Шипкинский перевал.
Конец 1877 — начало 1878 года.
Это изначально была очень плохая позиция. Растянувшись на несколько верст в глубину по крайне узкому гребню, она подвергалась на всём своём протяжении перекрёстному огню с соседних господствующих высот. Тут не было ни естественных прикрытий, ни удобств для перехода в наступление. После нескольких крупных турецких атак войска обеих сторон стали заниматься в основном сооружением новых укреплений для своих позиций и лишь изредка вели артиллерийский огонь. Это привело к длительному «шипкинскому сидению», а с началом зимы всё стало только хуже. Морозы и метели на вершинах гор были особенно чувствительны. Но потом всё переменилось. Страну облетела новость, что русские войска заняли Плевну. Было решено отправить две колонны русских войск на турецкий укреплённый лагерь, включающий в себя район Шейново против Шипкинского перевала. Болгария радовалась победам России в предвкушении своей скорой свободы от османского ига, но ещё сильнее она радовалась тому, что Российская империя лично принимает участие в походе, и они будут сражаться бок о бок. Они находились в окрестностях Тревны и готовились к наступлению. Дорога была заметена снегом, поэтому было решено послать вперёд болгарское ополчение для её расчистки. Болгария немного отстала от своих, но виднеющееся вдали Самарское красно-бело-синее знамя с изображением Богородицы и Кирилла с Мефодием подсказывало ей, что они не успели уйти далеко. — Подожди меня, — раздался голос за спиной, и Болгария обернулась. Там была Россия. — Я хочу лично посмотреть, насколько труднопроходима дорога. — Хорошо, — кивнула болгарка. — Но нужно поторопиться, чтобы догнать наших, пока дорогу окончательно не замело. Она замолчала, но через некоторое время спросила: — Сколько людей находится в распоряжении Радецкого? — Около одиннадцати тысяч, — ответила русская. — Остальные либо с нами, либо со Скобелевым. Болгария всегда восхищалась Россией. Даже сейчас что-то трепетало в её груди, когда они шли плечом к плечу и вместе сражались против османов. Болгария посмотрела на Россию, на её чёрный однобортный мундир, кивер с ромбовидным верхом и надетый поверх него башлык, на её властный холодный взгляд, и только сейчас вспомнила, что шагала рядом не просто с православной сестрой, но и с могущественной империей. — Мы почти нагнали их, — русская прищурилась, чтобы снег не попадал в глаза. Впереди развевалось Самарское знамя. Обе ускорили шаг.***
Дорога оказалась настолько непроходимой, что большую часть артиллерии пришлось оставить в Тревне. Несколько дней уже длились ожесточённые бои. Занимаемый турками укреплённый лагерь протягивался на несколько километров и состоял из четырнадцати редутов с пехотными окопами. Стратегическое значение принадлежало южному фронту лагеря, в то время как атаковать с западного и восточного фланга было стратегически невыгодно для русских и болгарских войск. Армия несла большие потери, но туркам было ещё хуже. Генерал Радецкий получил сообщение о необходимости подкрепления и ударил прямо в центр турецкого лагеря. Турки капитулировали. Это победа. Болгария едва могла устоять на месте, сдерживая свой восторг и ликование. Российская империя тоже сияла гордостью. — Мне не выразить словами всю мою благодарность русскому народу, который помог нам освободиться от гнёта Османской империи, — болгарка почтительно склонила голову и в этот момент подумала, что ей вовсе не стоит выражать это словами. Она знала, что у России были свои мотивы помогать им, но сердцу, как говорится, не прикажешь. Она любила Россию, хотя кому-то это могло показаться скорее идолопоклонничеством. Болгария не могла заявить о своих чувствах открыто, она прекрасно понимала это. Так что ей приходилось лишь с восхищением наблюдать за тем, как русская искусно расправляется с врагами в бою, и довольствоваться короткими разговорами, когда они с Россией случайно пересекались. — Мы будем горой стоять за братский славянский народ, — улыбнулась русская. Было трудно представить, как Россия относится к Болгарии на самом деле. Как к сестре? Или подруге? Или нужно искать менее очевидные варианты? Болгария не знала. Россия никогда не озвучивала свои настоящие мысли, а по её лицу ничего и не угадаешь. Она прятала свои чувства за множеством слоёв льда, который не так-то просто растопить. А может, Болгарии это и не нужно. Она не хотела искать ключ к сердцу России, прекрасно осознавая, что это не нужно ни одной из них. Легче было оставаться наблюдателем и любить её издалека. Болгария не хотела говорить России о своих чувствах. Это не нужно ни одной из них. Она отогнала эти мысли и пошла праздновать победу вместе со всеми.