Mes mensonges et ta vérité

Когда из зала выходили все мужчины, а на местах оставалась одна лишь женщина, казалось, что в воздухе начинало витать напряжение. Дама пристально смотрела на сцену, где стояли яркие декорации; освещённая сцена отдавала золотым светом, а с потолков спадал красный балдахин. На паркете лежали цветы, кинутые зрителями на прощание со своей дивой, со своим идеалом. Они не дождались момента, когда она смогла бы выйти к ним. А ей и не хотелось, уж больно много чести стоять рядом с теми, кому от неё кроме тела ничего не нужно. Терпеть умела только одна, и то женщина. Каждое воскресенье она приходила на шоу бурлеска к Мисс Ли, все остальные дни ждала момента, когда на сцене перед ней восстанет её Нин. Никто другой ей и не был нужен, лишь только Мисс Ли; никто не важен, ничто не тревожит, только бы повидаться с одной чудесной дамой… Звали ту преданную поклонницу мисс Доу, а для одной единственной Нин Гуан та была просто Бэй. Была она женщиной не такой статной, как её милая Нин, однако это никого не волновало. Никто не думал, что между дивой бурлеска и владелицей паба уже два месяца происходит что-то странное, для гнилого консервативного общество ненормальное, а для кого-то даже мерзкое. Не гоже девушке бегать за другой женщиной, ещё и замужней. Бэй Доу не останавливало то, что её предмет обожания состоит в браке. В браке с тем, кого никогда не любила, с тем, с кем счастлива не была. Носила Нин Гуан его фамилию, псевдоним пошёл от этого гнусного и противного для самой блондинки прозвища. Её воротило, когда к ней имели наглость обратиться как к миссис Ли. Выводило из себя, когда её муженёк делал вид, что они счастливая семья, когда притворялся, что не знает тайны своей супруги. Нин Гуан никогда не любила Чжун Ли по-настоящему. А он её любил больше, чем кого-либо на этом свете, но любовь эту никогда с супругой не разделял, даже если последняя всячески старалась вести себя, как любящая жена. Театр одного актёра… И Бэй Доу это знала. Знала, что для Нин Гуан мистер Ли с годами их провального брака стал лишь хорошим другом, но никак не любимым мужем. Не тем, от кого можно было бы родить ребёнка, и не тот он человек, с которым блондинка желала однажды встретить свою смерть. Нин Гуан называла любовницу сумасшедшей, безрассудной, порой глупой и до невозможного наивной. Как же иначе объяснить то, что Бэй Доу до последнего сидела в зале, ожидая, что из-за кулис рано или поздно выглянет Нин, словно солнышко выглянет сквозь густые тучи? Бэй было не переубедить, если та чего-то захочет. Она будто буря посреди океана, словно ураган. Нин Гуан это до ужаса раздражало, но не могла она отказать Бэй в ласке, когда в этом обе нуждались. Вот и выходит так, что сейчас часики на руках у брюнетки уже отбивают девять вечера, а Мисс Ли из-за кулис так и не показалась. Конечно, уже зная свою возлюбленную, будто облупленную, мисс Доу решила бы пройтись. И не просто к сцене, нет. Ей нужно было в самое сердце попасть, туда, где кроме одинокого лика Нин Гуан никого нет, в её просторную и светлую гримерскую комнату. На даме был надет строгий костюм чёрного цвета, а поверх та всегда носила одно и то же коричневое пальто, пропитанное резким ароматом её духов; именно такой запах любила Нин, такой, от которого бы закружилась голова. Пальто осталось лежать забытым на сидении в зале, а Бэй Доу решила зайти в служебный выход, ведущий в коридоры для актеров. Она знала этот театр слишком хорошо для того, чтобы заблудиться в этом лабиринте из ходов. Её будто тянуло по длинному коридору, по нему она словно плыла, как лодка по течению реки. В приглушённом свете вдали показалась дверь, на которой была навешена вырезка из афиши. Уже до боли знакомое лицо встретило Бэй Доу, смотря на неё совершенно неживым взглядом; черно-белая надпись, гласившая «Её величество Мисс Ли в новом шоу вечернего бурлеска». На плакатах можно было увидеть невероятно привлекательную даму с белыми волосами, чаще уложенными крупными волнами, изображённая она была едва ли не нагой. Странно, но мужчин это забавляло, манило, привлекало. Каждый от своей сценичной любимицы желал не душу делить, а постель. Облюбовывать не её бездонные глаза, а пышную грудь. Целовать в мягкие алые губы не потому, что между ними зародилась любовь, а потому, что похоть душила. Бэй Доу полюбила её потому, что Нин Гуан была её душой и сердцем. Шатенка мечтала вынести эту любовь в свет, закричать, срывая голос, что любит Нин. Но не могла. Свяжут, а потом уже бросят в лечебницу для подобных им. Для изгоев, для уродов, для психически больных… Временами было больно осознавать тот факт, что твои чувства к человеку считают всего-то психическим расстройством. И невыносимо осознавать, что упаси Бог кто-то узнает, то никому в этой истории несдобровать. Вот и прятались Нин Гуан с Бэй Доу как только могли; в гримерке после шоу, в кладовке старушки Тейлор, в пустующем фойе, где на них никто кроме гравюр не смотрит. Лобызались будто пара слепо влюблённых школьников, стыдоба. Обе были взрослыми людьми, далеко уже не девочки; одну корило общество за то, что эдакая распутная и вульгарная профессия даме не подобает, а второй все твердили, что после двадцати её замуж никто брать не будет. Первой была Нин Гуан, второй оказалась Бэй Доу. У обеих никого не было, ни одной души, которая бы разделила с ними всю ту боль, накопившуюся за годы. Они дополняли друг друга, чудотворным образом залечивали свои раны. Только вот, если Бэй Доу старалась не грызть саму себя за свои чувства к девушке, то Нин Гуан себя за это ненавидела. Она любила Бэй Доу. Любила так сильно, что сбежала бы с ней куда подальше, даже не оглядываясь назад. Однако общество такую любовь не признавало, оно считало это чем-то отвратительным, мерзким. Да как же может женщина любить другую женщину?! Не гоже мужчине делить постель с другим мужчиной! Это ненормально, против правил, против всея света и его законов! А те, кто эти самые правила нарушают — душевно большое уроды, не заслуживающие уважение и любви. Так все они твердили. Нин Гуан никогда не зависела от чужого мнения; ей говорят, что на сцене вести себя нужно скромнее, а она в ответ кричит, что Воля Небес, она же Нефритовая Леди или же всеми любимая Мисс Ли, способна на всё. Ей говорят, что ведёт себя она не иначе как дама древней профессии, а она в ответ отрезает со словами: — Да к черту все эти предрассудки! Но открыто заявить, что влюблена в девушку та попросту не могла. Её убьёт общество. Оно не станет уточнять, что именно чувствует человек, имеющий глупость полюбить человека своего пола. Просто убьёт. Подойдёт молча, тихо, и со спины вонзит тебе в спину ядовитый кинжал. Затем вывесит твою тушу на всеобщее обозрение, а над тобой повесит табличку позора… И умрешь ты не как человек, а как ничего не стоящее существо. Посему им приходилось прятать своё истинное «я» глубоко на самом дне. Прятать свою любовь от чужих глаз, а про чувства забывать. Бэй Доу была человеком свободным, не любящим границы, однако против голосов общества пойти было куда сложнее, чем кажется. Прежде всего та боялась, что в случае, если о её романе с Волей Небес всё же узнают, то хуже будет одной Нин. А этого никто не хотел. Доу заботилась о том, чтобы с её чудной Нин-Нин ничего не произошло. Хотя иногда Мисс Ли думала иначе; какого черта эта вертихвостка, Бэй Доу, сейчас неистово стучит в её гримерку, ещё и стоя посреди служебного коридора, в который не место обычным зрителям. Шатенка стучала громко, прямо-таки двери выбивала своими мощными толчками. А ей всё не открывали. Хотя она знала, что Нин Гуан сейчас именно там, сердцем чувствовала. И какого же было удивление, когда за дверью послышались уставшие шаги и стукотня высоченных шпилек; мисс Доу никогда не понимала, как можно ходить на таких каблучарах. Бэй Доу нежно улыбнулась, когда перед ней распахнулась дверь, а из приглушенного света показалась чем-то недовольная Нин Гуан. Женщина выглядела невероятно, у пришедшей её навестить Бэй аж челюсть отвисла; вот это наряд! Экстравагантный бордовый пеньюар, накинутый поверх костюма, состоящего из сплошных стразов и жемчуга. И чего только стоит туго затянутый корсет на и без того тонюсенькой талии дамы… Темноволосая по началу даже не знала, что ей и сказать, пока её резко не схватили за ворот атласной блузы. — Как ты тут оказалась?! — Нин Гуан притянула девушку к себе, быстро впихнув её в свою гримерную. Она мертвой хваткой сжала в руке ткань одежки Бэй Доу, а глаза навострила так, что казалось, будто была на деле орлицей. Нет, фениксом, невероятно красивой пылающей птицей. — Тебе нельзя тут быть! Бэй Доу, я предупреждала… Тебя могли заметить! — Не заметили же! — невозмутимо отвечает девушка, влюблённо глядя на то, как свирепствует Гуан в порывах страсти; брови свела, а в глазах пылал недобрый огонёк. — Я тебя не дождалась… — Я заметила… Так какого черта ты делаешь тут?! — Что плохого в том, что я захотела повидаться со своей женщиной? — шатенка подождала, когда блондинка сжалится перед ней, и наконец-то отпустит воротник, а затем пустила руки под пеньюар, обхватывая талию нефритовой леди. — Я скучала… — Ты снова пьяна, скажи мне? Опять напилась до беспамятства в пабе, да? — Нин Гуан положила руки на плечи Бэй Доу, позаботившись о том, что её пустоголовая возлюбленная закрыла за собой дверь. — С чего ты взяла? Неужели я могу хотеть от тебя ласки лишь находясь под градусом? — Доу пускала руки куда не попадя, точнее, куда позволяло одеяние Нин-Нин. То запустит свою ледяную ладонь по оголенной спине, то к шее поднимается, заставляя мурашки выступать на нежной фарфоровой коже дамы. — Вижу, ты тоже отнюдь не трезва, ведь так? — взор неожиданно сполз с лица любовницы, направившись на её стол. Там стояла бутылка вина, опустошенная наполовину. Манерность Нин Гуан не позволяла ей пить это прямиком из бутылки, поэтому рядом стоял ещё и винный бокал, на коем женщина оставила несколько следов красной, кровавой помады. — Мне можно, я, как мне кажется, заслужила, — гордо отрезала Нин, нежной ладонью прильнув к щеке обнимающей её девушки. Пальцами она стала ненароком задевать пухлые губы темноволосой красавицы, от чего та заулыбалась, сокращая между собой и Мисс Ли дистанцию. — Несомненно… Ты была превосходна, Нин, — Бэй Доу притянула женщину к себе, руку по-хозяйски расположив на ягодицах у леди. Конечно, хорошо воспитанной дамочке такое не особо пришлось по душе, но, честно сказать, против та совсем не была. — Поверь, я знаю. Поэтому не льсти мне. И услугу мне окажи, будь скромнее… — А то что? — съязвила Бэй, рукой уходя неприлично низко. Нин Гуан на подобное действо отреагировала суровым, неодобрительным взглядом. — А то нас увидят, дурная твоя голова! — Нин Гуан элегантно сняла свои руки с девушки, медленно вырываясь из её объятий; её всегда удивлял тот факт, что Доу никогда не заботилась о безопасности. А что будет, когда их застанут вместе? Даже думать страшно, что может произойти, поэтому Нин Гуан могла лишь надеятся, что подобного не будет. — Быть может, я хочу, чтобы нас застукали, — невозмутимо ответила шатенка, поправляя на себе блузу, у которой предательски расстегнулась пуговичка на груди. — Ты забыла спросить, хочу ли я этого, Бэй… — с некой грустью произносит блондинка, вновь возвращаясь к любовнице, руки которой пришлось убрать с её же блузы; пусть Воля Небес застегнёт ту пуговичку. Заботливо и аккуратно, а не резко и грубо, как это делала мисс Доу. — Это ведь так несправедливо, согласна? — девушка положила руки на фарфорово бледное лицо Нин. — Просто вопиющая несправедливость! — Я знаю. И посему не желаю, чтобы кто-то из нас пострадал… — Воля Небес на долю секунды подняла глаза на Бэй Доу, но и этого хватило для того, чтобы уловить ту самую искорку страсти; Бэй, не удержавшись, поцеловала возлюбленную в ярко-красные уста. Их поцелуй был быстрым, совсем не таким, каким бы мог быть. Нин Гуан первая отстранилась, забегав глазами по комнате; сердце застучало так, что казалось, будто сейчас вылетит из груди. Она не понимала, что творит, почему же любит женщину… Почему любит её, громкую и назойливую, не имеющую ни малейшего представления о манерах… Но такую родную, такую любимую… Любит женщину. Природе своей не откажешь, не переубедишь себя в том, что на самом деле тебе любо, а что чуждо. Нин понимала, что в любви нет ничего ужасного, преступного и мерзкого. Как вообще такое светлое чувство можно обозвать грязью и нечистью? Отогнать от себя возлюбленную, а потом забыть, как страшный сон? Принять судьбу, а позже жить вместе с нелюбимым человеком, делая вид, что так и надо? Это звучало как пытка, словно мучение… Тысячи мыслей пробежались в голове дивы Нью-Йоркского бурлеска. Тяжко вздыхая, миссис Ли ненароком подумала, что это выпитое вино в ней бурлит, вот и эмоции наружу прут. Она находилась в крепких объятиях Бэй Доу, как под каменной стеной стояла, как в крепости. Язык не поворачивается назвать девушку своей любовницей, но разве же это не так? Кто они друг для друга, быть может, просто игрушки? Что они представляют из себя? И что могут? Они всего-то любовницы… — Вижу, тебя что-то беспокоит. Расскажешь мне? — Бэй Доу выпустила блондинку из своих объятий, дав возможность ей отойти чуть-чуть в сторону. Нин плавно подошла к зеркалу с яркой подсветкой, за руку держа Бэй; отпускать совсем её не хотелось. Около зеркала стояло кресло, красное и бархатное, туда бы спокойно поместились несколько человек, однако каждый понимал, что это трон одной единственной Воли Небес. И если она его будет с кем-то делить, то только с любимым человеком. И то, если не передумает. — Не молчи, Нин Гуан, говори со мной! — Даже если ты будешь стоять с ножом у моего горла, я не скажу этого вслух, — Нин вальяжно расположилась в своём кресле, заостряя внимание на отражение в зеркале. Бэй Доу обвила руками тонкую шею, задевая пальцами роскошное ожерелье из чистого жемчуга. Перед миссис Ли восстала всё та же чудесная и привлекательная Воля Небес, просто очень уставшая. Уставшая делать вид, что ей легко принимать свою натуру. Видела она не только себя, но и другую девушку, не менее обворожительную. Как же жаль, что Бэй лучшие годы своей жизни пропивает в баре, командуя там всеми; её паб был будто её судном, а её служащие становились товарищами. Алькор не был обычным пабом, это был отдельный мирок. Именно там когда-то давно Бэй Доу выиграла партию в покер, призом которой был билет на вечернее шоу… А там уже пошло поехало. — Ты бываешь невыносимой… И знаешь что? — мисс Доу начала выдерживать паузу, облюбовывая ключицы сидящей леди. — Мне это в тебе нравится… — Ты опять льстишь, — отрезала Нин, раздраженно закатывая глаза. — Нисколечко! — вспыхнула шатенка, миловидно усмехнувшись. Руки последней сами потянулись к застёжкам на ожерельях Нефритовой Леди. Хотелось высвободить Нин Гуан из этих тяжелых оков, что на её шеи играли солнечными зайчиками. — Бэй, пойми же ты уже в конце-то концов, — на выдохе изрекла Нин, кладя правую руку на лицо озадаченной Доу, которая всё никак не могла совладать с мудрёной застёжкой на ожерельице возлюбленной. — Я бы всё отдала, лишь бы не прятаться… Я бы отдала любую сумму… — Не думаю, что есть что-то или кто-то, что любо тебе больше, нежели деньги, — усмехнулась мисс Доу, не обращая внимания на обескураженность блондинки. — Ты как обычно заблуждаешься! Самой не надоело строить из себя… Круглую дуру?! — вспыхнула Нин, строптиво поджав губы. Она обернулась на кресле так, чтобы глазами встретится не с отражением зеркала, а с бесстыдными глазёнками любовницы. — Я бы всё отдала, всем бы пожертвовала ради нас. Ради тебя, — она тыкнула Бэй пальцем в грудную клетку, таким образом делая акцент в своих словах. — А ты этого не понимаешь… Не надоело вести себя, будто вертихвостка последняя, как та ещё эгоистка?! Если нас по твоей глупости заметят, то… — То что? То ты разведешься с мужем, забудешь о нём? Милая, я где-то уже это слышала… — девушка продолжала гладить тонкую шею и плечи; Нин Гуан на всё это реагировала непривычно спокойно, отвернувшись к зеркалу обратно. Перед ней сидела уставшая женщина, не понимающая ни черта; ни то, кем является, ни то, почему природа решила наградить её любовью к другой женщине. Сложно это всё осознавать, когда в таком громадном городе любой намёк на однополые отношения топчут о землю, как несчастного и беззащитного муравья. Нин Гуан вопреки всем запретам любила Бэй Доу, любила больше, чем кого-либо на Земле. И понимала, что только Бэй способна любить её высокомерную натуру, только она сможет её раненную душу излечить. И всё потому, что любит. Любит не так, как Чжун Ли, не так, как публика. Нин не смела злиться на Бэй Доу за то, что та хочет от неё тепла. Вот и терпела, когда та беспардонно запускала руки по телу самой Воли Небес. — Ах, Нин Гуан… — влюблённо протягивает Бэй Доу, наклоняясь к лицу сидящей леди. Дышала она громко, отдавая жарким пламенем прям в ухо Нефритовой Леди. Стоило последней слегка повернуть голову, чтобы поймать на себе взгляд её милой Бэй, как тут же мисс Доу резко, жадно впивается губами в уста красавицы. Их поцелуй был чувственным, ни капли присущей Нин жеманности. Пока левая Воли Небес плавно переходила к щеке шатенки; для того, чтобы обхватить её двумя руками, пришлось бы пожертвовать своим комфортом, и развернуться к Доу лицом, ведь она лёгких путей не ищет, вот и решила «напасть» на блондинку со спины. От Нин Гуан разило цветами, ни то розами, ни то лилиями, а глухой запах красного вина лишь придавал особый шарм. И губы её на вкус чувствовались словно вино; малость пряные, сладость с горчинкой. Бэй Доу страшно любила этот аромат, до чертиков буквально. Под приглушённым светом всё то действо казалось каким-то уж больно непристойным, но таким приятным. Они ни в коем случае не собирались разрывать поцелуй. Не хотелось прекращать этот момент, отпускать друг друга. Они и впрямь будто двое глупых и наивных девчонок… Поцелуй растягивался, воздуха стало маловато. По телу обеих проходились жаркими волнами мурашки, в груди всё страшно жгло, болело. Губы пекли, а руки начали дрожать, сжимая то плоть, то волосы. Они были будто голодны, однако ненасытны; поцелуев было мало, ничтожно мало. Хотелось любить друг друга до тех пор, пока бешено колотящееся сердце не остановится. Пока их бездыханные тела не найдут в той самой просторной гримерке. Бэй Доу решила разорвать поцелуй, осознав, что попытки разжечь в друг друге страсть в конце концов закончатся полным провалом в виде нежеланной близости посреди комнаты. Нин Гуан ей никогда это не простит; ей будет просто стыдно за себя и свои поступки. И тем не менее, разорванный поцелуй застрял в голове у девушки с белокурыми волосами. Она не желала, чтобы Бэй отстранялась, хотела ещё и ещё; вот что бывает, когда Волю Небес заводят. — Нин, кажется, я забыла пальто в зале… — Да к черту его, Бэй Доу! — вскочила с места леди, обхватив руками любовницу, которая от столь неожиданной выходки малость попятилась назад. — Я слишком соскучилась по тебе! Потом заберёшь, только не уходи сейчас! Пока Нин сжимала в руках плечи девушки, Бэй расположила руки на талии леди, ни слова ей не сказав. В один момент их взгляды переплелись, обжигая ещё больнее. Нин Гуан порой казалось, что Бэй Доу в прошлой жизни была завоевательницей. Или пираткой, варваром. Дикарем! Но это не мешало ей любить Бэй. Любить до того, что приходилось забывать, что голоса может кто-то услышать. Что грохот из гримерки будет обязательно гулять по коридорам. Мисс Доу и в действительности временами была дикаркой, хватает грубо, жадно, действует резко. И целуется она тоже нахально, вцепившись губами в нежную кожу любовницы, едва ли не до крови прикусывая. Ничего не может быть лучше, чем страсть меж двумя искренне любящими друг друга людьми. Возможно, мир талдычит, что это омерзительно, возможно, кто-то посчитает, что Господь Бог за это покарает непременно. Запретный плод всегда сладок, от этого уж не спрятаться. Их любовь не была фикцией, как было с романом Чжун Ли и Нин Гуан. Она была чистой, ясной, как детская наивность. В отличии от брака, в котором миссис Ли никогда счастлива не была. Замуж вышла Нин восемь лет назад; тогда ещё хрупкая и уязвимая девушка не смогла противостоять чопорной матери, помешанной на идее того, что единственная дочь удачно выйдет замуж, где её замкнут в рамки американского консерватизма. Дом, муж, дети и церковь по воскресеньям — это всё, что требовалось от Нин Гуан. Благо, мужчина оказался более, чем замечательным; был он разумным, далеко ведь не глупым, избранницу свою до ужаса любил. И ему даже казалось, что она его тоже любит… Но ничего не вышло. С годами между супружеской парой крепло лишь доверие, но не их любовное влечение; да что там, они в одной кровати даже не спали… Нин Гуан если и любила мужа, то только как товарища, как доброго знакомого, не так, как любила Бэй Доу. Женщина молилась каждый день, чтобы её супруг ненароком не узнал о тайне своей жёнушки. Не хотелось разбивать уже разбитое… В этот раз из поцелуи в гримерке зашли слишком далеко; Бэй всё продолжала страстно целовать шею Воли Небес, растирая её ляжку, а в ответ получала нежные поглаживания по спине. Доу могла без проблем дать своей женщине то, чего бы ей не дал никто — страсть. Шатенка бы смело продолжила двигаться дальше, если б белокурая бестия не дала ей знать, что на сегодня хватит. Нин Гуан отодвинула голову возлюбленной со своих ключиц, и устало промямлила: — Слушай, я устала… Если ты не прочь пообедать завтра в Питс Таверн, то я буду ждать тебя там в два… Бэй Доу отстранилась, разведя руками; по ней можно было читать, что мелкой шалости в виде поцелуев ей было мало. Безусловно, Нин было не переубедить, да и понять её несложно. — Уверена? — вдруг интересуется Бэй Доу, пихнув руки в карманы брюк. — На тебя не похоже, обычно ты, — девушка протянула руку к щеке миссис Ли, нежно прикоснувшись к холодной фарфоровой коже, — не имеешь ничего против развлечений тут… — В этом нет твоей вины, просто… Чувство нехорошее, — Нин Гуан вновь вернулась в свое кресло, уставившись на себя в зеркало. — Кажется, ты хотела забрать своё пальто, так ведь? — Да. Не хочешь составить мне компанию, пройдясь к залу, а затем домой? — Доу улыбнулась, но в ответ получила только грустный и какой-то жалобный взгляд дамы. — Мне нужно привести себя в порядок. И потом, меня ждёт муж… — проходясь пальцами по волнистым волосам, говорит Нин. — Как скажешь… — мисс Доу подбегает к двери, а напоследок смотрит на увлечённую укладкой Нин. — До завтра, милая! В ответ Воля Небес нехотя улыбнулась, проложив вытаскивать из волос золотые шпильки с жемчужинами на концах. Она всегда была такой… Такой самовлюблённой, обособленной . Так что, сама того не замечая, Бэй Доу перестала этому удивляться. Просто тихо вышла из гримерки, оставив богиню ночного театра наедине со своими мыслями. И вновь перед девушкой восстали коридоры служебных помещений театра. По ним она шла быстро, особо не вглядываясь в детали. Уж больно хорошо знала Доу эти коридоры, скорее напоминающие лабиринты из сказок. Только вот, присутствует ощущение, что тут она явно не одна. Как будто издали слышны тяжёлые, медленные шаги. В такое-то время это было странным как минимум потому, что давным давно кроме Нин Гуан и её тайной возлюбленной в театре не было ни души. Бэй Доу теперь уже пристукивала небольшим каблуком своих сапожек, выстукивая марш. Чутьё подсказывало, что что-то тут не так. И стоило девушке впопыхах завернуть за угол, как тут она налетела на мужчину. На вид ему было лет тридцать пять, не меньше; причёска аккуратная, одежка выглаженная. От него разило мужскими духами и сигаретным дымом. Выглядел грозно, будто обеспокоен чем-то. Высок, красив, видно, что человек он не простой. Их зрительный контакт порвался так же быстро, как и зародился. Мужчина и сам сначала не понял, что это такое было, однако быстро среагировал, поймав Бэй Доу, которая сама едва ли не повалилась на пол. — Я прошу прощения! — мужской голос прозвучал будто гром; низкий, бархатный тон. — Вы, надеюсь, не ушиблись? — Нет-нет, что вы! Не заметила вас, когда поворачивала за угол, — отрезала Бэй Доу, заглядывая в глаза джентельмена. — Не стоит извиняться, бывает с каждым. Неизвестный мужчина неловко ей улыбнулся, а затем, уставившись вперёд, пошёл дальше. Бэй поступила аналогично, буквально вылетая дальше из помещения. Ей не было стыдно, никак нет, однако, когда в глазах того незнакомца точно проскочила нотка беспокойства, тревожно стало уже и на душе мисс Доу. Странный, конечно, этот джентельмен…

***

Нин Гуан всё так же сидела около зеркала, закалывая крупные кудри за ухом. Макияж, предназначенный для сцены, был смыт, а новый, более спокойный, она нанесла буквально за пару коротких минут. Дорогие серьги свисали с ушей, а на шее красовалось подаренное мужем колье. Она выглядела роскошно, вот и любовалась собой в том проклятом зеркале... И уже когда собиралась подниматься, накидывая на плечи песцовую шубу, Нин Гуан услышала шаги, что явно направлялись к ней. Это не была Бэй Доу, уж точно, её походка не была такой спокойной и уверенной. Нет. Это был мужчина, не женщина. Это были шаги супруга госпожи Нин Гуан... Это был Чжун Ли. Дама не знала, куда ей деваться. Она не желала его видеть, пускай на это даже не было причины как таковой. Глаза застыли на отражении в зеркале, когда ручка двери предательски поддалась, противно заскрипев. Она не видела его, не хотела; Чжун Ли зашёл к ней слишком резко, грубо. Мужчина остановился в дверном проёме, вперив свой убийственный взгляд в супругу. — Ты зачем явился? Я бы спокойно поймала такси, — холодно процедила Нин на выдохе, боком ощущая, как мужчина к ней подходит поближе. — Разве я должен искать повод для того, чтобы повидаться с любимой женой? — ясно говорит Чжун, ступая к туалетному столику. — Предупреждай в следующий раз, стучись для приличия, а не врывайся, словно невежа! — не выдержав, вскрикнула Нин Гуан, нервно поджав губы; ей противен даже его голос, ей противно то, что этот мужчина к ней проявляет внимание... — Вновь не угодил тебе... Что же мне сделать, чтобы моя любимая возрадовалась? Скажешь? — мужчина сделал ещё один шаг, оказавшись позади жены. Руки он уложил на плечах женщины, массируя и потирая их, как котёнок. — Ты не брала трубку весь день и вечер, я уже было подумал, что стряслось что-то нехорошее. Вот и решил заехать за тобой. — Спасибо за беспокойство, однако, в следующий раз предупреждай... Ладно? — Воля Небес сложила руки у себя на коленах, всё так же смотря в зеркало. Чжун Ли и вправду скучал по супруге, ему не хватало её присутствия, её голоса. А вот, к примеру, Нин Гуан совершенно не соскучилась; противится даже его непринуждённым прикосновениям. Женщина вот-вот и начнёт рыдать навзрыд, если мужчина посмеет запустить руки слишком далеко; он думал, что это дело в характере Нин, а не в том, что её муж был на деле ей противен. Могла смело шлёпнуть его по руке, если тот попытается нежно обнять, когда они едут в одном такси. Конечно, не всегда получалось именно так, однако в такие моменты буквально хотелось кричать. Кричать от беспомощности. И самое страшное, что при разводе к Нин Гуан бы приклеилось клеймо в виде общественного осуждения. К сожалению, именно женщина была всегда виновата в том, что не смогла сохранить семью. И никто не учитывал чувства этой женщины, никто не интересовался, а счастлива ли она. Её заставляли молчать в тряпочку, забыв про своё собственное мнение. Нин сидела, как вкопанная, уткнувшись взглядом на свои руки. На пальце у неё красовалось обручальное кольцо, дорогущее, красивое. Но даже его красота никак не могла повлиять на желание Воли Небес выкинуть его или же продать. Ей не нравилось, что точно такое же кольцо есть у её супруга, ей не нравилось, что она вообще удосуживается его называть своим законным мужем. Она хотела назвать супругой другого человека. Не Чжун Ли, не любого другого мужчину, да что там, мечтала супругой однажды назвать Бэй Доу. — Вижу, ты не в настроении? — нежно заметил мистер Ли, неожиданно для Нин Гуан убрав копну женских волос ей за ухо. — Ты у меня такая красивая... Возникло желание крикнуть ему «Да как ты смеешь?!», однако на это причины не было. Просто порыв злости. Чжун Ли продолжил нежно любоваться супругой, облюбовывая её тонкую шею. Мужчине казалось весьма странным то, что в воздухе разило резким ароматом женских духов; Нин Гуан никогда такие не носила, ей они не подходили. Но особого значения мистер Ли тому не придал. Да и сама миссис Ли выглядела очень расстроенной и какой-то потерянной... Будто хочет что-то сказать, да только не может. И тут вновь неожиданность: Чжун Ли, наклонившись к женщине, поцеловал ту в щеку. Нин этого отнюдь не хотела, что угодно, но только не это. И стоило ей отдернуться, как взгляд мужчины заострился на болезненно бледной коже дамы. В его глазах можно было прочесть страх, неизведанность. Нин по началу даже не осознала, почему же мужчина внезапно прекратил двигаться, и стал столбом, но тут её осенило. В сердце словно ударили кинжалом, разорвав грудь в тысячи ошмётков; на шее красовался совсем свежий, бледно красный засос. И вокруг него след от помады... Чжун Ли медленно убрал руки с женщины, которая громко сглотнула ком в горле, образовавшийся от страха и чувства стыда. Он смотрел на неё, как на жертву страшной болезни, как на беззащитное существо. Не как на человека. — Нин Гуан, это что? — всё ещё находясь в шоке, проронил джентельмен. — Я сколько раз просила не распускать руки в лишний раз! — вскрикнула женщина, волосами вновь прикрывая то, что забыла спрятать. И как же только она могла не заметить такой позор? — Ты пьяна... — обращая внимание на бутылку вина в дальнем углу столика, Чжун Ли сделал шаг назад, чтобы полностью оценить всю картину. — Боюсь, что нет, Чжун Ли, — повернув голову на супруга, на глазах Нин выступили кристальные слезы; только сейчас та поняла, что натворила. Что содеяла страшную дурость по отношению к действительно любящему её супругу. Это была не его милая Нин-Нин, это был другой человек. Его Нин Гуан никогда бы не изменила ему с кем-то другим... Или же он просто плохо её знает. Что это всё значит? И связано ли это с той неряхой, которая напоролась на джентельмена в коридоре десять минут назад? Как оказалось, сложить два и два было не так уж и сложно. Осознание пришло, увы, слишком поздно. У его жены есть любовница...