«Я же не хотела, я правда не хотела, зачем вы так?.. Умирать не прикольно.
Хватит! Я больше не хочу играть!»
Дикий, полный отчаяния крик заполнил всю лабораторию, отскочил от стен и рассыпался глухим эхом, а Джинкс не сразу поняла, что он вырвался из ее горла. Она дрожала, в ее широко распахнутых глазах отобразился страх и искреннее недоумение: «У меня все хорошо, мне не за чем…вести себя так…» Жуткая, в полный человеческий рост кукла смотрела на нее пристально, но непринужденно. В ней так четко угадывался образ старого друга, что казалось, Майло только что пришел к Джинкс, развалился на ее диване и с пафосом закинул ноги на коробку, которыми был заставлен низкий, откуда-то притащенный столик. Джинкс слишком часто слышала голос Майло и его колкие фразочки, он нашептывал ей в самое ухо по поводу и без повода: «Ну я же тебе говорил». Джинкс не всегда понимала, что на самом деле, он всегда был тут и ничего от нее не хотел. Он просто не мог перенаправить взгляд ни на кого другого. — Чего глазеешь? Ты чего пялишься? — Джинкс показала острые зубы, оскалившись на приведение, — Это совсем не смешно! Голос в голове начал нашептывать ей что-то примирительное. Джинкс слушала его внимательно, но затем резко оборвала на полуслове. — Что значит, вы не играете? Тогда, может вы покажитесь не только мне, но и остальным?! У нее в голове что-то щелкнуло, лихие образы мгновенно вспыхнули и закружились перед глазами, Джинкс потеряла координацию и завалилась на стол. Приставленный к нему стул откатился от резкого удара на самый край пропасти, зияющей под огромным винтом.Раз убийство, два убийство…
Оглушающий грохот,
мощная синяя вспышка откинула маленькую Паудер.
Худенькое тело больно ударилось о воду.
Она видела перед собой только собственные волосы
и мутную толщу воды…
Джинкс неконтролируемо трясло. Она не понимала, почему сидит на полу, обхватив, до побеления костяшек, свои худые колени. Тяжело дышала, пыталась нахвататься воздуха, словно только что утонула еще раз.Как рассказывал Силко? Вода успокаивает? И кажется, в ней можно утопить все свои страхи?
Джинкс вспомнила, как Силко привел ее на реку, завел по пояс в воду и в очередной раз рассказал свою историю. Вспомнила, как он назвал ее, Джинкс, идеальной, а маленькую беспомощную Паудер ненужной, бессмысленной. — Зачем тебе все, что камнем висит на ее шее? — голос Силко был спокоен и мягок, как и его взгляд, и выражение искаженного шрамом лица. — Ты чиста, ты сильна. Ты взрослая. Джинкс ощутила теплую руку на своем плече и стала вникать в его слова еще больше. — Ее проблемы больше не твои. Отпусти Паудер. Будь собой. И это поможет тебе во всем. Даже воспоминания о голосе Силко успокаивали. Страшная темная пелена перед глазами растворилась и Джинкс снова начала видеть свою лабораторию. И куклу в виде старого друга, смотрящего в одну точку, и игрушки, свисающие с верхних лопастей не работающего винта, на котором была построена ее лаборатория. Они был и на полу возле свечей, и на диване и между оборудованием. Тревога отступила, но не ушла навсегда. Не уйдет никогда, пока Джинкс живет вместе с Паудер. — Эт-то все она сделала, н-не я… — голос Джинкс не слушался, — Понятно тебе! — она подняла голову и злобно зыркнула на куклу. Ее взгляд забегал по лаборатории, потому что призрак, с бешенной частотой вспыхивающий у нее перед глазами, не хотел оставаться на месте, — Играйте в прядки с ней, а меня оставьте в покое! Джинкс вскочила на ноги, крикнула на него сорвавшимся голосом, и тяжело упав на стол, разрыдалась. Со стола посыпались мелкие шестеренки, гайки, чертежи на синей бумаге, металлическая стружка… А тяжелые инструменты с грохотом падали и отскакивали от металлического пола… Джинкс не понимала. Правда не понимала, что происходит. Зачем они так? Ходят за ней, и Майло, и Клаггор, они ее пугают, мучают. И постоянно разговаривают. Больше их никому не слышно, поэтому Джинкс начинает думать, что сходит с ума. — Голову, что ли, полечить, — плоско усмехнулась Джинкс. И Майло с Клаггором усмехнулись тоже. Там, на реке, Силко помог ей утопить Паудер. Заботливо и спокойно он опустил Джинкс в воду, чтобы скрылась даже ее макушка и чтобы Джинкс увидела то темное, грязно-серое небо, которое теперь простирается только над ней. После этого Джинкс перестала испытывать боль. Ее душевные раны затянулись, плоть скрепилась с плотью грубыми швами. Остались кривые шрамы. Которые не напоминали о себе долгое время. Джинкс все равно продолжала слышала голоса, которые с ней играли, но до последнего момента не понимала, что они играют не с ней. А с Паудер. И сейчас, начиная осознавать это все четче и яснее, Джинкс хрипло задышала от подступающего смеха, сдавливающего горло. — Ха, ха, ха! — выдавила из себя Джинкс, словно пытаясь выкашлять его. Растянутую улыбку, искривившую лицо, невозможно было погасить. Джинкс соображала судорожно, мысли встали в пулеметную очередь и одна за другой, били ей в голову. — Они играют не с тобой… БАМС! — Значит, она где-то рядом… Она живет в тебе. БАМС! — Ты ее не убила! БАМС! — Ну же! БАМС! — Убей! Смех прокатился, грохочуще и надрывно — с широко распахнутыми, обезумевшими глазами, Джинкс смахнула все со своего стола. Провода опасливо натянулись, а приборы нервно покачивались в воздухе. В ладонь впились осколки металлической пыли — Джинкс не поняла, откуда появился неприятный зуд и, не обдумывая это, поскребла ребро ладони длинными ногтями. Мысли продолжали отстреливать. «Они ее любят, Майло и Клаггор, и не хотят, чтобы она уходила». — Но ведь меня вы тоже любите, правда, ребята? — бодро, с уверенностью спросила Джинкс, — Если бы не мои проделки, как бы вы веселились? Я ведь само проклятие. Проклятие двух городов, Вандера и Силко, а также всех, кем он заправляет, полдюжины миротворцев, проклятие для Вай, я…Она задрожала, ее ресницы заволокла пелена подкативших слез. Они скатывались горькими горячими ручьями,
нет,
целыми реками, вышедшими из берегов…
* * *
— Взрывоопасно, — автоматический роботизированный голос несколько раз повторился прежде, чем Джинкс услышала ее, — Взрывоопасно. — Да знаю, какая я… — грустно отозвалась Джинкс. — Взрывоопасно. Это говорил один из приборов, свисающий на толстом коротком проводе. Опомнившись, Джинкс вскрикнула, заметалась и поспешно опустила его на стол. Приняв устойчивое положение, прибор заткнулся. Это немного встряхнуло ее. Она уже и забыла, почему плакала. Но тише не стало. В голове все равно скрежетала эта громкая противная напоминалка: «Взрывоопасно». — Хах… Джинкс горько усмехнулась от внезапного осознания. — Всё, абсолютно всё, что нас связывает, — она выпрямилась и повернулась лицом к лаборатории, своим скелетам в шкафах, своим призракам, — Это только то, что мы взрываем все подряд! Ее лицо застыло в ошарашенной гримасе. Дыхание стало прерывистым и тяжелым, а Майло злорадно рассмеялся, и этот смех болезненно прокатился от виска к виску, Джинкс зажмурилась от лютой головной боли. Все смешалось в единую разноцветную массу, перед глазами то вспыхивало, то гасло с такой частотой, что к горлу подступила тошнота. По вискам словно били с кулаков, Джинкс перестала понимать, где потолок, а где пол и закричала, от бессилия, от невозможности хоть что-то изменить, от одиночества и от того, что ее бросил самый дорогой человек…* * *
Ладонь продолжала чесаться, Джинкс не замечала, что уже расцарапала кожу до болезненной красноты. Она сидела под столом, подтянув колени к подбородку — пол оказался единственной возможностью заземлиться, остановить этот круговорот. — Что останется от меня, если я убью тебя? — спросила Джинкс низким, словно не своим голосом. Ей вдруг показалось, что после Паудер у нее внутри будет лишь звенящая холодная пустота, и в ее глазах забегал лютый страх. — Восставшая из мертвых… Утопленница. Да кто еще способен на такое, если не ты? Ха... Джинкс утвердительно качнула головой. Несмотря на головокружение, она поднялась на ноги, опираясь на стол. И сумела приготовиться к важному решению. — Будем убивать вместе, — горько усмехаясь, произнесла Джинкс, чувствуя, как что-то капает с ее подбородка. Она потерла нос и еще больше размазала кровь по лицу. Ее взгляд впился в собственную ладонь, на ней кровь смешалась с рабочей грязью и залила саднящие микрозанозы. Джинкс залипла и потерялась, перестала дышать. Потом плечи инстинктивно дернулись и она очнулась, опустила руку. Кровь из носа не переставала течь. Неприятно теплая, солоноватая. Вкусная. — Мы прольем еще больше крови, — вдруг прошептала Джинкс твердым, уверенным голосом, — И нас больше никто не сможет обидеть, никто! Я им всем покажу, и ты покажешь, я сильная, и ты тоже, и пусть они только попробуют сказать нам, что это не так! Ее голос сорвался и охрип, горло заболело, в нем словно застрял неприятный шершавый комок. Джинкс стала искать что-то, что может остановить кровотечение. Никто из призраков за ее спиной не посмел вякнуть ни слова.