vulgar, sexy, exciting

      В баре повисла тишина, все источники света погашены, разве что прожектор, направленный на сцену, сменил свой цвет с уютного желтоватого на насыщенный красный, выделяя мужчину в белой рубашке и черных брюках, подчеркивающих его бедра. Спокойная, слегка пьяная мелодия начинается неожиданно, как и движения Чанбина. Он вытягивает руку в сторону, начинает вышагивать вперед, каждый шаг растягивая, двигаясь плавуче. Разворот, он слегка сгибается, очерчивает носком начищенной обуви полукруг, тут же отходя назад.       Минхо проскочил по лестнице темным пятном, а оказавшись с младшим в паре, подхватил руку, кружась с ним. Взгляды зрителей прикованы к их движениям, а их друг к другу. И дразняще улыбается, наблюдая за твердым выражением лица Чанбина, прекрасно зная, что под этой маской прячется смущение. Старший умело ведет в танце, отпускает партнера только для быстрого поворота вокруг себя и воссоединения. Теперь Минхо отклоняется назад, передавая право вести младшему. Музыка веселит, мужчины расставляют руки, отходят друг от друга, брутально делая несколько шагов. Даже обычные зеваки, пришедшие в это место расслабиться, посидеть в одиночестве, смакуют виски со льдом, не отрываясь от сцены. Со обожал внимание, каждое выступление должно было закончиться громкими аплодисментами, такими, чтобы нежная кожа рук некоторых зрителей покраснела. Чанбин прижимается спиной к груди старшего, шуточно перебирая пальцами свободной руки воздух, слыша из зала свист особенно увлеченного парня, наконец освобождаясь от плена Минхо, мягко отталкивая его от себя.       Музыка сменяется напряженной мелодией, ассоциирующейся с корридой, задорность переходит в строгость. Чанбин отводит напряженные руки назад, слегка склоняя голову, смотря на нового партнера чуть исподлобья, синхронно начиная новый танец. Мужчины повторяют движения точь-в-точь, будто они-человек и тень, а цветовые различия в одежде лишь усиливали это ощущение. Внезапно они сталкиваются, хватаются за руки, начиная поочередно вести сакаду, уходя то в правый, то в левый угол сцены. Чан раскручивает младшего, снова оказываясь на расстоянии, хватая его за запястье, словно останавливая, ограничивая его.       Со вверяет ему всего себя, позволяя слегка подбросить в воздух, чтобы впечатлить публику красивым подъемом, а в дальнейшем и изящным приземлением. Но на этом их трюки не заканчиваются: Крис с легкостью подтягивает Чанбина к себе, дает ему опору, чтобы он смог оттолкнуться, закружиться вокруг старшего, все так же в воздухе, а затем вместе опуститься друг перед другом на колени, вновь подняться и повторить предыдущее движение, но на этот раз позволяя Со проехаться в сторону. Мужчины поднимаются, словно участники дуэли. Чанбин перенимает ведущую роль на себя, подхватывает Бана, шагает назад, ведя за собой слепо движущегося танцора. Музыка ускоряется, скрипка утихает, но вместе с тем Чан начинает активное наступление ногами, делая полукруг чуть ли не сидя, но выпрямляясь с Со в завершающий такт, хватая его за спину и заканчивая в позе, с которой и начиналась это страстное, но одновременно холодящее кровь, сражение.       Наблюдающие рукоплещут блистательному выступлению, забывая про алкогольные напитки и сминая зажженные сигареты между губ, по случайности сбивая пепел на офисные костюмы. Чанбин гордо приклоняется со своими партнерами в крайний раз, покидая сцену с дрожащими от перевозбудимости коленями. Минхо придерживает младшего за ремень, чтобы, если что, не дать ему упасть, пока Бан с другой стороны берет его под руку, приветливо улыбаясь встречающему, из-за барной стойки, бармену.       Им даже произносить вслух заказ нет необходимости, мужчина ставит перед ними три дайкири, желая хорошего вечера, на что Чан усмехается, усаживаясь на высокий стул. Минхо отпивает коктейль, поворачиваясь к мужчинам с кошачьей улыбкой, облизывая щеку изнутри так, чтобы снаружи выпирал язык. Со качает головой, неловко улыбается, всматриваясь в их отражение на зазеркаленных стенах.       — Пошло.       — Сексуально.       — Возбуждающе.       Чанбин игриво вскидывает брови, чувствуя на своей талии две руки, одна из которых позарилась еще и на его мягкие бока, и не менее сочную грудь. Они все знают, что должно стать завершением этого вечера, и их всех это более чем устраивает.