На берегу том В танце плескалась девица Кружась в морских кружевицах Словно жемчужинка в той Пене земной, непокорной, Но необычна была эта дева Отличалась она одной Неповторимой душой, Добра и наивная была Её девственная голова, Не знающая ни человеческих угод, Ни посмертных забот Ни жадность, ни страданья, Присущие каждому мирозданью Ни горечь от обид Ни слез от пиит. Младенческая радость Присуще существу том, Забывчивость и младость Залиты кругом. Но не все, читатель, я сказал, Одну печальную правду я скрывал. Танцевала свою небесную триаду При помощи необычного наряду Чешуйчатый хвост укротил её ноги, Оставив от них лишь доли, Разветвлённые богами, В плавник они преобразовали. Блестящими алмазными он сверкал Волшебную лазурь в себе храня, Тайны моря сохранял И обитателей смывал. ~ Веселы были её деньки: То нежное купание в пенах Эдема, То очищение в стенах солёного гарема, Изредка посещение реки. Может,игры в песке Или же в морской волне Забавляет её детское утро, Без глубоких дум будто. Однако прибыл корабль изменений, Обречённый разбиться о скалы, Из-за беспечности презрений, Наделенных им ещё с первой балы. Нога людская ступила На невинный бриз мечтаний, На покровитель тех созданий, И пленя, вскружила Столетиями целостный порядок. Ни живые, ни природа, ни бога Не могли преодолеть даже зачаток Девственность этого бытия. Но первый человечий вздох, Зачинил в мире без забот Страсть и бури подвох Начинающих погод. Уставший странник по лесу бродил Искал он жизни, иль смерти в миг. Сердце свое он делил На прошлое и мир. Самовольно отшельником он стал. Приелся ему шум и гам светских бал, Блестки в небе и сеновал. Все терялось в бесконечном сне. Начавшийся ещё на дне Юношеского цветенья Или для старшего поколения, прозрения Упадок чувств его захватил наедине. Любопытные тропы завели Его туманный взгляд в лагуну тайн Золотистый блеск вдали Рассек пелену его краин Перламутровые глаза ее сияли, Небом и морем одаряя, Смотрящего в них уняли, Боль сердца усмиряя. Видел он длинный рыбий хвост, Который должен был повергнуть в хаос Цивилизованного ученого, Никогда зревшего подобного. Но взгляд его оставался невозмутим, Лишь проступившая влага на ладонях выдавало его экстрим, А в глазах раздался блеск, Будто озарим. Ундина лежала на брегу том, Гребнем расчесывая свои Золоченные жемчуги Ища, в песке утаи. Отблеск чешуи Повторял движения губы, Поющей свою Таинственную мелодию. Странник приближался. Бесшумно он крадется. Боясь, спугнуть ту непокоренную Морскую стихию незнакомую. Её задаток рыбий бился Об волны гневные забылся . Словно мертвая рыба Лежала девушка, не скрыта Не скрыто девственное лоно пенящиеся покорно. Зеленые блестки Прелестно отблескивали В лучах солнечной зари Были видны Все ее дивные склоны, Которым он, странник не упоенный Наблюдал, как развратник опьяненный. Но пришел конец его таинству Когда ее взгляд драгоценный Пал на двуногое создание. Перламутр заблестел от страха А губы задрожали, ожидая взмаха Два разумных существа нашли друг друга Но миры их были далеко отсюда. Отшельник поспешил успеть За дивой дивной поспеть, Чтобы не потерять новый смысл жизни, Найденный в ней, в корысти. Волны отступились от русалки, Оставляя их дитя, Без способа укрытия В жестоком земном мире, мстя. Он с осторожностью опустился к морю, Пугая бедную морскую Деву без житья. Его рука коснулась белоснежного плеча, Ощутив, ее бугристость, Медленно утоля Свой интерес к симу дитя. "Здравствуй"- промолвил странник В надежде, как вопрос изгнанника. Но напуганная нимфа округлилась, Ничто ей так не бранилось, Как чужеземная речь посланника. Странник указал в себя, проговаривая и шипя, Свое имя "Люций", Но это не остановило ревущей Песни лазурной и несчастной Русалки крик негласный. Люций взял ее под плечи И , освободив от оков беспечных, Выпустил в край родной, Наблюдая за той Непокорной и дерзой Стихии молодой. Но ее золотая пелена. Не опустилась под дно сразу. Голубой блеск ее зрачков, То и дело делал скачок, В интересе наблюдая, За благодетелем земными, Изнемогающим от жажды И томимым голодом разлады. Наивное дитя подплыло ближе, Чувствуя, как страх подступил тише , Чем она подплыла к обрыву берега Кинув на него полуживые рыбы врага. И удалилась по изгибам волн Очаровательница моря В брег бесконечности, и обретен Для дома упокой. ~ С тех самый волшебных пор Странник без опор Приходил в эту бухту И ждал хотя бы хрусту От богини волн-ундины, Но та, скрываясь в обломках скал, Наблюдала за себе подобным, -оскал Его пугал дикарку. Но на третий день после Их встречи роковой Нимфа решается на встречу С предвестником противоречным. Странник знал, что так и будет. Для него сюрприз Смотреть на этот приз. Его лицо сыграло роль В изображении для той Дружелюбного настроя, Страсти вековой И последнего убоя. Люций говорил с ней без умолку, Рассказывая той про про уловку Его насущего бытия, Непонятным для самого себя. Русалка вслушивалась в его речи. Словно дитя, учится ходить. Ей ласкал слух его голос, и увечье, Нанесённые камнями , Уже не смогут взвоновать И ее девичье сердце рвать. Так шли дни и недели. Он увлекал её, пока она увлекала его . Ундина приняла имя Данное её учителем- Мария. Эти недели Наделали её разумом, Подарили понятие мыслить И какого это обессмыслить. Но первое слово Так и не было скоро, Сказанно вновь, То ли она скова, То ли безмолвна. Ни словечко не покидало ее уст Лишь песни груз Нёсся хруст. Однажды, под покровом ночи Море бушевало, что есть мочи. Оно дробило и ломала кости Несчастных жителей подводных горсти. Тогда русалка выплыла из бестии. Её не пугали порывы мести, Она боялась лишь за жизнь Люция, бессмертного таись. Ундина со страхом взглянула На берег пустой и беспощадный Сердце заколотилсось от небесного дула Направленного в брег опасный. Русалка подплыла поближе И увидела его Странника своего, Заснувшего по скалой, Укрывшей от морской Бури ночной. Успокоение тут же пришло И овладело Её неустойчивым разумом. Глаза её заискрились былим интересом, И подплыв к обвесам, Рукой невесомо коснулась Щеки спящего Люция, Который от дуновения ветра Поспешил проснуться от греха. Он увидел нежную улыбку дикарки. Его лицо пронзил смешок Напугавший даже острых стервяков. Он нежно дотронулся До золотых локонов её, И притянул к себе этот жемчуг Несравнимый с никаким золотой Иль быть может, с алмазной остротой. Их губы сомкнулись, как порой Целуются парочка подростков, Впервые познавшие любовь. Луна светила ярко и влюбленно, Глядела на исповедь двоих Искривленных сердин. Любовь сжигала её, Невинное сердце занывало, Как обычно море омывает Усохший труп,в песке покоя. ~ Её любовь ежедневно крепла. Странник же стал чаще пропадать с брега Не увлекали его Пламя безмолвных речей её, Оказываясь то на краях То,позабыв о русалке, на изучениях. То, заблудился в темне ночей, То забыл закрыть за собой дверь. Девушка страдала, изнывала от боли Неумолимой даже морем. Её сердце разъедало Равнодушие Люция, а съедала Заживо мысли о невозвратном прошлом. Ей нет пути домой Он нарушил её покой Научив, ту мыслить и заново дышать Словно дитя и мать. Ей больше нет покоя в мире неразумных Не сможет её разум стат уже иным, Не плыть ей больше вольным ветром Теперь, она подченнина секретам Новым, немзведанным странствям души, Которые могли найти Ответ лишь в нем открыть. Но нет ей места ни в морском ,ни в земном. ~ Зенитное солнце Освещало блестящий берег, На котором лежал бездыханный. Труп русалки не устланной. Небо смирно покоилось? Развивая свою золотую Невинную синеву покоилось В прозрачной тишине... Покоится на земле, Потеряв свой дом .... Не найденный не в нем Люций больше никогда не посещал Проклятый остров Горя русалок.
Часть 1
15 февраля 2023 г. в 23:58