Мерзавец

      Удар, снова удар. Цири скучающе отбивала нескончаемые выпады врага. Какой-то мужик, с виду типичный пьяница, не отдавший ей полную сумму за заказ, в конце концов напал на нее. Видимо, решил, что та с силой божьей помощи победила заказанного им упыря и убить ее будет проще простого.       Сам он был неумелым бойцом и Цири с легкостью выбила у него из рук меч, подставляя лезвие своего ему к горлу. Глаза глупца расширились, он весь побледнел и начал надоедливо молить о пощаде. Не успела Ласточка открыть рот как послышался голос Кагыра:       — Цири! Что ты делаешь?       Нильфгаардец, увязавшийся за ней с разминки с Геральтом, все портил. Не видно что она сейчас пытается преподать крестьянину урок?!       Мужик в свою очередь, увидев шанс выйти сухим из воды, жалостливо обратился к Кагыру:       — Ради святой Мелитэли! Помогите!       Нильфгаардец слегка поморщился, вид этого человека был слишком жалким, и обратился к девушке:       — Цири, отпусти ты его! Что с него взять?       Глаза Ласточки злобно блеснули.       — Мои деньги! — ответила она, — Больно нужна мне его смерть.       Кагыр нахмурился, удивленно посмотрев на ведьмачку. Осознание быстро пришло ему в голову. Мужик, поймав убийственный взгляд черноволосого, затрясся еще сильнее, увидев, что тот, к кому он только что обращался за помощью, теперь не на его стороне.       — Хорошо-хорошо! — крестьянин вытащил из кормана небольшой мешок, высыпал содержимое и протянул Кагыру, — Забирайте!       Цири перехватила его грязную ладонь и, пересчитав деньги, забрала свою часть, отдав остатки мужику, не верящему своему счастью. Встав, пошатываясь, тот быстро ликвидировался, бубня что-то напоминающее благодарность.       Кагыр и Цири молча проводили его взглядом. Зима близко, вероятно, эти деньги помогут прожить ему хотя бы неделю, если он с радости не пропьет их сегодня.       — Спасибо, — сухо благодаря, нарушила молчание Ласточка, — Но я бы и сама справилась.       Кагыр улыбнулся, как всегда мягко, будто не заметив в ее голосе холод. Цири вздохнула. Солнце стремительно покидало их, в скором времени оно уступит место тьме, а они все еще не нашли место для ночлега.       — Цири, прости, что не сразу вступился.       Он еще сожалеет? Боже, он похоже скоро станет святым: тащится за ней по жаре и по холоду, заодно прощает ей ее выкидоны, еще к тому же сам извиняется. Цири улыбнулась, вспомнив как тот одним взглядом заставил крестьянина отдать ее деньги, это было очень… Мило. Сейчас он, стоя перед ней как в первый раз, когда она заговорила с ним, кусал аккуратные губы. Наблюдая за этим дольше положенного Ласточка вдруг покраснела, представив как они целуют ее кожу. Глупости. С чего вдруг ему это делать?       — Все хорошо, Кагыр.       Из ее уст его имя прозвучала мягче, чем от кого-либо. Ах, если бы она называла его по имени всегда.       Искры от костра поднимались вверх, танцуя и исчезая. Дерево, поглощенное огнем, приятно трещало и Цири с упоением наблюдала как от него отскакивают маленькие угли. Красиво.       Послышался шорох сзади — Кагыр принес еще хвороста. Ветер стал совсем холодным, тот грубо дул в лицо выбивая из глаз Ласточки слезы. Странно, она думала, их там не осталось.       Цири обратила внимание на нильфгаардца. Красивый. Его тело покрыла испарина. Может вместо того, чтобы отчаянно пытаться согреться у костра ей тоже поработать руками? Но история уже пройденная: Кагыр со своим рыцарским благородством не позволит ей это сделать, а она не будет настаивать — ей же легче. Цири поймала себя на мысли, что на самом деле не хотела возиться с дворами. Ей хотелось погреться, но не об костер, а об него. Ласточка шикнула, будто от боли, привлекая внимание нильфгаардца. Какие дурацкие мысли…       — С тобой все хорошо? — послышался его мягкий голос.       Цири, не найдясь с ответом, сделала вид, что не услышала его. Однако Кагыр не отстал и тихо присел рядом, от чего Ласточка дернулась.       — Ты в последние время сама не своя, — заметил он.       — Вот еще! Какая была, такая и есть, — голос звучал менее уверенно, чем хотелось бы.       Врала. Что-то скрывала. Будучи старше ее, Кагыр прекрасно чувствовал практически всю ее фальш. И детские выпады в его сторону были вполне объяснимыми и не столь уж обидными. Однако разговаривать с ним по душам она упорно не желала, хотя и не относилась к нему с опаской. Разве человек, когда боится, шутя пугает другого, беззлобно смеясь над ним? Вспомнив этот момент из их совместно путешествия, Кагыр еле сдержался от неподходящей в данной момент улыбки.       Ласточка поджала губы, от чего-то нахмурившись. Они были все искусанные, покрасневшие. Интересно, какие они на вкус? За все время их брожения по свету, никто из них не перешел границу дружбы, держась на расстоянии. Если Цири, Кагыр был уверен, это давалось легко, ему стоять рядом без возможности коснуться, убедиться в том, что она не очередной сон было мучительно.       — Цири, ты можешь мне все рассказать, — успокаивающе мягко сказал мужчина.       Кагыр хотел было взять ее руку в свою, но вовремя остановился. Ломать ее барьер недоверия было очень тяжело, одно не осторожное слово или движение и он воздвигнется против него вновь и тогда все придется проходить заново. Опять бояться, что та ненавидит его он больше не мог — сошел бы с ума.       Цири дернулась от чего-то. Она быстро убрала упавшую на лицо прядь, снова еле слышно вздохнув.       Нет, она не могла ему все рассказать. Он бы не так ее понял, принял за больную на голову. В последние время Цири и в прямь вела себя агрессивно с другими людьми, кроме него, и тот это замечал, но не подавал виду. Заговорив с ним сейчас, она опять все испортит.       — Все в порядке, — наконец выдохнула Ласточка.       Такой ответ не устроил никого. Даже какая-то птица недовольно крикнула где-то в лесу.       Кагыр нахмурился. Что ему делать, если она не дает к себе подступить? В голове пробежала мысль, что может пора перестать ее бояться ради нее же самой. Пусть хоть проклянет, зачарует, убьет, но это будет стоить того. Ведь так? Что лучше: вечное затишье перед бурей или же сам шторм, который рано или поздно, но закончится?       Пальцы Кагыра робко схватили ее запястье, когда она попыталась уйти. Цири как будто бы обожгло его прикосновение, оно было горячим и таким приятным, что она не смогла, или не захотела, отдернуть руку.       Кагыр поднялся, продолжая держать ее. В этот момент Цири вдруг поняла, что существовала бок о бок, возможно, с самым красивым человеком в этом мире.       — Расскажи мне, — его голос дрожал, но одновременно был таким нежным.       — Я… — Цири покраснев, отвернулась. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой смущенной. Ей хотелось убежать, но нильфгаардец не позволил бы.       Внезапно он коснулся ее искаженной щеки второй рукой, будто бы прося посмотреть на него. Цири выполняла его просьбу, заглянув в его синие, как небо, глаза, полные ласки, с которой на нее, кажется, никто раньше не смотрел.       Неосознанно Цири прижалась к его ладони, сделав маленький шаг навстречу.       Кагыр покраснел. Никогда раньше она не была к нему так близко. Та, ради которой он прошел такой путь, ради которой готов был умереть, не оттолкнула его, как он ожидал, а подошла ближе. Кагыр молился всем богам, чтобы это не было очередным жестоким сном.       — Цири… — со вздохом обратился он.       — Да?       — Ты очень красивая.       Ласточка отчего-то расцвела. Не один раз та слышала эти слова в свою сторону, но от этого нильфгаардца они казались более уместными и теплыми. Им она правда верила.       Вместо «спасибо» Цири аккуратно, словно дикого зверя, обняла его. Эмоции захлестнули Кагыра и тот порывисто подхватил Ласточку, покрутившись с ней на месте и крепко обняв. Она засмеялась, вцепившись за его плечи.       Отстранившись Кагыр поправил вновь выбившийся из прически Цири локон, смотря в ее прекрасные глаза. От его взгляда Ласточка еще сильнее покраснела. И чего она так расчувствовалась? Будто бы она любит его больше жизни…       Кагыр приблизился, осмелев. Она позволила обнять себя, может ли он рассчитывать и на поцелуй?..        Цири испуганно отпрянула. Никто никогда раньше не пытался ее искренне поцеловать. Получается, рыцарь посягнул на ее первый настоящий поцелуй, на что она не рассчитывала.       Все всегда от нее что то хотят, ничего настоящего к ней никто не испытывал. А он утверждал, что влюбился в нее с первого взгляда, да еще прошел такой путь. Она, доверившись ему, взяв с собой, одновременно желала и боялась его.       Увидев ее реакцию Кагыр замер. Не много ли он просит? Кажется, он слишком наглый.       Цири выдохнула. От нее пахло дорогой, пылью и свежей родниковой водой. Кагыр мог простоять так всю ночь, если бы она разрешила.       Вблизи он был красивее чем кто-либо находящийся раньше к ней так близко. Эльфы со своим идеальном лицом не сравнились бы с его, настоящим, живым.       Сзади опять послышался птичий крик, от которого Кагыр дернулся и обернулся, с трудом оторвавшись от лица девушки. Если им грозит опасность, он должен ее заметить, чтобы защитить Цири, как обещал Геральту. И себе.       Ласточка улыбнулась, что-то решив внутри себя, и, повторив его же жест, заставила его успокоиться и обернуться обратно. Исполнив ее волю, Кагыр не успел заглянуть ей в глаза: Цири быстро и горячо поцеловала его.       Если рай есть, то нильфгаардец был готов поклясться, что только что там побывал. Ее губы были, словно облака: невесомые и легкие, он не успел почувствовать их. Когда покрасневшая Ласточка отодвинулась, Кагыр, наклонившись, мягко прижал ее обратно, нежно покусывая.       Ягоды. Её губы были, словно ягоды.       Рассвет стремительно приближался. Лучи, появлявшиеся из-за леса, не грели, но все равно были приятны после ночного холода. Цири, сидя на коленях Кагыра, пальцами расчесывала его волосы, наблюдая как восходит солнце.       Нильфгаардец мягко поцеловал Ласточку в шею, отчего та засмеялась:       — Щекотно!       Мужчина послушно остановился, положив голову ей на плечо, тихонько вдыхая запах ее волос.       — Мерзавец, ты знаешь, что украл у меня первый поцелуй? — беззлобно спросила Цири, поглаживая Кагыра.       Тот засмеялся:       — Что теперь со мной будет!