Нежное электричество

      Промёрзлая зала вместила в себя разношёрстный контингент. Стар, млад, крив, скручен, красив или беден – кто-то и вовсе умудрялся соответствовать всему разом, – эти люди, в широком понимании, томно покачивались в ожидании, изредка перебрасываясь парой слов. Персонал Ледяного дворца, чем-то отдалённо напоминающий штаб Ордо Фавониус, сновал меж гостей, убеждаясь, что никто не переохладился, не почувствовал себя дурно.       Крио Архонт не спешила выходить на помост, а лишь наблюдала с балкона за происходящим, как и её ближайшие помощники, поэтому толпа легонько гудела, не стремясь слишком сильно тревожить холодные стены ненужными выкриками.       По оценке Барбатоса, его, как и остальную Семёрку, любезно попросили оставить свой пост и прибыть в Снежную для обсуждения плана действий в предстоящей афере. Открыто глядя по сторонам Архонт оценивал собравшихся. Несмотря на большое количество, прибывшие стояли достаточно свободно, небольшими кучками. Были и офицеры Фатуи, право сказать – большинство, и учёные Сумеру, и воины Натлана. Каждый из них выглядел внушительно, подобая статусу своей страны. Взгляд пролетел дальше, по тёплым накидкам, обогнул старого друга, Властелина камня, и остановился на ней. Крупная, плотная, ещё более прекрасная, чем в их последнюю встречу. Колкий румянец добавлял лицу живости, а слегка распухшие от холода пальцы намекали на то, что властительница Инадзумы находится здесь в своём настоящем теле, что вполне обуславливалось тем, что лишнее кукле Сёгуна знать не положено. Власть и гордость сочились во взгляде, спускаясь по одежде еле уловимыми разрядами тока. «Убивает не напряжение – убивает ток», – как-то услышал Венти от одного пьяницы в таверне. Оно на удивление точно отражало природу этой женщины.       Занятый размышлениями Барбатос и не приметил как ложе Царицы опустело, и она уже стояла пред собравшимися. Мужчина мог бы отметить искусный наряд, – швеи славно постарались, детализируя нужные элементы ткани декоративным бисером и тонкой вышивкой, а смелые охотники явно не один месяц убили на такую великолепную пушнину, – или бравый запал Крио Архонта, если бы не на секунду дрогнувшие глаза Вельзевул.       «В ресницах мог между – искрится ток…» – непроизвольно сложилось в его голове. Всё же профдеформация задела даже такого как он. К сожалению, рассеянность не ускользнула от ораторов, по спине пробежал холодок, а их ничего не выражающие глаза на пару секунд задержались на мужчине.       Рослый старик нёс что-то весьма внушающее и, очевидно, важное. Он выглядел массивно, но лёгкий полёт рук и мастерство жестикуляции поражало: одним этим старец мог убедить сотню. Правда, Венти не то чтобы нуждался в убеждении. Он много раз думал, с момента отсчёта этой вакханалии – с его «потери» Сердца Бога, – а для чего нужен он? Он всего лишь маленький ветерок, свой вклад, пусть и не совсем добровольно, он уже внёс, тогда… что дальше?       Мысли вернулись к нынешнему Электро Архонту. Дискомфортно было осознавать, что даже эта сильная женщина ничто по сравнению с Селестией. Тандем бывшей «тени» и «нового светила» на войне Архонтов запомнился многим: пока Макото успешно перебрасывала людей на горячие точки, и проявляла поразительные навыки полководца, Вельзевул с небольшим отрядом убивала тех, кто смел приблизиться к её сестре, и участвовала в самых ожесточённых битвах. Нагината танцевала вокруг неё под мелодию ударяющейся друг о друга стали. Рваные крики взвивались вверх и затухали, стоило вражеской крови выплеснуться наружу. Эи даже средь мельтешащих жуков выглядела величественно и грозно. Изогнутый клинок извивался, жалил, отсекал, защищал. Уподоблялся стилю боя, который не сыщешь ни в одной школе боевых искусств. Особенно в память въелась сцена после затяжного побоища: тяжёлое дыхание, выбившиеся волосы, злые, но при этом уставшие, блестящие глаза, чуть съехавшие доспехи и поле, превратившееся в потрескивающее пепелище. Безумно красиво.       Тогда они впервые пересеклись. Венти не удержался и опять утайкой глянул на Эи. Сердце рдело, но не рвалось наружу благодаря пробирающему даже сквозь утеплённую одежду морозцу. Не в силах ждать окончания встречи, мужчина тихо юркнул мимо скучившихся офицеров Фатуи, стараясь больше не обращать на себя внимания ораторов. Не дойдя пары шагов, он остановился за спиной Электро Архонта, в трепетном ожидании: повернётся или нет?       Вельзевул внимательно слушала, стараясь ничего не упустить. Пусть она давно ушла из политики, оставив своё место на куклу, старая привычка – читать между строк – осталась. Фатуи выбрали «очевидную истину» как средство добиться расположения публики, но было и много тёмных моментов. Когда покидала Инадзуму, сёгун расстраивалась, что не могла отправить заместо себя Яэ Мико, но сейчас понимала, какое развлечение могла бы упустить. Вероятно, самой большой потерей было бы не увидеть в живую известного барда, смешно передвигающегося в многослойном наряде. Не обращая внимания на скованность, он успел поюлить перед каждым, чуть ослабившим бдительность, стоящим. Забавляя себя и других, бард делал это с широкой улыбкой, но совершенно не искренне. Впрочем, это было на него похоже.       Внутренне улыбнувшись Вельзевул наконец обернулась на мужчину. Доселе непроницаемое лицо смягчилось, увидев Венти. Тот в свою очередь улыбнулся, на этот раз со всей теплотой. Анемо Архонт протянул руку, насколько это было возможно, выставляя на показ яркую варежку, как бы спрашивая разрешение присоединиться. Женщина кивнула, и бард недолго думая взял её под локоть.       – Мы не виделись тыщу лет, – прошелестел Венти, вставая удобнее. Эи на это прикрыла глаза, чуть наклоняя подбородок.       Этот простой жест так подходил ей. Он отсылал ко временам, когда они первый раз после войны собрались всей Семёркой у Властелина Камня. Тогда был тёплый приятный день, солнце мягко стелилось по земле, а восточный ветерок прилетел вслед за Поэтом Ветров. Приглашённые, чтоб встреча оставила только приятные воспоминания, взяли с собой близких друзей. Среди них была и Эи. Видеть розовый румянец на щеках, а не следы ожесточённой битвы, было всем в удовольствие. Наслаждаясь беседой с каждым присутствующим, мужчина время от времени поглядывал на уплетающую миндальные пирожные девушку, которая была так расслаблена и спокойна подле близких ей людей. Много ветров сменилось с того времени, много гроз отгремело, принеся за собой боль утраты и радость новых встреч.       До трагедии Каэнрии – трагедии о которой большинство предпочитало молчать, – взявший личину барда и «тень» сёгуна часто пересекались. Свободные от политических игрищ, они шумно тянули тёплое вино в одном из любимых трактиров. Иногда устраивали охоту в лесах горы Ёго, там же веселились с молодыми ёкаями. Виски пульсировали, когда они оставались наедине, лепестки сакуры завлекали в нежный танец семена одуванчика, а после…       После смерти Макото Эи впала в безумное забытие. Её вечность заклинило и рвануло вперёд, крики погибающих от её собственной руки сменила давящая тишина. Тишина доказывающая её одиночество. Самое ненавистное ей чувство, превратившееся в рутину. Боль и страх в конце концов вывели её из оцепенения. Пытаясь убежать от них, она начала создавать, собирать, приводить доселе невозможное в жизнь. Стараясь скрыть свою слабость, она закрылась от других. Отгородилась. Попытка за попыткой тянулись бесконечной вереницей, пока одна из них не удалась.       На свет появилось жалкое существо, как после вспоминала Вельзевул. Настолько до дурацкого похожее на неё саму: нежное и глупое. Качества недостойные Наруками Огосё… Если бы сестра была жива, она точно похвалила бы её за это создание, приняв и открыв ему своё сердце, и обязательно нашла бы достойное применение. Такая слабость непозволительна нынешнему сёгуну, поэтому было решено забыть, предать, бросить.       Воспоминания отхлынули, когда бард чуть пихнул её в бок, поправляя наползший на брови головной убор. Эи и его оставила на пять столетий, а он… И как только держится? Венти был самой неоднозначной фигурой на этой доске. Скрывая боль за прекрасной улыбкой, он открыто лгал всем вокруг о своей слабости, возможно даже себе. Она знала – если бы Мондштадту прямо сейчас открыто угрожала сама Хранитель Небесного Порядка, весь Тейват узнал бы о истинной силе Анемо Архонта. Но сейчас… пусть Вельзевул ещё немного побудет одной из немногих, кто знает его таким. В любом случае, их нынешним отношениям вновь суждено прикрыться маской коварства и мелодией боя.       Слово Предвестников и Царицы наконец подходило к концу, и Барбатос поморщился, ожидая шквала вопросов, критики, уточнений. Толпа же молча переваривала услышанное, пока даже не обсуждая. Обдумывая свой возможный вопрос, бард лишь пришёл к тому, что по большей части он плевать бы хотел на всё это. Пару тысяч лет назад его бы точно не волновала угроза, исходящая от Селестии, но годами закалённый событиями характер и множество междоусобиц, которые довелось застать, всё же давали понимание важности происходящего. Особливо его заботило, что Небесный город накренился в сторону Мондштадта. В обратной степени же смешило, что они, сильнейшие избранники Селестии, восстали против верхушки, ещё и под началом той, кто внесла немалую лепту в нарушение мирового порядка. Впрочем, к такой двуличности было не привыкать. Главное, чтобы в конце вновь наступил мир. Хотя бы на пару сотен лет.       Вельзевул мягко отстранила барда от себя. Жестом успокоив начавшуюся волну его негодования, женщина выступила вперёд. Толпа зашелестела.       – У меня есть вопрос, – она повернулась к Царице, и стан её стал смотреться ещё величественнее, – Не знаю, что вы наплели мудрейшим из нас, – взгляд скользнул по Буер, – но сегодня я не услышала ни одной причины, чтобы участвовать в этом. Потому, прошу, откройте для всех хотя бы… верхушку айсберга. Это не совсем честно по отношению к остальным, заключившим сделки, но я тоже готова что-нибудь поставить. Иначе, не вижу смысла следовать за теми, к кому ни у меня, ни ко мне нет доверия.       Шёпот по сторонам усилился. Высокий человек в маске, до этого не проронивший ни слова и откровенно скучающий на этом собрании, оживился. Лицо его искорёжила злобная ухмылка, а руки взметнулись к говорящей, подначивая:       – Твоего доверия не заслужила даже созданная тобой же кукла, почему тогда ждёшь подобного от её Величества?       Райден чуть дёрнулась. Было очевидно, что эта тема нет-нет, а всплывёт. Они с Венти даже как-то говорили на этот счёт…       Венти встречал множество одиночеств на своём пути. Понурые, брошенные, отчаянные. Сам Архонт всегда был окружён маленькими элементалями, после – людьми и прочими существами. Может поэтому, желая облегчить чужую боль в трудные минуты, он даровал надежду единственным известным ему способом: чувствуя родственную силу в чужом сердце – обращался к высшим, в просьбе даровать этому заблудшему сердцу желание.       Так бард наткнулся на бедного Кабукимоно. Не признать в нём детище Электро Архонта мог только невежда. Этот ребёнок прошёл много потерь и испытаний. Что иронично, попав к Богине Любви, он, казалось, окончательно утратил это глубокое чувство. Грубый, обманутый всеми, потерявший последнее – в момент отчаяния и принятия себя обрёл нечто новое. Стекляшку, способ контроля, но вместе с этим и надежду на лучшее. После Барбатос встречался с ним в Сумеру. Обновлённая «кукла» словно вновь обратилась к тому, из-за чего от неё отреклась Райден. Он и правда был её творением... Может из-за этого бард говорил с забытым всеми странником целую ночь.       Нынешняя судьба бывшей куклы не ускользнула от Эи. Она долго не могла спросить об этом Анемо Архонта, но в конце концов всё же решилась. Беседа была эмоциональной, и когда они закончили во взгляде женщины виднелись сомнение и… благодарность.       – Доверять тому, кто скрывался с двумя Сердцами Бога и того хуже, не находишь? – парировал Венти, дотронувшись до холодной ладони Эи, еле дрогнувши от кольнувшего остаточного тока. Не отпрянул. Сильнее сжал кисть.       Человек в маске хотел было возразить, но Царица прервала дальнейшее препирание:       – Я готова выделить время на отдельный разговор, – обратилась она к Вельзевул, выдержав короткую паузу, повернулась к остальным, – Ещё вопросы, дорогие гости?       Дальнейшее обсуждение шло интенсивнее. Количество людей, важные точки, что делать с колоннами – слово за слово бежал разговор. Даже стены Ледяного дворца немного оттаяли от некоторых особо пылких ораторов.       Венти так и стоял до конца, переплетя пальцы с любимой. Иногда он особо сильно сжимал их, что-то шебурша под нос.       – Тебе совсем не интересно?       – Моё нежное электричество, – поднял свои глаза Венти.       Вельзевул только хмыкнула, и сама крепче ухватилась за родную ладонь.