Над смурфным лесом медленно поднималось летнее солнце. В воздухе веял аромат пыльцы, перемешанный с росой. Не успели первые лучи коснуться верхушек вековых дубов, как трели жаворонков, ласточек и других птиц возвестили начало нового дня.
Самым первым в Деревне проснулся Силач, его утренний ритуал пробуждения начался с десятка другого отжиманий, продолжался пробежкой и оканчивался прыжками, приседаниями и прессом.
Хотя Смурфидол ещё пребывал в сумерках, смурфики начали просыпаться, в соответствии со своими биосмурфными часами.
Однако один домик не подавал признаков жизни дольше других, если не брать в расчёт Лентяя. В Деревне уже вовсю бурлила жизнь, когда солнечный свет стал отплясывать по улочкам и грибовидным домикам.
Солнце заливало домик своими лучами, пока его хозяйка несколько неохотно вставала с постели. Ей снился великолепный сон, правда красивая грёза развеялась столь же быстро, сколь яркой она была.
Она направилась в свою ванную комнату, вернее свой ванный подвал, приняла все положенные ей водные процедуры, после чего поднялась наверх и нарядилась в одно из своих белых платьев, надела туфельки и белый смурфный колпак с широкой полой и синей полоской с разрядом молнии на тулье.
Смурфочка посмотрела на себя в напольное зеркало, отлитое Мастером, Кузнецом и Алхимиком из чистейшего серебра, потому на зеркале не оседала никакая пыль, а само зеркало не могло солгать.
В отражении показалась смурфочка, с великолепной копной золотистых волос, её синее тело дышало молодостью и зарождающейся магической силой.
От такого зрелища было трудно оторваться, но миг любования был прерван стуком в дверь.
— Кто там? — спросила девушка своим чарующим голоском. Хотя она и так знала, кто за дверью. Каждый день, минута в минуту, к ней стучался только один смурф в Деревне. Но в любое другое время бодрствования, она могла без труда почувствовать его приближение за несколько минут.
— Это я, Смурфетта! — отозвался бодрый низкий голос. — Ты готова?
— Преосмурфенно! — она отворила дверь и перед ней возник здоровый смурф, с татуировкой на правом плече и доброжелательным выражением лица.
— Смурфного, утра, — пожелал он ей.
Её ответом на приветствие стал лёгкий поцелуй в кончик губ Силача, отчего его лицо налилось краской, как если бы он только что отмахал смурфофон по пересечённой местности, да с препятствиями.
— И тебе, мой смурф, — шепнула ему на ухо Смурфетта. Силач обнял смурфочку правой рукой за талию, и они вдвоём пошли завтракать.
Смурфетта присела рядом с Крошкой Смурфом, у неё отлично получалось ладить с ним и у неё просто замечательно удавалось накормить малыша кашей. При ней у Крошки не возникало ни малейшего желания бузить и капризничать.
Лишь после этого она сама приступала к своей порции. Правда сегодня Смурфетта могла бы и сама забузить, каша, которую готовит Сластёна, всегда вкусная, смурфная и сытная, в этот раз ощущалась на языке химозно. Однако девушка не выказала отвращения ни одним мускулом на лице, ей не хотелось обижать Сластёну, но особенно не хотелось показывать дурной пример Крошке Смурфу.
— Ау-ти пфу, — пролепетал Крошка с недоумением глядя на Смурфетту.
— Всё в порядке, малыш, — улыбнулась Смурфетта, снимая Крошку Смурфа из-за его детского стульчика и передала его Папе-Смурфу.
— Смурфетта, — обратился он к ней. — У меня закончился смурфокорень, когда пойдёте за смурфеникой, набери мне большую корзину.
— С удовольствием, Папа-Смурф, — доброжелательно произнесла она. — Ты сегодня занят, я права?
— Да, — вздохнул он. — Мне необходимо приготовить отвар из смурфокорня, скоро осень и она обещает бурей заявиться в этом году.
— Я поняла, но я думала, что ты мне покажешь, как варить этот отвар. Я видела рецептуру, и мне она не кажется абсосмурфно сложной.
— Твоя смурфправда, — улыбнулся ей Папа-Смурф. — Ты слишком быстро учишься, дочка. Однако, нам сейчас требуется очень большой запас отвара, а любая ошибка может испортить его.
— Как скажешь, Папа-Смурф, — сказала Смурфетта и собралась было подойти к смурфикам, идущим в лес за смурфеникой. Но не успела девушка добраться до них, как почувствовала колкую боль в животе. Небо на миг стало землёй.
Смурфетта придя в норму отдышалась. Боль отступила так же резко, как и пришла.
«Надо будет выцепить Сластёну, — подумала она. — Что-то с его кашей сегодня определённо не так».
— Смурфетта, ты идёшь? — позвал её Силач.
— Иду, иду, — сказала она, и отряд из десятка смурфиков, включая Смурфетту и Силача, выдвинулся в лес, напевая смурфную песню.
В лесу было необычайно спокойно. С тех пор, как маг, терроризировавший смурфиков, был побеждён, вместе с его котом-фамильяром, не осталось больше ни одной ловушки, ни одного капкана. Да и самого колдуна давненько уже никто не видел — его лачуга с год как пустовала. Так вольготно смурфики себя в лесу не чувствовали очень и очень давно.
А с сопровождающей их колдуньей, никто и не думал беспокоится, она могла озадачить своими приёмчиками любого неприятеля.
— Смотрите, сколько смурфеники на этой поляне, — указал на кусты спелых ягод Мастер.
Пока корзины смурфиков наполнялись ягодами, Смурфетта, Следопыт, Благоразумник и Растяпа отделилась от группы, чтобы добыть заветную корзину смурфокорня.
— Следопыт, ты что–то чувствуешь? — спросил его Растяпа.
— Разумеется, чувствует, Растяпа, — неодобрительно ответил за Следопыта Благоразумник. — Не отвлекай его.
— Прости, — слегка насупился Растяпа.
— Да, всё смурфно, Растяпа, — весело отозвался Следопыт. — Чего не скажешь о смурфокорне.
— А что с ним не так? — спросила Смурфетта.
— Его тут нет, — ответил Следопыт. — Нужно посмурфить его в другом месте.
— Я не понимаю, — отозвался Благоразумник. — В этом месте всегда рос смурфокорень.
— Рос, просто его так невовремя кто-то съел, — отозвался Следопыт. Этот смурф не терял оптимизма.
— Съел? А кто?
— Т-сссс, — обернулся Следопыт, на своих друзей. — Мне кажется, мы сейчас узнаем.
Следопыт отодвинул куст, и перед смурфиками предстала нора.
— Если я что-то понимаю, — сказал Благоразумник. — Это — нора, а нора — это кролик, а кролик — смурфная компания.
— Необязательно кролик, Благоразумник, — легко осадил его Следопыт. — Но ты прав, это кроличья нора, и, как ты верно заметил, кролик — это весьма смурфная компания.
Из норы вылез серый кролик, с любопытством глядя на потревоживших его гостей. Тот что-то пропищал, и на поляну сбежалась целая стая кроликов.
— Друзья, кажется, мы застали кроличью предосеннюю миграцию, — сказал Следопыт, словно выступал на лекции.
— Эй, друзья, сюда! — прокричал он, зазывая смурфиков на поляну.
Остальные смурфики тут же прибежали и были удивлены столпотворением ушастых. Каждый кролик старался обнюхать ближайшего смурфика. Кто-то вроде Силача, быстро нашёл общий язык со своим ушастым братом и успел оседлать его.
Смурфики смеялись и веселились, пока один из кроликов не подпрыгнул к Смурфетте, обнюхал её и что-то пронзительно пропищал. Он тут же бросился наутёк от смурфочки, словно она была волком. Остальная кроличья братия тоже поспешила ретироваться.
— Что? — Смурфетта была растеряна. — Что случилось?
— Этот кролик тебя испугался, Смурфетта, — сказал Растяпа.
— Непросто испугался, — сказал Следопыт. — Он словно предупредил, что от Смурфетты исходит опасность.
— Но, Смурфетта совершенно не опасна, — возразил Силач. — И какой Азраэль их усмурфил?
— Ну… — девочка с сильной неохотой решила высказать своё предположение случившегося. В памяти словно щёлкнул затвор, и она вновь увидела, ту часть своего прошлого, когда она была не более чем инструментом колдуна в его планах по поимке смурфиков. Она вспомнила свои первые шаги, свои первые эксперименты в магии и особенно живыми встали сцены, где она с помощью магии…
— Ну, мне кажется они считают меня кроличьим палачом, — выдавила она из себя. — Видите ли, когда я была… когда я была несмурфной, я потрошила тушки кроликов и…
На лицах смурфиков отразился ужас, они разом от неё отшатнулись, словно она могла их в любой момент убить.
— Какой ужас! — воскликнул Красавчик. — Как ты могла?!
— Да, мы — смурфики, друзья всего живого в лесу, а ты нам только сейчас говоришь такое!
— Но это было до нашего знакомства, — встал на её защиту Силач. — Смурфетта давно стала настоящим смурфиком, таким же, как мы.
— На её руках кровь наших друзей, это совсем не смурфно! — перешёл в словесную атаку Фермер.
Тут же в голове Смурфетты помутилось, крики протестов для неё слились в одну сплошную какофонию. Колени предательски прогнулись. Она пошатнулась и упала в обморок.
— Смурфетта, как ты себя чувствуешь? — спросил Силач возле её постели.
— Смурфно уставшей, и голова болит, — произнесла девушка.
— Выпей, — Силач подал ей стакан с водой. Смурфетта его осушила залпом.
Придя в себя, Смурфетта увидела в глазах Силача печаль.
— Остальные… остальные думают, что я убийца?
— Ну… — замялся Силач. — Ничего они такого не думают. Я постарался их в этом убедить.
— Именно, что «постарался»? — она чувствовала, что Силачу не удалось убедить смурфиков в обратном.
— Постарался, а потом на помощь пришёл Папа–Смурф, — Силач вздрогнул. — Таким рассерженным я его очень давно не смурфил. Из его глаз вылетали молнии!
Смурфетта уронила свою голову на подушку. Это было ожидаемо. Где Силач не смог, Папа помог. Но это было неправильно! Она сама должна была защитить свою честь и доброе имя. Просто, какая-то давящая слабость, позорная слабость.
— Силач, я хочу побыть наедине, — сказала она.
Силач хотел было возразить, но смурфочка так посмотрела на него. Так посмотрела… словно он оказался перед рассерженным Папой-Смурфом нашкодившим смурфлёноком. Силач поспешил ретироваться.
Смурфетта тут же подбежала к окну и бочком выглянула из него. Деревня выглядела спокойно. Даже неестественно спокойно. Она почувствовала, что ей срочно нужно прогуляться.
Осторожно выйдя из домика, оглядываясь по сторонам она выбрала самую тихую улочку для прогулки. Смурфы ей почти не попадались, а те, что попадались, нарочито вежливо здоровались с ней, после чего спешили по своим смурфным делам.
«Они не приняли доводов, Папы, — с горечью подумала девушка. — Они не пожелали понять».
Внезапно земля задрожала. Со стороны востока в Деревню ворвался целый табун кроликов. Весь Смурфидол стоял на ушах. Все звали Нэта, только он знал языки всех живых существ леса и мог сказать, что за смурфня тут происходит.
Кролики один за другим останавливались возле Смурфетты и кидали ей под ноги пучки какой-то травы.
— Пропустите, пропустите! — кричал Нэт, проталкиваясь сквозь толпу.
Особенно крупный кролик бросил последний пучок травы и что-то запищал.
— Здравствуйте, миссис кролик, — поздоровался с крольчихой Нэт. — Чем обязаны вашим визитом.
Крольчиха быстро-быстро пищала, время от времени указывая мордочкой на Смурфетту. Смурфики с удивлением и осуждением смотрели на девушку.
«Они явно ждут услышать мой приговор», — в мыслях Смурфетты царило отчаяние.
Нэт всё больше хмурился, а потом смутился. Крольчиха успела ускакать за своими собратьями, а Нэт продолжал стоять в оцепенении.
— Что, что такое Нэт? — наперебой спрашивали его смурфы.
Нэт взмахнул рукой, как делал Папа-Смурф, когда хотел взять слово.
— Ну, миссис кролик, хотела передать в знак почтения эту траву Смурфетте.
— Почтения? — удивилась Смурфетта. — Я не понимаю!
Недоумение отразилось на всех лицах смурфиков.
— Эта трава… кролики её не едят, она слишком горькая. Её грызут крольчихи, когда… когда вынашивают крольчат.
У Смурфетты всё перед глазами поплыло, уже в третий раз за день. Внезапно она всё поняла. Этот упадок сил, перемена во вкусах, обморок.
Опять послышался звон в ушах, но такой сильный, что смурфочка зажала уши руками. Не помогло. Руки стали ватными. Ноги стали ватными и она к своему стыду снова провалилась в объятия забытья.
***
Смурфетта очнулась на кровати Папы-Смурфа. Она в очередной раз очухалась здесь, кажется совсем ещё недавно, а по ощущениям в другой, прошлой жизни. Впервые, когда она только–только попала в Деревню и во-второй раз, когда переродилась в настоящего смурфика. Не без помощи Папы-Смурфа.
А вышеупомянутый Папа стоял за соседним столом и что–то варил в котелке. Очередное, восполняющее силы зелье? Смурфетте это было на руку, есть обычную смурфную еду очень не хотелось, а желудок отчаянно ныл, словно дикий голодный кот, просящий крошку другую у прохожих.
И слабость, непередаваемая слабость по всему телу. Казалось, что даже золотистые волосы налились свинцом и давили её, прижимая к койке.
— А, Смурфетта, ты уже очнулась? — весело произнёс Папа-Смурф, повернувшись к ней.
Эта весёлость Папы-Смурфа очень диссонировала с ощущениями Смурфетты. Ей понадобилось буквально одно мгновение, чтобы понять его причину: куча кроликов, странно-пахнущие травы и слова Нэта, что крольчихи едят такие коренья в качестве седативных препаратов, когда…
Она не могла поверить. Ей не верилось, что с ней это случилось. Она была беременна! Но, как… с кем? Хотя память ей подбросила воспоминание. Всего какой-то месяц назад, когда была ночь, была Смурфетта, был Силач и наблюдение за звёздами… А потом звёзды поселились у них в глазах, они не смогли противиться этому. Им не помешала даже скудная теория и полное отсутствие практики, словно неведомые высшие силы всё сделали за них.
Папа-Смурф подошёл к постели Смурфетты и дал ей кружку с горячей настойкой. Смурфетта опорожнила кружку в момент, правда очень быстро об этом пожалела. Настойка была горячей и горчила.
— Силач? — спросил Папа-Смурф. Смурфетта кивнула. Папа-Смурф усмехнулся.
— Как это у вас получилось?
Смурфетта задумалась, хотя вопрос был риторическим. Она хотела подумать о том, как это случилось, но память ей подбрасывала не то, что этому предшествовало, а сам процесс. Вначале была решимость, смешанная с лёгкими уколами стыда, когда они были обнажены друг для друга, а потом… Потом завертелось!
Они были огоньками. Нет, огненными смерчами, что кружились над землёй, выжигая своим страстным танцем всё, что попадало под пламя. Потом в какой-то момент всё оборвалось, и они перестали быть пламенем, всё стало музыкой.
Alla minuetto!
Они
lento, largo почти неподвижно входили во вкус этой увертюры. Скрипки пели очень высоко, затем им вторили альты. Так, в начале
innocente, а затем
leggiero зазвучал весь оркестр! Он грохотал барабанами, звук которых были мощны, но на грани слышимости, уходя в инфразвуковой диапазон. От чего они содрогались каждой клеточкой своих тел.
Прелюдия кончилась. Начался основной романс.
Bellicoso, ostinato, alla valzer они мчались вперёд, навстречу новым и новым ощущениям, туда, где их разница в жизненном опыте не играла никакого значения. Где они оба были новичками.
Их музыка подходила к своему очередному
crescendo и неумолимо,
deciso разрывала границу между грёзой и явью.
Altissimo!
На смурфиков напал леденящий холод, воздух стал разряженным. Они взбирались на самую высокую гору в округе. Смурфики преодолевали ступени, отвесные утёсы и расщелины, где каждая ошибка может стоить жизни. Опираясь на сильные руки Силача и зоркий глаз Смурфетты, они, пусть и оступаясь, пусть и медленно, теряя последние крупицы воздуха в лёгких, покоряли вершину. Вершину их жизни!
Они оба изнемогали от усталости, но вершина звала их навязчивым пением. Там в долине, у подножья горы эта мелодия была на самой грани слышимости, звучащая скорее в подсознании. Как бы подразнивая. Сейчас это был могучий басовый зов, которому нельзя было не противиться.
Шаг, другой, третий и вот они вдвоём на вершине! На смурфиков накатила необычайная волна восторга от открывшегося им вида и того счастья, что они преодолели этот рубеж. Здесь и сейчас были только они и весь мир, простирающийся до самого горизонта.
Они глядели друг другу в глаза. Смурфетта, казалось, могла получить в этот момент всё, что её душа только может пожелать: невероятного могущества, власти над стихиями. Но она гнала от себя эти мысли, ведь в этот момент ей нужен был только Силач.
Силач не отрывал взора от Смурфетты. В его голову крались мысли, что для него не было такой преграды, которую он не смог бы преодолеть, что теперь ему покорна любая вершина. Но только со Смурфеттой. Они взошли на эту гору вместе, а значит и на остальные им следует взбираться вместе.
Оба смурфика в этот момент понимали, что когда они вновь услышат этот Зов, то они не смогут ему противостоять. Что они будут карабкаться на более сложные и высокие вершины. Но они справятся со всеми трудностями, потому что они друг у друга есть.
Осталось только спуститься. Силач потуже затянул ремни на себе. Нежно, но крепко обнял Смурфетту, и смурфики устремились в самую пропасть. Секунда, удар сердца. Вторая, свист ветра в ушах. Третья, восторг вот-вот смениться ужасом. Четвёртая и позади Силача раскрывается параплан. Одной рукой он, как и прежде, держал, обнимая Смурфетту, а второй маневрировал парапланом. Благо маневрировать надо было только в одну сторону. Смурфики медленно опускались вниз, с горы истинного Блаженства.
Пока Смурфетта предавалась воспоминаниям, прошло всего лишь мгновение. Папа-Смурф был очень рад за Смурфетту.
—
Oscula vitae, — произнёс он.
— Что? — Смурфетта не поняла данного термина.
—
Поцелуй жизни, — ответил ей Папа-Смурф благодушным тоном. — А теперь отдохни, у тебя был тяжёлый день.
— Откуда ты знаешь? — в Смурфетте взыграло неведомое бессилие. Её сегодня заочно обвинили в жутком преступлении. Она вот–вот станет мамой!
Да, она заботилась о Крошке Смурфе, но то одно дело, и совсем другое быть мамой для смурфлёнка, строить семью и прожить рука об руку с домочадцами.
— Откуда ты знаешь, насколько у меня был сегодня тяжёлый день?
— Ох, милая Смурфетта, — Папа-Смурф и не думал терять весёлого расположения духа. — Это бы рано или поздно случилось…
— Так ты знал? Знал, что Силач или ещё кто-то сделает это со мной?
— Смурфетта, — наставительным тоном заговорил Папа-Смурф. — В тот день, ты лежала на этой постели едва живая, я поклялся, что спасу тебя. И у меня это получилось, и даже больше — ты превратилась в настоящего смурфика, о таком успехе я даже помыслить не мог. Ты стала самым прекрасным, чудесным и смурфным существом в нашей Деревне. И когда Силач тебя увидел в твоей новой ипостаси, я всё понял.
— Значит, даже сейчас, даже когда я одна из вас, вы продолжаете использовать меня?!
— Я этого не говорил…
— Поэтому я попросил Силача приглядывать за тобой и…
Это стало последней каплей. Смурфетта вскочила с постели. Её ярость была так велика, что её магическая сила просачивалась в комнату волнами тьмы. Свечи в одночасье вспыхнули, создавая контраст со столь эффектным порождением мрака.
Папа-Смурф в страхе попятился назад, он хотел было попросить смурфочку успокоиться, сказать, что она теперь в ответе не только за себя, но и за смурфлёнка, которого носит под сердцем. Однако как Смурфетта на него смотрела, с какой искренней злобой исподлобья проглядывал её взор!
Предметы в комнате задрожали. Некоторые книги стали носиться по комнате как сумасшедшие, то и дело, грозясь сбить старого смурфика с ног. Папе-Смурфу не осталось другого выхода, как покинуть свой домик. Закрыв за собой дверь, он услышал падение предметов, звон бьющегося стекла, а потом и сдавленные всхлипывания Смурфетты.
Смурфетта рыдала, всё, во что она успела поверить за эти месяцы в Смурфидоле казалось ложью. Папа-Смурф не хочет обучать её магии, так как по-прежнему считает её, Смурфетту, опасной. Потому он и свёл их с Силачом, чтобы он ей устроил «
поцелуй жизни». А может и Силач тоже в сговоре? Может он хотел всего лишь воспользоваться ею?
Нет, в последнее Смурфетта отчаянно не хотела верить. Тот, кого она успела полюбить, с кем провела ту смурфную ночь и от которого не отходила уже смурф его знает, сколько дней, не мог так с ней обойтись. Или всё-таки мог?
В дверь настойчиво постучались. Смурфетта не шелохнулась. Тогда дверь открылась, и в комнату вошёл Силач.
— Смурфетта, — осторожно позвал он её. Она не ответила, лишь продолжала всхлипывать.
Силач подошёл вплотную к кровати и присел рядом.
— Смурфетта, — начал он серьёзно, — Папа-Смурф мне всё рассказал, ну и… я… в общем…
Смурфетта прошептала: «уходи». Ей не хотелось причинять зла Силачу, но эмоции подталкивали её к членовредительству.
Тогда Силач терпеливо выждал, когда очередная волна всхлипываний пройдёт и настойчиво и уверенно взял смурфочку за правую руку. Спокойное тепло, разливающееся по руке Силача к сердцу Смурфетты, означающее: «нам надо поговорить и я не уйду, пока мы этого не сделаем!»
Смурфетта повернулась к нему лицом. Она не готова была его выслушать. Даже выслушать.
Одним лишь хищным взглядом она сказала ему: «нам не о чем говорить! Ты в сговоре с Папой-Смурфом!»
Тогда Силач ещё крепче взял Смурфетту за руку и нежно-нежно посмотрел ей прямо в глаза: «Смурфетта, Папа-Смурф меня ни о чём не просил!»
Смурфочка с удивлением ответила на его взгляд: «Правда?»
Силач улыбнулся, очень тепло, опустив левое верхнее веко почти донизу: «Правда! Всё, что было между нами — это не фальшь и не обман».
Смурфетта знала, что обычные слова могут врать, так как исходят с языка. Но те слова, которые доходили до Смурфетты не вербально исходили от чистого сердца, а чистое сердце, как и серебряное зеркало в её домике, не может врать.
Она сжала руку Силача в ответ, присела на постели и обняла Силача, рыдая, теперь уже от счастья на его плече. И Силач ответил на объятия своими крепкими и тёплыми объятиями. За этот вечер они успели очень многое обсудить, что было сделано, и что только предстояло сделать.
***
Зимним вечером, когда огонь потрескивал в камине. Смурфетта куталась в шаль, сидя на кресле возле горячего очага, то и дело, поглаживая округлившийся к этому времени живот. К ней подошёл Силач и присел на соседнее кресло. Смурфики обменялись взглядами и Смурфетта ему коротко кивнула.
Силач прильнул своим ухом к животу смурфочки. И почти сразу же услышал толчки. Смурфетта заметила, как Силач озадачился, и погладила его по спине: «в чём дело? Боишься, что не справишься с маленьким смурфлёнком?»
Силач с уверенностью, которой у него по этому вопросу не было, посмотрел Смурфетте в глаза: «я не справлюсь. Но мы, мы справимся!»
Смурфочка улыбнулась. Да, они справятся. Они не могут не справится.
