Оглядись вокруг. Прислушайся. Ты слышишь? Еле уловимая мелодия звенит подобно нежному колокольчику. Словно бы лучи самого солнца напевают песнь. Природа исполняет музыку ветра.
Оглядись вокруг. Почувствуй. Ты замечаешь? Тёплые потоки воздуха колышут зелёные деревья. Летний ветерок столь приятен, что хочется и самому начать тихонько напевать в такт его мелодии. Он ласкает всех, кто находится под бескрайними ясными небесами, и вздымает пушистые семена одуванчиков, унося их в далёкие края.
Мир кажется столь безмятежным и ярким, стоит лишь внимательнее приглядеться. Остановиться хоть на минутку, перестать вечно спешить. Прочувствовать всё, что нас окружает. Впитать в себя звук, запах и цвет. Позволить своему сердцу откликнуться на зов такой манящей песни.
Тогда и грозные тучи будут больше не страшны. Наш собственный внутренний свет способен дать им отпор.
Моя история служит тому подтверждением, ибо началась она во времена, когда курчавые тучи были гуще и мрачнее клубов самого едкого дыма.
Маленький ветерок блуждал среди зеленеющих полян, цветущих и ярких. Греясь в лучах золотого солнца, ловя взглядом каждый цветок, беззаботный элементаль наслаждался мирской свободой. Он мог бы парить так вечно, в жизни не тревожась ни о чём. Тогда он попросту не знал, что бывает по-другому.
Всё изменилось в одночасье, когда пришествие к власти тирана заволокло прежде ясное небо беспросветной пеленой. В ту пору окрестностям Монштадта и всем, кто их населял, пришлось забыть, что такое свобода. Стихло пение, померкли краски. Даже птицы больше не могли летать, и света более никто вокруг не видел. Пейзаж стал походить на искусственный купол, заполненный лишь трагедиями и людским отчаянием.
Маленький ветерок содрогнулся, поддавшись страшным изменениям. Тогда он понял, что такое бояться, и впервые осознал, что означает грусть. В поисках утраченного света, элементаль метался, пока не услыхал он зов. То была мелодия, пронзившая насквозь. Такая манящая, что исходящему от неё теплу невозможно было сопротивляться. Такая искренняя и чистая, что от неё проступали слёзы.
Ветерок откликнулся на зов, и так он повстречал юношу, предначертанного ему судьбой. Добродушного барда, чья душа способна живо петь даже во времена самых лютых безнадёг; чей голос пробьёт даже самую чёрную стену.
Бард протянул руку, и пути сплелись неразрывной верёвкой. Они стали едины. Маленький ветерок, что лишь желал законной свободы, и юноша, что лишь хотел вновь увидеть птиц.
Вспыхнули битвы, и разразился гром. Юное сердце барда поражало своей прочно закалённой храбростью, а слова его вселяли эту смелость и в других, убеждая людей следовать за музыкантом на пути к заветной свободе. Пусть её и придется вырывать из цепких лап путём тяжких потерь.
Ветерок всё это время был рядом, не покидая верного друга. Дарованные силы элементаля стали хорошим подспорьем, и битва оказалась выиграна. Однако же…
Плату за всё было невозможно описать.
Ветерок всё видел. Он был рядом каждый миг, и все до единого мимолётные мгновения навсегда отпечатались в его чувствительной памяти. Какими бы страшными ни казались те картины, стереть их подобно следу от сажи не получится уже никогда. Эти воспоминания прикрепились навек.
Надрывные, протяжные всхлипы, пышущие жестокой болью. Витающие в воздухе хлопья от пепла, запах раскалённой от жара сражений стали. Истрёпанные одежды, обагрённые похожей на ржавчину кровью.
Всё это элементаль видел, и не забудет вовек.
Он видел, как, вырвав победу, пал добродушный и смелый бард. Видел, как режущие металлом стрелы пронзили хрупкую плоть, безжалостно посеяв семена смерти, из которых тотчас же проросли кровавые цветы. Видел, как тонкая рука протянулась, но так и не достигла света. Видел, как яркие глаза так и не проронили слёз.
Как юноша угас, так и не дождавшись птиц. А холодный ветер тем временем всё рвал, рвал листья. Словно раздирая в клочья и души тех, кто на это смотрел. Следом пробившийся сквозь завесу луч рассветного солнца поставил слепящую золотистым блеском точку на гнетущем пейзаже. Но даже теплу столь долгожданного света тогда обрадовались не все.
Некогда бывший беззаботным ветерок больше не мог удержаться. Из него вырвался звук, уже никак не похожий на песню: а скорее на плачущий крик, что любого заставил бы содрогнуться до колющих льдом мурашек. Только тогда он по-настоящему осознал, что у него есть сердце. Только тогда он почувствовал, будто впервые родился.
Так ветерок оплакал друга, но отпустить не смог. Душу его проводили тёплые ветра, а вот облик остался на земле.
Напоследок ветерок лишь услышал с каждым мигом всё теряющий свою силу голос, что стал уже хрупким шёпотом. Те угасающие слова растворились подобно рассеянной по воздуху пыльце, но всё же стали напутствием:
«Лети же, ветерок.
Мой милый, лети.
Я не хочу, чтобы ты пропадал.
Лети же, лети.
Вознесись к небесам.
И луч предрассветный нового дня
Ты встреть уже вместо меня».
Слова разлетелись, и голос затих. Но воля осталась.
Чернеющие пряди тронула бирюза. А ясные глаза разгорелись лишь ярче. Так вновь появился на свет добродушный бард, имя которому ныне Венти. Не человек, но Архонт; потерявший нечто дорогое, но зато обрётший силу, способную столь многое изменить. Взяв в одну руку верную лиру, а в другую – боевой лук, вечно юный ветерок отныне встал на стражу доставшейся столь тяжкой ценой свободы. И отнять её он больше не позволит.
Обратив своё лицо к золотистому рассвету, блеск которого отразился в наполненных жизнью глазах, Анемо Архонт проговорил тихонько:
«Прощай, мой друг. Пусть душа твоя обретёт заслуженный покой.
Но не переживай. Из истории этого мира ты не исчезнешь. Такого как ты я не могу позволить забыть».
Нежность, отразившаяся в его взгляде, запечатлелась там навеки.
Пролетают дни, проходят года, а Монштадт всё так же сияет под присмотром своего верного Анемо Архонта. Песни там льются рекой, и не меньшими потоками льётся качественная выпивка. Люди живут в своё удовольствие, однако большинство из них и не забывает, кого нужно за это благодарить.
Вспышка зелёных пол плаща и мелодичный голос всегда знаменуют появление божества ветра, скрывающегося под личиной юного барда Венти. Стоит музыканту появиться, к примеру, в здании людной таверны, куда он любит захаживать, и всем вокруг тут же кажется, словно тёплые лучи ласкового солнца заглянули в окно, даже если на дворе ночь и светит лишь холодная луна.
Нежная улыбка неизменно озаряет лицо Венти, где бы он ни очутился во время своих странствий, скрывая под собою мудрый и наполненный силой дух, способный любое испытание пройти с достоинством, при этом не забыв о тех, кто рядом. Беззаботная душа, что пережила уже не одну войну; вечный ребёнок, скрывающий в себе бесконечно взрослого. Каков он, настоящий Венти? О чём задумывается, и о чём грезит этот загадочный бард, когда остаётся один? Никто этого до конца не знает. Даже его старым знакомым кажется, что никаких световых лет не хватит для того, чтобы полностью постичь все таинства многогранной личности Анемо Архонта.
А тем временем… Сам Венти и не беспокоится по поводу того, что о нём подумают другие. Порой ему даже нравится подшучивать и сбивать других с толку своим поведением. Роль яркого и жизнерадостного барда стала для него слишком привычна, что без неё становится даже как-то неуютно. Кажется, сбросишь удобную маску – и тебя будто лишат бесценного талисмана, оберегающего саму жизнь.
Лишь оставаясь наедине с собой, в минуты мимолётной тишины, Венти становится немного другим. Сидя на одном из своих любимых мест – каменных ладонях величественной статуи на площади Монштадта – милый бард всматривается вдаль, позволяя своему взгляду дрогнуть, а тёплой улыбке раствориться на губах, уступая место еле уловимой грусти. Ощущая во рту щиплющий вкус бодрящего сидра, что разливается по нутру согревающим огнём; прокручивая в голове неизменные мотивы мелодий, так любимых издавна, и тонкими пальцами следуя им в такт по струнам уже ставшей родной лиры – так Венти переносится в прошлое, что отзывается тоскливо-сладостной ностальгией. Видя в своих мыслях целый калейдоскоп из таких дорогих сердцу воспоминаний, бард успокаивается, вновь принимая умиротворённый вид.
«Мимо проносятся беснующиеся ветра,
Но следую я лишь за своим потоком».
