Неудобная валентинка

      Коридоры старшей школы уже были украшены сердечками и другими розово-приторными украшениями, которые обычно висят на день Святого Валентина: купидоны, красные и розовые шарики, и ещё что-то. Вспомнить всё крайне трудно, да и не нужно — это не имеет значение.       В небольшом пространстве между коридорами, за столом, сидели Странник, она же Скарамучча, он же Кунникудзуси, он же «Эй, ты, в шляпе!». Прозвищ у юноши было достаточно, а вот имя, боюсь, не знали даже его друзья: Аякс Тарталья, Синьора и Иль Дотторе. Рядом с ними постоянно ошивалась Колумбина, которая иногда спала, иногда пела, иногда бормотала что-то под нос, словом — развлекалась как могла. Хоть её и считали сумасшедшей, из всей шайки она была самой адекватной.       Эта компания сидела за столом и что-то обсуждала важное. Что конкретно — не имеет для нас значение. Как ни странно, для нас это не важно. Хоть для них это и было важно.       Пока ребята общались, к ним, а точнее, к Страннику, подошла Мона и передала валентинку ему и открыла рот, чтобы что-то сказать. Однако Скарамучча её опередил и лишь засмеялся:       — Ха-ха-ха, такая глупышка! Ты действительно подумала, что мне нужна твоя бумажка?!       Мона попыталась открыть рот снова, но Странник ей снова не дал сказать.       — Этот дурацкий праздник нравится одним ли       Мона снова попыталась возразить, но её, к удивлению, снова перебили.       — Такой идиотский праздник, как день Святого Валентина, существует исключительно для наживи. Ты действительно думаешь, что подобные вещи могут сказать о чувствах человека?       Ещё одна попытки Моны оспорить Скарамуччи, уже ни к чему удивлению, провалились, и он продолжил свой монолог. Уже чуть ли не каждый в коридоре наблюдал за происходящем и перешёптывался.       — Да и кто вообще подумает встречаться с такой чудачкой как ты? Ты сплошь помешана на астрологии, астрономии. Это уже смешно. Да и гадания тебя стороной не обошли. А расшифровка тайных посланий? Да ты просто чудная! Но, так и…       — Я хотела попросить тебя передать это Фишль, — заявила об этом наконец Мона.       Странник в недоумении посмотрел на Валентинку. На ней было написано: «Любимой подруге, Принцессе Осуждения и Владыке Нирваны ночи, Фишль фон Люфтшлосс-Нарфидорт»       Скарамучча в шоке посмотрел на Мону, которая продолжила:       — У вас с ней общий урок по литературе, вот я и хотела попросить о том, чтобы ты передал ей валентинку. Но, видимо, такой чудачке как я придётся это сделать самой. Раз уж ты такой важный и не признаёшь день Святого Валентина.       Весь коридор захихикал, в том числе и друзья Странника, который не выдержал и смылся с места преступления. Мона последовала за ним, чтобы успокоить этого малыша.       Найдя того в конце коридора в слезах, Мона начала:       — Скара…       — Отъ****сь! — ответил тот, — зачем ты меня так подставила?!       Мона просто молча посмотрела на него. Дружба с Фишль, разборки с Скарамуччей… Видимо, к ней тянутся разного сорта помешанные.       — Тебе подобное смешно?! Можешь точно также посмеяться надо мной, как они! — продолжал реветь Странник, — почему ты вечно ошиваешь рядом со мной?       — Скара! — Мона закричала и схватила Скарамуччу за голову, — успокойся!       — Д… Дура… — из глаз у него начали лить слёзы. Мона лишь вздохнула.       — Я люблю тебя, дурачок, — обняла она его.       — Иди на***! — взвыл Странник. Чьи руки оставались опущенными.       — Я тебя тоже, — сказал он, сдавшись, и обнявшись в ответ.