Талли Крейвен ненавидела грузных и чрезмерно агрессивных людей, скрыто манипулирующих всеми вокруг. Именно таким был ее начальник. Каждый будний день девушка возвращалась домой с желанием удариться головой об стену, только бы перестать чувствовать себя вечно униженной. И ведь даже кляузу накатать было нереально, ведь вечно недовольный начальник никогда не делал ничего в открытую. Каждое изощренное оскорбление было столь завуалированным, что собрать какие-либо доказательства не представлялось возможным. Единственным способом, который действительно помогал Талли расслабиться и выпустить все негативные эмоции, было наблюдение за снующими туда-сюда людьми.
Приходя каждый вечер домой, Крейвен неизменно действовала по расписанию. Сначала душ, затем легкий ужин, а после она поудобнее устраивалась на подоконнике своего лофта с чашкой расслабляющего травяного чая и несколькими сахарными печенюшками, наблюдая за людьми, которые постоянно куда-то спешили, даже, если прогуливались. Свежий, немного прохладный воздух бодрил и прогонял прочь даже самые тяжелые мысли.
За недели наблюдения, Талли удалось изучить привычки некоторых постоянных прохожих. Например, мужчина в коричневом пиджаке, живущий в доме напротив, всегда останавливался у витрины кафе, расположившегося по соседству с домом девушки, и подолгу изучал меню, хотя давно должен был выучить его наизусть. Соседка Талли, выгуливающая собаку, постоянно кричала на мальчишек со скейтами, которым сама же и мешала пройти. Девушка, покрытая татуировками едва ли не с головы до пят, каждый раз врезалась в кого-нибудь из прохожих, потому что не могла оторвать взгляда от своего смартфона. В основном, Талли это забавляло.
Но была одна женщина, появившаяся относительно недавно, которая вызывала у Крейвен неподдельный интерес. Она всегда ходила в деловых брючных костюмах, предпочтительно темных тонов и, каждый раз, прежде чем перейти дорогу, бросала взгляд на наручные часы. Волосы ее практически всегда были заплетены в тугую косу. И выглядела она настолько притягательно, что Талли и сама не заметила, как каждый вечер садилась на подоконник в ожидании ее появления. В те редкие дни, когда женщины не было, Крейвен чувствовала какую-то странную досаду и даже легкое раздражение.
В один из дней Талли удалось улизнуть с работы на полтора часа раньше, и эти полтора часа она решила потратить на встречу со своими лучшими подругами, которых она чаще называла сестрами. Раэль как раз только вернулась из поездки в другой штат, откуда привезла какие-то мега-вкусные, по ее словам, конфеты. Собственно, с этими мега-вкусными конфетами Талли вернулась домой аккурат перед тем, как таинственная незнакомка должна была проходить мимо. Если верить обыденному расписанию, конечно же. В ужине девушка после посиделок с подругами не нуждалась, а душ мог и подождать. Распечатав замысловатую коробочку, Талли удобно устроилась на подоконнике и принялась наслаждаться сладостями. В этот раз притягательная женщина опоздала на десять минут, толкнув тем самым Крейвен на обжираловку пресловутыми сладостями. Как раз в тот момент, когда в ловких пальцах Талли оказалась последняя конфета, в поле зрения появилась та самая незнакомка. В этот раз она была одета в брючный костюм цвета мокко и черные туфли на тонкой шпильке. Крейвен настолько засмотрелась, широко разинув рот, что не поняла, в какой момент женщина оказалась на расстоянии нескольких метров от ее окна, а конфета таинственным образом полетела вниз, шмякнувшись прямо под ноги незнакомке, которая тут же подняла голову вверх.
Перепугавшись, Талли соскочила с подоконника и на негнущихся ногах присела, пытаясь дотянуться до ручки, чтобы прикрыть окно и остаться незамеченной.
– Блин, — ударив себя ладонью по лбу, застонала девушка.
Она даже не заметила, что задержала дыхание, а руки начали подозрительно трястись. После этого Талли целых три дня боялась подойти к окну и выглядывала на улицу из-за шторы, стараясь даже не прикасаться к подоконнику. Впрочем, от следующего фиаско ее это не спасло.
Помалу забыв о своей неуклюжести, Крейвен вернулась к старому занятию. Тем более, что из-за шторы незнакомку видно было плохо. На следующий день она водрузила на подоконник вазу с красной розой, подаренную Геритом Баттонвудом в качестве извинений за испорченные документы, и уселась рядом, то и дело тыкаясь в несчастный цветок носом и наслаждаясь его сладким ароматом. Случайные прохожие на этот раз волновали ее несколько меньше, поэтому за ними Талли наблюдала лишь краем глаза. Зато, когда на горизонте появился объект ее внимания, внезапно в шикарном бордовом платье и легком кардигане, у Крейвен едва ли не сердечный приступ случился. Она едва ли не свалилась с подоконника, успев в последний момент ухватиться рукой за его край, чем благополучно толкнула вазу на бок. В панике Талли не сразу поняла, что роза выскользнула и перевалилась цветком за подоконник, немного пораскачивавшись, прежде чем упасть…
– О, ну, конечно, — простонала девушка. — Прямо под ноги. Вот же ж блять.
Она вновь соскочила с подоконника, решив, что поищет себе другое расслабляющее занятие. Например, займется рисованием. Но никогда больше не станет наблюдать за прохожими, каким бы веселым занятием это не казалось.
На следующий день Талли притащила домой акварель и альбом, твердо решив, что будет рисовать до тех пор, пока у нее не заболит шея. Приняв душ и поужинав картофельной запеканкой, девушка заварила любимый чай, схватила в руки карандаш и открыла альбом. Не то, чтобы Крейвен как-то особо рисовать умела, но очертания ложились правильно и красиво. Спустя час рисунок стал приобретать краски. Несмотря на то, что кисточкой пользоваться было сложнее, чем карандашом, Талли очень хорошо передала оттенки того самого бордового платья, в котором незнакомка столько сильно вывела ее из равновесия, буквально толкнув на очередное фиаско.
– Вот, буду любоваться нарисованной тобою, — улыбнулась Крейвен, почти закончив. — Так точно безопаснее.
Внезапно в дверь позвонили. Дернувшись, Талли задела чашку с чаем, которая с гулким стуком завалилась на бок, проливая свое содержимое по всему журнальному столику. К счастью, девушка успела подхватить свой рисунок, прежде чем мокрое пятно доползло бы и до него. Не придумав ничего лучше, она направилась к двери прямо с ним.
– Здравствуйте! — только Талли открыла дверь, как раздался гипнотизирующий голос той самой, мать его, незнакомки, чей полу-портрет она держала в руках.
– Д-добрый вечер? — спросила Крейвен.
– Вы спрашиваете, потому, что не уверены, что вечер или что добрый? — ухмыльнулась женщина. — Красиво рисуете, кстати.
Талли показалось, что где-то на фоне зазвучал похоронный марш. Она даже задумалась, какого цвета гроб выбрала бы. И, если бы ее спросили, был бы он темно бордовым.
– Хотела поблагодарить вас за сладости и цветы, — не получив никакой реакции, продолжила женщина. — Это вам, — она протянула упаковку с теми самыми конфетами, а затем наклонилась и подхватила с полу корзинку алых роз.
Талли лишь моргнула. Всего один раз. Прежде чем ей буквально ткнули в руки подарки.
– С подоконника у тебя получается лучше, — и снова эта ухмылка.
А затем незнакомка развернулась и направилась к лифту, оставив Крейвен открывать-закрывать рот, словно она отчаянно пытается не задохнуться.
***
– Ты хотя бы имя ее спросила? — в перерывах между удушающим смехом, спросила Раэль, медленно сползая с дивана.
– Я швырнула в нее конфетой, затем розой, а в финале появилась в дверном проеме с ее, мать его, портретом. Ты серьезно думаешь, что у меня хватило столько смелости, чтобы сказать ей хоть слово, кроме приветствия?
– Да, Рэй, о чем ты? Скажи спасибо, что она поздоровалась, а не заблевала ее, — вставила свои пять копеек Эбигейл.
– Талли влюбилась, — сладко протянула Коллар.
– Я не влюбилась! — запротестовала девушка.
– Влюбилась!
– Нет!
– Да!
– Хватит! — рявкнула Беллвезер, фирменно закатив глаза. — Давайте лучше подумаем, как ты будешь ее искать.
– А зачем ее искать? Она каждый вечер под ее домом ходит, если я правильно все поняла, — склонив голову на бок, ответила Раэль.
– Ну, я не уверена… — протянула Талли. — Я боюсь выглядывать…
В комнате раздался громкий смех и Крейвен вновь застонала. Больше всего на свете она ненавидела, когда ее подруги дразнились.
Вечер был длинным, полным подшучиваний и даже, Талли не побоялась бы этого слова, издевок, пусть и не злых. В конце решено было, что девушка будет ждать незнакомку прямо посреди улицы, а Раэль с Эбигейл будут прятаться за углом, чтобы сама Талли никуда не сбежала. Идея казалась отчаянной, но Коллар с Беллвезер остались непреклонными. По крайней мере, Талли удалось отвоевать право подарить женщине свою любимую выпечку из пекарни, расположившейся в двух квартал отсюда, а не букет цветов. На том и порешали.
***
– П-привет, — сверкая пунцовыми щеками и ямочками, пролепетала Талли, когда незнакомка оказалась в метре от нее.
Женщина замерла на месте, прежде чем на ее лице отразилось узнавание.
– А, девушка, которая швыряется конфетами и розами, — ухмыльнулась она. — В этот раз ты решила не пытаться меня убить?
– Я… Я… Гм…
– Расслабься, я просто шучу, — обворожительно улыбнулась женщина, сверкнув идеально белыми зубами. — Сара. Меня зовут Сара.
– А я… Я… Это… Т-т…
– Талли Крейвен. Очень приятно познакомиться, — помогла Сара.
– Откуда ты… Вы… — широко распахнув глаза, спросила девушка.
– То есть, ты думаешь, я смогла найти квартиру из которой в меня швырялись различными предметами, но не смогла узнать твое имя? — на лице женщина вновь отразилась фирменная ухмылка.
– Оу, да, я… Простите, — Крейвен пожала плечами. — О, это вам, — она протянула бумажный пакет.
– Ты решила, что убить меня выпечкой более легкий способ? — улыбнулась Сара, принимая подарок.
— Откуда…
– Запах, — успокоила женщина.
– А, ну да, — согласилась Талли.
– Что ж, спасибо, Талли. До встречи, — Сара кивнула и зашагала прочь.
Крейвен выдохнула, вновь даже не заметив, что задержала дыхание.
– Талли, если ты и дальше будешь так мямлить, она будет не просто уходить, а убегать от тебя, — сложив руки на груди и вырулив из-за угла, отчитала подругу Эбигейл.
– Я не мямлю! — возмутилась девушка.
– Ну да, конечно. Мы по твоей мимике поняли, что ты издавала нечленораздельные звуки.
– Ой, да идите вы.
***
Следующим утром к двери квартиры Талли доставили вкуснейшие пончики с фруктовой глазурью и букет ромашек. Вечером Крейвен решилась вручить загадочной Саре полевые цветы и профитроли. Через день девушке доставили на дом мольберт и более дорогую акварель, к подарку была приложена записка: «Надеюсь, сегодня вечером ты подаришь мне рисунок». Краснея и бледнея, Талли сложила его вдвое и засунула в лавандовый букет. К началу следующей недели квартира Крейвен была завалена цветами и множеством популярных художественных инструментов. А в пятницу она получила в подарок шикарный разномастный букет, к которому было приложено приглашение на ужин. Еще через месяц подарки Сара доставляла сама, а Талли вручала свои, когда она сворачивалась калачиком, спутываясь конечностями на ее диване за просмотром очередного кино. К концу года Талли Крейвен и Сара Алдер отмечали праздники в качестве пары.
***
– Ой, — взвизгнула Талли, соскакивая с подоконника и прячась за штору.
– Если ты сейчас скажешь, что сбросила мой букет на какую-нибудь незнакомку, которая тебе понравилась, я тебя убью, — ухмыльнулась Сара, входя в гостиную с подносом, полным закусок.
– Сама посмотри, — обиженно буркнула девушка.
Алдер опустила поднос на журнальный столик и направилась к окну. На тротуаре стоял толстенький старичок и вертел в руках пончик, которым Талли в него запустила. Увидев Сару, он широко улыбнулся и помахал ей.
– Кажется, он думает, что ты с ним заигрываешь, — хихикнула Крейвен.
– Беги, — прорычала женщина и бросилась на Талли.
В своей яростной борьбе, именуемой щекоткой, обе повалились на диван, громко смеясь, прежде чем Алдер замерла над брыкающейся девушкой и, немного помедлив, наклонилась, соединяя их губы.
– Люблю тебя, — прошептала она, отчего ямочки Крейвен стали только глубже.
– Люблю тебя тоже, — ответила она, притягивая свою Сару ближе и обвиваясь вокруг нее, словно коала вокруг эвкалиптового дерева.
