Малютка Глеб

Малютка Глеб. Мальчик семи лет, что каждый день носит на груди "крест", на месте которого постоянно возникают мерзкие покраснения. Мать с бабушкой всегда причитали, что их дитя проклято, но не могли понять, чья же это вина. Ребёнок, страдающий от жуткой сухости в горле, что невозможно убрать никакими лекарствами или питьём. Он всегда старался молчать, а если приходилось говорить, то от него доносилась пара-тройка хриплых хилых слов. Сиплый голос Глеба по большей части оставался и хранился в его разуме. Хотя он сам иногда забывал, как звучит, поэтому пугался, когда решался подумать о чём-либо и тем более заговорить. Глеб всегда был нелюдим. Дети либо не обращали внимание вовсе, либо чувствовали некое отторжение к нему. Они стыдились этого чувства, ведь понимали несправедливость его происхождения, но оно было. Им легче было избегать Глеба, чем винить себя в жалости к нему. Жалость. Это правда самое частое, что ощущали люди вокруг него. Желание разгадывать его, ища проблему, успокаивать, помогать, но не взаимодействовать ради радости. Подлый долг перед слабым. Глеб всегда обращался к Богу, хотя тот ему никогда не отвечает. Думаю, мелкие молитвы детишек его не интересуют. Впрочем, как и всех остальных. Неужели вы могли подумать, что тот, кто смог создать целый мир, всё, что вы когда-либо видели, видите и ещё увидите за свою жизнь, хочет помочь маленькому мальчику с больным горлом? Вы принимаете его за бескорыстного благодетеля, хотя он скорее экспериментатор, чей опыт сильно затянулся. Ему давно надоело наблюдать. Может, он и хотел бы уже переубивать всех, да начать всё заново, чтоб проверить: а пойдёт ли всё точно также? Но Бог слишком любопытный. Как и каждый из нас, если б оказался на его месте. Он всё ждёт, когда же мы сами себя погубим. Это намного интереснее, чем божественная кара, согласитесь. Я и сам хотел бы на это зрелище посмотреть, только боюсь, не доживу. Я похож на проводник между Богом и человеком, но в данном случае, одно из звеньев не просто напросто не работает. Я не нечто божественное, но и явно обычным смертным не являюсь. Я что-то, что появилось и существую в разуме маленького мальчика, но не способное вырваться из него. Поэтому я всегда мог знать, что твориться в его маленькой черепной коробке. Я провёл с ним абсолютно всю его жизнь, из-за чего могу рассказать детально логическое становление героя. Каждый его новый шаг – результат пройденного пути. Но когда у тебя есть все ответы, за решением наблюдать неинтересно. Я исключил для себя возможность рыться в его мыслях и решил строить теории на том, что он говорит и делает. Это так увлекательно. Знаешь полностью прошлое, слышишь задумки настоящего, а потом видишь, как это превращается в действо в будущем. И вот, повторяется сценарий его одинаковых несчастных дней. Перед сном, пока я размышлял здесь, он стал зачитывать свои ежедневные молитвы, помешав мне спокойно пребывать в этом пространстве. В посланиях к небесам Глеб прославлял Бога, благодарил его за каждую минуту своей жизни и.. Знаете, я избавлю вас от этих повседневных его причитаний. Хотя бы таких незначительных, как такие одинаковые заученные слова. Намного интереснее слушать, как он начинает, будто захлёбываясь, говорить рядом с людьми, как он винит себя за любой неверный шаг, как старается ходить только по левой стороне дороге, иначе его настигнет беда. Это ежедневные действия, но они проявляются по-разному. В один день, он и правда сможет ходить только по левой стороне, но при мелкой неудаче будет думать, что не слишком "влево" ушёл. А во второй сможет ходить только по правой стороне и будет корить себя, потому что он сам навлекает беду на себя. Постепенно речь его путается, а путаться при зачитывании столь "важных" текстов уж слишком тревожат маленького Глеба. Он договаривает последние слова, крестится, ложится в постель и ещё долго лежит в ней, смотря в потолок, ожидая прихода долгожданного сна. – Спокойной ночи, Глеб.. ______________ Малютка Глеб. Мальчик семи лет, что каждый день носит на груди "крест", на месте которого постоянно возникают мерзкие покраснения. Мать с бабушкой всегда причитали, что их дитя проклято, но не могли понять, чья же это вина. Ребёнок, страдающий от жуткой сухости в горле, что невозможно убрать никакими лекарствами или питьём. Он всегда старался молчать, а если приходилось говорить, то от него доносилась пара-тройка хриплых хилых слов. Сиплый голос Глеба по большей части оставался и хранился в его разуме. Хотя он сам иногда забывал, как звучит, поэтому пугался, когда решался подумать о чём-либо и тем более заговорить. Глеб всегда был нелюдим. Дети либо не обращали внимание вовсе, либо чувствовали некое отторжение к нему. Они стыдились этого чувства, ведь понимали несправедливость его происхождения, но оно было. Им легче было избегать Глеба, чем винить себя в жалости к нему. Жалость. Это правда самое частое, что ощущали люди вокруг него. Желание разгадывать его, ища проблему, успокаивать, помогать, но не взаимодействовать ради радости. Подлый долг перед слабым. Глеб всегда обращался к Богу, хотя тот ему никогда не отвечает. Думаю, мелкие молитвы детишек его не интересуют. Впрочем, как и всех остальных. Неужели вы могли подумать, что тот, кто смог создать целый мир, всё, что вы когда-либо видели, видите и ещё увидите за свою жизнь, хочет помочь маленькому мальчику с больным горлом? Вы принимаете его за бескорыстного благодетеля, хотя он скорее экспериментатор, чей опыт сильно затянулся. Ему давно надоело наблюдать. Может, он и хотел бы уже переубивать всех, да начать всё заново, чтоб проверить: а пойдёт ли всё точно также? Но Бог слишком любопытный. Как и каждый из нас, если б оказался на его месте. Он всё ждёт, когда же мы сами себя погубим. Это намного интереснее, чем божественная кара, согласитесь. Я и сам хотел бы на это зрелище посмотреть, только боюсь, не доживу. Я похож на проводник между Богом и человеком, но в данном случае, одно из звеньев не просто напросто не работает. Я не нечто божественное, но и явно обычным смертным не являюсь. Я что-то, что появилось и существую в разуме маленького мальчика, но не способное вырваться из него. Поэтому я всегда мог знать, что твориться в его маленькой черепной коробке. Я провёл с ним абсолютно всю его жизнь, из-за чего могу рассказать детально логическое становление героя. Каждый его новый шаг – результат пройденного пути. Но когда у тебя есть все ответы, за решением наблюдать неинтересно. Я исключил для себя возможность рыться в его мыслях и решил строить теории на том, что он говорит и делает. Это так увлекательно. Знаешь полностью прошлое, слышишь задумки настоящего, а потом видишь, как это превращается в действо в будущем. И вот, повторяется сценарий его одинаковых несчастных дней. Перед сном, пока я размышлял здесь, он стал зачитывать свои ежедневные молитвы, помешав мне спокойно пребывать в этом пространстве. В посланиях к небесам Глеб прославлял Бога, благодарил его за каждую минуту своей жизни и.. Знаете, я избавлю вас от этих повседневных его причитаний. Хотя бы таких незначительных, как такие одинаковые заученные слова. Намного интереснее слушать, как он начинает, будто захлёбываясь, говорить рядом с людьми, как он винит себя за любой неверный шаг, как старается ходить только по левой стороне дороге, иначе его настигнет беда. Это ежедневные действия, но они проявляются по-разному. В один день, он и правда сможет ходить только по левой стороне, но при мелкой неудаче будет думать, что не слишком "влево" ушёл. А во второй сможет ходить только по правой стороне и будет корить себя, потому что он сам навлекает беду на себя. Постепенно речь его путается, а путаться при зачитывании столь "важных" текстов уж слишком тревожат маленького Глеба. Он договаривает последние слова, крестится, ложится в постель и ещё долго лежит в ней, смотря в потолок, ожидая прихода долгожданного сна. – Спокойной ночи, Глеб..