Опасная находка

Пока Оуэн Ларс, прищуриваясь, только вглядывался в подозрительное пятно вдалеке на песке, острый молодой взор Люка уже подметил и подробности. — Там человек! Ему нужна помощь! Поехали! Быстрее же! — Как могу, так и погоняю. Быстрее, чем есть, не получится. Из-за вчерашней песчаной бури им и так пришлось отложить возвращение домой. Зато не пришлось делать крюк к Кивену: все в Мос-Эйсли распродали. Мелочь, но уже везение. Так что кому ненастье, кому удача. А вот того бедолагу, что заприметил Люк, счастливчиком вряд ли можно назвать. Сколько себя помнил Оуэн, такую бурю он пережил впервые. Лютый ураган камни как песчинки гонял. День стал как ночь, и только молнии — что редкостное явление в их краях, — небо с землей сшивали яркими вспышками. Тут и крайт-дракон хочешь не хочешь начал бы нору для укрытия искать, а человеку в открытом пространстве не выжить. Если такое случилось, то изломанный труп — не самое приятное зрелище. Не надо Люку такое видеть, но куда там… Уже вскочил и побежал. Оуэн был не настолько прыток, чтобы кинуться следом. И как не погоняй неторопливого джербу, в галоп его не пустишь. — Люк, подожди, — сделал Оуэн еще одну бесполезную попытку остановить племянника. Давно уже собирался поговорить с ним, но все откладывал. Теперь вот, наверное, придется. И повод, и жестокий урок: не все от тебя, Люк, зависит. Самая бесполезная вещь в этом мире — пустые мечты. Ты не изменишь этот мир. Все подстраиваются, как могут. Главное — подстроиться так, чтобы жить по совести и не пытаться прыгнуть выше головы… — Он жив! Жив! — пока Оуэн погружался в свои невеселые мысли, Люк успел добраться до затерянного путника, осторожно перевернуть его на спину, приложить ладонь к шее, пытаясь под пальцами уловить биение жилки, а ухо — к груди, чтобы почувствовать дыхание и биение сердца. — Хорошо, — довольно проворчал Оуэн. Серьезный разговор можно отложить, и на душе спокойнее становится. Вот уже и Оуэн добрался до пострадавшего. Надо же, совсем ребенок еще! Человеческий ребенок: уши, никаких отростков. Волосы необычные — рыжие, почти огненные. С таким окрасом в толпе не затеряешься. Но ничего. Бывает. Выглядит не старше Люка. Одежка, кстати, прочная, дорогая, но не для путешествий по пустыням. Хоть те же сандалии с открытыми пальцами — устанешь песок вытряхивать. Да и сам мальчик какой-то хлипкий, слишком изнеженным выглядит. Кожа такая бледная, будто он и солнца никогда не видел, полное отсутствие бровей и… — Что это? — Люк заметил на лбу найденного мальчика витиеватый красный знак. Это похоже на татуированное клеймо, отметку чьей-то собственности… А еще и подведенные глаза! Возможно, хозяин уже ищет «пропавшую» игрушку, возможно, он захочет получить ее обратно. Только вот Оуэн Ларс не тот, кто спокойно относится к тому, что люди могут быть чьей-то собственностью. Когда Оуэн проводит рукою ото лба к макушке — это не отсрочка принятия решения, а просто старая привычка: ситуация не нравится, но загвоздка в том, что делать нужно именно так. — Откуда я знаю? Сам потом спросишь, — он слегка приподнял голову паренька, попытался расцепить плотно сжатые губы, чтобы влить хоть немного воды. — Подержи-ка, — неосознанно, но мальчик делает глоток, мышцы на шее резко дергаются. — Жить будет! — выносит вердикт Оуэн, а потом кивает Люку на огромную глиняную бутыль. — Грузим, — можно же предположить, что раз нашли вещь рядом с пацаненком, то она ему и принадлежит. Так или не так — разберутся впоследствии. Кувшин хороший, глина добротная, крепкая. Если мальчик скажет, что посудина ему не нужна, то в хозяйстве в доме Ларсов такая вещь всегда пригодится. Мальчишка оказался довольно тяжелым, несмотря на свою худобу: «Кости из железа?», — в шутку проворчал про себя Оуэн. — Ого! Эта хубба камнями, что ли, набита? — Люк потянул за тесемку бутыли, но посудину удалось лишь приподнять, но не от земли оторвать. — Хубба? — ну и фантазия у племянника. Оуэн не видел ничего общего между обнаруженной ими бутылью и местной тыквой. Это как раз в репертуаре Люка —залезть на крышу и воображать, что пилотируешь корабль, или видеть в палке световой меч. — Не камнями, а песком… Оуэн, высыпая бесполезное наполнение посудины, говорил ровно и почти равнодушно, как будто все, что происходило,вполне обыденно. Хотя он и сам пребывал в недоумении, не хотелось еще и возбудить любопытство Люка странными домыслами. Что вообще происходило? Хозяин решил так научить строптивого пленника смирению? Мальчишка кое-как смог выбраться из ловушки, но на большее силенок не хватило. Все равно бред какой-то! Но все таки лучше им всем быстрее убираться отсюда. Может, ничего такого. Может, просто у кого-то с возрастом неуместная фантазия разыгралась. Оуэн прикрыл мальчишку парусиной; больше — от жара солнц-близнецов (хватит с него), а заодно и от любопытных глаз. Хотя какая тут конспирация, если Люк постоянно на него оглядывался, проверял не пришел ли в себя, не очнулся ли, не пошевелился. От беспокойства племянника Оуэну и самому было не по себе. Слишком поздно он вспомнил одну «небольшую деталь». Рабам под кожу вшивали передатчики, и если те и умудрялись сбежать, то механизм взрывался. Хоть бы какой звук или шевеление от мальчишки почувствовать, а то, может, уже труп домой везут. Хорошо хоть дальше добрались без приключений. Умница Беру. Она не задавала лишних вопросов, почти сразу оценив ситуацию, просто показала, куда устроить мальчика: — Дальше я о нем позабочусь. Серьезная и сосредоточенная. Оуэн видел, как тяжело его жене далось ожидание их с Люком возвращения. Мешки под глазами от бессонной ночи ее выдавали, но если она и расскажет, то тихо, потом, когда они останутся наедине. Что более всего ценил Оуэн Ларс в жене, так именно эту способность Беру понимать его без лишних слов. — Давай. Нам еще разгрузиться надо. Угу, а еще распрячь и напоить джербу. — Дош, — Оуэн редко позволял себе удовольствие выругаться, но тут не сдержался. Хотел потянуть лямку бутыли их найденыша, а потянул связки на руке резким движением. Чертовщина какая-то! Пустой кувшин оказался таким же тяжелым, словно какой-то шутник снова наполнил его песком. Откупорив пробку, Оуэн обнаруживает, что так и есть. Люк, конечно, временами тот еще шалопай, но сейчас его в такой шалости подозревать бессмысленно — все время на глазах был. Остается Оуэн и мальчишка в обмороке. За себя фермер мог поручиться, что все еще в здравом уме находится, и память его не подводит. Вот еще, глупостями такими заниматься! — Осторожней там! Складывай все ровно, а не так, как обычно! — он прикрикнул на племянника, прекрасно понимая, что тому сейчас хотелось бы не мешки на складе перекладывать, а бежать разузнавать, что там со спасенным парнишкой. Люк шустрый, а еще — упрямый, быстро справится. Поэтому Оуэну нужно поднапрячь старые кости и на время припрятать бутыль. Хотя толку? Уже ведь не скажешь, что забыли в песках! И кувшин и того рыжего… Мальчишка обладает Силой? Тогда пусть не напрямую, но он может быть опасен для Люка. Оуэн не слышал, чтобы она так себя проявляла, но он из тех, кто считает, что лучше держаться от таких вещей подальше, особенно после того, что случилось с Энакином Скайуокером. Нет, Оуэн ни о чем не жалел. Пусть только паренек поправится, а там все решится. Если его нехорошие предчувствия сбудутся, то придется навестить одного старого знакомого. Труда не составит разыскать. Точно поблизости где-то крутится, наблюдая за сыном бывшего ученика. Это не было одолжением джедаю, когда Оуэн принял в семью малыша Люка. Как ни крути — племянник! Но фермер поставил жесткое условие: никакой такой Силы в его доме. Даже упоминания. Неприятности ему не нужны! Если уже вспомнил о пацаненке, то пора бы узнать, как он там. — На нем ни царапинки. Даже не знаю… Похоже, что он просто крепко спит, — приглушенно шептала Беру, будто боится разбудить своего рыжего подопечного. Ой, да ладно! Если он просто спит, то пора бы уже и проснуться. Беру смотрела на мужа со строгим прищуром, кулаки в бока уперты — вот прямо мать, готовая защищать ребенка. И это — ненароком — укол в больное место самого Оуэна. Когда они с Беру поняли, что им хорошо вместе, что они, так сказать, две половинки, то взаимно сошлись во мнении, сколько детишек им завести. Чем больше, тем лучше! Пацаны — Оуэну в помощь, девочки — чтобы их баловать. Не сложилось… Потому и над Люком Ларсы тряслись, как не каждый родитель над собственным ребенком. Потому Оуэн и пытался оградить мальчика от ошибок его отца. Как бы ни зол был в свое время Оуэн на сводного брата, со временем обида ушла. Не так в Энакине дело, как в том, что, уйдя за джедаями и Силой, он потерял себя. С Люком этого не случится! — Угу… — ответил Оуэн на затянувшееся молчание. — Такой худенький, — конечно, Беру не мужа имела в виду, а этого рыжего. Неважно, главное, что она поняла, за кем в доме последнее слово. Вон уже и руки не в оборонительной позиции, а в почти умоляющем жесте сцеплены в замок между грудью и животом и взгляд такой, какой бывает, когда — между прочим, по делу! — он вроде Люка наказать хочет. — Откормим, — проворчал Оуэн. Кто хозяин в доме? Правильно! Он! И за ним последнее слово. И его слово — закон. Сказал: никакой такой Силы в его доме не будет — ее и не будет. И подчиняться этому обязаны все домочадцы, и старые, и пришлые… Да и вообще, может, Оуэн себя накрутил почем зря. Если бы рыжий представлял угрозу для Люка, Беру бы уже заподозрила что-то. Он же ей как сын. А свою жену Оуэн знает как облупленную.