Überleben | Выжить

Истинное чудо, что мы двое смогли выжить… почему же всё сложилось вот так? Почему всё вылилось в нечто, гораздо большее, чем просто дурацкие шуточки? Почему это должно было… стоить стольких жизней? — Ламберт… эй, ты ещё со мной? Ощутив воображаемую пощёчину, я мельком посмотрела вверх, взгляд сфокусировался лишь ненадолго, я снова уставилась вниз, точнее на свою облачённую в сапог ноющую от боли ногу. Теперь, когда уровень адреналина в крови немного снизился, я могла чувствовать мелочи, происходившие с моим телом. Последние несколько часов я ничего не слышала, только шум крови в ушах, чувствовала лишь, как колотится сердце и звук дыхания, частого-частого. Теперь воцарилась тишина, она казалась даже громче моих криков в те последние мгновения. Я до сих пор не могла поверить в случившееся. Сначала Кейн, которого изнутри выгрызла эта… штука, буквально взорвав его у нас на глазах… его кровь всё ещё была на мне, на моей одежде, даже на моём лице. Я не удосужилась вытереть её, тогда это казалось мне не самым лучшим решением, только не для моего тела, я до сих пор чувствовала её запах на губах. От запаха железа и смерти желудок продолжало скручивать, но я не стала ничего делать, это стоило бы мне жизненных сил, которые ещё нужны хотя бы для того, чтобы просто жить. Затем оно, выросшее в чудовище, убило Бретта. Он мне никогда особо не нравился, но такой участи даже он не заслуживал. Повезло, я не видела, только слышала. Теперь же Даллас отчаянно хотел залезть в те шахты, чтобы поохотиться на тварь… и я никак не могла на это повлиять. Я сидела в кают-компании и чувствовала, как вот-вот снова лишусь сознания, точно также, когда Кейна разорвало на части. Тьма перед взором невероятно приятна, учитывая ужас, который я тогда испытала. — Ламберт?! Я снова посмотрела вверх. Властный голос Рипли вырвал меня из задумчивости, по крайней мере, на тот момент я действительно могла воспринимать его. — Да… в порядке. — Ты вообще хоть слышала? Да, слышала, но зная, что мой тон прозвучит слишком надрывно, не сказала ни слова, лишь слегка кивнула. Кровь, если она и прилила к щекам, схлынула с моего лица при одной мысли об одиноком Далласе. Кое-как сглотнув, я огляделась, Паркер прислонился к стене и пристально смотрел на Далласа, сам Даллас казалось, погрузился в собственные мысли, Эш исчез, вероятно, исследовал останки бедняги Кейна. Снова затошнило, и я изо всех сил попыталась прогнать воспоминания о той жуткой сцене. Рефлекторно ощупав один из карманов брюк, я обнаружила, что того, что искала, там больше не было. Ну, наверное, так даже лучше, все равно хотела бросить курить… Чуть позже я поморщилась. Паркер и Даллас спорили о том, полезет ли в дыру он один или этого громилу с собой возьмёт, от Эша по-прежнему ни слуху, ни духу, а Рипли напряженно размышляя, беспокойно ходила взад-вперед. Её шаги — быстрые и громкие, совсем как у топающего малыша. Признаю, этот шум едва не сводил меня с ума. Этот громкий стук подошв, снова и снова, — от него аж кровь вскипала, всё сильнее и сильнее, я прямо чувствовала и поначалу просто закусила нижнюю губу, несколько раз одарив Рипли злобным взглядом. Но после того, как она не придала ему значения, похоже, просто не заметила, я встала, упёрлась в стол, да так, что одна из хрупких стеклянных чашек разбилась об пол, по которому тут же растёкся холодный кофе. — Пожалуйста, может прекратишь, наконец, и сядешь?! — огрызнулась на неё я прежде, чем успела поймать озвученную мысль и тут же пожалеть об этом. Я смущённо уселась обратно, Рипли удивленно посмотрела на меня. Её большие глаза несколько раз моргнули, пока она, как видно, переварила мои слова, а затем она упёрлась ягодицами в стол. — Хорошо, извини… Опа… Какая неожиданность. Она, правда, оставалась спокойной после того, как несколько часов назад я влепила ей пощечину, о чем теперь сильно сожалею. Наверняка сейчас она просто придерживалась устава, её нельзя было ни в чем упрекнуть, тем не менее я до сих пор считала её ответственной за то, что случилось с Кейном. Но ведь — откровенно говоря он сам виноват. Если бы он не полез трогать эти штуковины в гигантском зале корабля, эта тварь была бы… Ах, черт возьми. Какой смысл размышлять об этом — обвинять мертвеца в собственной смерти. Его душе ещё воздастся сполна; быть может уже сейчас, в эту самую минуту, он уже предстал перед судом. Не особо я верю в метафизический мир. — …что у тебя есть татуировка… интересно. ?! Я в замешательстве подняла глаза, Рипли взяла меня за левую руку, пока я витала в своих мыслях, и спросила о татуировке. Я моргнула, показывая, что пропустила всё мимо ушей, поэтому она начала по новой: — Роза… Я и не думала, что у тебя есть татуировка. Давно наколола? — Эм… да. Относительно. В двадцать один год наколола, сразу же, как достигла совершеннолетия, — я чуть улыбнулась, очень приятное воспоминание в противовес тому, что могло ждать нас в будущем. Но то, что Рипли заинтересовалась… это меня очень удивило. На мой взгляд, как личности, мы были ей не очень-то интересны. В конце концов, все мы просто коллеги, или, по крайней мере, таковыми являемся… На самом деле, если оставаться честной хотя бы с собой, с некоторыми из них я даже подружилась, особенно с Кейном, который сопровождал меня в самые тяжелые минуты тестирования и заботился обо мне здесь, во время этой короткой смены на «Ностромо». Он… всегда был рядом. От осознания этого на меня снова накатило, и я едва сдержала слёзы. Я слегка прикусила нижнюю губу, давление в голове нарастало, глаза как будто вот-вот готовы были лопнуть. Рефлекторно я схватилась руку, которая держала мою, сжала и тяжело сглотнула. — Эй… какого? Что на тебя такое нашло? — Ничего… ничего… — бормотала я себе под нос, медленно опуская голову и сжимая воздух меж зубов. Но держать себя в руках стало больше невозможно, я разрыдалась, заскулила, точно щенок, который потерял мать. Как пауком укушенная, Рипли подскочила и крепко обняла меня, но от этого сильно легче не стало, по крайней мере, не сразу. — Это… это… Кейн… Я скучаю по нему… Когда я смотрю на это под другим углом, оно и не странно даже. Браки, в которые я вступала, длились недолго, в среднем только месяц или два; всего трое их было, и все они явно недооценивали мой характер. Они любили только мои лучшие качества, а затем подавали на развод, как только по ним ударял быт. Я знала, что у меня очень сложный характер и что немногие могли выдержать, когда я проваливалась в тяжелую фазу, или успокоить, когда на меня накатывала паника. Затем появился Кейн, ничто не могло его смутить, казалось, его живой взгляд невозможно было затуманить. У него был свой ритм, своя деятельность, свое время. Он не позволял втиснуть себя в корсет времени, разучился — как сам пояснил в одной из откровенных бесед. И я знала почему; знала, что это связано с его зависимостью. Как и у меня; моя тоска по гармонии также выходила за рамки чего бы то ни было, по крайней мере, так я убеждала себя на протяжении многих лет. Кейн убрал это: и в своей, и в моей голове. Его спокойствие иногда сводило меня с ума, но оно заражало, приятно заражало. Когда он просто сидел, смотрел на собеседника напротив и разговаривал, со мной в том числе, от него исходило некое зомбирование. Паркер и Бретт тоже называли его зомби, который заражал других своей вялостью и праздностью. Сам он говорил, что поражён тем, что у него ещё хватает энергии, чтобы жить и выживать. Это заставило меня немного поломать голову, и я пришла к выводу, что, хотя прошлое у нас сильно разнится, что-то общее именно в этом аспекте есть: мы боролись сами с собой каждый день. Это сплотило нас, подружило. Мы очень сблизились; когда Рипли ещё не было рядом, я всегда держалась поодаль. Я знала, что о нас могут поползти слухи, но мне было плевать. Какой бы тесной ни была наша дружба, с моей стороны она никогда не смогла бы перерасти в нечто большее. После неудачных замужеств я отдалилась от мужчин, из-за этого во мне развились панические чувства. Кейн тоже не для женщин, он сам признался, когда напился. У нас были глубокие платонические отношения, которыми я действительно наслаждалась всё это короткое время. А теперь его больше нет. — Между вами что-то было? — вопрос прозвучал настолько внезапно, что я чуть не поперхнулась слюной. Яростно помотав головой, я огорошено уставилась на Рипли. Наверное, и до неё дошли слухи о том, что мы вместе — кто вообще их распустил? Получилось ли это спонтанно, или у всех возникали одинаковые мысли? — Нет, ни в коем случае! Мы были друзьями, да… но не более. — Должна заметить, выглядело это, как нечто большее. — Знаю. Нас связывало… да, связывало кое-что, очень сильно. — И что же? Это ещё больше меня удивило, настолько, что я забыла про слёзы, а всхлипы застыли в горле. Почему Рипли вдруг так заинтересовалась мной? Нас всех вот-вот сожрут, одного за другим, а тут она вдруг поняла, что, перед тем, как меня не станет, хочет узнать обо мне всё. Она что не могла выбрать момента получше… но я уже заглотила наживку, жаждала покоя хоть на пару минут. — Ну… ментально мы оба находились не в лучшей форме. Это если коротко… — я колебалась, не зная, хочу ли вообще опровергать слухи о наших близких отношениях. — Я знаю. Знаю о твоих недугах и о его прежней зависимости. Но я не это имела в виду. Сердце на мгновение замерло, дыхание остановилось. Откуда она знала обо всём этом? Она вообще редко заговаривала с нами с такой охотой. Она как-то больше болтала ни о чём, даже когда я плакала у неё на руках, а Кейна не было рядом. Рипли много раз утешала меня и приводила мои мысли в порядок, но делала это по-другому. С ней я вела себя совсем не так. Более поверхностно, по крайней мере внешне. На самом деле мы понимали друг друга без слов, она могла определить по одному моему взгляду, что со мной происходит — способность, которой не хватало Кейну; чтобы до него дошло, нужно было объяснять словами. Я всё ещё держала её сильную руку, только теперь заметив, что под мягкой кожей спрятаны сильные мышцы. Она совсем не походила на мускулистую женщину, но ей не составило бы труда пронести меня по «Ностромо» на руках. Вообще-то на первый взгляд, она выглядела совершенно нормальной женщиной, уравновешенной матерью, которую ничто не могло смутить. Но на самом деле, если копнуть глубже, в действительности всё было почти наоборот. Она невероятно вспыльчивая, всегда готовая ответить колкостью, а её уверенность в себе превосходила даже её рост — в свои метр восемьдесят три Рипли оказалась второй по росту в нашей команде, после Паркера, который был выше на два сантиметра. В его сторону она и язвила, хотя на вид была точно тихий омут, казалась какой-то естественно наивной и юной, сумбурной и милой. Невероятно интересное сочетание, независимо от того, с какой стороны подступиться. Именно это, как я с самого начала заметила, снова и снова завораживало меня. Рипли была первой, на кого я взглянула, когда мы все представились. Я была совсем новенькой в команде, Кейн, по-видимому, был единственным, кого Даллас вообще знал, он поприветствовал всех остальных более сдержанно. Мне не хватило духу подойти к мужчинам; словно заметив это, Рипли направилась прямиком ко мне. В тот момент, когда она пожала мне руку и представилась, я почувствовала себя крохотным котёнком в открытой коробке под дождём, совершенно беспомощной, не знающей, что делать. Именно она неспешно представила меня остальным, чтобы я по очереди перезнакомилась с ними. Она держала меня за руку, не отпуская. Она оказала поддержку, когда мне аж пять раз влепили выговор за результат теста на выживание. Честно говоря, я не годилась для таких миссий, социально я вообще была непригодна для работы в команде, по крайней мере, на длительный срок. Только мои оценки — я только-только окончила университет — и то, что мы проведём большую часть времени в гиперсне, дали мне возможность получить первую миссию именно на «Ностромо». В противном случае я, вероятно, до сих пор ожидала бы подходящей миссии. Честно говоря, к этой отрасли я была непригодна от слова совсем… нет, «непригодна» — не то слово. Я обладала подходящими для пилотирования качествами, знала все расчёты и формулы наизусть, они мне снились даже, все экзамены — теорию и практику — сдавала на «отлично», а в стипендиях мне отказывали только из-за моих социальных проблем. Я не могла что-то делать параллельно, учёба отнимала слишком много сил, сил, которые приходилось восстанавливать раз за разом. Так или иначе, Рипли читала меня, точно открытую книгу. Не знаю, может это материнский инстинкт, который развил в ней такие способности, или она на самом деле была более эмпатичной, чем казалась на первый взгляд… почему-то звучит так, как будто она сама по себе была отвратительной женщиной. Но нет ведь… совсем нет. — Ну… мы всегда боролись со своими внутренними демонами и, так сказать, с самими собой, просто чтобы жить… и выживать… — фразу мог произнести и сам Кейн, и от этого у меня на глазах снова навернулись слёзы. На самом деле, он сказал мне как-то почти такую же фразу. — Пойми… Это всё, что она сказала, прежде чем замолчать. Однако мне удалось прочесть в её глазах отнюдь не равнодушие, а скорее смесь шока и удивления. Информация, казалось, просачивалась в неё понемногу, и она пыталась её переварить, понять. По вздоху я сообразила, что у неё будто камень в животе. — Ты была настолько честна, что я, честно говоря, не знаю, как это следует комментировать… и уж точно не знаю, как реагировать сейчас. Ты никогда не была так открыта, Джоан… Когда она произнесла моё имя, меня будто молния пронзила. Тон её голоса стал нежнее, отчего я залилась краской, на лице выступил румянец. — Если честно, я процитировала Кейна… он сказал мне почти то же самое. — Серьезно? Тогда… — снова молчание. Я терпеть не могла, когда предложение обрывалось на полуслове, потому что не знала, как быть в такие моменты. Я тихо хмыкнула и посмотрела на Рипли, продолжая неосознанно сжимать её руку. Казалось, мой взгляд не произвёл на неё впечатления, она просто посмотрела на меня, не выражая ничего и в то же время с глубоким состраданием. Зная, что она не собирается продолжать, я просто посмотрела вперёд и увидела Паркера, спотыкавшегося, чертыхавшегося и дико фыркающего. — Вот же упрямец! Обычно я вздрагиваю от его голоса, но на этот раз удалось взять себя в руки, однако нежное прикосновение к щеке не удалось проигнорировать, Паркер исчез, я продолжала таращиться в пустоту. Щека вспыхнула, от прикосновения кожи к коже, я, должно быть, покраснела. Тишина была громкой, в ушах отдавало стуком, словно крик, пронзительный и высокий, кровь бурлила… Я поёжилась, словно это могло стряхнуть с меня крик. Моё тело просто не могло разобраться с чувствами. Злость, отчаяние, грусть, эйфория — всё смешалось воедино, я схватилась за голову. Меня охватило головокружение; противоречивые мысли и темы, проносившиеся в голове в последние мгновения, минуты, часы, дни, годы, вечности, настолько контрастировали, что уже невозможно было воспринимать такой поток информации. Я хотела закричать, но звук застрял в груди, дыхание спёрло, глаза горели от сухости, я широко распахнула их, словно собираясь увидеть перед собой чудо… или ужас всей моей жизни. На мгновение я испугалась — к нам приближалась та омерзительная тварь, но это оказался всего-навсего Паркер, который встал рядом с Рипли. — Ты поговори с ним… мы не можем отправить туда его одного! Прежде чем я успела сообразить, Рипли встала и, бросив фразу «Сейчас вернусь, подожди немного…» исчезла за шлюзом. Меня окутала тьма, Паркер вдруг обнял меня, но к тому времени мои чувства были уже слишком слабы, чтобы понять, зачем он это делает… Теперь шум звучал так тихо, как никогда ранее. Везде гудело, я слышала машины, возбужденные голоса. Сон ли это? Все звуки так далеко… здесь так восхитительно тихо, в этом тёмном царстве, в вечном небытие, в которое я погрузилась… «Она вообще дышит?» «Да, не волнуйся! Она просто вырубилась, а не умерла!» «Вообще-то ни в чём нельзя быть уверенными! Может она заразилась?» «Оно не заразно!» «Кто ж его знает?!» Клубок голосов опутывал мой затуманенный разум. Я почувствовала на губах чуть тёплую воду, жадно, но кое-как пригубила немного, глотательный рефлекс вроде пока работал. «Кто вообще взял её сюда на борт?» «Паркер, сейчас не время для обвинений!» Это был Даллас. «Ситуация из ряда вон, все реагируют по-разному!» «Конечно, но падать в обморок — вообще не вариант!» Гомон. Топот. Закрывающаяся дверь. Снова дверь. Вздохи… Мир медленно возвращался через слух, но я всё ещё не могла открыть глаза. — Придурок… — это определенно была Рипли, — Малышка… просто держись… пожалуйста. Только не умирай, — у уха шелестел тихий шёпот, Даллас, наверное, не должен был услышать. Это придало мне сил и заставило поднять зудящие веки, я разглядела два размытых тёмных пятна, которые двигались, возбужденно вертясь туда-сюда. Похоже, два лица, которые попеременно смотрели то на меня, то друг на друга. Одно из пятен приблизилось, я почувствовала щекотку — сначала от волос на голове, потом от волосков на усах. — Дышит абсолютно нормально. Взгляд медленно прояснился, Даллас, должно быть, на мгновение склонился надо мной. Что-то холодное и мокрое легло на лоб. От этого стало так хорошо, что я тихо забормотала. — Да, она определенно жива, — снова Даллас, голос совершенно сух, как будто мои открытые глаза недостаточно подтверждали, что я ещё не почила. — Вижу, вижу. Как ты? Говорить можешь? Я собралась с силами. — Да… тяжко… — Тогда лежи спокойно и отдыхай. Это меня не удовлетворило, вспомнились прозвучавшие ранее болезненные слова, определенно исходившие от Паркера. Мне хотелось доказать, что я могу не только падать в обморок из-за каждой мелочи. Рипли, однако, осторожно пихнула меня обратно, когда я уже собралась выпрямить тело. — Лежи, ты ещё слишком слаба. Веки снова закрылись, подёрнулись, когда рука прикоснулась к моей щеке. Я услышала шаги, потом тихое мурлыканье у запертых дверей шлюза. Мы остались одни: Рипли и я. — Послушай. Просто попробуй продержаться. Я не переживу, если тебя тоже не станет, — очень красиво перефразированное «Пожалуйста, не умирай». Но фраза не возымела эффекта, по моей щеке покатилась слеза. Наверное, её действительно что-то привлекало во мне, этого я так хотела, с того самого момента, когда впервые увидела её. Я изо всех сил старалась понравиться этой женщине, в конце концов, она была — на тот момент — единственным приемлемым человеком в комнате. В то время я не предполагала, что Кейн впоследствии окажется моим лучшим другом, он был таким же человеком, как и другие в тот момент, несмотря на постоянную нарколепсию, так что я ни с кем не хотела иметь дело. С Рипли, с другой стороны, всё не затрещало по швам только потому, что она тепло помогла мне принять других. — Я постараюсь… обещаю. Слух уловил её улыбку, та всегда сопровождалась легкой ухмылкой — самый красивый звук, который я слышала за последние дни. — Как долго… я была в отключке? — Тебе не следует много болтать, это утомляет. — Долго? — Недолго, час или два. — Слишком долго… — Как только ты встанешь на ноги, Даллас спустится. Молчание. Я не знала, что на это сказать. Мысль о том, что я потеряю и его, разбивала сердце, я не хотела видеть, как умирает ещё кто-то из команды. Плевать, что кто-то среди них мне не нравился, сильно или нет, смерть — жестокая штука, по крайней мере, при таких обстоятельствах. Я не могла и не хотела больше этого выносить. Но прежде чем я снова разрыдалась, Бог знает, откуда у меня ещё остались слёзы, я почувствовала холодную тряпку там, где раньше покоилась её большая оберегающая рука. Тряпка нежно обтирала кожу, пришло в голову, что кровь моего друга, должно быть, всё ещё оставалась на лице, она, наверное, уже успела высохнуть. — Её действительно тяжело смыть… прости, придется, наверное, чуть посильнее. Мне было всё равно, насколько сильно или аккуратно тряпка терлась о мою кожу, я была рада, что ей важно, чтобы кровь исчезла с моего лица. И так достаточно, что футболка теперь скорее красная, чем белая, но её, впрочем, прикрывала толстая куртка. Чуть позже я услышала, как мокрый комок ударился о стол, ему на смену пришёл лоскут сухой ткани. Я тихо вздохнула, воздух негромко свистнул меж губами. И всё же кое-что не давало мне покоя. — Неужели я… такая жалкая? — Ой, ладно? — Паркер… он… — Не слушай его, он придурок. Он не прав. — Нет… он не… — будто подтвердив его слова, я снова залилась слезами. Для меня это уже слишком. Терпеть больше было невыносимо. Рипли помогла мне подняться и принять сидячее положение, чтобы хоть как-то снять напряжение, плач отнимает больше сил, чем хотелось бы. Её пальцы уверенно прикоснулись к моим щекам, мягко пробороздили вниз от челюсти к подбородку, нежно придержали его, и так же нежно приподняли. Я хотела отвернуться, но её большой палец не позволил, лёгким нажимом удерживая мою голову. — Нет, он сказал так. Знаешь, почему? Потому что у него мозгов не хватает. Он думает, что ты должна быть как он, а он всего лишь горилла в осином гнезде. Он испуган и не понимает, что несёт. Вообще не думаю, что он когда-нибудь поймёт. Он видит в тебе самое слабое звено в нашей цепи. Возможно… так и есть, но… — когда я взглянула на неё, её взгляд ясно говорил, что она понимает, что несет чушь. — Подожди… эм… ладно, давай с начала. Ему кажется, что ты слабачка, но это не так. Понимаешь? — звучало неубедительно. Совсем неубедительно. И она знала это. — Прости, Джоан… правда. Я не хотела говорить так, — в её взгляде светилось искреннее сожаление, я вздохнула и на мгновение закрыла глаза. — Почему ты продолжаешь звать меня по имени? — Э… Не знаю, правда; правда называю? — Да, и так постоянно… — Извини… — Всё хорошо. Мне нравится. Наши взгляды встретились, мы улыбнулись, одновременно. Самое прекрасное, что я видела за последние несколько дней. Мой взгляд остановился на её красивом лице. Пусть оно потное и грязное, но ей это даже шло. Подчеркивало внутреннюю силу, огонь, который заставлял её двигаться вперед, поддерживал в ней жизнь. Интересно, что питало это пламя? Я же, наоборот, похожа на воду, то вялая, то бурлящая, то хм… горячая, непостоянная и опасная. Огонь не менее опасен, это ведь борьба душ, за то, какой элемент может лучше удержать контроль. У обеих свои подводные камни. Может быть, я ошибалась, просто, мне так хотелось увидеть, но за этой грязью глаза её пылали, мне казалось, что я заметила в них красноватый отблеск. Наверное, в её глазах отражался лишь свет дверного проема, но если не придавать этому значения, то зрелище завораживало, так отличается от моих покрасневших от слёз глаз, из-за которых их синева совсем потускнела. — Полегчало? Я только кивнула, из горла не вырвалось ни звука. Я тихонько всхлипнула, свободная рука Рипли вытерла следы слёз с щек. Она слегка щелкнула языком, когда по моим щекам покатилось ещё больше слёз. — А теперь хватит… — прозвучало не как обвинение, а так, словно заботливая мать хотела побудить своего ребенка улыбнуться. Впечатление в раз контрастировало моим ощущениям. Я снова оказалась сбита с толку и совершенно не знала, как реагировать на эту ситуацию. Меня пронзила дрожь, я снова вздохнула и собрала всё своё мужество. Не успев осесть, словно кучка пепла, я клюнула вперёд, буквально упав в её объятия и обняв её, точно соломинку, спасавшую от верной смерти в воде. Времени на сожаление не было, потому что Рипли крепко схватила меня, прижав к себе с необычайной силой, словно сама цеплялась за меня. Наверное, ей, как и мне, это приносило успокоение… — Всё в порядке… мы ведь пока живы, да? Потерпи ещё немного, скоро всё закончится… — она немного покачивалась взад-вперед, — Мы справимся… — неужели я слышала нотки отчаяния в её голосе? Я хотела поднять глаза, но она не позволила, схватила за волосы и напрягла руки так, чтобы я не могла пошевелиться. Именно тогда я поняла, что происходит. — Просто держись… это всё… большего мне и не надо… — спокойный голос сменился шёпотом, за которым сквозили слёзы, а дальше я услышала всхлипы. Хватка на волосах усилилась, стало немного больно, но я не могла не то что пошевелиться, даже промычать что-нибудь. Я ничего не могла сделать, лишь обнимала её, обнимала изо всех сил — у меня их всё равно чуть — и раздумывала, что сказать или сделать, когда она освободит меня из паутины своих рук. В тот момент и не скажешь, что мы на самом деле боролись за выживание. Почти как в бездарном фильме, но это заставило меня понять, в каком замешательстве можно оказаться, когда даже самая сильная женщина плакала, попав в такую чудовищную ситуацию. — Рипли… — наконец прохрипела я. Она вздрогнула, разжала объятья и посмотрела на меня так, словно уронила фарфоровую куклу. Я чуть улыбнулась, смущенно, такой реакции я совсем не хотела. — Извини… ты… не стесняйся, можешь обнимать и дальше. Я просто хотела посмотреть на тебя и… черт… — Хватит ли вообще у меня смелости? — Нет, это я должна извиниться. Я должна справиться с нервами, просто оно буквально накатилось. Видеть тебя такой — ранит сильнее, чем можно себе представить. Такой беспомощный, ты имеешь в виду? Неужели я похожа на твою дочь, которая, испугавшись, лежит у тебя на руках, потому что ей только что приснился кошмар? Может, выгляжу я также… только мы внутри кошмара… мы не можем просто взять и проснуться… — Теперь заткнись! Я просто сижу здесь, реву и падаю в обморок всё время, думаю, ты можешь себе позволить пролить несколько слезинок! Положи уже чертов конец этой браваде! Я больше не могу этого видеть! Мы все боимся, и надо как-то с этим жить. Так что, черт возьми, плачь, если тебе так хочется, и перестань притворяться бесчувственной героиней. Если кому-то и по силам справиться, так только Далласу или кому-то вроде него… Мы обе моргнули. Я сообразила, что только что сделала: прочитала Рипли хорошую нотацию. Вот уж поистине редкое явление, словно выигрыш в лотерею или удар молнии прямо в макушку, но внутри так вскипело, что я не могла или не хотела сдерживаться более. Звучит неуместно, но мне хотелось увидеть, как она плачет, не для того, чтобы удостовериться, что не я одна слабачка, а чтобы знать, что не только у меня есть слабости. Теперь, как ни удивительно, так и вышло. Теперь я чувствовала, что вокруг меня люди, а не какие-нибудь киногерои, просто играющие свои роли. Я ожидала худшего, как было до этого, но всё, чем Рипли смогла ответить, — снова этот удивленный взгляд, но теперь в сочетании с чем-то, чего я никогда раньше в ней не замечала… — она улыбнулась. Не так, как обычно, не та вежливая улыбка, с которой она говорила с нами. Эта была мягкой, естественной, женственной. Её взгляд быстро изменился, став столь же нежным, как и улыбка. Она снова аккуратно притянула меня к себе, намного осторожнее держала на руках, положила мою голову себе на плечо, что было сложновато, учитывая нашу разницу в росте, но ей это удалось. Мне нравилось смотреть на неё. Когда я впервые увидела её, меня впечатлил рост, я редко встречала женщин, которые были выше, как Рипли. Большинство женщин, которых я знала, были среднего роста, девять из десяти — выше меня, но обычно не превышая ста семидесяти сантиметров. И это одно из качеств, которые меня так привлекали, она выбивалась из ряда вон, была не такой, как те, которых я знала. Немного долговязая внешность делала её особенной, и величие к тому же, которое не все могли непосредственно чувствовать, но многие признавали, что ей лучше не переходить дорогу, а если и придётся, то последствия не заставят себя ждать. Паркер и Бретт избегали её и правильно делали. Конечно, нет, они часто задирали её, но предпочитали язвить нам. Как такая женщина могла полюбить меня? Была ли это вообще любовь, которую она испытывала? Может, просто материнский инстинкт, как желание защитить маленького котёнка? Я не могла взять в толк, почему она продолжала сближаться со мной. Я ведь токсична, по крайней мере, бываю такой… очевидно, была причина. — Спасибо… Мне это было нужно. С тобой до жути хорошо, Джоан… Я залилась такой краской, как никогда в жизни. Со мной? Ей? Хорошо? Стоп, в системе явно закралась ошибка. Вообще-то я должна была сказать ей эти слова, а не наоборот. Я вообще не знала, как ответить, рот просто открылся, а глаза выглядели такими же глупыми, как у Паркера, когда он обнаружил, что любимый «Плейбой» куда-то пропал. Но прежде чем я успела хоть что-то сказать, она приложила палец к моим губам. Сердце бешено колотилось, чего она хочет? Я предвкушающе закрыла глаза, но ничего не произошло, кончик её пальца просто погладил мою нижнюю губу, щекотно. Я была немного разочарована, так хотелось, чтобы она поцеловала меня прямо сейчас, но это всего лишь несбыточная мечта… по крайней мере, мне так казалось. — Прости… тут ещё осталась кровь… — пробормотала она, прежде чем наконец заставить меня замолчать. — Насколько я могу судить, больше никто не заразился. Эш действительно нервничал. Он вошёл марширующим шагом, очевидно, направляясь к Далласу. Я спиной чувствовала его взгляд, он впивался внутрь и, казалось, не собирался отпускать. Меня парализовало от неспособности себя защитить, но Рипли была ничуть не против присутствия мужчин. Она полностью сосредоточилась на мне, сжимая меня в объятьях, и губах, таких же тёплых, словно солнечные лучи. Я же напротив никак не могла расслабиться, она, видимо, почувствовала это, отстранившись на пару миллиметров. — Не бойся… — выдохнула она, собираясь начать снова, когда мы услышали громкое откашливание, которое, как будто прозвучало совсем рядом. Я ошеломленно отшатнулась и увидела Далласа, который казался не менее ошеломлённым. — Думаю, у нас есть дела поважнее, чем посвящать время друг другу. Ламберт, ты пойдешь с Паркером и будешь наблюдать за датчиком движения на мониторе, уверен, ты с этим справишься. Рипли, Эш, идите, пожалуйста к входу в шлюз и не дайте твари сбежать. Всё ясно? Все на позиции! Дрожа, я уселась перед монитором и заметила маленькую жёлтую точку посреди черноты. Даллас занял позицию и ждал, пока все будут готовы подсобить ему. Он бы и сам лучше справился, но, похоже, нам доверял больше, чем самому себе, находясь в той дыре. Несмотря на то, что моя куртка рассчитана на довольно низкие температуры, сейчас она не согревала, и я потёрла руки от холода. Я взглянула на Паркера, который нервно уставился в монитор. Рипли назвала его обезьяной в осином гнезде. И вовсе не ошиблась. — Что вообще произошло? Я что-то пропустил? — его бормочущий голос пронзил меня, вызывав новую порцию ледяной дрожи. Я не хотела с ним разговаривать, поэтому проигнорировала и вопрос, и взгляд и вместо этого взяла рацию. — Даллас, мы на позиции «Мы тоже, мы готовы идти», — голос Рипли вызвал у меня очередной приступ ледяной дрожи, которая, тем не менее, оказалась приятнее, чем когда-либо. Маленькие бабочки начали разлетаться в животе, на всего одно мгновение, пока я слышала её голос. Я пыталась запомнить его, ведь, нельзя исключать, что я слышала его в последний раз. Глубоко вздохнув, я принялась наблюдать за точкой, которая теперь пришла в движение. Радиосвязь шипела и щёлкала, Даллас был явно слишком габаритным, чтобы бесшумно протиснуться в эти узкие шахты. Звук треккера указывал на то, что рядом с ним всё спокойно, но, тем не менее, это вызывало тревогу. Мы все надолго замолчали, но меня терзало предчувствие чего-то надвигающегося. — Там что-то есть? — я подпрыгнула так высоко, что чуть не опрокинула видоискатель, это вызвало громкий глухой звук, потому что я ударила по нему рукой. «Всё в порядке?» — я снова услышала голос Рипли, на этот раз слегка хрипловатый. — Да, в порядке. Натолкнулась на что-то… — пробормотала я, сгорая от стыда. — Так… да или нет? — Сейчас не время для этого, Паркер… кроме того, нас все слышат… — Да, тебя, но не меня. Я облегчу тебе задачу, да или нет? — Тебе-то какая разница?! — это начало откровенно подбешивать. — Какого черта? Ламберт, пожалуйста, успокойся! — Извини… — выдохнула я, хотя до этого собиралась промолчать. — Примем это за «да»! — ну это уже ни в какие ворота. — Паркер! — возмутился я. «Ламберт!» — трио голосов напомнило мне, что нужно, наконец, прикусить язык. Я внутренне выдохнула, но быстро поняла, что что-то не так. То и дело пропадал сигнал. Я ворчала, с тревогой давая понять Далласу, что время от времени теряю его из виду. Ещё через какое-то время, когда точка или сигнал снова исчезли — на этот раз надолго, две точки внезапно слились вместе, сигнал удвоился и звуки наложились друг на друга, на слух будто сердцебиение во время инфаркта, который вполне и меня мог схватить. — Даллас, там… что-то есть! Давай-ка оттуда! — в моем голосе медленно нарастала истерика. «Что, прости? Повтори!» — Уходи оттуда! — я едва не срывалась на крик. — Оно прямо за тобой! — сердце бешено колотилось, подогреваемое голосом. «Где, где именно!» — Где-то сзади! Выбирайся оттуда! Быстрее!!! Раздался хлопок, вдалеке послышался крик Далласа. Когда до меня, наконец, дошло, что случилось, нашего капитана больше не стало. Моё тело забилось в конвульсиях, я медленно осела на пол, лицо исказилось в отчаянной гримасе, мимику контролировать я уже не могла. Паркер схватил меня за плечи и встряхнул, но мысли запутались окончательно. Почему я была так невнимательна? В глазах потемнело, но я оставалась в сознании. Моё тело больше не могло дать мне передышки, оно бы больше не очнулось само. Теперь уже ничем не поможешь, на мне ещё больше крови, хоть она и не запачкала меня напрямую… но она уже у меня на руках… Пребывая в трансе, я встала, по лицу обильно сочились слёзы, била дрожь, мышцы рефлекторно дергались от напряжения. Было тихо, если не считать отдалявшихся шагов и яростного голоса Паркера. Я же воспринимала лишь тишину, чувствовала себя слепой и беспомощной, меня шатало, я уже не осознавала, где перед, а где зад, где верх, а где низ. Только столкнувшись с запыхавшейся Рипли, я поняла, что стою на ногах. — Эй, эй, эй! Слышишь меня? Джоан! Слышишь меня? Я ничего не слышала, по крайней мере, мне так казалось. Последовал лёгкий толчок, мы сели у стены. Паркер неистовствовал, кричал, от Эша снова ни слуху н духу. Я сама уже не понимала, где находится моя голова, поэтому вцепилась в Рипли, она снова была той соломинкой, которая не давала мне утонуть. Но мнимое затишье длилось недолго, потому что мы услышали треск решетки, которая была вбита для безопасности… потом чудовищный отвратительный визг твари, сожравшей всех наших ребят. Совершенно теряя голову и подогреваемая мышечным импульсом, я отстранилась от источника тепла, ноги просто понесли меня. Я понятия не имела, куда бегу. Бежать, бежать, бежать, бежать, бежать, бежать, бежать — единственная мысль, бившаяся в голове. Бежать, бежать… бежать… бежать отсюда… Я увидела что-то в коридоре. Оно было маленьким, туда можно спрятаться. Выглядит заманчиво. Ещё там дверь, которую можно открыть. Я втиснулась в шкаф, который обычно использовался для хранения инструментов, загадка, почему их там сейчас не было, об этом я задумалась лишь на долю миллисекунды. Захлопнув дверь, я ахнула. В ногах отдало болью, пришлось их сильно придавить и сжать, чтобы дверь закрылась. Уже через несколько мгновений начало сильно сводить икры, но прямо сейчас меня почти не трясло, я терпела, лёгкие еще работали. Я услышала тяжелые шаги, которые звучали совсем не так, как поступь Паркера, они были оглушительно громкими. Голодное рычание подсказывало, что существо стояло прямо за дверью, оно преследовало меня до этого перекрёстка. Через мелкие щели ничего не видно, все окутано тьмой. Я сощурилась, руки так крепко сжали колени, что я больше не чувствовала пальцев. Шаги стали громче, явно приближаясь. Оно приближалось, вовсе не тихо, и это меня поразило, оно, наверное, слышало, как я бежала. Внезапно в ноздри ударил странный запах, запах смерти и слюны, меня затошнило. Я сделала ещё один глубокий вдох и попыталась задержать дыхание. Только тогда я почувствовала, как сердце бешено стучит. Бешено — совсем не то слово, я чувствовала, как оно колотится всё быстрее и быстрее, словно пытаясь выпрыгнуть из груди. Это совсем нехорошо. В экстазе сердцебиения я закричала, существо легко сорвало дверь с петель и уставилось на меня невидимым взором. Меня бросило в холод, я вздрогнула, сообразив, что сердце перестало биться… остановилось? «Ламберт… эй… ты меня слышишь? Ты тут?» «Ты обещала не сдаваться, помнишь?» «Или мне это только снится?» «Джоан… пожалуйста. Дыши!..» «Бесполезно…» «Что же я делаю?!» «Не бойся…» «Спасибо…» «Прости… тут ещё немного крови…» «Ты обещала мне… а теперь очнись, чёрт возьми, Джоан!» Меня окутывал холод. Я мёрзла, было мокро. Уши заложило, я слышала только бульканье, похожее на воду. Дышала нормально, совершенно спокойно. Всё тело было расслабленно. Внезапно раздался сосущий звук, и вязкая субстанция, которая холодила меня, исчезла. Но теперь стало ещё холоднее. Проклятье. Как хотелось принять горячую ванну, а не лежать в этом холодильнике. Стоп… холодильник? Словно выстрел из пистолета, перед внутренним взором пронеслись все картинки. Я вспомнила… существо убило меня… нет… не убило… сердце не выдержало… я умерла от страха. Или?.. Когда последнюю каплю жидкости высосали из лёгких, я внезапно глубоко вдохнула. Чувствовала, как воздух наполняет их, грудь вздымалась, выпячиваясь от восторга, что может ещё жить. Рядом послышался знакомый звук, кошачье мурлыканье. Тот же источник шума начал лизать мне волосы, расчесывая их. Джонси рядом. Неужели я вернулась в прошлое? Я замычала, стало холоднее, колотила дрожь. Но быстро появилось чудесное, тёплое шерстяное одеяло, накрыло меня и вместе с ним мне помогли сесть. Я поняла, что обнажена, поэтому просто плотнее закуталась в одеяло. Постепенно становилось теплее. — Доброе утро, как спалось? Знакомый голос. Я смогла медленно поднять ноющие веки и посмотрела вверх. Впереди показалось коричневое пятно, постепенно превратившееся в Рипли, до сих пор такую же грязную, какой я её помнила с прошлого раза. Внезапно в моем желудке взорвались тысячи коконов и из них вылетели бабочки, вызывая чудесное покалывание. Я чувствовала себя… в безопасности. — Где мы? — только и прохрипела я: — А что… с Паркером? И с Эшем? Мягкий вздох: — Они… не выжили. Мы единственные, и Джонси… «Ностромо» канул в историю. Как, в историю? Мой вопросительный взгляд встретился с её взглядом, который теперь был мягким, полным эмоций, не то, что раньше. — Мне пришлось взорвать корабль, чтобы уничтожить тварь… до этого она утащила Паркера, Эш… ох… ещё хуже. К сожалению, их больше нет с нами… но мы… мы справились. — Где мы? — В «Нарциссе», спасательной капсуле. Прежде, чем засну, я хотела убедиться, что с тобой всё в порядке и ты можешь нормально проснуться. Меня смущал мой внешний вид. Рипли присела рядом, прямо в замораживающую камеру, скрестила ноги и обняла меня, потирая спину. — Что случилось? — Не сейчас — У меня случился инфаркт… — Не совсем — Что случилось, Рипли? Как будто сдавшись, она вздохнула. — Когда появилась тварь, ты побежала. Паркер, Эш и я пробовали прогнать её, к сожалению, в твою сторону. Мы отправились за ней, я догадалась, что она преследовала тебя. Когда мы подоспели, она собиралась убить тебя… мы действовали сообща, использовали мой огнемет, чтобы отогнать её подальше от тебя. Пока она ревела от боли, мы оттесняли её все ближе и ближе к шлюзу, в который Даллас собирался её заманить. Но она, меж тем, схватила Паркера и сделала с ним… ну, ты и так можешь себе это представить. С Эшем напротив мне пришлось расправиться самой, но я расскажу тебе об этом как-нибудь потом. У нас не получилось выбросить тварь, поэтому мне пришлось взорвать корабль. Я знаю, ты задаёшься вопросом, к чему всё это… Я до сих пор в шоке. Я вытащила тебя из шкафа и сразу же положила в капсулу, надеясь, что твоё тело само сможет вылечиться, и чтобы ты осталась со мной, даже если ты была… мертва. Но дисплей показывал, что твое сердце всё ещё бьётся и что у меня есть надежда. Так что я ввела тебя в искусственный сон и взорвала корабль… и вот мы здесь. — Я… я слышала твой голос… это?.. — Это всего лишь сон, моя маленькая… Улыбаясь, я чуть покраснела, а Джонси свернулся калачиком у меня на коленях и замурлыкал от удовольствия. Я просто лежала в её объятьях, наслаждаясь исходившим от неё теплом. Так хорошо, что на моих глазах выступили слёзы. Впервые с тех пор, как мы встретились, Рипли не пыталась меня утешить, и когда я подняла взгляд, чтобы понять, почему она этого не делает, то увидела, что она тоже плачет. — Ты действительно справилась… это всё, чего я желала… Я устала, прошло несколько дней. Мы почти всегда были рядом, большую часть времени проводили в моей капсуле, прижимаясь друг к другу… как только нас накрывало одеяло, приходилось вытаскивать из-под него Джонси, потому что его шалости не вязались с нашими. Теперь, когда кислород медленно заканчивался, нам придётся снова заснуть. Я опять лежала, на этот раз облачённая в необходимое нижнее бельё, взгляд устремлен на столь же раздетую красавицу, склонившуюся надо мной. Мои губы на мгновение растянулись в улыбке. Пока её пальцы скользили по нескольким датчикам, я продолжала размышлять о сегодняшнем утре, по крайней мере, о промежутке времени, которое мы называли утром. Годами мне не было так хорошо, как в те моменты, когда мы сливались воедино посреди далёкого космоса. Закончив, она наклонилась надо мной, один из её локонов упал мне на лоб. Я игриво обернула его вокруг пальца, прежде чем почувствовать нежный поцелуй на губах, мы засмеялись. — Спи спокойно, дорогая… Я разбужу тебя, когда мы прибудем… — её голос шелестел любящим шепотом, от которого у меня по спине побежали мурашки… тепло. Я с нежностью улыбнулась и глубоко вздохнула. Ещё раз взглянув в её прекрасные глаза, я старалась запомнить их оттенок — тёплый, карий цвет радужной оболочки, затем посмотрела на лицо, отмечая каждую неровность, то, как её нос дергался, когда она чихала, крошечные морщинки, когда она улыбалась, тёплый взгляд… в конце концов, я хотела видеть в своих снах её настоящую, а не искажённую версию. — Тебе тоже… приятных снов… Улыбаясь, она легонько коснулась моего предплечья. — Что она означает? Об этом я хотела спросить тебя тем вечером… Прежде, чем сомкнуть веки, я выдохнула: — Честно говоря, до сих пор в ней не было никакого глубинного смысла… но теперь… теперь в ней отражается моя красота и хрупкость… это я… Крышка капсулы с тихим жужжанием закрылась, прежде чем страна грёз поглотила меня, я сделала ещё один глубокий вдох. У ворот этой прекрасной страны я увидела Рипли, держащую с Джонси на руках. Её тёплая улыбка погрузила меня в первый сон, теперь она будет являться мне во всех снах…