Выжившие

Огромный Жнец, лежащий на развалинах офисного центра, был похож на выброшенного на берег дохлого кита. — Ты только посмотри, — присвистнул Гаррус, передавая Тали бинокль. Система жизнеобеспечения в ее костюме барахлила, но она уже нашла запчасти, с помощью которых могла ее починить. На техников Альянса надежды было мало — они никогда раньше не имели дела с кварианскими технологиями. У Гарруса было выбито плечо. Повреждение оказалось серьезным: рука, почти вырванная из сустава, повисла, как плеть, бронескафандр лопнул, а по экзоскелету пошли трещины, в которых были видны голубоватые разрывы плоти — она никогда не слышала, чтобы он так кричал. Сейчас его рука была спеленута, как младенец, и висела в перевязи на груди. Сустав ему вправил Рекс прямо под обстрелом, он же залил его панацелином сквозь дыры в скафандре. Тали, инженер, отстреливалась в то время, как вождь клана Урднот работал санитаркой, а Грюнт пытался починить неисправный коммуникационный центр. Наверное, когда-нибудь они будут смеяться, вспоминая об этом. — Мы будем смеяться, вспоминая об этом? — напряженно спросила она, отдавая ему бинокль. — В баре? — он нахмурился. — Обычно потом смеются в барах. Кто-нибудь один проставляется, и... Уверен, так и будет. Когда отстроят хоть какой-нибудь бар. Она наклонила голову и прижала ладони к шлему. Кила, что она несет. Что они оба несут. Гаррус обнял ее за плечи и прижал к себе: — Это нормально. — Что — нормально? — пробормотала она. Она плакала внутри шлема, и из-за этого визор запотевал. — Нормально плакать, танцевать, заниматься любовью или биться головой об стену, когда сначала думаешь, что вот-вот умрешь — но все-таки остаешься в живых, — мягко сказал он и добавил: — Нормально для всех, кроме турианцев. — Почему — кроме турианцев? — Потому, что у нас — дисциплина. И штырь в заднице, — задумчиво пояснил Гаррус. Видимо, это была какая-то старая армейская шутка, но он рассказывал ее совсем без выражения. Спотыкаясь на бетонных обломках, из которых торчали железные спицы арматуры, к ним шел Явик. Явик закинул винтовку на плечо, его лицо было залито кровью, а один из четырех глаз вытек — из глазницы на них слепо таращилась влажно блестящая пустота. Вслед за Явиком тащился Заид: его голова была разбита и он заметно пошатывался. Заида вела Джек. Джек держала его за нагрудную пластину, и каждый раз, когда он начинал заваливаться на бок, она скалилась и крепче обхватывала его тонкими татуированными руками. — Шепард справился, — заключил Явик, сложив руки за спиной. Припухшие веки вытекшего глаза сморгнули, и он скривился, вколов себе обезболивающего через инструментрон. — Мою винтовку заклинило, — добавил он, как будто бы это все объясняло. Штурмовая винтовка «Ариакэ Текнолоджис» и правда мигала красным индикатором перегрузки. Джек усадила Заида так, что он прислонился спиной к наполовину обрушенной колонне, и, сев перед ним на корточки, включила инструментрон. — Что, опять остался единственным выжившим из всего отряда? — спросил его Гаррус. — Вроде того, — Заид прикрыл глаза. Джек схватила его за щеки: — Глаза держать открытыми, понял меня? — Ее плечи были покрыты мелкими ссадинами, как будто бы она попала под дождь из битого стекла. Где ее куртка с эмблемой гриссомской академии, укрепленная абляционными пластинами, никто не знал. Над руинами Лондона в дыму и бетонной пыли медленно вставало солнце.