Детская нежность

Тот диск, оставленный Мэри на случай её смерти, был как нельзя кстати. Джон всё ещё чувствовал себя одиноко в их большом, но так скоро опустевшем после её смерти доме. Ночами он часто просыпался, будто вновь вернувшись в то время, когда его мучили кошмары о войне. К тому же Джон понимал, что он не справится с Рози, особенно в одиночку. Шерлок хоть и был рядом, но толку от него было точно не больше. Он не мог сидеть с Рози, не понимал её и всегда пытался объяснить ей что-то так же, как взрослому человеку. Джона забавляло наблюдать за ними, ведь великий детектив Шерлок Холмс в такие моменты больше походил на мальчишку, которого родители оставили сидеть с сестрёнкой. О детях, всё же, Шерлок знал гораздо меньше, чем о расследованиях, убийствах и видах табака. Сейчас Рози мирно играла с миссис Хадсон, пока Джон помогал Шерлоку разбирать разгром, устроенный Эвр на Бейкер-стрит. Всё выглядело печально, но стоило только переклеить обои, вернуть череп и нож, ну и, конечно, несколько раз стрельнуть в смайлик на стене — и всё будто вернулось на несколько месяцев, а то и лет назад. Джон даже почти забыл, каково это — сидеть здесь в кресле и наблюдать за Шерлоком. Первое, что сделал детектив, когда все интересующиеся посетили восстановленную комнату, — достал скрипку и начал играть. Джон забрал Рози у миссис Хадсон, чтобы дать ей тоже послушать игру Шерлока, которую сам Ватсон считал чем-то восхитительным. Комнату наполнила привычная мелодия. Кажется, Шерлок играл её и Эвр, к которой после той истории стал ездить гораздо чаще. Майкрофт не одобрял, Джон видел это в каждом постукивании его пальцев, в каждом небрежном взгляде на брата, но, тем не менее, никто не говорил об этом. Шерлок, как часто во время пылких ссор говорил Джон, был и вправду невозможным упёртым козлом, поэтому никто и не пытался остановить его. А детектив лишь пожимал плечами, изредка чувствуя немую укоризну Джона. Конечно, после их длительной дружбы с Ватсоном, Шерлок научился лучше разбираться в людских чувствах и немых словах, но всё ещё часто не видел их. Джон, покачивая Рози на руках, ходил туда-сюда по комнате и всё ещё наблюдал за Шерлоком. Было понятно, что скоро он вернётся в реальность, ведь мелодия подходила к концу. Детектив положил скрипку, обращая взгляд к лучшему другу. — Грем… — начал было Шерлок, поднимая со стола какой-то листок. — Его зовут Грег, мог бы и запомнить, — привычно поправил Джон, укоризненно вздохнув. Рози зевнула и пару раз толкнула руку отца. — Папа, я хочу к тёте Малте, — подняв голову на Джона, дочь слегка нахмурилась. — Побудь с нами, малышка, тётя занята, — Джон, тем не менее, опустил Розамунд на пол, давая ей походить по второму этажу, тепло улыбнулся и погладил дочку по голове. — Так вот, Джон, Грег принёс улики. У нас есть дело, Джон, — Шерлок выглядел довольным, — и это убийство! — Шерлок, ты же знаешь, что у нас Рози. Я не могу так часто оставлять её на других, ты же понимаешь, — Джон укоризненно взглянул Холмсу в глаза, намекая на события прошлых дней, когда они были у Эвр, когда Шерлок «спускался в ад», умирая в больнице Калвертона Смита. Рози и вправду часто оставалась с Молли или Миссис Хадсон, но едва ли это приносило ей дискомфорт: с крёстными ей всегда было чем заняться, иногда они были ей даже больше интересны, чем отец, да и сами женщины были только рады посидеть с малышкой, однако Джона всё равно это не устраивало в полной мере. — А что такого? — Шерлок совсем не понимал, в чём же проблема, особенно когда на пороге убийство. — Боже, Шерлок. Джон вздохнул, но не нашёл больше слов, чтобы объяснить товарищу свои мысли. Всё-таки, Шерлок оставался Шерлоком и поменять это Джон был не в силах. — Давай тогда возьмём её с собой? — предложил детектив, задумчиво склоняя голову вбок. — Хотя, вероятно, гоняться за убийцей с Рози будет затруднительно, да и что, если мы будем выслеживать его несколько дней? Прости, Джон, но думаю, что нам лучше оставить её у Молли. Миссис Хадсон завтра утром собирается уехать в другой город, Уэллингборо, к своей «старой подруге по переписке», с которой на самом деле она общается около четырёх месяцев. — Она не говорила нам об этом, — заметил Джон. — Говорила, просто не словами… — Шерлок точно хотел продолжить рассказывать о том, как же он узнал об этом, но за рукав его тянула Рози. — Дядя Шелок, — позвала она. Буква «р» до сих пор не давалась ей, однако Джон покорно ждал до её пяти лет, понимая, что в этом возрасте это нормально. Шерлок, однако, мало в этом понимал, поэтому несколько раз пытался объяснить малышке, как говорить «р», хотя особых плодов эти занятия не принесли, кроме того, что Рози научилась говорить «чёлт», за что Джон долго ругал Шерлока. — Да, Розамунд? — Дядя Шелок, я хочу к тёте Молли, можно? — Рози, очевидно, услышала в шерлоковой речи слова «оставить у Молли» и понадеялась, что папа выполнит их, если она напомнит. — Думаю, твой папа сам ответит тебе на этот вопрос, малышка, — Шерлок рукой указал на Джона, раздумывавшего над ответом. — Папа, можно? — Рози глядела на Ватсона своими яркими голубыми глазами, подкупая невинным вопросом. — Хорошо, завтра пойдёшь к тёте Молли, но когда мы с Шерлоком, — закончить отцу Рози не дала. Девочка улыбнулась и, обняв и Джона, и Шерлока, захлопала в ладоши. Её детство проходило именно так: дядя Шерлок, звавший Джона на расследования, которые стали интересовать Рози чуть позже, годиков в пять; отец, старавшийся дать ей максимум и постоянно повторявший неизменное «Боже, Шерлок» с разными интонациями; крёстные: Миссис Хадсон и Молли Хупер — которые рады посидеть с ней, рассказывая истории из своей жизни, не все из которых Рози можно было слышать; дядя Грегори Лестрейд, понимавший в детях чуть больше Шерлока, но более смешной, как говорила сама Рози; дядя Майкрофт, который приходил на праздники и с выражением странного равнодушного отвращения дарил подарки, хотя Рози знала — он не плохой. Один раз она даже видела странную женщину, которой Джон едва ли позволил посидеть с ней больше двадцати минут. Она была красива, красная помада и чёрные стрелки были единственными акцентами её лица, а Шерлок старался не звать её по имени. Рози тогда было всего четыре года, но она запомнила, потому что в тот день родители были совсем молчаливы.

***

Когда Рози исполнилось три, они с Джоном окончательно вернулись на Бейкер-стрит, что радовало и миссис Хадсон, и Рози, и даже Шерлока с Джоном, пусть они и вели себя так, будто всё было в порядке вещей. С того времени Розамунд поняла: у неё есть не только папа, но и Шерлок, вскоре переставший быть «дядей», потому что он тоже был всегда рядом, а со временем даже стал лучше понимать её, потому Рози незаметно для себя начала называть их с Джоном родителями. Когда Рози было около пяти, её начала интересовать работа родителей, куда её ещё ни разу не брали. Иногда Розамунд спускалась из их с Джоном спальни вниз, когда тот спал после расследования или смены в больнице, к Шерлоку, расспрашивая его о делах и дедукции, которую она по-своему называла «дудукцией». Детектив никогда ей не отказывал и, скоро привыкнув к её вечерней компании, объяснял сначала что-то простое, как тогда, весной. — Розамунд? — Как ты узнал, Шерлок? — малышка хлопала глазами, она ведь и шла тихо, и глаз на неё родитель не поднимал — только смотрел в ноутбук, записывая очередной вид табачного пепла, который нашёл вчера. — Это легко, — детектив пожал плечами, не отрываясь от работы. Он, хоть и смирился с тем, что блог Джона популярнее, свой не забрасывал — это, всё-таки, было что-то вроде традиции. — Шерлок, Шерлок, расскажи-расскажи! — Рози подбежала к Холмсу и, дернув его за рукав, попыталась закрыть ноутбук. — Подожди, дитё неугомонное, — Шерлок допечатал последнее слово и сам закрыл ноутбук, убирая его на стол. Он подхватил крестницу и посадил её к себе на колени. — Розамунд, разве ты не замечала, что все по-разному ходят? Твои шаги существенно отличаются от прочих — поступь у тебя детская, лёгкая, а ещё, когда ты волнуешься или чувствуешь какое-либо нетерпение, ты, Розамунд, всегда ускоряешь шаг, идёшь на цыпочках и почти не останавливаешься, даже если половица скрипит. — Так ты понял это только из-за шагов? — Рози широко распахнула свои голубые глаза, обрамлённые длинными ресничками. — Это не так и сложно. — А меня научишь? — чуть громче, чем того требовало ночное время, воскликнула девочка, заглядывая в глаза Шерлока. — Научу, тебе это может пригодиться, — спокойно, почти без эмоций отвечает Холмс, — но сейчас пора спать, Розамунд. Все спят, поэтому научить тебя не выйдет. Давай попробуем утром? — Шерлок спустил Рози со своих коленей и протянул ей игрушечного медведя, которого ещё утром она забыла здесь. — Но ты же не спишь, — возразила Рози, нахмурившись. — Я сейчас лягу, — врёт Шерлок, положив руки на плечи девочки, — и тебе уже пора. Джон будет ругаться. — Но ты же научишь меня завтра? — Научу, — пообещал мужчина, потрепав Рози по волосам. Этот жест он перенял у Джона, который очень любил делать именно так, пусть Шерлок и считал, что это подобно поглаживанию собаки. — Ура! Спасибо! — Рози обняла крёстного, широко улыбаясь. — А теперь ложись в постель, — вдруг строго заметила она, подходя к шерлоковой постели. Детектив недоумённо взглянул на неё и отрицательно качнул головой. Рози взяла его за руку и потянула. Когда же он даже не сдвинулся, девочка заметно расстроилась. — Ну Шерлок, пожалуйста, — смотря на Холмса настоящими щенячьими глазками, попросила Рози. Шерлок вздохнул, но дал девочке уложить себя в постель, накрыть одеялом и выключить свет. — Я не знаю сказок, но завтра точно расскажу, — пообещала Розамунд, чмокнув Шерлока в щёку и пожелав ему спокойной ночи. — Спокойной ночи, Розамунд, — кивнул Холмс, уже собираясь подняться с постели. Девочка следила за ним, заставляя заснуть. Какое-то время он сопротивлялся, но всё-таки забылся сном на несколько часов. Было пять, когда он проснулся. Рози лежала в кресле Джона, откуда вечером наблюдала за Шерлоком, и мирно посапывала во сне. Сам того не заметив, мужчина улыбнулся и, подняв крестницу на руки, тихо отнёс её наверх, в их с Джоном комнату. Ватсон пока ещё спал, но Шерлок чувствовал, насколько этот сон беспокоен. Он тихо закрыл за собой дверь и вернулся в свою комнату, только сейчас заметив, что Рози рассыпала вокруг его кровати муку. Шерлок невольно поразился её находчивости. Всё-таки, не каждый ребёнок додумается до такой системы. Рози рассыпала её так, что нельзя было подняться с кровати, не наступив в неё, а значит утром она могла бы проверить, не вставал ли Шерлок. Конечно, и в этой системе была погрешность: во-первых, всё ещё можно было прыгнуть, пусть это и было бы громко, а во-вторых, миссис Хадсон точно проснулась бы раньше Рози и, увидев рассыпанную муку, разбудила бы Шерлока, заставив убирать или объяснять, что же это за эксперимент такой. Решив не сдавать Рози, мужчина наскоро подмёл около своей кровати, а после вновь принялся за дела, от которых крестница отвлекла его ночью. Шерлок обещание выполнил. Рози проснулась около полудня, когда Джон уже давно был в больнице, а Холмс сидел в кресле, задумчиво буравя стену взглядом. Едва проснувшись, Розамунд спустилась к крёстному, дёрнув его за рукав. Шерлок не сразу заметил её, но девочка настойчиво пыталась вернуть мужчину в реальность. Вскоре он повернул на Рози голову, обращая взгляд на неё, стоящую в пижаме и со спутанными волосами. — Ты ела? — вопрос был явно риторическим, Рози только отрицательно мотнула головой. — Я попозже, — спешно добавила девочка, поправляя волосы, — расскажи про шаги. Шерлок кивнул. Он впервые стал объяснять что-то простым языком, впервые старался подбирать слова, которые были бы понятны хоть кому-то, кроме него одного. Конечно, никто, кроме Рози и самого Шерлока, не слышал этого, но всё-таки Холмс попытался стать понятнее.

***

Когда Розамунд было шесть, она впервые оказалась перед самым сложным на свете выбором: Джон или Шерлок. Теперь, когда вся жизнь, которую она помнила, прошла на Бейкер-стрит, девочка точно не могла выбрать кого-то одного — и Джон, и Шерлок были для неё родителями, ведь маму она не помнила, а они были рядом всегда. Была гроза. Погода будто тоже злилась. Рози сидела в кресле Шерлока, поджав губы, и тихо плакала. Джон совершенно точно расценивал её слёзы как слёзы боли и, конечно, был в какой-то степени прав, однако Рози было больно не из-за ушиба, а только из-за слов, которые она слышала. Джон пытался тише, даже двери закрыл, но было всё равно слышно. Шерлок говорил тихо, почти безэмоционально, а Ватсон едва не срывался на крик. Наверное, Розамунд даже винила себя в случившемся, но сейчас ей было больше страшно, нежели совестно. — Я оставил вас на пять минут, Шерлок! Ты же понимаешь, что если бы не я, она бы упала. Она могла получить сотрясение, Шерлок! — по скромному мнению Шерлока, отец-одиночка, страдавший кошмарами и прочими тревогами, вкупе с медицинским образованием — истеричка. Нет, Шерлок, конечно, не считал Джона истеричкой, но иногда он всё же перегибал. Рози не была настолько маленькой, чтобы печься о ней так сильно, либо Шерлок просто не понимал, что это требуется. — Джон, всё нормально. — А если бы я не успел? Ты вообще понимаешь, что могло бы быть, если бы я, чёрт возьми, опоздал? — Бога ради, успокойся, пожалуйста. — О, великий Шерлок Холмс сказал «пожалуйста»? — Джон, — Шерлок выдохся. Не было смысла даже спорить с Ватсоном, потому что тот явно не воспринимал его попыток свести скандал в ноль. — Пожалуйста, прости, что не уследил за Розамунд. Пусть Джон и кипятился, но больше ничего не говорил. В кухню зашла Рози, глаза которой блестели от слёз. Она подбежала к отцу и взяла его за руку, потянув ближе к Шерлоку и соединив их руки. — Хватит, — Розамунд остановилась между родителями и отпустила их руки. Шерлок пальцев не разжал, а Джон даже не попытался вырвать ладонь. — Рози, иди обратно, — Ватсон устало вздохнул и попытался прогнать девочку, но она только ножкой топнула, хмурясь. — Тебе спать пора. На глаза девочки навернулись слёзы и она, отвернувшись от отца, перевела взгляд на Шерлока. — Ну конечно, никто меня не слушает! — Джон раздражённо вырвал свою руку из пальцев Шерлока и ушёл наверх, оставляя друга и дочь. — Потом папа уедет, найдёт новый дом и меня заберёт? — по щекам Рози побежали слёзы. Шерлок подхватил её на руки, давая девочке уткнуться в своё плечо. Он погладил Рози по голове, перебирая её золотистые волосы, и вытер с её щёк слёзы, когда девочка посмотрела на него. — Конечно нет, Розамунд. У него просто выдался трудный день и он очень беспокоился за тебя, а я не уследил. — Холмс посадил её на стол и поцеловал в лоб, стараясь успокоить. — Но ты же не виноват. — Рози непонимающе наклонила голову. — Виноват тот, кто старше, Розамунд, — пожал плечами Шерлок, задумчиво смотря на крестницу, все ещё красную от слёз. Успокаивать детей точно не его кредо. — Может, ты хочешь какао? — мужчина вспомнил, что Джон так успокаивал Рози не единожды. — А ты умеешь его делать? — девочка чуть нахмурилась, но кивнула, болтая ногами. Шерлок неопределённо пожал плечами и принялся готовить какао, достав с верхней полки припрятанную банку с тёмным порошком. Рози с интересом смотрела на него, незаметно попробовав какао пальцем. Шерлок поставил чайник и засыпал в розовую кружку крестницы пару ложек растворимого порошка, останавливаясь посреди кухни. Розамунд ткнула его пальцем в спину, стараясь привлечь к себе внимание, и тихо вздохнула. — Шерлок, а ты же мне крёстный отец? — аккуратно уточнила девочка, слегка насторожившись. Она перестала качать ногами и слегка улыбнулась, потому что когда-то слышала от Джона, что человеку с улыбкой чаще говорят правду. — Да. — Тогда я могу называть тебя отцом? — совершенно невинно спросила Рози и зажмурилась, ожидая, что её будут ругать. Но Шерлок застыл, держа в протянутой руке кружку с какао, в которую даже молоко уже добавил. Девочка взяла кружку из его руки, отпила немного и потупилась, пряча лицо за фарфоровыми стенками. Шерлок неожиданно вернулся в реальность и, на секунду высунувшись из кухни, задумчиво сказал: — Думаю, тебе стоит спросить об этом у папы. Он может быть против. — Разве? А ты против? — девочка поставила опустошённую кружку на стол, неотрывно следя за Шерлоком, который мерил шагами комнату. — Мне льстит, что ты считаешь меня настолько близким человеком, Розамунд, — Шерлок даже улыбнулся, бросив взгляд на крестницу. — Но Джона спросить надо. — О чём спросить? Прощение себе вымолить хочешь? — Джон, очевидно, не до конца ещё успокоился, и Шерлок, отметив это, даже почувствовал себя немного виноватым. — Я просто подумала, — тихо начала Рози, чувствуя на себе прожигающий взгляд папы, — что я, может быть, могу называть Шерлока отцом… Он же мне крестный отец? — девочка вновь потупилась, болтая ногами. — Это ты ей предложил, Шерлок? — Нет, папа! Просто мы же живём с Шерлоком, он тоже любит меня и тоже мой родитель! Мы же семья, папа, и Шерлок о нас заботится! — возмутилась Розамунд, пока детектив молчал, разрешая Джону обвинять его в чём угодно. Ватсон на некоторое время утих, смотря на дочь слегка нахмуренно. Ей было шесть. Джону стало отчего-то стыдно, ведь даже она видела, насколько же они все и правда были семьёй, пока он, Доктор Джон Ватсон, только раздражался, лишь изредка замечая попытки Шерлока заботиться о них с Рози: небрежно принесённая кружка кофе утром; предложение заняться делом, когда Джон уже не мог выносить нудную обыденность; молчаливые вечера после его, Джона, длиннющих суточных смен; плед, как бы невзначай накинутый на плечи Джона, когда бывало совсем холодно. Шерлок почти что всегда старался сделать как лучше, пусть и не всегда мог. Рози была чертовски права, говоря, что Шерлок любит её, говоря, что Шерлок её родитель — он был близок с ней так же, как и Джон, так же дарил подарки, так же водил в кино и читал вслух. Не важно, что именно из-за кудрявого детектива любимой книжкой Рози стала «Криминалистика. Зачем обводят тело на месте преступления?», а походы в кино иногда заканчивались очередной историей из разряда: «Тут недалеко дело нарисовалось…» Джон был согласен и с тем, что все они — семья. Возможно, уже несколько лет он душил в себе нечто неоднозначное, но теперь это едва ли имело значение. Здесь и сейчас он не душил своих чувств: Джон простил Шерлока за всё, доверил ему всё, что имел — себя, свои эмоции, чувства и свою их дочь. — Ты права, Рози, мы семья. Называй Шерлока так, как хочешь ты. Он заслужил, — Джон улыбнулся. То, что в кухне был и Шерлок, не мешало. Он, всё-таки, когда-то должен был услышать это. Джон не боялся тешить его самолюбие, потому что сейчас был именно тот момент, когда нужна была голая правда. Рози обняла родителей, спрыгнув со стола. Она смеялась и улыбалась. Джон впервые видел её настолько счастливой. — Розамунд, я думаю, что тебе пора спать, — улыбнулся Шерлок, обняв девочку и поцеловав её в лоб. — Поздно уже. Она кивнула и убежала наверх, оставив Шерлока с Джоном одних. — Джон, — негромко позвал Холмс, по голосу которого было явно слышно, как же он волновался. — Ты, возможно, ещё злишься, но не уходи и послушай меня: помимо всей моей привязанности к Розамунд, заботе о ней… Ты тоже дорог мне, понимаешь? В том плане, что я люблю тебя. На секунду Джон нахмурился, пытаясь переварить всё, что только что услышал, но вскоре пришёл к выводу, что именно влюблённость в лучшего друга была тем неоднозначным чувством, зудящим в груди. Он и раньше знал это, просто не хотел верить. Теперь смысла отметать чувства не было: Шерлок сказал то, что он, Джон, хотел сказать самостоятельно. — Я не злюсь, Шерлок. И я тоже влюблён в тебя. Давай будем для Рози хорошими родителями.

***

— Отец, папа, тётя Марта! Я приехала! — Рози забежала в дом 221b по Бейкер-стрит, радостно улыбаясь. Миссис Хадсон вышла к ней из своей кухни, сразу оказавшись в тёплых объятиях крестницы. — Поступила? — Конечно, отец меня суперски подготовил, — лучезарная улыбка не сходила с лица Розамунд. — Вот, смотри, — девушка передала миссис Хадсон конверт, который теребила в пальцах, не в силах справиться с невозможным восторгом. Наконец спустились и Шерлок с Джоном, а за ними Грег Лестрейд, пришедший к ним по делу. — Замена вам растёт, — усмехнулся инспектор, протянув Рози руку. Она не стала её пожимать, а накинулась на Грега с объятиями. — Грег! — Девчушка засмеялась, когда Лестрейд взъерошил её вьющиеся светлые волосы. Рози отстранилась от него и подошла к Шерлоку, заключив и его в объятия. — Спасибо большое, я только благодаря твоему фокусу поступила. Шерлок приподнял её и с ней на руках прокрутился вокруг себя. Рози засмеялась, целуя его в щёку. Холмс усмехнулся и взял из рук миссис Хадсон конверт, на котором значилось «для мисс Розамунд Ватсон-Холмс». Внутри лежал лист, сложенный вдвое. — Читай, — попросил Джон, обнимая дочь, чуть не снёсшую его с ног своей необузданной энергией. Шерлок кивнул и принялся читать: — «Дорогая мисс Розамунд, ваша заявка на обучение в университет принята. Вы зачислены на следственный факультет. По мимо всего прочего, мы готовы предложить вам заочную форму обучения, так как наслышаны о вашем исключительном детективном таланте и рвении помогать людям». Рози заплакала. Она видела, что её приняли, но не верила до конца, пока Шерлок не прочёл письмо вслух. Розамунд видела, что все рады за неё, но не могла унять слёзы, катящиеся с её щёк. — Мы гордимся тобой, Рози, — улыбнулся Шерлок, давая ей понять, что она снова дома и что она правда поступила. А на следующий день они отмечали. Приходили все: от Молли до Майкрофта, который даже лично поздравил девушку, что для него было чем-то совсем нехарактерным. Джон был в слишком превосходном настроении, потому Шерлоку перепало гораздо больше нежности, чем мог подарить Джон обычно. Рози приучила их именно к ней, к бескрайней нежности и уютному теплу, которое они сами научились выражать в поцелуях, ужинах, вечерних посиделках и ночах без сна.