***
В лучах заходящего за горизонт солнца блестели купола Александровской слободы. В колокольнях отзванивали последнюю службу, покрывая всю крепость сладким звоном. Фёдор был не особо верующим, он скорее делал вид. Бог был ему чужд, он не желал следовать куче правил, он хотел веселья, свободной и беззаботной молодецкой жизни. Конечно, в храм он ходил, но редко и то, только если его заставят. Вот и сейчас он стоял возле входа в божий дом, не решаясь зайти хотя бы на самый конец молитвы. - Во имя отца, и сына, и святага духа. Аминь! – донеслось из глубины храма. Наконец молитва окончена, а значит вскоре будет пир. Пир на котором можно вдоволь нагуляться. Главное только не переборщить. В миг из дверей храма потянулись толпы опричников в чёрных рясах, жаждущих веселья и зрелищного вечера. Обычно на пирах кого-то травили, кого-то казнили, кто-то по-пьяни творил такую ахинею, что на утро не мог никому в глаза от стыда смотреть. Да уж, это всегда было весело, шумно, задорно, по-молодецки. До залов толпа добралась быстро. Сразу расселись по лавкам, потребовали медовуху, водку, вина заморские, самогонку, горилку и много другого разного алкоголя. В след за напитками потребовали закуски: сало, язык говяжий, сыры разные, селёдку. Последними стали выносить горячие блюда: индейки, куры, гуси, свиньи – их приготовили чуть позже. Нерасторопные крестьяне то и дело получали по шапке за свою медлительность, кого-то серьёзно били, в кого-то кидали кубки, кого-то ради забавы могли немного припугнуть. Ничего нового, забавы у дурных баринов всегда были похожи. Однако пир был скучным, царь и вовсе сидел спокойный. Потому все и веселились как хотели, они ясно видели хорошее расположение духа владыки, и страх отступал. И было все хорошо: все пили, веселились, плясали, пели. Только посреди пира государь встал да в свои покои исчез. Странно это, но всегда бывают непредвиденные обстоятельства. Может он с медовухой перебрал? Может плохо стало? Кто знает? И сидели опричники да бояре долго ещё, расходиться не желали. Федя с Васькой Грязным на пару пил, болтал о разном: то о подвигах ратных, то о битвах опасных, то о далёком детстве, то о пригожей девке. И радостно им было, да только вдруг заходит в залу мужичок старенький, к парням подходит да тихо, без прелюдий говорит: - Фёдор, тебя государь видеть желает. Давай без лишних вопросов: встал и пошёл. Опешил юноша, но все же пошёл в след за стариком. Шли долго, из дворца вон уже вышли, а все идут и идут. Испугался Федя, дрожит, а все идёт, вопросов не задаёт. И наконец крестьянин остановился, указал пальцем в глубь царского сада. - Малец, будь осторожен, государь немного перебрал и может слишком резко реагировать на различные… происшествия. Не стоит с ним сейчас язвить, я знаю ты это любишь. – тихо предупредил старик и подтолкнул Фёдора в сад. Парень нерешительно ступал по влажной от моросившего днем дождя земле, он боялся, но все равно шёл к царю. Вдруг в глубине сада показался высокий тёмный силуэт. Да, это точно царь, точно он. Юноша замер, когда нечёткая тень дрогнула и развернулась. - Не стой там, подойди ближе. – раздался тихий приказ, разливающийся по всему телу страхом. Опричник идёт ближе, боится не так сделать шаг, не хочет вызвать гнев царский. Опалы боятся все, никто не хочет под неё попасть. Вот уже подошёл он на расстояние десяти шагов, лицо владыки уже можно разглядеть. Он, на удивление,… улыбается? Впервые видел Фёдор такую ласковую и добрую улыбку на лице царя. - Почему вы все меня так боитесь, Федя? Я же ничего вам плохого никому не сделал. Да, казнил многих, но ведь всех за дело. Али вы все против меня свои козни строите? Может мне и впрямь всех вас на плаху отправить? А, Федя? – в глазах царя бушевал хмель. Он был сильно пьян, но все-же речи вёл мудрые. Взгляд был его уставший, замученный. Иван будто сбросил свою броню, стал подобен беззащитному ребёнку. Он будто очень хотел, но никак не мог понять, за что его все боятся и ненавидят. - Государь, это не так. Мы не хотим вам зла, и не задумываем против вас никаких измен. Мы… - вздрогнул Федя, когда фигура царя резко стала приближаться. Отшатнулся и, оступившись, упал на землю. - Боишься меня, все равно боишься. Боишься, что я могу спятить, обвинить в измене. Боишься, что старый дед-параноик увидит в тебе предателя, что казнит, а когда одумается казнит ещё больше народу. Все вы такие, гадюки подколодные. - Нет, я не того боюсь. – тихо прошептал Федя, так чтобы царь не услышал, но он услышал. - И чего же? - Я… не могу вам сказать. За такую дерзость вы меня точно казните. – испуганно сказал Федя. - Говори! – приказ прозвучал слишком злобно, что даже сам Грозный удивился. - Я… вы… - Федя никак не мог решиться на этот опасный шаг. – Вы – великий грозный царь. Вас положено бояться просто потомучто, как мы боимся господа, как дети боятся отца. Однако я боюсь вас не потому… Я боюсь вашего гнева, потому… потому, что сердце моё грешное воспылало любовью к вам, и очень страшусь я, что вызовет гнев это ваш. Знаю, вы правы будете, ежели казните меня, но мне это не поможет, ибо любовь моя не уходит из сердца уж несколько лет. – он замолк, понимал, дороги назад нет. Либо его сейчас казнят, либо... - Встань. – тихий бархатный голос показался парню очень громким, как гром средь ясного неба. Мальчишка поспешил выполнить приказ, дабы сильнее не разозлить царя. Он весь дрожал от испуга. Его жизнь сейчас висит на волоске, и только богу известно, как поступит великий князь Московский. Тот же подошёл ближе к юноше, почти вплотную и аккуратно коснулся подбородка опричника, нежно оглаживая холодную кожу. - Взгляни на меня. – Царь, хотя и приказывает, но отчего-то приказ звучит как ласковая просьба. Фёдор поднимает взор, смотрит в глубокие тёмные очи и утопает в них. Он вглядывается в их глубину и не видит и капли гнева. Что это значит? Что царь задумал? Как он не разозлился? Фёдор стоит, погруженный в свои мысли, не двигается, даже не дышит от страха. Но тут происходит то, чего юноша никак не ожидал. Иван, подтягивая за подбородок парня ближе, впивается в тонкие юношеские губы коротким, но жарким поцелуем. Фёдор в страхе отшатывается от владыки, не понимая, что происходит. Он резко разворачивается и устремляется прочь из царского сада. Лишь в своих покоях успевает Фёдор понять, что произошло и осознать, какие будут последствия, а они точно будут…***
- А я ведь тогда решил, что ты меня казнишь. Ведь никогда и никому ты не позволял такой дерзости… Даже если дерзость была не с их стороны. – усмехнулся юноша. Он все ещё висел на шее царя, но уже успел обойти его и висел лицом к лицу. – Как ты мог его украсть? Я так хотел сохранить первый свой поцелуй для жены. - Но ведь ты сам этого желал. Ты сам мне признался. Я тебя за язык не тянул. – Иван нежно поцеловал юношу в острый носик и отстранился, вновь продолжая вытирать волосы. - Желал. Но ты все равно воришка. Самый наглый, но любимый воришка…