Куда приводят мечты

Сквозь тёмные плотно задвинутые шторы тонкой полосой пробивался солнечный свет. Комната была приятно затемнена. Глубоко вздохнув, омега почувствовал боль в грудной клетке, которая отдавала в спину. Всё тело затекло от долгого лежания. Вздох получился тяжёлый, с хрипом и свистом. Судя по запахам, он не в госпитале… Помимо приятного запаха чистого постельного белья и антисептика где-то на периферии почувствовался уже знакомый запах феромона альфы. Он приятно зашекотал носоглотку и на удивление подарил… покой? Хотя сама ситуация явно противоречила этому. Около своей кровати он заметил молодую женщину. Она сидела, откинувшись в кресле, и, кажется, дремала. — Где я нахожусь?.. Сколько я проспал?.. — Ирука хотел сказать нормально, но получился лишь сиплый шепот. Женщина в кресле тут же проснулась и торопливо подошла к омеге. — Можно воды? Бета, судя по отсутствию феромонов, бережно приподняла голову омеге и подставила полный стакан к сухим, потрескавшимся губам. Парень стал жадно поглощать воду, отчего сразу закашлялся. Бета аккуратно вернула голову на подушку. — Меня зовут Шизуне Като. Я управляющая загородным имением клана Хатаке, главой которого на данный момент является Хатаке Какаши-сама. Он привез вас сюда вчера, израненного. Врач вас осмотрел. У вас пара сломанных рёбер, ушибы, ссадины и сотрясение головного мозга, но шлем смягчил последствия. Так что, в целом можно не тревожиться. Жизни ничего не угрожает. Умино слушал монолог, откинувшись на подушки, и про себя усмехнулся: «Твой хозяин — главная угроза моей жизни». — Хатаке-сан велел обращаться с вами, как с дорогим гостем и не ограничивать передвижения по дому. Вы пока приходите в себя, а я распоряжусь насчет обеда… Половину слов омега пропустил. Мысли вихрем понеслись в голове: «Так, он наплел, что я гость. Не боится, что убегу… Значит кругом охрана. Он не переживает или думает, что мои травмы остановят меня. Насчёт документов, ноутбука, да и всего остального можно забыть — в любом случае все утеряно. Остаётся одно — любыми способами добраться до ячейки с документами на имя Эша Джонса! Сомнений нет, добра мне этот альфа не хочет, иначе бы не стрелял…» От этой невеселой мысли глаза омеги повлажнели. Он явственно понимал — этот зверь ему нравится, как внешне, так и по запаху. Но его действия… Он вчера стрелял в него! А эта его надменная ухмылка, которую вчера видел он на светофоре… Он зверь! И как он назвал себя? Гончая? Надо бы накопать информации на Гончую, а не на Хатаке Какаши. Умино прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Седзи с мягким шумом раскрылись и в комнату зашла женщина, судя по виду — горничная, неся маленький столик для завтрака, а следом — Шизуне с подносом, от которого шёл приятный аромат свежей еды. — Умино-сан, это тыквенный суп пюре. Если вам будет сложно, то я помогу поесть, — мягко сказала бета. Перед омегой поставили стол, под спину положили ещё пару подушек и тело Ируки заныло. Но несмотря на это он принялся есть самостоятельно, с аппетитом. — Шизуне-сан, а когда в имение прибудет Хатаке-сан? Я очень хочу отблагодарить его за оказанную помощь и гостеприимство, — пробубнил Ирука. — Хатаке-сан, прибудет около восьми вечера: в шесть выезжать из офиса собирался и сразу сюда. Вчера господин был очень напуган и взволнован. Всех из-за вас на уши поставил! Впервые такое вижу. — И ещё, не подскажите, сколько сейчас время? И вообще, как долго я провалялся без сознания? — омега задавал вопросы как можно равнодушнее. — Сейчас три часа после полудня, — бета улыбнувшись, приняла поднос с пустыми тарелками. — Позвольте откланяться. Я вернусь к своим обязанностям и распоряжусь насчёт ужина, — с этими словами женщина покинула комнату Ируки, оставив парня в одиночестве. Это было омеге очень даже на руку; нужно было подумать. «Этот альфа вёл себя странно: он стрелял, но при этом беспокоился. А за меня ли беспокоился? Да нет… Конечно за бабки свои! Тут можно даже не сомневаться. То что он мне нравится не значит, что я нравлюсь ему. Да и как я могу ему понравиться после всего случившегося?» — эти мысли одна за другой кружили в голове парня. Тяжело вздохнув, Ирука поднялся на кровати. Шевелиться было больно, но терпимо. Теперь нужно попробовать встать: если получится — половина дела сделана. Откинув одеяло, Ирука осмотрел ноги: раны были неглубокие — просто содрана кожа; всё было обработано, только синяки от удара о дорогу расцвели по бедру и на коленях. Ощупав себя тщательно и убедившись, что нигде сильно не болит, Умино спустил ноги с кровати и, осторожно оттолкнувшись от неё, встал. Боль конечно усилилась, но не существенно; она отвлекала, но двигаться не мешала. Покачиваясь в стоячем положении, аки новорожденный козленок, Ирука к стыду своему осознал, что голым далеко не уйдешь. Помимо сёдзи, через которые зашла Шизуне, на другой стороне комнаты он увидел ещё одни. Отодвинув двери с мягким скользящим звуком, омега попал в ванную комнату. Выполненная в традиционном японском стиле, она была разделена на две части и декорирована бамбуковыми панелями. В одной части располагалась душевая кабинка и раковина; в другой, около панорамного окна с выходом на энгаву, стояла большая овальная деревянная офуру. Вид сада в окне дарил ощущение умиротвоения; среди камней и низкорослых можжевельников перекатывал воды куцубай, тихо постукивая о камни бамбуком. На крючке у входа в помещение висели два махровых банных халата. Схватив один из них, Ирука быстро накинул на себя и просунул руки в безразмерные рукава. Выйдя из ванной, омега поспешил покинуть комнату. Закрыв сёдзи и как можно меньше создавая шума, омега двинулся по коридору, ориентируясь на обоняние — он пытался почуять наибольшую концентрацию феромонов. Где запах этого альфы — там спальня и, возможно, его вещи (хотя на это омега не рассчитывал особо). Уловив, откуда тянет сильнее всего, Ирука мягко двинул очередные сёдзи и зашёл в комнату. Этот запах пьянил, но того помешательства, как при первом знакомстве, не было. Феромоны Хатаке безумно ему нравились и он хотел этого альфу, организм требовал этого не внемля голосу разума, но, собрав всю свою волю в кулак, Ирука принялся аккуратно изучать помещение. Страха, что он оставит свой запах тут уже не было, это было уже неважно. Осмотрев рабочий стол и комод, омега стал догаываться, что его вещей тут нет. Зайдя в гардеробную комнату, Ирука закатил глаза: целый ряд костюмов различных цветов известных брендов висели на перекладине вдоль стены; другая стена была заполнена полками с многочисленными рубашками; туфли разных фасонов стояли в отсеках снизу; отдельный стеллаж предназначался для аксессуаров… — Тц… И чего я ожидал увидеть от этого сноба? — Умино стало даже как-то весело, смотря на это костюмное однообразие. — Одно и тоже в разной обёртке… Какой же вы скучный, Хатаке-сан. Смело исследовав комод, Ирука нашёл футболку, абсолютно новые трусы и серые домашние штаны. Одна беда — все вещи были велики как минимум на три, а то и больше размера. Надев спортивные штаны, он чуть закатал манжеты, — сойдёт, главное не голый. Одно теперь ясно точно — его вещей тут нет, а значит нет ни денег, ни документов. Но что его останавливало?! Ничего. Тихо, не создавая лишнего шума, парень спустился вниз, чуть поплутал по огромному дому и вскоре нашёл выход на энгаву. На полке для обуви стояли женские кроссовки, розовые с белыми полосками, но на счастье его размера. Бежать? Пока непонятно. В кармане штанов были прихваченные брендовые часы Какаши Ирука счел их адекватной компенсацией за байк Шикамару и его здоровья. Главное выйти за периметр а дальше до трассы и в Токио, ну а так снова в бега. Оставаться рядом с этим альфой было опасно, он стрелял в него и этим было сказано всё. Выйдя во двор, омега сощурился от яркого солнца. Перед выходом он посмотрел на часы — было пять часов вечера; форы себе он давал часа четыре. Через главное ворота он не пойдёт (это и дураку ясно), значит нужен задний двор. Недолго попетляв между раскидистых вишен и проходя мимо кленов, Ирука понял, что вышел на задний двор. Сад был просто огромный! С прудом и сакурами, которые в пору цветения окутывали розовым облаком имение Хатаке. Немного призадумавшись, Ирука представил, как здесь наверное красиво в другие времена года. Зимой снег укрывает чёрные ветви деревьев шапками; весной — цветение и благоухание многочисленных фруктовых деревьев (какие запахи тут могут витать); летом здесь в тени сада или около пруда с плакучими ивами прекрасно можно скрыться от жары, а вечером на энгаве слушать стрекотание цикад… А какая прекрасная пора увядания! Яркие клёны, жёлтые узкие листья ивы и чтение танка в любовании угасания природы… Умино отмахнулся от этих мыслей, а где-то внутри что-то больно защемило. «Все должно быть не так… Всё изначально пошло не так! — приговаривал он сам себе. — Иру, у тебя же есть мечты! Ты на пути к ним делал всё в эти последние месяцы; остались последние шаги. Соберись! Ты ему не нужен! Этот альфа — зверь!» А душа шептала поперек: «Да, но зверь прекрасный». Встав около высоко клёна, что рос возле не менее высокого забора, омега сквозь боль вскарабкался на верх, а дальше переполз по ветке на кирпичный широкий забор. Каждое движение отзывалось невероятной болью в ребрах и спине. Подняться оказалось наименьшей проблемой, спуск — вот это представлялось большой трудностью. Высота оказалась приличной — чуть меньше двух этажей. Но для травмированного парня и она была убийственной. Пройдя по широкому забору чуть дальше, он увидел кустарник: если спрыгнуть на него, то он должен смягчить падение. Так и сделав, Умино со стоном боли поднялся на ноги, все конечности украсились многочисленными царапинами. Сейчас главная задача — выйти к дороге и поймать попутку. Прислушавшись к шуму, Умино решил идти на свой страх и риск к дороге. Надо было выбираться и как можно скорее. Ирука отчетливо понимал, что весь дом и периметр поместья напичкан видеокамерами и явно его побег незамеченным не останется, поэтому действовать надо было быстро. Автомагистраль на удивление оказалась меньше чем в полукилометре от поместья. В какой стороне Токио — омега понятия не имел. Выйдя на обочину, Умино принялся голосовать, пытаясь остановить попутку. После четырёх неудачных попыток наконец остановилась старенькая Тайота Марк. Не веря своему счастью, Умино подбежал к машине. За рулём сидел пожилой мужчина-альфа с огромной копной белых волос. Морщинки в уголках глаз говорили о добродушном и весёлом характере. — Извините за мой непрезентабельный вид, но не могли бы вы подбросить меня до Токио? — Ох, дорогуша, я еду в Сайтаму. Но оттуда ты можешь быстро добраться на электричке до своего Токио. Прыгай! Сев в Марк, омега пристегнулся, откинулся на спинку удобного пассажирского кресла и наконец выдохнул. Машина резво тронулась с места и лихо покатила по прямой дороге, унося его всё дальше и дальше от имения Хатаке. *** Хатаке опоздал на работу впервые с момента своего назначения на пост председателя совета директоров. Он был не выспавшийся и злой. Вчерашняя погоня за этим шальным омегой изрядно вымотала альфу — он не ожидал от парня такой прыти. Необходимость применения оружия, конечно, была лишней — этот выстрел в колесо байка. Если бы он подтянул парней, они бы все вместе заблокировали его. А так… что есть, то есть. Он показал себя, пусть не во всей красе, но истинным отморозком, кем по сути и являлся для многих. Но с ним… С этим омегой Хатаке не хотелось быть обыкновенно жестоким. Как у него сжалось сердце, когда тот кубарем полетел с мотоцикла. Бросившись на помощь, Какаши застал омегу без сознания. Альфа без раздумий стянул с того шлем и рюкзак с плеч, оценил тяжесть повреждений, после чего на свой страх и риск аккуратно поднял Умино на руки, чтобы донести до машины. Положив бессознательное тело на широкое заднее сидение, он кинул рюкзак в ноги пассажирского и набрал Ямато. — Тензо, ты срочно нужен. Приезжай с парнями — нужно прибраться, — нажав кнопку отбоя, Какаши скинул Ямато геолокацию, а сам параллельно гадал: везти парня в госпиталь или к себе? Приняв решение, он набрал семейного врача, а вторым звонком дал указания управляющей в клановом имении, чтоб приготовила комнату для гостей. Сев в машину, альфа почувствовал сильную концентрацию феромонов омеги; на удивление они не вызывали бешенного возбуждения, а дарили ощущения покоя и уюта. Повернув голову, Какаши бросил взгляд на омегу — тот по прежнему пребывал в бессознательном состоянии и тихо постанывал от боли. Волосы, растрепавшись, прилипли к покрывшемуся испариной лбу и щекам. — Сейчас мы приедем домой и всё будет хорошо, — больше для собственного успокоения проговорил Хатаке и рванул с места. Если не соблюдать правила скоростного режима, то до имения можно добраться примерно за час. Хатаке же гнал так, что примерно через сорок минут он оказался на повороте к родному дому. За время в пути он передумал многое. Как поступить с ним, этим молодым оболтусом-омегой? Наказать явно нужно, дабы более повадно не было — он натворил бед выше крыши. Ладно бы это были личные счета Хатаке, но это были деньги организации с которой связываться не стоило и отвечал он за это головой (брешь в полтора миллиона придется закрывать своими средствами). До этого дня Какаши убивал и за меньшие проступки без сожаления, за что и ценил его глава — за отсутствие эмоций и жалости. Но с этим омегой было всё по другому: чувств как таковых не было, но дикое влечение на уровне животных инстиктов и желание защитить парня горели внутри. Это противоречие между разумом и телом разрывали мозг альфы. Для начала Какаши запланировал просто поговорить в спокойной обстановке, как только омеге станет лучше. Пути выхода из ситуации были: если Умино кто-то надоумил или он сделал заказ за деньги, Хатаке примет ситуацию и найдет этого заказчика; если это инициатива самого омеги, то однозначно этот симпатичный мошенник поплатится за свои проделки — наказание в любом случае будет. Какое — он решит позже. Во двор имения Какаши в буквальном смысле влетел и с шумом дал по тормозам на гравии, затем выскочил из машины, взял аккуратно омегу на руки и поспешил в дом. На пороге его уже ждали Шизуне и доктор Камияма. Неся на руках Ируку, Хатаке чувствовал тепло тела, запах безконтрольно исходящих феромонов и это пьянило. Тело парня было для альфы легче пушинки. В голове царила странная пустота. Их феромоны смешались и вокруг настала такая гармония, лёгкость и покой, будто так и должно было быть всегда. Эти два аромата были созданы друг для друга — тёплый древесный и солнечный морской. Какаши занёс омегу в комнату для гостей и бережно положил его на кровать. Следом зашли доктор и Шизуне с тазиком тёплой воды и губкой. — А теперь, Хатаке-сан, можете покинуть помещение. После осмотра я вас позову, — безапелляционно заявил доктор, бесстрашно подталкивая альфу к выходу. Чем дольше альфа находился рядом с этим омегой и его феромонами, тем больше на него накатывало осознание, что он мог убить его и от этой мысли начинало дрожать всё внутри. Примерно через час, приняв освежающий душ и поужинав, Хатаке наконец позвали наверх. Лицо доктора Камиямы выражало относительное спокойствие. Ирука лежал в кровати укрытый одеялом и, судя по спокойному ровному дыханию, спал. — Хатаке-сан, я осмотрел пациента. Травмы, конечно, есть, но степень их тяжести в этой обстановке и в нынешнем состоянии определить сложно, поэтому послезавтра, а лучше завтра, жду вас в моей клинике — сделаем более тщательное обследование. Я вколол ему сразу от столбняка, антибиотик и слабого обезболивающего. К утру он должен уже оклематься. Не тревожьте его, моя большая просьба, — с этими словами доктор взял свой кардиган и вышел. Шизуне взялась проводить. Из окна послышался шелест отъежающего по гравию авто. Когда звук движка затерялся где-то вдали, наступила тишина наполнения звуками ночи. Окно было приоткрыто, из сада доносилось стрекот цикад и сверчков, лишь редкая ночная птица одиноко разбавляла весь этот ансамбль. Альфа сглотнул слюну с привкусом непонятной горечи, подошёл к кровати и, пододвинув кресло совсем близко, присел рядом. Лицо омеги было расслаблено и безмятежно, не скривлено гримасой презрения, боли и тревоги. Интересно, какой он, когда счастлив? Или когда смеётся? Какое у него лицо во время акта любви, в пик высшего наслаждения? Безусловно, самое прекрасное на свете… — Прости, Ирука, но я тебя отсюда не отпущу, — прошептал альфа больше для себя, взял в свои руки узкую ладонь омеги, нежно сжал изящные пальцы и поцеловал, а затем, отпустив, положил вдоль тела и погладил кончиками пальцами предплечье. Какаши наклонился к волосам омеги и сделал глубокий вдох. Он почувствовал феромоны омеги и заставлял себя дышать размеренно, пытаясь привыкнуть к ним все больше и больше, ведь голова от них шла кругом, а на скулах проступил румянец лёгкого возбуждения. Вдохнув ещё раз, альфа спустился ниже и оставил легкий поцелуй на щеке, а потом, едва коснувшись, — неуловимый на губах. Тело альфы, как сосуд, наполнялось тёплыми чувствами. Такое с ним было впервые. В голове Хатаке всё для себя решил: они завтра нормально поговорят и чёрт с этими деньгами — он полтора миллиона сам вернет, не обеднеет. Но вот когда найдёт этого Эша Джонса, то стрясет с него всё до последнего цента. Ну не мог этот омега сам быть вором и мошенником! Наверняка это был просто заказ! «Это была просто его работа,» — сам себя успокаивал Хатаке. Послышался тихий шелест раздвигающихся седзи; Като-сан вошла в комнату почти бесшумно. — Хатаке-сама, вам необходимо отдохнуть — завтра снова рабочий день. За нашим гостем я присмотрю, подежурю тут и, если что, вас разбужу, — впервые Шизуне видела хозяина имения таким взволнованым. Взгляд альфы метался от омеги на управляющую и обратно. Женщине отчего-то почудилось, что не встрянь она сейчас со своим предложением, то альфа как верный пёс проспал бы у кровати до утра. — Разбудите меня при первой же необходимости, — ещё раз обернувшись перед выходом прошептал Хатаке. Через час он собирался выехать с работы, как звонок мобильного вырвал его из раздумий. — Като-сан, внимательно слушаю вас… На другом конце он услышал шмыгающий и хлюпающий звуки плачущей женщины. — Хатаке-сама, господин Умино… Мы нигде не можем найти Умино-сана! Похоже, он сбежал… Не теряя времени, Хатаке выскочил из кабинета, утробно рыкнув: — Чёртов Умино! Да чтоб тебя!!! От вчерашних тёплых чувств не осталось и следа.