Слепой взгляд

Когда Локи слышит глухие удары сухого зерна и кожи, он одновременно напуган и рад. Материнские обереги больно жгут кожу, вопя об опасности, но он не пытается убежать — он и так уже сбегал на другой конец света, и что же? Эн Дви пришёл за ним, как всегда приходил, дав лишь пару дней тревожного отдыха. Звук становится громче. Локи в последнее время всё чаще находит его завораживающим: перестукивание зерна, напоминающее о гремучих змеях, и упругий, приглушённый удар обо всё на свете: обычно о стены, конечно, но лучше всего грубая толстая кожа звучит, ударяясь о железо. Эн Дви как-то ударил ей в гонг, и вибрация заползла Локи в уши, сводя с ума сильнее перспективы умереть. Думая об этом сейчас, он вдруг жалеет, что его выбросил — гонг придал бы всему… величественности. Впрочем, звук — не единственное, что сопровождает появление Эн Дви. После звука колотушки появляется шарканье шагов, бормотание и запах леса: подгнившие листья, сухой кустарник, животный мускус и лёгкая нота тяжёлой сладости цветов и переспелых ягод. Локи лениво думает, стоит ли потянуться к телефону, но он не знает никого, кто готов снова сорваться к нему среди ночи, только чтобы слушать его путанную истерику и бессонно пялится в темноту, не в силах полноценно уснуть в одной комнате с ним из-за тревожных видений, возникающих, стоит хотя бы немного соскользнуть в дрёму. За несколько длинных месяцев Локи умудрился остаться с Эн Дви один на один. Возможно, это больше говорит о его друзьях, чем о мистической силе духа. А потом запах заполняет комнату, забивая ноздри, и Локи откидывается на подушку, сворачиваясь калачиком на постели. Когда запах столь плотный, телефон становится бесполезным. Щёлкает выключатель. Локи читал, что призраки не выносят света — что ж, так и было. В самом начале Эн Дви появлялся в сумерках, прятался в тенях, и Локи пугался собственного незнания, шёпота и тихого скрежета в темноте. Теперь Эн Дви появляется во свету, так, чтобы Локи видел, мог разглядеть любую деталь его цветастого костюма, тёмные от лесной грязи ноги, рассмотрел каждую морщинку на смуглых руках, жемчужный оскал зубов, и… Локи жмурится и пытается глубоко дышать. Эн Дви сегодня смазанный, словно снимок, сделанный трясущимися руками. Локи знает — это всё обереги. Он знает — Эн Дви это не понравится. Локи знает, что только с ними может не бояться смотреть ему в глаза, и Локи тянетянетянет разглядывать его, даже такого, пока это не смертельно, но Локи не может быть уверен, и он просто лежит, вслушиваясь в шаги, перестук и дыхание. Эн Дви нависает над ним — тяжёлый, заполняющий собой всё пространство. Локи хочется к нему прикоснуться. Локи тянется к нему плечами, но в последний момент расслабляется и сжимает руки в кулаки. — Привет, — говорит он вместо этого. Эн Дви дышит над ним чуть громче. — Я скучал по тебе, — добавляет Локи, хотя, если честно, он не уверен, что призрак способен понимать его слова. Эн Дви никогда ничего не говорит, но иногда, кажется, реагирует. Локи понимал бы больше, имей возможность смотреть ему в лицо, но глаза Эн Дви — глаза василиска, и любой зрительный контакт сулит ему смерть. Иногда Локи думает, что смерть — это не так уж плохо. Но Локи видел карточки других жертв (да, не очень законно, и видит Бог, он не гордится этим), и Локи знает, что они уходили из жизни мучительно, а Локи слишком боится боли, чтобы пойти на этот шаг. Пока что слишком боится. Локи солжёт, если скажет, что ни разу не думал, что ещё несколько месяцев еженочных бдений с Эн Дви могут изменить в нём и это. Он касается Локи сам, кладя ладонь на плечо. Его кожа на самом деле ощущается вовсе не кожей, и даже не тонким прозрачной бумагой, какой она кажется на первый взгляд. Кожа Эн Дви — почва после дождя: осклизлая, жирная, рыхлая, с небольшими толчками червей под ней. Локи нерешительно прикасается к ней в ответ, самыми кончиками пальцев. Это опасный жест: Эн Дви не может убить его иначе, как взглядом, но он может ломать ему кости и рвать мышцы, когда особенно зол, хотя, кажется, он не очень любит появляться в больницах — там часто дежурят люди, а он не любит людей. Кроме Локи, конечно. Эта мысль греет его — и Локи слишком устал, чтобы пугаться собственной реакции. Как и то, что Эн Дви совсем не пытается причинить ему боль. Наоборот: он поглаживает его пальцы своими, и у Локи чувство, словно каждый жест — прикосновение влажного разбухшего языка, но он не жалуется. Локи чуть улыбается, самыми уголками губ. Он спрячет эту крохотную нежность глубоко в своём сердце, там же, где прячет сейчас воспоминания об оскале Эн Дви во время первой их встречи, его редкие неразборчивые напевы и смешки. Возможно, уже этой ночью мысль об этом касании позволит Локи продержаться до рассвета, а после — добрести до больницы, чтобы показать новые раны и синяки. Рука Эн Дви тащится выше, к шее. Он натыкается на амулет и шипит — Локи думает, что это наверняка неприятно, и его затапливает острое, скручивающее чувство в груди. — Я не могу его снять, — шепчет он еле слышно. — Он меня защищает. Эн Дви всё равно шипит и сгибает пальцы. Когти у него острые — рассохшиеся сучья, оставляющие многочисленные занозы и саднящие ранки — но он убирает их так же быстро, как вонзает, и даже чуть дует на рубиновые капельки крови. Дыхание у него холодное, пощипывающее, и всё же этот жест почти… милый. Сердце у Локи щемит, и он задыхается. Локи хочет верить, что это хотя бы жалость, хотя все исследования говорят, что духи вроде Эн Дви никогда её не испытывают. Злость, страх, садистическое наслаждение — что ж, пожалуй, но они не жалеют, не сочувствуют, и не любят. Локи всё равно. Эн Дви перебирает его волосы и неразборчиво бормочет что-то себе под нос. Локи должно это пугать, пожалуй. Эн Дви может в любой момент резко вскинуться, выдрать ему половину волос вместе с кожей, стать яростным — но Локи впервые за день ощущает себя в безопасности. Когда Эн Дви отстраниться, его волосы будут в колтунах, перепутаны с листьями, грязью и многочисленными жуками, но Локи привык вычищать их каждое утро. Волосы — это не страшно. — Я посплю пять минут. Эн Дви выдыхает где-то сверху. И продолжает пропускать пряди сквозь свои жилистые пальцы: одна, вторая, третья… Локи дышит размеренно и устало, впервые за день чувствуя себя парадоксально безопасно рядом с духом, жаждущим его смерти больше всего на свете. С духом, который, несмотря на это, всё равно начинает неразборчиво что-то ему напевать, отгоняя плохие сны.