Вечерняя тропа блестела влагой
И влага на моих больших глазах
Я плачу горько, но чуть слышно.
Иду, как ноги захотят.
Сама не знаю, что такое.
Но страшно тянет на слезу,
Поэтому чуть погодя сажусь на камень,
Упорно вперив взгляд свой в пустоту.
Мне больно, холодно и страшно.
Я думала, что всё не так.
Что не была бы здесь одна сейчас,
Если раньше не попала бы в просак.
Какой такой?
Да очень глупый! Не нужно даже говорить, чтобы понять, что была круглой дурой!
И всех успела обвинить.
Я думала, они все ненавидят
И презирают всю меня, но как оказалось
Был ещё и Митя, который принял моё «я»
Я плакала как идиотка, хотя ей,
Возможно, и была.
Я Митю никогда не замечала,
Во мне всегда других забот
По горло целое хватало.
И дел нашлось не в проворот.
Я и подумать не могла, что он вдруг
И влюблён в меня.
А после стало так обидно.
Я плачу до сих пор.
Ведь я обидела его, наверно, сильно.
И вряд ли счастлив сейчас он.
Он был хорошим человеком.
Не знаю, что сказало мне,
Что нужно игнорировать намёки.
Ведь ждать от Мити лишь беды.
Что он больной, отбитый.
Хулиган. И я поверила тогда, наверно…
Мне стыдно, Митя, извини.
И для меня ты тоже милый.
Ты тоже свет, для глаз моих.
Я этого не понимала, но привила
Себе в короткий миг.
Разобралась со всем, чем можно.
И что нельзя забрала бы с собой.
Прости меня, коль нравлюсь до сих пор.
Прости меня, мои милый Митя.
И я, неверное, люблю тебя