пылающая нежность звездного неба.

       — Хейли… Она такая классная! Я никогда не встречала такой мудрой, красивой и успешной девушки! — Кейт воодушевленно рассказывала брату о своей подруге и по совместительству бывшей начальнице, пока тот внимательно слушал ее, не выражая лишних эмоций и спокойно попивая чай. Сделав пару глотков из своей чашки, она продолжила: — Куда мы с ней только не ходили… И в кафе, и на концерты, и на выставки, и еще столько классных мест. Хотя порой мне кажется, что классными их делает её компания, — отвела взгляд и убрала выпавшую прядь волос за уши, — Ой, кстати, мы ведь с Хейли сегодня пойдём в галерею, где будут выставлять картины самых известных художников из Сан и Альт-сити, представляешь… — Кейт, — впервые за долгое время, Калеб перебивает сестру, — Ты говоришь про неё без перерыва уже… — он смотрит на часы, — сорок минут. По-моему, ты влюбилась. Она замерла, распахнув глаза. И, кажется, только сейчас заметила, что щеки давно пылают. — Что за… Нет, нет, с чего ты взял… — хотелось все отрицать, однако осознание правды в словах брата заставило её замолчать. И только спустя время она смогла сказать: — О боже. Восторг? Радость? Нет. Скорее страх. — Нет, нет, у меня нет на это времени, нужно готовится к выходу за купол, нам с Райей ещё столько расчетов нужно сделать, столько всего создать, придумать… Она нервно ходила по комнате туда-сюда, хватаясь за волосы и активно жестикулируя руками. Голос же звучал взволнованно, даже немного дрожал. — Кейт, успокойся, — он улыбнулся, — Одно другому не мешает. — Мешает, Калеб! — почти вскрикнула она. — Чем же? — поинтересовался брат, усмехнувшись, — Случайно шлем в форме сердечка сделаешь? — Это не… — «смешно» — хотела добавить она, но рассмеялась раньше, чем успела договорить. Но, стоило смеху закончится, как он сменился легкой грустью. Кейт подошла к Калебу и села рядом с ним. — Думаешь, я правда влюбилась? — Думаю, что если тебя так задело это предположение, то однозначно да, — серьезно ответил брат. — Ха-ах, — Кейт отреагировала лишь нервным смешком. Дзынь! — кажется, на имперскую почту пришло сообщение. Оба достали устройства: — Хейли… Написала… — голос Кейт немного дрожал, — Через двадцать минут встречаемся… Надо идти… — Эх, даже поиздеваться над тобой не успел, — с наигранной досадой сказал он, — Кстати, ты пешком пойдёшь, или полетишь на крыльях любви? — Калеб! — прикрикнула она на смеющегося брата. Взяла свою сумку и направилась к выходу, скривив якобы обиженное лицо. … Стоя перед высоким зданием галереи в ожидании своей подруги, Кейт то и дело смотрелась в своё карманное зеркальце, вечно поправляя свою прическу. Но в перерывах между этими действами в голове проскальзывала мысль: «Что, если она узнает.?» Какой будет её реакция? Смогут ли они общаться дальше? Вдруг Кейт станет ей противна? Но из бесконечных вопросов её вытащил голос, раздавшийся позади: — О, Кейт, ты уже здесь! Прости, в поселении беда, задержалась слегка, — это была Хейли. Спешно убрав зеркало, она повернулась к девушке: всё те же светлые волосы и темные, как ночное небо глаза и черно-желтую комиссарскую форму. — П-привет. Сердце забилось с новой скоростью, а щеки залились красным румянцем. «Почему с осознанием всего одной вещи всё так сильно меняется?» — Кейт? Ты нормально себя чувствуешь? Красная вся… — Хейли потянулась ладонью ко лбу подруги, что бы оценить примерную температуру, но та осторожно увернулась. — Что ты, конечно! Это просто… Ты меня врасплох застала, со спины подошла, я испугалась, — оправдывалась Кейт. — Испугалась, значит… — опуская ладонь, она нечаянно касается кончиками пальцев руки подруги, от чего по телу той прошла легкая дрожь, — Хорошо. Так мы зайдём во внутрь? — Конечно, идём, ответила Кейт, неловко улыбнувшись. … Большая часть картин была посвящена Империи. Однако, иногда попадались и полотна, рассказывающие о чем-то отвлеченном: о природе, например, или о счастливом детстве. Конечно, девушки обращали внимание только на второе, умело закрывая глаза на Имперскую пропаганду. Но, картина за картиной — ничего интересного. В скучных пейзажах и и так расклеенных по всему городу плакатах отражались лишь зажатые в строжайшие рамки судьбы художников, весь потенциал которых сливается в помойное ведро. Крайне печальное зрелище. Не выдержав апатии, витавшей в воздухе, Хейли шёпотом сказала: — Знаешь, у меня появилась идея по-лучше. Кейт вопросительно посмотрела на неё, ожидая дальнейших слов. Хейли огляделась по сторонам: — Пойдём, — она схватила Кейт за руку и потащила к выходу. … — Куда мы идём, Хейли? — Кейт все пыталась выпытать из неё информацию, однако девушка была непоколебима и лишь улыбалась. В Альт-сити уже темнело, повсюду зажглись фонари. Количество людей на улицах стремительно уменьшалось, постепенно скатываясь к нулю. — Пришли, — вдруг девушка остановилась. Перед глазами обычная Имперская высотка. Что же в ней такого? — На тринадцатом этаже моя квартира, но сейчас это не важно, — Хейли вновь загадочно улыбнулась. Кейт не успела ничего сказать, как подруга вновь схватила её за руку и потащила за собой. Зайдя в здание, она вызвала лифт и нажала на кнопку, везущую на самый верхний этаж. «Что же ты задумала, Хейли? Даже выйдя из лифта, Кейт не переставала косится на свою подругу, что подозрительно долго искала что-то в своей сумке. — Нашла! — поделилась она, достав ключи (но не те, которыми открывала дверь в подъезде, а побольше). Кажется, до Кейт дошло. — Мы что, идём на крышу? — Какая ты догадливая, — ухмыльнувшись, Хейли вставила ключ в замочную скважину стальной двери и потянула за ручку, — Может, банально, за то отсюда невероятный вид… И своя романтика. Дверь распахнулась, и Кейт увидела усыпанное звёздами ночное небо, виднеющееся вдали. Она подошла к двери и первой сделала неуверенный шаг. Потом ещё один, ещё, ещё… Ей открылся обзор весь ночной Альт-сити: отсюда было видно каждое здание, каждое строение, и все они омывались светом фонарей. Большая, едва ли полная луна слепила своей красотой, пленила своей тайной и повисшей в воздухе атмосфере, которую с неистовой силой разносил ветер, а потом приносил вновь. — Ну как? Нравится? — это спросила Хейли. — Очень, — только и смогла ответить Кейт. — Я тоже так думала. Когда-то я ходила сюда почти каждый день: и после алгоритма, и по выходным. Меня так же завораживал этот вид, — Хейли говорила спокойно и размеренно, вглядываясь в ночной город, — А потом я поняла, что это всего лишь здания, всего лишь небо и всего лишь симпатичная картинка, за которой скрываются одинаковые Имперские будни, пропаганда, стирания и прочий кошмар. Что этот вид — не более, чем красивая обложка происходящей разрухи, — она опустила взгляд вниз, — Но… Кейт, ты стала для меня всем. На этих словах подруга вздрогнула. — Ты стала для меня верой в этот жалкий мир, который разрушили Имперские законы. Стала утешением в самый тяжелый день и праздником в самый счастливый, — повернулась к собеседнице и аккуратно взяла её за руки, — И, когда ты близко, я чувствую себя по настоящему счастливой. Даже этот ужасный город не кажется таким унылым, когда знаешь, что в нем живешь ты. И этот казавшийся мне таким скучным и ненастоящим вид прекрасно дополняешь именно ты, делая по истине незабываемым, — Хейли наклонилась чуть ближе к её лицу, — Я люблю тебя, Кейт. По телу дрожь, а в голове туман. Сердце застучало так быстро, что, казалось, вот вот выпрыгнет из груди. Все чувства в голове смешались, а в горле стоял ком. Хотелось кричать, визжать, прыгать от счастья — делать всё, что угодно, не взирая на правила. Но больше всего захотелось произнести эту фразу: — Можно мне тебя поцеловать? На собственное удивление, она сказала это без капли дрожи в голосе, без малейшего заикания. Появившееся на доли секунд удивление на лице Хейли сменилось нежной улыбкой и всего одним словом: — Можно. И Кейт, дрожащими руками, все ещё не веря тому, что сейчас происходит, приобняла Хейли и притянула к себе. Аккуратно, она вплелась пальцами в её короткие, светлые волосы. Долго смотрела в её глаза, сбивчиво дыша, пока Хейли сама не сделала действие: прижалась своими губами к её, убрав всю так ненавистную ей неловкость и заменив её на сперва аккуратный и нежный, а после жадный и неведомо страстный поцелуй, заставляющий бурлить кровь в венах, разносящий по телу тепло. Когда дыхания стало не хватать, пришлось ненадолго отпрянуть, а позже вновь поддаться пылающей в них нежности и отдаться свету луны и красоте звёзд.

КОНЕЦ.