Самый лучший

       Быть королём — лучшая на свете вещь. Ты богат, тебя все уважают и любят. У тебя есть всё, что душе угодно. Личная охрана, целая куча земель и воины. Но, что самое главное — у короля есть свои рыцарь и поэт. Немногие из существующих становятся приближенными монарха, и только сам король может узнать, какие люди будут ему верными друзьями до конца жизни. Как они это делают — Стефан не знает, но очень хочет.        Он стоит на небольшом поле, держа в руке деревянный меч. В свои двенадцать с половиной парень мечтает стать рыцарем. Тем самым, который будет защищать своего короля, помогать мудрым советом и быть самым лучшим воином. А ещё, у него обязательно будет красный плащ. Такой красный, как ни у кого другого, такой же, как осенние листья под его ногами, в общем — самый лучший.        — Что ты делаешь? — Стефан замирает, слыша голос сестры.        — Не видно что-ли? — парень нахмуривает брови. — Я тренируюсь. И когда-нибудь стану самым лучшим рыцарем, вот увидишь!        — Ты же только на прошлой неделе хотел лекарем стать.               Парень только хмыкает на слова девочки. Ей каких-то восемь лет, много-то она понимает! Вот станет и тем, и другим, тогда ему и король не будет нужен. В конце концов, лекарь — профессия очень сложная. Это же не крушение врагов налево и направо, а наоборот, их спасение.        Стефан опускает деревяшку вниз. Чего же он хочет на самом деле? Со вздохом тот бросает взгляд на далёкий замок где-то на холме. Высокие башни выглядывают из-за деревьев, а красно-жёлтые флаги развеваются на ветру. Там, около гор, наверное сильный ветер.        Он представляет, как король Говард сейчас обсуждает вместе со своим рыцарем предстоящую войну, стоя у огромного стола, а его поэт пытается хоть как-то сгладить обстановку тихой песней. Стефан боится войны, он боится потерять семью, боится погибнуть сам. Но, раз уж он выбирает между двумя самыми благородными профессиями, то боятся чего-то для него просто ужасно стыдно. Стрэндж смотрит, как мимо пролетает красный листок, и с этого дня он решает быть бесстрашным.        Схватив сестру под руку, Стефан идёт в направлении города. Он едва слушает возмущения младшей и её просьбу идти помедленнее, или: «Моё платье будет не красным, а коричневым! Ты же прямо по грязи идёшь!».

***

       Стефан устал. Устал постоянно думать о том, что нигде ему нет места, нигде нет дома. Он просто бредёт по тонкой улице, едва не касаясь плечами зданий и мимо проходящих крестьян. Те не выражают своё раздражение на этот факт, просто жмутся к противоположной стене, обходя рыцаря стороной. Стрэндж даже не замечает их, просто идёт вперёд, стараясь выбраться из этой бесконечной и узкой улочки. Только поправляет капюшон — в таких местах лучше без него не ходить.        Год, как признаков чумы в городах не наблюдается. Два года, как Стрэндж отказался от ноши лекаря. Пять лет, как не стало Донны. Горечь в горле заставляет закашляться и зашагать быстрее. Ближе к центру города. Туда, где слышен свист и бурные крики.        Прямо посреди площади скопилась целая толпа зевак, большей частью из которых являются крестьяне. Те громко кричат, окружив кого-то, кто, по-видимому, сейчас сражается. Что ж, в летнее время это обычное дело. Интерес достаточно быстро берёт верх, и Стефан пробирается сквозь толпу. Он охает, когда мимо него тут же пролетает помидор, попадая в кого-то из рядом стоящих. Мужчина надеется, что в рыцаря.        — Так его! Проткни его мечом! — кричит кареглазый мужчина, стоящий слева от Стефана. Рыцарь невольно обращает внимание на его лицо. Длинные ресницы, аккуратная бородка, а вот волосы спрятаны под дурацкой шляпой с пером. Ну прямо как испанец, храни Боже короля.        — Сэр, Вы не можете так поступать! Это… Это неправильно! — Стефан улавливает шёпот стоящего рядом паренька. Красно-синяя одежда выделяет его на фоне крестьян в коричневом.        — Прошу прощения, что здесь происходит? — как бы невзначай спрашивает рыцарь, наклонившись к мужчине в странной шляпе.               Тот сразу же замолкает, как-то удивлённо посмотрев на Стефана. Он поднимает вверх бровь, не совсем поняв причину такой реакции. Может, рядом с ним стоит преступник, которого не углядела стража? Отчего-то рыцарь надеется, что это не так. Тем временем крик толпы отвлекает внимание от этих двух чудиков. Стрэндж видит только, как тощий черноволосый бандит метает кинжал в сторону плечистого рыцаря с красным плащом. Стефан касается собственного — синего — и вновь оборачивается, но уже не видит рядом никого из тех, кто показался бы ему хоть малость интересным.        Вечером того же дня Стрэндж стоит у какой-то таверны с названием «Дикий кабан». Внутри слишком шумно, а пить совершенно не хочется. Да и в сумке сейчас не больше восьми шиллингов, тут особо и не разгуляешься, потому что все деньги пойдут на нормальную еду. Зерно, слава Богу, у него ещё есть. Стефан даже не дёргается, когда прямо из таверны буквально вылетает и падает на дорогу какой-то мужчина в странном шлеме. Тот лишь отряхивает свою коричневую жилетку и возвращается обратно. Да уж, что за люди пошли.        Краем глаза Стефан замечает какое-то движение. Рука привычно ложится на меч, но ничего ужасного не происходит. Просто снова эти двое чудиков идут мимо. Паренёк, оказавшийся не таким уж хилым, каким выглядит, придерживает мужчину, что неспешно шагает вперёд. Тёмное пятно в районе живота у старшего, заметное даже в темноте, отчего-то заставляет Стефана напрячься и нервно вдохнуть воздух. Он делает шаг вперёд, но те тут же скрываются в темноте здания напротив.        Стрэндж слышит отдалённые шаги. Железные доспехи стучат по камням, всё ближе приближаясь к нему.        — Ты, — стражник указывает пальцем в сторону Стрэнджа, ещё больше заставляя того заинтересоваться происходящим. — Я шёл вслед за двумя ворами! Где они?!               Рыцарь кивает в сторону дальше по улице. Некоторое время ждёт, пока прохожий стражник скроется за поворотом, и тут же шагает в тень соседнего здания. Мальчишка испуганно дёргается, но, тем не менее, встаёт на защиту своего… Вассала?        — Спокойно, он ушёл, — Стрэндж поднимает руки и кидает взгляд за спину парня. Шляпоносец сидит чуть поодаль у стены и, кажется, так же вглядывается в него. Стефан выдерживает взгляд этих тёмных глаз. — У него кровь. Я врачеватель. В смысле, был когда-то. И… Я хочу помочь.              Кажется, проходит целая вечность, пока он ждёт ответа. Мысли орут оттолкнуть мальчишку с дороги и пройти вперёд, но рыцарь этого не делает. Он не виноват, просто напуган и пытается помочь.        — …Питер, это он. Тот самый, — стоящие в тени, они удивлённо смотрят на заговорившего мужчину. — Я верю ему.               Стефан, не теряя времени, тут же прорывается мимо названного Питера и садится рядом со старшим. Воспоминания никуда не делись, он так же уверенно, как и годы назад, достаёт несколько семян мака и баночку растёртого хвоща. Сунув мак в чужие руки и приказав жевать, Стрэндж вытягивает испорченную кровью рубашку из брюк. Порез неглубокий, да и не такой большой, как ожидалось. Понадеявшись, что руки достаточно чистые, бывший лекарь макает пальцы в мазь, а позже аккуратно наносит её на рану.        — Терпи, ведь дуть я не собираюсь. И, ради всего святого, постарайся не стереть это, — Стрэндж делает шаг назад, вытирая руку тряпкой. — Угораздило же вам сюда прийти, да ещё и что-то украсть.        — Ну вообще-то, — снова подаёт голос мужчина. — Мы вернули то, что украли у нас! Его лютню, — он тычет пальцем Стефану за спину, но тот не спешит обернуться. — А ты… Ты рыцарь!              Бывший врачеватель странно хмыкает, нахмуривая брови. Разве это и так не очевидно?        — Я Питер, кстати, — Стефан всё-таки оборачивается. Он не понимает, что от него хотят, но, по крайней мере, старается казаться дружелюбным. Почему-то эти двое слишком крепко и неосознанно схватились за его внимание.        — Доктор Стрэндж, в смысле... Сэр Стрэндж.        — Ах, красоваться будем. Тогда… Я — королевский поэт!               Стефан, кажется, ослышался. Королевский? Тогда… Этот кареглазый на самом деле король? В горле пересыхает, когда Стрэндж отходит к стене. Нет, он не боится, просто имеет уважение. На самом деле он приказал бы не двигаться хоть дракону, если того придётся когда-нибудь спасать от смерти.        — Кажется, ты слегка переборщил с маком, — как ни в чём не бывало, произносит король. Энтони, если Стефан правильно помнит. — У меня голова кружится.        — Ваше Величество, я…        — Брось эту формальность. Просто Тони.        — Тони, — Стефан неосознанно поправляет сумку и меч на поясе, — я настоятельно рекомендую вернуться в замок или то место, где Вы ночуете в последнее время. Рана, пусть кровь и прекратила из неё течь, должна зажить при нормальных условиях.               Рыцарь удивляется, видя на чужих лицах смятение. Поэт и король молчаливо смотрят на него, заставляя ощутить неловкость ситуации. Только не говорите, что те ночуют на улице. Такого быть не может. Но притихшие знакомые никак не опровергают мысли Стефана. Их же не могли изгнать из замка? Он задаёт этот вопрос Тони. Тот улыбается, но отрицательно мотает головой. В груди чувствуется облегчение. И всё-таки, пришлось позвать этих несчастных с собой, мало ли тот рыцарь вернётся. Стефан не собирается мучиться с их спасением всю ночь.        К счастью, на улице лето, поэтому в лесу практически нет сквозного ветра, а значит и костёр будет гореть дольше. Питер довольно ловко управляется с ветками, пока Стрэндж нарезает то небольшое количество овощей, что у него с собой есть. Остатки он отдаёт своему коню с рыжей гривой, который доселе оставался в городской конюшне. Дорого, но что делать. Леви вполне с аппетитом жуёт морковь, ловя на себе счастливый взгляд Питера.       В конце концов, суп вышел не таким уж и плохим.        Краем глаза Стефан всё время наблюдает за Энтони. Действие маковых семян уже успело сойти, а от новых тот отказался. Вот и сидит горе-король на снятом плаще рыцаря у корней ольхи, вертя в пальцах очищенную от коры ветку.        — Возможно, я лезу не в своё дело, но разве у Вас не должен быть ещё и рыцарь?        — А он и был, — Тони поправляет край когда-то чисто белой рубашки и кидает взгляд в сторону коня. — Потом не стало. Года два назад, или, может, три. Вот и ищем нового.               Дальше Стрэндж не спрашивает, хоть в глубине души ему и очень хочется узнать о том рыцаре. Как тот умер, и умер ли вообще? Может, во всём виновата чума?       Стефан думает, почему вообще верит им. Серьёзно, каких-либо оснований у него, разумеется, нет, но от этого на душе кошки скребутся. Даже на улице из-за этой дурацкой совести решил остаться. Взглянув на сидящего около его коня поэта (он гладит его коричневую морду), рыцарь предпочитает всё-таки послушать интуицию, которая упорно твердит остаться с ними. Всё же, терять ему нечего, но он решает подумать обо всём позже.        Следующие несколько дней проведя в компании поэта и короля, Стефан чувствует, что что-то в нём расцветает. Эти двое просто слушают его, им даже интересно. Неудивительно, что уже на третий день новые знакомые поделились своими историями друг с другом. Пока, конечно, не начиная с самого детства, а за ближайшие месяцы, но это уже хоть что-то. Смысла в большем нет, ведь их пути вот-вот разойдутся, потому Стефан давил в себе желание в очередной раз подойти к Тони под предлогом осмотра раны. В конце-концов, частично так оно и было. К слову, Питер тогда даже придумал два коротких стихотворения, но рыцарь уже и не помнит, о чём конкретно те были. Помнит только, как прятал высохшие травы обратно в мешок, пока Старк ругал поэта.       Оказалось, что те уже месяц как самостоятельно искали нового рыцаря, но им каждый раз не везло. Питер тогда сказал, что они пытались найти такого, чтобы был похож на прежнего — высокого и плечистого, блондина по случаю. Чтобы был самым храбрым и добрым, а ещё чутким. Стрэндж усмехнулся: с такими запросами он уж точно им не подходит. Произнося это, он чувствовал, как в груди что-то ухнуло вниз и растеклось в липкую лужу. И всё-таки, он себя не винит. Это его мечта детства — стать верным другом короля, быть его поддержкой и совестью.        — Будь я на твоём месте, то устроил бы какой-нибудь турнир. А ещё — заранее сообщил о нужных требованиях. Зачем усложнять себе и другим жизнь?        — Это уж слишком просто и совсем скучно, ты так не думаешь? — король смеётся, поправляя шляпу.               За прошедшие четыре дня Стефан впервые остался наедине с Тони. Питер же, не выдержав малое количество внимания к его песням, только что ускакал в город, чтобы сыграть на площади. Если сильно повезёт — вернётся с одной кроной. Город так-то не очень богатый.        Бывший лекарь связывает небольшой верёвкой несколько веточек пижмы и оставляет подсыхать на солнце. Он смотрит на Энтони, и сердце отчего-то обливается кровью. Он успел привыкнуть к нему. Да и к Питеру тоже. Как же теперь спать, не послушав на ночь целую балладу, восхваляющую королевскую семью!        Король сидит на траве, плечом упираясь в коня. Леви же лениво жуёт траву, отвернувшись от мужчин. Трава наконец-то стала сухой после росы, и Тони мягко проводит рукой по ней, будто боясь, что та в любой момент может ужалить, но ничего такого не происходит. Стефан улыбается сам себе, чувствуя, что в его жизни было мало вот такой умиротворённости, когда он просто лежал на траве и смотрел на небо или скакал на коне по длинному полю, едва держа уздечку. Однажды это, конечно, чуть не стоило ему потери рук, и с тех пор рыцарь катается намного аккуратнее.        — Завтра утром я пойду на запад, — зачем-то произносит рыцарь. — Говорят, там продукты подешевле. Да и сплошные поля, где бандитам от меня не спрятаться, — он поднимает глаза, когда король усаживается рядом, опираясь о чужое плечо. — Вам нужно на восток. Через дня два как раз дойдёте до замка.        — А ты не хочешь пойти с нами? — Тони как-то грустно улыбается, ловя вопросительный взгляд. — Стефан, ты… Ты тот рыцарь, который мне нужен. Лучше, чем я искал. Я почувствовал почти сразу и... Ты хочешь стать моим рыцарем?               Тони говорит что-то ещё, что-то о другом непонятном ему чувстве. А Стефан просто слушает его. Слушает, чувствуя покалывания в пальцах, что начались только вчера, но были списаны на защемлённый нерв. Слушает, смотря прямо в эти невообразимые глаза, от которых действительно перехватывает дыхание буквально с первой встречи.       Стефан не хочет называть свои чувства любовью, а Тони даже не произносит это слово. Оно просто откуда-то есть, и рыцарь не думает, что это нормально. Так не бывает.        — Я... Хочу быть... — неуверенно произносит Стрэндж, чувствуя чужую руку на своей щеке. Чувство, будто он не дышит уже давно. — Хочу быть твоим р...               Он видит быстрее, чем понимает, что его сейчас целуют. Стефан не знает, как до этого вообще дошло, но отчего-то отодвинуться ему не хочется. Не хочется ударить или даже просто напросто сбежать, пусть мозг кричит именно об этом. Он просто смиренно закрывает глаза, чуть подаваясь вперёд. Он будет мягким.        Тони отстраняется и тут же прячет лицо в чужую ключицу. Он позволяет обнять и притянуть себя ближе, чем тут же пользуется Стефан. Конечно, в голове у него слишком много вопросов, но он спросит в другой раз. Но сейчас он уверен только в том, что он тоже идёт на восток, и он только что стал рыцарем короля. Ну или, похоже, что не только рыцарем.        — Тебе нужно сменить свой плащ. На красный. На самый лучший красный, — вдруг говорит Тони. Конечно же, он не понимает, почему Стефан вообще смеётся, произнося: «Да, было бы неплохо».