В другую сторону.

После полуночи погода немного успокоилась. Дождь временно отступил, намереваясь с новыми силами пролиться поутру, зато ветер как будто закрепчал - злобный поток воздуха обрывал ветки деревьев, бешено гонял листву и даже пытался сбить с ног иного припозднившегося на улице зверя. Однако, даже при такой неприветливой погоде, возле закрытого на вечный ремонт местного книгохранилища царил небывалых размеров ажиотаж. Толпа шерстистых зевак кучковалась на стройплощадке возле строения, живо обсуждая некого террориста, забаррикадировавшего вход и застрявшего на крыше. Сам "террорист", а на деле никто иной, как Натти, сидел на кипе сваленного в углу старого рубероида, раскачиваясь из стороны в сторону и держась за живот, жутко разболевшийся в самый разгар его беспокойного блуждания по улицам пригорода. Вид у него был еще более печальный, чем чуть раньше - насквозь промокшая и перепачканная грязью шерсть, обычно пышный хвост стал похож на драную метелку, и в целом белк выглядел каким-то посеревшим, относительно своего обычного цвета. Сделанный им муляж бомбы валялся рядом с ним, потихоньку раскисая под дождём. Акварельная краска потихоньку стекала с бумаги, капая на бетонный пол и понемногу сбиваясь в похожую на кровь лужицу. Что случилось? Как Натти оказался там, где оказался? Ну-у... Часа четыре назад, наглотавшись презервативов, снятых с бесчувственного тела Бивиса, он еще какое-то время метался по улицам, совершенно забыв про свои планы напугать одного из своих друзей. Добравшись до главной улицы, белк посмотрелся в витрину первого попавшегося магазина и заметил, что у него на голове до сих пор красуется дурацкий бантик, повязанный еще днем. Решительно содрав его, Натти теперь уже совершенно беспрепятственно пощупал разбитый затылок, с запекшейся коркой крови. В это время, проглоченные им кондомы проскочили пищевод, осели в желудке, а острые грани блистеров уперлись в его стенки. Еще раз пощупав рану на затылке, а затем с удовольствием почесав ее, белк направился дальше. Точнее, поскакал, перепрыгивая с лапы на лапу, иногда переходя на короткие рывки, вместе с попутным ветром. В результате такого передвижения, инородные предметы прорезали стенки его желудка. Желудочный сок неспешно излился в брюшную полость и вошел в контакт с ближайшими внутренними органами, инициировав возникновение перитонита. Как это отразилось на Натти? Заметно. Довольно скоро ощутив проявившуюся боль в низу живота, он с бодрых скачков был вынужден перейти на мучительный для него умеренный шаг, но с каждой пройденной сотней ярдов ощущал, что ему становится всё хуже и хуже - сказывалась стремительно нарастающая у него температура, вкупе с пониженным давлением. Держась за уже вовсю разболевшийся живот, он с трудом миновал очередную улицу, и зашел в небольшой закуток. Там, выронив свой сверток в лужу, он уперся лапами в стенку, и, прерывисто дыша, приник лбом к влажному крашеному кирпичу стены, чувствуя, что ему совсем уж невмоготу. Спустя минуту, несколько раз конвульсивно дрыгнувшись, Натти оторвался от стены, и зашел за мусорный бак, где его стошнило. Не сказать, что от этого ему хоть как-то полегчало, но, по крайней мере, он хотя бы почувствовал в себе силы идти дальше. По-хорошему, следовало бы бежать в больницу на фоне столь резкого ухудшения самочувствия, но сознание разболевшейся белки уже не работало так, как надо. Собираясь вытереть рот, он не рассчитал силы, и заехал лапой себе по губе, разбередив едва затянувшуюся после дневного столкновения с машиной ранку. Уже не вполне соображая, что вообще забыл на улице, он подобрал промокший в луже свёрток, и пошел куда глаза глядят. Хвост, обычно стоящий торчком, волочился следом за ним, впитывая воду с мокрого тротуара, и заметая опавшие листья. Между тем, из-за перитонита (или сбитых пищевых привычек), у Натти воспалился аппендикс, и за какие-то несколько минут у белки появилось уже два источника острой боли, прекрасно дополняющих друг друга. Уже не зная, за что хвататься, лишь бы не болело, совсем поникший, страдающий от горячки белк продолжил бесцельно идти сам не зная куда. Ужасные ощущения, однако, не помешали ему обойти пригород кругом дважды, убив на это пару часов. Это было своеобразной фигой в кармане - если он не может позволить себе беспокойно метаться повсюду, то хотя будет упрямо ходить туда-сюда. Конечно, Натти понимал, что могут быть последствия, но сдаваться не собирался. На половине третьего круга, он резко сменил направление, свернув с тротуара на одну из полянок. Тяжело ступая, белк пересек мокрые заросли неухоженной травы, спустился с полянки, с трудом поднялся по небольшой горочке, продрался через высаженные у обочины кустарники, а затем выбрался обратно на тротуар и осмотрелся. Судя по всему, он оказался где-то на отшибе пригорода – неровная дорога, уходящая куда-то вниз, щербатый тротуар, несколько брошенных зданий коммерческого вида, перекрывающих вид на автомагистраль в низине отшиба. Натти однозначно мог сказать, что не бывал в этой части пригорода. Может быть, у него не было повода здесь появляться, или ему не хватало запала добраться так далеко. Вообще, его сейчас занимали совсем другие мысли: “Я спрячусь где-то в одном из этих домов, и отлежусь” –Подумал белк, и попытался изобразить слабую улыбку, хотя конечный результат больше походил на жуткую гримасу. “Мне точно полегчает, если я немного посплю. Это всегда работает” Вообще, было бы лучше пойти домой, и нормально отдохнуть среди родных стен, но ведь там его пасут Каддлс и Тузи. Даже под дурманящей мозг лихорадкой вольную натуру Натти возмущало, что его кто-то посмел взять под контроль, как жука. Да-да, точно – дома он будет, как жук, попавший под стеклянный купол увеличительного стёклышка садиста-энтомолога. А значит, домой он не пойдет. Немного постояв на месте, выбирая заброшку по вкусу, белк перешел дорогу, и подошел к огороженному рабицей бетонному зданию, в несколько этажей. Пробравшись через прореху в ограде, он прохромал по заставленному строительной техникой двору, оперся об тускло светящий одинокий фонарь, поставленный не пойми зачем посреди площадки, и уставился горячечным взглядом на вход, с массивной двустворчатой дверью. Отдохнув, Натти с трудом оторвался от столба, поднялся по ступенькам, открыл створку тяжело поддавшейся отсыревшей двери и завалился внутрь. Оказавшись внутри помещения, насквозь пропахшего плесенью, сыростью и старыми книгами, он критически осмотрелся в фойе и решил, что первый этаж не обеспечит ему достаточной для отдыха приватности. К тому же, если вдруг приспичит разреветься от боли, какая-нибудь добрая незваная душа может услышать, и побежит за преждевременной помощью. Зацепившись взглядом за обшарпанную бетонную лестницу, Натти поплелся по направлению к ей, но по пути наступил на что-то мягкое. Постояв в озадаченности, белк с омерзением отдернул лапу и отшагнул назад. Попав другой лапой в щербинку на паркете, он сделал пару неловких па, и упал на живот. Вспыхнувшая внутри живота острейшая боль как бы намекнула белке, как он не по-товарищески с ним обошелся. Это было все равно, что упасть на раскаленную сковородку. Вскрикнув, Натти повернулся на правый бок, и только увеличил свои мучения, потревожив воспаленный аппендикс. От многократно усилившейся боли у белки на глазах даже проступило две солёных капли. Торопливо перевернувшись на спину, белк прикрылся лапой, и некоторое время провалялся так, стиснув зубы, пока боль не стала чуточку терпимее. С усилием поднявшись на ноги, он оглянулся на пол, чтобы посмотреть, какую мерзость он успел вляпаться. Как выяснилось, это был всего-навсего валяющийся на полу пухлый томик какой-то энциклопедии, неизвестно что тут забывший. -Тупая ерунда! –Просипел Натти, пнув разбухший от сырости талмуд. Оторвавшись таким образом на книге, он продолжил путь к лестнице, но едва он миновал пару ступенек, как в его воспаленном мозгу прорезалась неплохая мысль, заставившая его вернуться обратно. Подобрав книгу с пола, белк, держа ее двумя пальцами, подошел к выходу и заложил томик между дверными ручками. Теперь дверь никто не откроет. Во всяком случае, большинству это точно будет не под силу. А значит, повышается вероятность того, что никто не побеспокоит. Но, даже предприняв подобную меру безопасности, Натти все-таки решил подняться повыше. Одолев пару этажей, заваленных штабелями испорченной сыростью литературы, на одной из площадок ему преградила путь тележка, заставленную макулатурой и полностью блокирующую проход к следующему ряду ступенек. Схватившись за ручку, белк потянул тележку на себя, пытаясь сдвинуть ее с места, но откровенно говоря, ему бы и в лучшей форме не удалось этого сделать. О том, чтобы хотя бы частично разгрузить тележку, тоже не могло идти и речи – на подобные работы у него не было никаких сил. Даже просто перелезть через нее он не смог бы – каждое резкое движение причиняло неповторимые по болезненности ощущения в животе. Но отступать Натти не планировал – к его спутанному горячкой сознанию намертво прикипела мысль пройти лестницу до конца, чтобы спрятаться где-то вне досягаемости кого бы то ни было. Что-то сообразив, белк протиснулся в узкое пространство между тележкой и стеной, упёрся в стену задними лапами, а затем навалился спиной на преграду. Больной организм резко забунтовал против подобных упражнений, но Натти стиснул зубы, зажмурился, и, сильно вспотев, таки добился своего - издав режущий уши скрип, тележка откатилась с места, а оставшийся без опоры белк упал, приложившись затылком об пол. Взяв разгон на неровной площадке, тележка с гулким, разнесшимся эхом по этажам шумом, врезалась в противоположную стену. На пол градом посыпалась штукатурка, обнажив потрескавшийся от времени бетон. Провалявшись без чувств пару минут, щедро припорошенный побелкой Натти, зацепился за перила, и с трудом поднялся на ноги. Недоуменно оглядевшись по сторонам, он вспомнил, чего хотел и обернулся в сторону сдвинутого им препятствия. От тележки при ударе отвалилось колесо, и теперь тяжелая перегруженная книгами махина угрожающе кренилась над спуском, лишая его возможности отступить. Впрочем, оно и к лучшему – спускаться обратно он и не собирался, а вот какой-нибудь смельчак, решивший достать его, рискует превратиться в равномерно размазанную по всем ступенькам кровавую кашу, едва потревожит случайно возведенную преграду. Безо всяких злоключений миновав оставшиеся два этажа, Натти выбрался на крышу. Не обращая внимания на промозглый ветер, изливающий всю свою ярость на его ценную для кое-кого голову, и даже находя этот сквозняк в какой-то степени приятным, белк заценил своё новое пристанище. Серый, покрытый рытвинами, кратерами и неровностями бетонный пол чем-то напоминал поверхность Луны, однажды виденную им в телескоп у друга. Полное сходство, правда, нарушалось лужицами гудрона с налипшей на него пылью и островками небрежно оборванного рубероида, до этого покрывавшего крышу. Тут же валялся неприбранный строительный хлам – покрывшиеся налетом времени шпательки, несколько заветренных пластиковых ведерок, поржавевшие лезвия строительных ножей, и тому подобная дребедень. Подойдя поближе, Натти хотел взять одно из ведерок, чтобы примоститься на него, но даже не смог его подобрать – истончивший пластик рассыпался на кусочки, едва он к нему прикоснулся. Белк хотел взять другое ведерко, но едва он наклонился за ним, как приступ боли заставил его бросить эти попытки. Доковыляв до бетонного парапета, Натти залез на него, свесил лапы над совсем неблизким двором и стал раскачиваться взад-вперед, стиснув зубы и держась за желудок, мысленно моля о том, чтобы разыгравшийся внутри него Ад поскорее угомонился. От неминуемого в перспективе падения с крыши его спас раздавшийся снизу крик: -ЭЙ! Перестав раскачиваться, Натти вцепился в парапет и наклонил голову, пытаясь высмотреть, кто его беспокоит. Источником окрика оказалась чья-то фигурка, взобравшаяся на крышу стоявшего во дворе экскаватора. -ЭЙ! –Вновь подала голос она. –ЧТО ТЫ ЗАБЫЛ ТАМ?! СПУСКАЙСЯ, НЕМЕДЛЕННО! Повернувшись на заднице в сторону крыши, раздраженный белк сполз обратно на пол, и отошел подальше от бордюра. Пусть заметивший его зверь подумает, что он послушно ушел, и отвалит. Однако это не сработало: -ЭЙ ТАМ, НАВЕРХУ! ТЫ СПУСКАЕШЬСЯ? –Раздалось снизу через пять минут. –ДОЛГО МНЕ ТЕБЯ ЖДАТЬ? ДАВАЙ БЫСТРЕЕ! Вновь услышав голос выпасшего его зверя, Натти даже захныкал – не дают ему покоя, вот и всё! Похоже, придется самому попросить убраться этого надоеду, что торчит внизу. Вернувшись к парапету, белк хотел перегнуться через него, но едва он приналег на правый бок, как тут же отшатнулся, зашипев от боли в воспаленном аппендиксе. Дождавшись, пока все устаканится, он влез на поребрик и пролепетал, глядя вниз: -Оставь меня в покое... -ЧТО? –Раздалось снизу. –ГРОМЧЕ!!! ТЫ ЗАСТРЯЛ ТАМ?! КИВНИ, ЕСЛИ ДА! -Дай мне отдохнуть... -ЧТО?! -СВАЛИ К ЧЁРТОВОЙ МАТЕРИ! –Сложив ладошки рупором и склонившись над пустотой, просипел белк. -ДА ЧТО С ТОБОЙ ТАКОЕ? –Раздалось в ответ. –НЕКУДА ИДТИ? СПУСКАЙСЯ, ПОГОВОРИМ! Со всхлипом вздохнув, Натти помотал головой – все бесполезно. Спрыгнув обратно на ободранный бетонный пол, он поплелся к противоположному краю крыши. -КУДА ТЫ? ТЫ СПУСТИШЬСЯ? –Закричали внизу, а затем прибавили, с нотками истерики в голосе: -НЕ СМЕЙ МЕНЯ ИГНОРИРОВАТЬ!!! Подойдя к другому краю крыши, белк окинул взглядом расположенную под отшибом автостраду, освещенную бледным светом скупо расставленных придорожных фонарей. От этого вида разило необъяснимым холодом, и безжизненностью. Пронзительный свист ветра только добавлял тоскливых ноток увиденному. Торчать на этой стороне крыши Натти совсем не хотелось. Он вернулся к центру, и стал бродить кругами, держась за живот и от всей души надеясь, что тревожащий его покой зверь уйдет по своим делам. *      *      * Темно-зеленый скунс – охранник стройплощадки при книгохранилище, вернулся на своё рабочее место, в предвкушении небольшого перекуса, заказанного через таксофон неподалеку, когда заметил, что на крыше здания кто-то сидит, опасно свесившись с парапета. Наверняка, на ночь глядя в книгохран заглянул кто-то из строителей – пользуясь тем, что времени на снос здания отведено предостаточно, они разумно перешли к более актуальным проектам. Поленившись собрать оставленное после себя оборудование, звериные работяги сделали из здания что-то вроде склада, время от времени наведываясь, дабы прихватить что-то из внезапно понадобившихся инструментов. Пользуясь тем, что книгохранилище заимело статус строительного объекта, с приставленным к нему охранником, на него взвалили и контроль над инвентарём. Обязанности скунса были просты – иногда обходить территорию, но большей частью сидеть в выделенной ему будочке, и принимать по пропуску тех, кто имел право на проход. Всё работало, как и надо - мельком продемонстрировав скунсу на входе карточку пропуска, работяги забирали нужное и отваливали. Но, как это обычно бывает, скунс вскоре начал манкировать обязанностями, не удосуживаясь терять время на проверку документов, и это ожидаемо сыграло с ним злую шутку, когда однажды под вечер заявился фиолетовый бобр со смешными зубами. Молча махнув перед носом скунса привычно выглядящим белым картонным квадратиком, он спокойно проник в здание, и унес с собой ударную дрель. Охранник даже ухом не повел, глядя ему вслед, и поутру был неприятно удивлен, когда на него наехали работяги, хватившиеся пропавшего инструмента. -Откуда мне было знать?! –Огрызался он на возмущения и ехидные комментарии обступивших его синих воротничков. –Каждый второй строитель у вас бобр, и каждый второй бобр у вас строитель. Конечно же, когда тот тип явился, я его пустил. Действительно, о какой бдительности вообще могла идти речь, когда статистически 75% бобров по лесу задействованы именно в сфере строительства и ремонта (хотя оные оскорбленно заявляли о том, что подобная статистика штампуется лишь на основе пусть безобидного, но набившего оскомину стереотипа). Сам скунс в подобные цифры верил сполна, а потому, оказавшись на ковре у начальства, объяснился в том же роде. Руководство оказалось довольно прогрессивным, обозвало скунса расистом, впаяло ему строгий выговор по работе, и удержало деньги за несколько смен вперед, в счет оплаты украденного инструмента. Отхватив по холке, не умеющий достойно проигрывать зверь проникся к настучавшим на него работягам некоторой неприязнью, из мстительности начал проявлять особую ретивость в плане допуска на охраняемую территорию – проверял документы как на входе, так и на выходе, дотошно сверялся с образцом пропуска, придирался ко всяким мелочам типа замятостей или грязи на карточках, и крайне внимательно сличал стоящего перед ним визитера с фотографией на предъявляемой ему карточке. Все это здорово отнимало время у рабочего зверья, но жаловаться по большему счету было не на что – охранник просто делал свою работу. Они же этого добивались? Ощутив тупиковость ситуации, строители прониклись к этому парню взаимной неприязнью. "Ну и пусть!" –Думал скунс, крепко поругавшись с очередным визитером, пришедшим забрать сварочный аппарат. –"Зато теперь моя работа идет без сучка, без задоринки. Чуть позже про эту фигню с дрелью наверняка забудут, и тогда-то можно будет расслабиться" Однако в итоге скунс сдал раньше, чем планировал. В этот проклятый вечер не додумавшись прихватить с собой ужин, он стойко держался до десяти вечера, но когда осознал, что урчание пустого желудка не дает сосредоточиться на контроле за порядком, то открыл дверь своей сторожки с недавно выцарапанной на двери хулительной надписью в его адрес, и побежал к находящейся в паре сотен ярдов будке таксофона, чтобы выписать себе какой-нибудь перекус. И вот, теперь он стоял перед зданием книгохрана, задрав голову и хмуро глядя на нарушителя территории. Какое все-таки свинство – влезть на объект, не предъявив удостоверения личности! И это после того, как он усиленно каждого из них дрессировал. Надо приказать этому вторженцу спуститься, и отчитать его. Вскарабкавшись на крышу стоявшего под книгохранилищем экскаватора, скунс присмотрелся к сидящему на крыше зверю, и пришел к неприятному выводу, что это никакой не строитель – тот выглядел взъерошенным, неопрятным, со странной белесой шерстью, отсвечивающей при свете тусклого уличного фонаря. Похоже, это какой-то бродяга. "Сюда докатились!" –Брезгливо подумал скунс. –"Города стало маловато" Подумав еще о чем-то, он заметно помрачнел. Все оказалось еще более неприятно, чем ему казалось поначалу – если с работягой можно было разобраться по-свойски, а потом еще и втихую настучать на него за нарушение протокола, то наличие очередного проходимца на объекте грозило скорым увольнением. Все же понадеявшись решить проблему без особого шума, скунс предпринял попытку вступить в контакт с нарушителем, надеясь вразумить его и выманить наружу. Последний долго игнорировал приказы спуститься, а затем неожиданно предложил скунсу пойти куда подальше. Ошалев от такой наглости, тот надвинул козырёк кепочки с логотипом охранного предприятия пониже на глаза, и решительно двинулся к входу в здание. "Сейчас я покажу, кто из нас к чёртовой матери пойдет!" –Взбешенно думал он. Подергав едва поддающиеся ручки, скунс обозлился еще больше – похоже, незваный гость забаррикадировался изнутри. Потоптавшись на месте, зверь обежал здание по кругу, рассчитывая прорваться через запасной вход, но к его досаде, тот оказался плотно забит досками. Вернувшись на стройплощадку, скунс пошарился по ней, в поисках чего-то вроде ломика, но так и не преуспел. Не желая верить в неприятность создавшегося положения, он побродил под фасадом книгохрана. Стекла некоторых окон были выбиты, но мысль лезть через них он даже не рассматривал – зная, что все то, что может нанести тебе вред, обязательно нанесет тебе вред, подобный вариант точно ничем хорошим не закончится. А больше идей у него и не было. Вздохнув, скунс снова влез на крышу экскаватора, сложил лапки рупором и без особой надежды крикнул в сторону крыши: -ЭЙ! ТАК ТЫ СПУСТИШЬСЯ? -Кому орешь, сухопутный? –Неожиданно раздался хрипловатый голос откуда-то снизу. Никак не ожидая чьего-либо еще присутствия, скунс с перепугу чуть не применил свой защитный рефлекс, но совладал с собой и со свирепым выражением на морде свесился с крыши кабины, чтобы высмотреть, кто посмел его так напугать. Под экскаватором стоял выдр светло-голубого цвета, выглядящий, как стереотипный пиратик, будто только что слезший со страниц одной из книжек про морские приключения, к тому же, неслабо покалеченный жизнью - один глаз прикрыт повязкой (явно ввиду отсутствия оного), вместо задних лап по деревянному протезу. "Непросто, наверно, так вот жить" –Сочувственно подумал скунс об этом колченогом, но сразу же отбросил сантименты – прежде всего, перед ним еще один нарушитель территории. -Это охраняемый объект. –Надменно заметил он выдре, сделав морду поважнее. –Чего тебе надо? Вместо ответа, тот продемонстрировал скунсу пакет с едой, подцепленный на крюк, заменявший ему лапку, и только после этого сказал: -Я с вашим пайком, мистер-р-р. При его словах, желудок у скунса снова заурчал, как бы поторапливая хозяина взяться за перекус. Наглый ход организма подействовал безотказно – сразу позабыв о своих проблемах и всяких посторонних, скунс удовлетворенно пискнул, спрыгнул на корпус техники, а оттуда уже на грунт. -Спасибо! –Чувственно произнес он, снимая с крюка выдры надорванный пакет с едой. Рассчитавшись за заказ, скунс уселся на гусеницу экскаватора, и жадно принялся за сэндвич с тунцом. Выдр продолжал стоять возле него, озадаченно вглядываясь в крышу единственным глазом. -Бродит у вас там кто-то, капитан? –Наконец, поинтересовался он, указав крюком на здание. –На верхней палубе как будто какое-то мельтешение. -М-м, ну да! –Прочавкал скунс, и хлопнул себя лапой по лбу: -Совсем забыл... Отложив недоеденный паёк, он встал на гусеницу и задрал голову, пытаясь высмотреть, чем теперь занимается замеченный им нарушитель. Неожиданно налетевший порыв ветра сбил кепку у скунса, явив свету невычесанную копну линялой шерсти на его голове, но тот даже не обратил на это внимания, снова погрузившись в невеселые мысли о том, что в перспективе рискует лишиться работы из-за проникшего на крышу нарушителя. Особенно, если тот сверзится вниз, расплескав мозги по объекту. Подумав о том, что утром придется объясняться за распластавшуюся на асфальте окоченевшую груду мяса с переломанными костями, скунс совсем затосковал и начал изливать душу выдре, почувствовав острую нужду в каком-то сочувствии: -Я буквально на пару минут отошел. –Сокрушенно пробормотал он, спрыгивая обратно на землю. –И за это время туда успел кто-то влезть, заблокировать вход, нагрубить мне и засесть на крыше. -Сообщи на берег. –Посоветовал тот. –Раз уж бунт на корабле, надо срочно сигнал подать. -Говоря по нормальному – ты предлагаешь мне заявить о моей промашке? -Скрестив лапки, спросил скунс, и покачал головой: -Этого еще не хватало! Мне как раз таки надо, чтобы никто об этом даже не узнал. -Ну ты и кадр! –Воскликнул выдр, на миг забыв про свой жаргон. –Кто-то может в щепки разбиться, а ты боишься проблем? -Просто мне очень нужна эта работа... –Тихо сказал скунс. С какой-то неприязнью глянув на собеседника, он холодно спросил: -Осуждаешь меня, да? Иди тогда и настучи, куда следует. Дать тебе их визитку? -Ты за кого меня принимаешь, сухопутный? –Обиделся выдр. –Это твоя проблема, а я просто хочу посмотреть, чем всё закончится. Скунс покивал головой, снова глянул в направлении крыши, а затем раздосадовано ударил кулаком по двери экскаватора. -Чёртовы скваттеры... –Растроенно пробормотал он, и сразу же нервно усмехнулся: -Хорошо, что местная служба новостей давно накрылась, иначе бы уже всё прознали и вмиг раздули “сенсацию”. А репортёры из местной газеты раньше утра не объявятся. -Да-а... –Неопределенно протянул выдр. –А что ты будешь делать, если тот как раз до утра будет там тор... -Вот, смотри – видишь его?! –Воскликнул вдруг скунс, и, развернув не договорившего выдру к зданию, указал пальцем на вновь проявившийся силуэт. -Позорно для моряка, но я в целом вижу не очень хорошо. –Признался тот, усиленно щуря единственный глаз в указанном направлении. Так ничего и не высмотрев, выдр аккуратно почесал крюком подбородок, а затем предположил: -А может, это призрак у тебя там шастает? Знаешь, как в старых морских легендах... но только здесь, на суше. Вот тут скунсу стало совсем не по себе. В самом деле – вторженец не реагировал его на призывы к порядку, постоянно куда-то исчезал, и в целом вел себя так, как будто был не из мира сего. Тем не менее, подавив испуг, он ехидно поинтересовался: -А эти твои призраки умеют хамить охранникам? -Гр-р, не думаю. –Отозвался выдр. –Обычно они просто гремят цепями и жутко воют. Как по заказу, с крыши сразу же раздались и звон металла, и протяжный болезненный вопль, заставивший наблюдателей содрогнуться. -Лопни моя... –Начал выдр, но одумался, –...хотя нет, лучше не надо. Это точно призрак! -Матерь Божья! –Воскликнул скунс, окончательно поддавшись этой ахинее на потустороннюю тематику. –То-то я думаю – почему этот тип с крыши белый такой? Осенив себя крестом, он начал бормотать, зажмурившись: -Пресвятая дева Мария, благодати полная... Пока скунс предавался религиозному угару, выдр ловко вскарабкался на крышу экскаватора и посмотрел в направлении крыши. -Ага, вот теперь и я его вижу! –Воскликнул он, заметив вновь показавшегося на крыше зверя. Тот балансировал на узком поребрике, при этом шатаясь так, что его падение казалось делом пары ближайших минут. -Чёрт возьми, тот парень мотается, как висельник на рее. –Заметил выдр, спрыгнул на землю и растолкал скунса: -Хватит раскисать – это никакой не призрак. –Уверенно сказал он. –Я думаю, что это какой-то сумасшедший. -Ты считаешь? –Усомнился скунс, чуть придя в себя. –У него же вся шкура белесая. -Измазался в чём-то. –Предположил выдр, а затем серьезно добавил: -Одно скажу тебе точно – не будет нормальный зверь вот так собой рисковать. Он явно не в себе, раз позволяет себе так играть со смертью. -Пожалуй, ты прав. –Согласился скунс, и сразу скис: -Вот что, спрашивается, мне с ним делать? Если я о нем сообщу, то меня уволят. Как его снять, я тоже понятия не имею. -Может, загарпунить его? У меня и гарпунная пушка есть. -А ты попадешь? Расстояние немаленькое, а ты и сам сказал, что видишь неважно... -Вот скажи спасибо, сухопутный, что мы не в море сейчас. Я бы тебя по доске отправил прогуляться, за твои сомнения. -Ну, ну – полегче тут, со мной. Я все-таки представитель охраны правопорядка... в какой-то степени. -Так что, я тащу гарпун? Мне недалеко за ним бежать. -Да что ты вообще заладил, с этим своим гарпуном? Мне этого зверя не пристрелить надо, а снять с крыши. -Воля твоя, капитан. Ворваться в здание не пробовал? -Я уже сказал, что он забаррикадировался. Есть несколько битых окон, но они битые, чёрт возьми... Звери уставились на ближайшее битое окно справа от входа. От ощерившихся покрытых пылью стекол веяло неминуемыми травмами. Похмыкав, оба вновь перевели взгляды на крышу, поёживаясь от вездесущего ветра, иногда спускающегося на короткую прогулку по стройплощадке. От наблюдения за то возникающей, то вновь исчезающей из виду фигуркой их отвлек еще чей-то грубый возглас со стороны забора: -Эй, кто здесь вопит на ночь глядя, а? Хотите поругаться, а? Вздрогнув, оба обернулись на голос. Через всё ту же дырку в рабице пробрался бежевый свин, и подошел к этим двоим. -Знаете, сколько сейчас времени, а?! –Возмущенно хрюкнув, пробасил он. –В нашем квартале ваши вопли слышно! Чёрт бы побрал это ваше книгохранилище – то стройка два месяца кряду покоя не давала, то под ночь кто-то у вас здесь кричать начинает! По-вашему, это дело, а? -Да не мы это! –Стал оправдываться скунс, на всякий случай, отступив за спину выдры. –У меня какой-то двинутый на крыше заперся, бродил по ней, а теперь вот орать начал. Вот, смотрите – опять вылез! -Двинутый? Это, типа, как сумасшедший? –Спросил свин, присматриваясь к маячящему на крыше силуэту. –Э-э, смотрите, как его шатает! Ребят, так он вроде как упасть может, а? Это же совсем не дело. -Упасть? С крыши? –Раздалось за забором. –Кто-то залез на книгохранилище? Отодвинув болтающуюся на соплях рабицу, во двор зашла парочка из медведя и еще одной выдры. Держась за лапки, они подошли к образовавшейся троице и уставились на крышу. -Боже... –Прошептала выдра, прижимаясь поплотнее к своей второй половинке. –Даже страшно представить, что там за у него проблемы, раз он собирается все решить так. -Психбольной он – вот что за у него проблемы! –Заявил медведь, приобняв ее за плечо. –Это никак не поможет, любой нормальный зверь это прекрасно понимает. А значит, у этого типа на крыше с головой все не в порядке. -Вот и я того же мнения! –Развернулся к нему скунс, с торжествующим выражением на морде. Вспомнив, что должен охранять территорию от посторонних, он нахмурился и уже собирался открыть рот, чтобы приказать собравшимся покинуть объект, но увидел, что на стройплощадку лезет кто-то еще, с явным намерением полюбопытствовать, что за тусовка тут собралась. Пока скунс стоял, растерявшись от наглости, с которой местные жители лезли на охраняемую им территорию, их все прибавлялось и прибавлялось. Так, в какие-то десять минут, на площадке перед книгохранилищем собралось особей двадцать, жаждущих посмотреть на невменяемого. Выдр-пиратик, на правах первого прибывшего на столь интересное место событий, пустился в красках пересказывать любопытным, что здесь происходит, при этом яростно размахивая крюком, рыча, и украшая рассказ моряцким говором. -Слышь, приятель. –Взяв скунса за плечо, обратился к нему бежевый свин. –А тот морячок – он тоже типа психбольного, а? Растроеный скунс отмахнулся от свина, отошел к рабице и стал подпирал понемногу пружинящую сетку с мрачным выражением на морде. -Что здесь случилось? –Спросил у него очередной проходимец, до возмутительности спокойно пролезая через дырку в заборе. -Ничего не случилось! С сомнением посмотрев в сторону собравшейся тусовки, зверь перевел любопытный взгляд на скунса и спросил: -А почему тогда такая толпа собралась? -Все хотят лично убедиться, что ничего не случилось! –Нервно произнес тот, и схватил постороннего за плечо: -Так, ну-ка иди ты... э-э-э... спать! -Не возникай, друг! –Улыбнулся охраннику тот, стряхнул его лапу со своего плеча и втиснулся в толпу. Пока скунс офигевал от такой наглости, следом пробрался еще и темно-фиолетовый олень с загримированной мордой, в полосатом свитере. Подмигнув охраннику, как знакомому, он втиснулся среди зевак. Вконец выведенный из себя скунс оторвался от забора, протиснулся через толпу, и, встав у входа в книгохранилище, уже открыл рот, собираясь пристыдить и разогнать публику, но, окинув взглядом собравшихся, растерялся и смог выдать лишь жалобно-писклявое: -Ребята! У меня и так неприятности, а тут вы еще и проходной двор решили устроить. Разойдитесь – здесь не на что смотреть! Ну, правда! Ясное дело, что народ остался глух к его воззваниям. Никто не пристыдился, не засобирался домой, и даже не посочувствовал, приличия ради - уж слишком всем хотелось посмотреть на развязку события с неким полудурком, время от времени выползающим побалансировать на высоте в пять этажей. Поняв, что дело табак, скунс-неудачник решил капитулировать, и честно сообщить на работу о допущении, как вдруг само небо решило смилостивиться над ним – тучи нахмурились, прогрохотали грозой, и вне расписания выдали отложенную на утро норму осадков, внеся некоторое смятение в собравшуюся толпу. Посмотрев на хлынувший залповый дождь, скунс приободрился – может, хоть так народ разбежится отогреваться, и даст ему в спокойной обстановке додуматься, как разобраться с нарушителем территории? Но все было напрасно – с территории убежала только подошедшая после свина парочка. Остальные, недолго думая, расползлись по стройплощадке, прячась под чем-то, что могло подойти в качестве укрытия от сырости. Несколько особо ушлых вторженцев даже забралось в кабину экскаватора. Еще несколько, самых дерзких, беззастенчиво спрятались в сторожке скунса, с интересом выглядывая из маленького окошка будки. Ну, а самый массив толпы спешно набился под широкий бетонный козырёк входа в книгохранилище, оттеснив охранника к самым дверям. Сидя по укрытиям, звери перешептывались, и смотрели на крышу, желая еще разок увидеть психа. Плотно прижатый толпой к двери скунс нервно прикусил губу, задумавшись над тем, как ему все-таки быть, и вскоре решил разобраться с проблемой обходным путём. Он позвонит в скорую, и вызовет спецбригаду – зверь с крыши явно их клиент, так что пусть они сами разбираются, как до него добраться. Только как при такой толпе отлучиться с рабочего места? Они еще, чего доброго, начнут разбирать это место на сувениры. Нужна подстраховка. Растолкав зевак, и выбравшись под ливень, скунс огляделся в поисках выдры-пиратика, и заметил того неспешно уходящим с территории, вполне насладившегося своими пятью минутами славы. Шлепая по лужам, он нагнал его у самой рабицы, и схватил за плечо: -Постой, друг... а как тебя звать то? -Рассел. –Отозвался тот, оборачиваясь. -Так вот, Рассел... –Пожал ему лапу скунс, не представляясь в ответ. –Можешь поохранять тут немного за меня? Я схожу сообщить об этом дегенерате. -Браво, сухопутный! –Поддержал его Рассел. –Я тебе так скажу - подобные проблемы решать надо честно и... -Да, да, да. –Нетерпеливо оборвал его тот. –Только скажи – ты же посторожишь? -Положись на меня, на этом море шторма точно не будет! –Продолжал сыпать красивыми фразами выдр. -Нет, морячок, нормально скажи – ты посторожишь территорию? –Пристально глядя на него, спросил скунс. Выдр кивнул и открыл, было, рот, чтобы спросить – чего и от кого он вообще должен тут охранять, но скунс, не теряя времени, выскочил за ворота и рванул к стоящей через пару домов телефонной будке, чтобы позвонить в 911. Дорвавшись до таксофона, он набрал нужный номер, и, дождавшись ответа, сообщил о ситуации. Диспетчер перезвонил в скорую, через пару минут кратко пропищал, что выехать пока некому, а затем прервал вызов. Опустив трубку, скунс перевел глаза на своё озадаченное отражение в стекле будки, и только сейчас заметил клочья линялой шерсти на голове. -Проклятье. –Возмущенно прошептал он, вычесывая отживший волосяной покров. –Хоть бы кто сказал... Пока скунс приводил шерсть в порядок, дождь отмахал своё, и тот неторопливо вернулся на место. Зеваки и после дождя не рассосались – лишь вновь столпились в центре стройплощадки и возбужденно переговаривались друг с другом. Что-то как будто успело произойти, но скунсу не обратил на это никакого внимания. -Почему ты не сказал о том, что у меня бардак на голове? –Наехал он на Рассела, с важным видом дежурящего возле забора. -Теперь это большая из твоих проблем? –Огрызнулся выдр, и показал пальцем в сторону крыши: -Твой псих голос подал. Ты послушай, что он говорит! *      *      * Пока внизу происходило то, что происходило, Натти уже раз двадцать успел смотаться на парапет и обратно, с каждым визитом раздражаясь все больше и больше. Сначала к надоедающему вопросами зверю прибавился еще один. Уходить эти двое явно не собирались, вместо этого что-то обсуждая. Запрыгнув на поребрик, Натти побрел по нему, прислушиваясь к теме разговора. Судя по долетавшим до него обрывкам фраз, речь шла о том, чего он сейчас хотел меньше всего – его собираются снять с крыши. Посмотрев мутным взглядом на переговорщиков, белк спрыгнул с парапета, и с грохотом завалился в груду разобранных строительных лесов, сваленных рядком. Круто приложившись правым боком об острый угол одного из сегментов, Натти разорался от боли. Кое-как выбравшись, он, тихо охая и держась за живот, все же возобновил свои набеги на парапет, и с каждым его появлением на узком бетонном заборчике, зверей под книгохранилищем становилось все больше и больше. Возмущение Натти возрастало параллельно количеству зевак. Уже решив собрать кое-какой мусор, и пошвыряться им в толпу, он поплелся к разбросанному по крыше хламу, но на полпути внезапно хлынул ливень, вынудивший белку оставить идею с хулиганством и с визгом укрыться на лестнице. Дрожа от ветра, задувающего через пустующий дверной проём, намокший белк дождался, пока всё успокоилось, а затем вылез из укрытия и вновь подошел к поребрику, уверенный в том, что теперь-то точно остался в одиночестве и спокойствии, но народу как будто только стало больше. А может, и нет. В любом случае, он не считал. "После дождя выросли?" –Нервно подумал белк, и посмотрел на свой валяющийся неподалеку сверток с муляжом: "Наверное, я что-то должен им сказать..." Подобрав "бомбу", потихоньку раскисающую на мокрой поверхности крыши, он вновь взобрался на поребрик, занес истекающий краской макет над головой и, набравшись сил, заорал, не особенно задумываясь над тем, что несет: -Звери, сограждане, друзья! У меня бомба!!! Продемонстрировав поделку, он повел речь дальше: -Я намерен передать вам свои требования! Толпа всколыхнулась, зашевелилась и загудела, обсуждая услышанное: -Что он там сказал? У него пломба? –Крикнули с одного края толпы. -Однозначно! –Откликнулись с другого края. –Ох уж эта медицина по страховке. Иной дантист так все запломбирует, что от боли на крышу залезешь, если не выше. Все еще стоявший у забора Рассел вздрогнул, задрал голову в направлении крыши, и пробормотал: -Разрази меня гром... неужели это Натти? -Во-первых, –продолжал вещать с крыши белк, –найдите этих двух зануд – Каддлса и Тузи! Передайте им, что они не снимут свой дурацкий домашний арест с меня, то здесь точно все взлетит на воздух. -Кого найти? –Вновь заговорили в толпе. –Впервые слышу про таких. -И где их искать? -Сообщники? -Не, тут что-то другое... Пока Рассел внимательно слушал, что там орёт Натти, вернулся скунс-охранник, и наехал на него по поводу какой-то сторонней ерунды. Указав ему на активизировавшегося психа, выдр нырнул через дырку в заборе и побежал искать кого-то из названной Натти парочки – чем бы они там не успели досадить ему, им следует сделать то, о чем он просит, пока все не зашло уж слишком далеко. -Вы меня услышали! –Продолжал кричать белк, возвышаясь на парапете, как колосс. –Если не выполните моих требований в течение... какого-то времени, то я точно все взорву! Может быть, даже сейчас!!! Услышав последнюю фразу, несколько зверей с зачатками активной гражданской позиции ринулись делать то, что следовало: -НАЗАД! ВСЕМ НАЗАД! ЗА ОГРАДУ! ОН НЕ ШУТИТ! –Послышались не терпящие возражений возгласы сразу в нескольких местах. Легко управляемая толпа неохотно оттеснилась, расчистив стройплощадку от своего присутствия. Найдя, что за забором уже гораздо безопаснее, любопытные дружно приникли к рабице. Шоу однозначно становилось все интереснее и интереснее – псих оказался еще и террористом. С интересом наблюдая за активностью на крыше, зверье тихо спорило о том, взорвет ли тот свою бомбу, или спасует, с позором отправившись в палату психбольницы? И какие у него еще требования, кроме того, как искать каких-то неизвестных? Но псих-террорист скрылся из виду, укрывшись за парапетом, так и не сказав, что ему нужно "во-вторых". Скунс-охранник, только теперь заметив, что остался в одиночестве посреди стройплощадки, потупил на месте еще пару минут, а затем, сломя голову, ринулся к таксофону. Бомба – это уже не шутки, надо срочно вызывать полицию… А пятью этажами выше, Натти слонялся кругами, даже при своём состоянии осознавая, насколько испоганил своё положение. То, что должно было отпугнуть нарушителей его спокойствия, явно возбудило их интерес. Теперь его в покое точно не оставят, пока все чем-то не закончится. Зависнув на полукруге, белк собирался скрючиться, но тут же распрямился от рези в боку. Как будто живота было мало, справа под ребрами что-то пульсирующе болело, не отпуская ни на секунду. Болело с такой силой, что кажется, намеревалось взорваться, и, в отличие от его бомбы, по-настоящему. Что-то прокряхтев, Натти ткнул пальцем в источник боли и даже глаза выпучил, от остроты ощущений. Неужели опять аппендицит воспалился? Это уже какой по счёту? Шестой, или даже седьмой? И Лампи, и Сниффлс неоднократно удаляли этот проклятый "червеобразный отросток", но Натти раз за разом херил их усилия – стоило ему едва оклематься после операции, он сразу же сбегал из под не слишком бдительного надзора медперсонала, и шел искать проблем, каждый раз успешно влипая в ситуацию, заканчивающуюся для него летальным исходом. Если бы хоть раз он терпеливо дождался, пока изменения в его теле "приживутся", то всей этой херни бы с ним не было. Но что уж теперь плакать над пролитым молоком? Дотащившись до парапета, белк уперся локтями в него, и обхватил голову лапами, безразлично глядя на возбужденно загомонивших при его появлении зевак. Чем всё это закончится? *      *      * В то время, когда скунс-охранник только решился вызвать скорую, в больничном городке парочка парамедиков уже спешно выходила на другой вызов. Распахнув дверь во двор, белк и нутрия с тоской посмотрели на вновь разыгравшийся ливень, переглянулись и побежали к единственной числящейся на ходу машине. Подергав за запертые двери, они огляделись по сторонам, в поисках водителя, а затем обошли машину, и таки обнаружили его. Выхухоль, кажется, замечательно чувствовал себя под проливным дождем, прислонившись к правому борту машины и пожевывая зубочистку. Оба зверя нерешительно встали перед ним, поочередно ежась и вздрагивая от холодного дождя. Наконец, ощутив постороннее присутствие, тот прищурился и разглядел коллег. -Это вы моя команда? –Спросил он, медленно и четко выговаривая слова. -Верно. –Отозвалась нутрия, прикрываясь от дождя довольно тяжелой холщовой сумкой с вышитым на ней красным крестом. –А ты наш водитель? -Угу. -Ну, так мы поедем, или как? -Все на борт. Выплюнув зубочистку, выхухоль достал ключ и стал тыкать в дверь со своей стороны, все никак не попадая по дверной щели. Медики терпеливо наблюдали за его движениями. Наконец, белк не вытерпел: -Дай сюда! –Раздраженно сказал он, выхватив у водителя ключ. –Пьян ты что ли? -Нифига, я не пью. –Раздосадовано отозвался тот. –Просто темно. Покачав головой, белк открыл машину сам, довольно грубо всучил ключ обратно выхухолю, а затем поплелся на место в кузове. Экзот проводил его неприязненным взглядом, и полез на водительское место. Погрузившись на пассажирское сиденье рядом с ним, нутрия сразу же обеспокоенно спросила: -В окрестностях пригорода мы как-то мало работали – ты знаешь, что и где тут находится? -А как же! –Воскликнул водитель, пытаясь завести мотор. –Работа в скорой – лучший способ побывать везде в этом проклятом лесу. Раза с третьего заведя машину, он облегченно вздохнул, и весело спросил: -Так, кто сегодня сумасшедший? И куда ехать? -Северная сторона, апартаменты. –Промямлила нутрия, явно думая о чем-то своём. –Потребовали машину, ничего не объяснили. Знаю только, что запрос от полиции... Врубив дальний свет, выхухоль втопил акселератор, довольно небрежно вывел машину за ворота больничного городка, чудом не зацепив ворота, и неровно повёл ее в сторону пригорода, на большой скорости. Внешне сохраняя спокойное выражение на мордочке, нутрия обеспокоенно оглянулась в поисках ремня безопасности, не нашла его. Подняв голову, она разглядела ручку над дверью машины, крепко схватилась за нее одной лапкой, а другой (не менее крепко) за кромку сиденья – безопасное вождения явно не было коньком выхухоля, так что следовало полагаться хоть на что-то. Вспомнив о том, что ее беспокоило, она повернула голову к водителю: -У нас бригада не укомплектована. Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы помочь? -Хм-м... –Задумчиво погладил хобот выхухоль. –А можешь последнюю фразу сказать медленно? -А что не так? -Я не слишком понимаю, когда говорят много и быстро. -Нам. Нужен. Еще. Один. –Медленно и как можно более простыми словами повторила нутрия. –Кто-нибудь может нам помочь? -А, ну только если Гёлпи. –Кивнул водитель. Нутрия зажмурилась, пытаясь вспомнить, кого именно из ее коллег на новом месте звали Гёлпи. -Он же в отпуске? –Вспомнив, спросила она. –И так постоянно навеселе ходил, а сейчас говорят, что совсем в запой ушел. -Сойдёт! –Заверил ее выхухоль. –Я думаю, его не беспокоит, где пить – дома, или на работе. Он обязательно поможет. А еще, это будет на пути. -"По пути" будет правильно сказать. -Да не важно... Доехав до пригорода, скорая промчалась по пустующим улицам, круто закладывая на поворотах, затем доехала до сектора с домами и, скрипя тормозами, остановилась у одного из деревец, с завалами опавшей листвы под ним. -Вот и оно. –Удовлетворенно сказал выхухоль. –Я заберу его. С тем, он уже взялся за ручку двери, но нутрия помотала головой и сказала: -Сиди, я сама схожу. Выйдя под дождь, она подошла к облезлой двери, и аккуратно постучалась. Та со скрипом отворилась внутрь. Из проёма на нутрию пахнуло таким спертым воздухом, что она даже отступила на шаг и поморщилась. Задержав дыхание, зверушка с опаской шагнула за порог и чуть не запнулась об хозяина комнаты – зеленый олень ковриком развалился по полу, источая невообразимый по мощности запах перегара. Поставив сумку на пол, нутрия села на корточки возле коллеги, приложила лапку к его сонной артерии, и нашла, что тот вполне себе жив – просто требует небольшого приведения в чувство. Выглянув из-за двери, она жестом подозвала к себе белку и выхухоля, наблюдавших за ней из машины. С явным неудовольствием выгрузившись из прогревшегося автомобиля, оба зашли в дом, молча посмотрели на распластанное по полу тело, покачали головами, а затем прихватили оленя за конечности, и потащили в кузов. Заметив висящую на стуле рубашку коллеги, нутрия подобрала ее, пренебрежительно фыркнула, бегло оценив штабеля пустых бутылок, разбросанных по гостиной, и поспешно вышла вслед за бригадой. Пока она приходила в себя после царящего в доме душка, остальная часть команды безуспешно пыталась протиснуть оленя в боковую дверь машины – подхватив того под мышки, выхухоль пытался впихнуть бесчувственно тело внутрь, а белк изо всех сил тащил за передние лапы. -Да что же такое? –Бормотал он. –Должен нормально пролезть, что мешает? -Тяни сильнее, ну же! –Пыхтел выхухоль, изо всех сил напирая на спину своего протеже. Наконец, отдышавшись, нутрия кинула взгляд в сторону этих двоих и воскликнула: -Ребята – он же рогами за верх цепляется! Аккуратнее, шею ему не сверните! Пожав плечами, белк с выхухолем чуть наклонили оленя, успешно втиснули его в кузов и небрежно сгрузили на каталку. Пока водитель возвращался на своё место, нутрия заглянула в кабину, чтобы всучить белке рубашку оленя и свою сумку. -Постарайся привести этого Гёлпи в чувство. –Попутно попросила она. -Но я понятия не имею, как работать с такими допившимися! –Испуганно отозвался белк. –А если у него алкогольная кома? -Тогда выбросишь его на дорогу. –Последовал равнодушный ответ. –Это лучшее, что для него можно будет сделать. Пересев в кабину, нутрия возмущенно сказала выхухолю: -Нашел, кого подсунуть нам в команду! -Это твоя просьба. –Пожал плечами тот. –Я больше не знаю никого, кто бы пошел на работу в отпуске. -Ладно, поехали на вызов… –Закатив глаза, пробурчала нутрия, и, подперев лапкой щеку, мрачно уставилась за окно. Водитель стал возиться с зажиганием, бесплодно пытаясь завести машину. Поняв, что они стоят на месте уже пять лишних минут, нутрия повернула голову к выхухолю и рявкнула: -ЖИВЕЕ! Вздрогнув, зверь с очередного поворота ключа успешно завелся, выжал акселератор, и на высоких оборотах погнал скорую в сторону апартаментов. Возле домика оленя остался только неприятный запах жженного сцепления, быстро растаявший в холодном ночном воздухе, след от протекторов машины на газоне и небольшой клубок листьев, разметавшихся от резкого старта. Тем временем белк, обеими лапами держась за сиденье, задумчиво глядел на распластанное на каталке тело оленя, не зная, с чего начать. Когда ход машины стал чуть менее бешенным, он вздохнул, и решил положиться на приемы ПП при обмороках. Чуть подвинув оленя так, чтобы голова свисала с каталки, белк кольнул его прихваченным из сумки кофеином, а затем достал оттуда же коричневый пузырек нашатырного спирта. Распластанное на каталке тело, кстати говоря, настолько фонило перегаром, что запотели как окна кузова, так и очки белки. Последнему пришлось прерваться на то, чтобы протереть линзы. -Господи. –Пробормотал он, аккуратно водя салфеткой по линзам. –Думаю, от него мертвого пахло бы поприличнее. Покончив с очками, белк водрузил их на нос, и снова взялся за нашатырь. Отвинтив крышку, и сразу унюхав острый аммиачный запах раствора, он передернулся, распушился до кончика хвоста, а затем добавил: -Нет, серьезно – по сравнению с ним, даже эта дрянь пахнет куда терпимее. Выхлоп от этого рогатого добьет любого пострадавшего, которого придется к нам запихнуть. Приводя бесчувственное тело в вертикальное положение, он добавил, глядя на пузырёк, подрагивающий на дерматиновой поверхности каталки: -Может, мне стоит "случайно" облить тебя этим, Гёлпи? Даже так, пахнуть станешь немного лучше... Все же решив не баловаться, белк сунул оленю источающий дикое амбре пузырек под нос. Учуяв резкий, похожий на мочу запах, рогатый скривился, продрал краснющие глаза и осоловело посмотрел на коллегу. -С днем трезвости, Гёлпи! –Ухмыльнулся тот, отпуская его. Оставшись без поддержки, олень повалился поперек каталки, стукнув рогами об пол. Смотря на перевернувшийся вверх ногами ряд боковых сидений, он отозвался, еле ворочая языком: -Не знаю такого дня. Заслышав, что еще недавно бессознательное тело подало признаки жизни, нутрия отодвинула окошко, отделяющее кабину от кузова. -Хватит растекаться в лужу, Гёлпи – ты нам нужен. –Сказала она строгим тоном. –Прими аспирин и надень рубашку. -Ладно. –Вяло отозвался олень, поднимаясь. –Все что угодно, лишь бы не сидеть дома с чертями. -С кем, с кем? –Вылупился на него белк. Затравленно оглядевшись по сторонам, олень подсел к коллеге, и, дыша тому в морду алкогольным выхлопом, усугубленного кислыми нотками только что проглоченного аспирина, стал выкладывать свои переживания по поводу маленьких зелёных чертей, которые последние несколько дней дома ему покоя не давали. Слушая сбивчивое невнятное бормотание оленя, команда понемногу мрачнела, всерьез начиная беспокоиться за его ментальное состояние. -...ребята, чесслово – я уже начал подозревать, что пора выходить из запоя. –Бормотал он. –Но тут ко мне пришел... человек! -Кто? –Пискнула нутрия, сунув мордочку в переговорное окошко. -Че-ло-век! –Раздельно повторил олень, при этом яростно жестикулируя. –Парень ростом с лося, с прической такой странной и челюсть еще у него выступала нижняя... я это запомнил, потому что он все время куда-то в сторону смотрел... эй, не тряси! Последние слова были адресованы белке, схватившему его за плечи и яростно встряхнувшему пару раз. -Гёлпи, Гёлпи! –Крикнул он. –Приди в себя уже! Черти, человек... у тебя алкогольный делирий! -Да иди ты... как бы тебя там не звали! –Грубо отпихнул его олень. В его взгляде, до этого мутном и блуждающем, вдруг проявилось подобие ясности. -Делирий наступает после отмены приёма алкоголя, примерно на третий день... –Пробормотал он. –...а у меня еще пара ящиков, чтобы оттянуть это всё. Так, о чём я вообще говорил? Ах да! Пришел, значит, ко мне тот человек, и сказал, что тоже двоих каких-то зеленых ищет. Ну, я и подумал, что раз так, то все в порядке и это у меня не глюки. Можно пить дальше. Ну, я и глотнул еще немного... Оглядевшись, олень закончил: -...а потом... вот... я здесь. С тем, он на некоторое время замолк, отстраненно глядя в пол. Решив, что у того всё, команда сосредоточилась на своих делах – выхухоль, подслеповато щурясь, следил за дорогой. Нутрия, упершись локтем в боковое стекло, клевала носом. Белк, высунув язык, уткнулся в геймбой. Подняв голову, олень увидел, что остался без внимания, тяжко вздохнул, а потом слез с каталки и ткнулся носом в квадратное окошко задней двери. -Я вот беспокоюсь, как бы черти меня в больнице не выследили... –Громко сказал он, спустя некоторое время. –...надеюсь, тот человек их всех переловит. -Господи, Гёлпи! –Сонно отозвалась нутрия. –Прекращай свои бредни! Еще пара слов о чертях, или хотя бы слово о человеке, и ты не на свое рабочее место поедешь, а в одну из палат. Белую горячку мы тебе запросто оформим. А потом на реабилитацию запишем. Так что если не хочешь всего этого, то заткнись. И оденься уже в рабочее! -Даже своими проблемами поделиться не с кем... –Сокрушенно помотал головой олень, забирая мятую рубашку с каталки. –Разве это коллектив?.. Едва он невпопад застегнул пуговицы, как машину ощутимо подкинуло. Ткнувшись рогами в потолок, олень посмотрел наверх, и увидел на металлической поверхности две вмятины от удара. Смутившись, и решив никому об этом не говорить, он уселся на свободное место напротив белки, когда машину снова ощутимо тряхнуло. И еще раз. И еще. От качки темно-зеленая шерстка на морде оленя постепенно стала приобретать салатовый оттенок. Чувствуя, что его скоро начнет выворачивать наизнанку, он подполз к окошечку задней двери, планируясь сконцентрироваться на удаляющейся дороге, и подавить позывы, но ему и навовсе стало не до тошноты, когда он увидел, что машина мчит напролом через лес, вздымая брызги из грязных луж и круто подпрыгивая на бездорожье. -Куда мы направились? –Обеспокоенно спросил он, переползя к переговорному окну. –Больница же в другой стороне. -Дело есть. –Сухо бросил выхохуль, а затем, не глядя, протянул лапу и задвинул форточку. Спустя десять минут тряски, скорая доехала до многоэтажного дерева. Азартно высунув язык, выхухоль втопил тормоз, и резко крутанул баранку, чем отправил машину в занос. Остальная часть экипажа, не ожидающая такого маневра, выпала со своих мест. Между тем, машина идеально развернулась задом к входу в апартаменты, мозгоразрывающе скрипя тормозными колодками. Жуткий громкий звук даже отбил у команды намерение дружно наехать на лихача-водилу. Скривив морды, и держась за ушки, все трое зажмурились, валяясь кто где. Выхухоль и сам морщился, но среди остальных держался наиболее стойко. Как только звуки утихли, он заглушил машину, осмотрелся на коллег и смущенно пробормотал: -Извините, друзья! Колодки уже к чёрту пошли, а на Форд я новых до сих пор найти не смог. -Гос-с-с-поди! –Раздался в ответ глухой стон оленя из кабины. –Голова раскалывается! Убейте меня кто-нибудь, я разрешаю! Я потом скажу, что это было сделано из сострадания. -Размечтался! –Буркнула нутрия, стоя на четвереньках между торпедой и сиденьем после резкого падения на пол. Нащупав ручку, она распахнула дверь и мягко свалилась из машины в траву. Из кузова вылез белк, поддерживая оленя, сильно расклеившегося после резкой парковки. Выхухоль вылез в последнюю очередь – втянув голову в плечи, и держа лапки за спиной, он подошел к команде, ожидая головомойки, но коллеги молчаливым укоризненным взглядом дали ему понять, что решили оставить разбор полетов на потом. После, бригада побрела в апартаменты. В фойе им навстречу вышел медведь в полицейской форме, который в итоге по-своему не понравился каждому из них. С трудом вытянув информацию о наличии переживших устроенную в здании бойню из этого офицера, впавшего в эротическую лихорадку при виде нутрии, последняя вместе с оленем поспешили на подмогу единственному выжившему постояльцу. Окинув быстрыми взглядами несколько встретившихся по пути тел, уже не нуждавшихся в какой бы то ни было помощи, парочка поднялась на третий этаж и зашла в указанный номер. Пока олень корчил морду от головной боли после этой небольшой пробежки, нутрия поставила сумку на стол, а затем встала на корточки подле окровавленной бобрихи и осторожно взяла ее за лапку. Нащупав подобие пульса, она кивнула и стала осматривать пострадавшую. Повернув ее морду к свету работающей из последних сил лампочки, нутрия пробормотала: -Один хрящ уха выдернут начисто, второй разорван. Оба века тоже выдраны... -Гёлпи, –повернула она голову к оленю, –хватит делать такой страдальческий вид, надо меньше налегать на спиртное, даже, если ты и в отпуске. Достань гемостатики, бинты и тюбик тетрациклина из сумки – ей надо хоть как-то увлажнить глаза. И перчатки не забудь надеть! Олень послушно подошел к столу и завозился с сумкой. Нутрия продолжала осмотр: -Щеки, губы – всё ободрано. Хрящ носа сильно поврежден... Глянув гораздо ниже, она добавила: -...даже в интимной области у нее разрыв. При том, что в этом притоне произошло, я не удивлена. Хвост, кстати, тоже ободран. Тем временем, найдя все необходимое, олень попытался снять крышечку с тетрациклина, но дрожащие пальцы его совсем не слушались. Устав возиться, он откусил у тюбика пробку вместе с резьбой, сплюнул ее, и, причмокивая от попавшей в рот мази, передал коллеги найденные вещи. -Как она вообще со всем этим выжила? –Спросил он, натягивая перчатки. -Ну, в плане кровопотери мы немного выигрышнее вас. –Хихикнула нутрия. Кивнув в сторону пропитанного кровью дивана, она предположила: -Судя по всему, девочка до нашего появления валялась вот тут. Может, ткань дивана помогла – часть ран все же припеклась. Или это из-за того, что она под кайфом – от нее пахнет химозой какой-то. Короче, не знаю. Нет времени на прикидки. Дай сюда бинт... Спустя пять минут оказания первой помощи, в номер заглянул коп-медведь. -Вот чёрт, опять этот мужлан... –Прошептала нутрия, потуже затягивая кончики бинта. Олень только скосил глаза в сторону вошедшего, хмыкнул и взялся за перевязку сильно оборванного хвоста пострадавшей. Медведь, явно недовольный присутствием оленя, подошел поближе к ним, и немного постоял так, без тени интереса наблюдая за работой медиков. -Эй, приятель. –Наконец, обратился он к оленю. –Ты бы посмотрел, как там остальные. Может, кто еще выжил? Олень бросил бинт и медленно встал на ноги. -К вашему сведению, мистер, –раздувая ноздри, ледяным тоном произнес он, –я сейчас пытаюсь сделать так, чтобы трупов здесь не прибавилось. -Поумерь свою вспыльчивость, дружище. –Скучающе отозвался медведь, и с многозначительным видом положил лапу на дубинку. –Стычки с полицией еще никогда ни к чему хорошему не приводили. Я тебе сказал, чтобы ты проверил остальных – так иди и делай то, что сказано. -Вы же отчитались, что выжила только она? –Кивнул олень на перевязанное тело. -Ну, я же не медик. –Пожал плечами медведь. –Мог что-то и упустить. Присмотревшись к оленю, он оживился: -А-а, и как я тебя не сразу не узнал? Ты же тот парень, которому должны были серьезный срок за тяжкие телесные впаять. -Но не впаяли же. –Осклабился тот. –Доказательств нет. Жертва сказала, что это был не я. -Ума не приложу, как они поверили в версию того хорька. Все же учти, дружок - ты еще долго будешь у нас под контролем. Смерив оленя внимательным, с прищуром, взглядом, он вдруг спросил: -Кстати говоря – чем ты занимался пару часов назад? -Бухал. –Язвительно сказал рогатый и дыхнул на него. -Ладно-ладно, не распространяйся. –Брезгливо поморщившись, отмахнулся от выхлопа медведь. –Я подобное от каждого уголовника слышу. Каждый якобы "бухал". А если не бухал, то спал. А если не спал, то "мирно сидел вон там, на том стульчике, офицер, чесслово". А потом выяснялось... много чего. Замолчав, медведь подошел к столу, взял стеклянное изделие, похожее на курительную трубку. Оглядев предмет, он положил его обратно, и снова обернулся к оленю: -Так и с тобой, друг. Кто подтвердит твои слова? Может, ты пришел домой и спешно нализался после того, как добил последнего из этих постояльцев? Что ты на это скажешь? Не дав оленю сказать и слова, мишка добавил: -Ты пойми, я бы не приставал, не будь у меня вот этого... Выудив из нагрудного кармана зиплок с клочком светло-зеленой шерсти, он чуть не под нос сунул его оленю. Пока тот разглядывал содержимое, медведь разглагольствовал: -Это я насобирал, пока осматривал номера. Оттенок такой же зеленый, как у одного рогатого рецидивиста, стоящего передо мной. -Промашечка вышла – это не мой цвет, офицер. –Ухмыльнулся “рогатый рецидивист”. –Я потемнее буду, если ты не слепой. -Оно-то да. –Согласился медведь, пряча пакетик обратно. –Но мы все сейчас дружно линяем, разве не так? Ну-ка... Схватив оленя за загривок, он снял с него клок линялой шерсти. Полувыцветшие волосинки сходились с содержимым вновь вынутого зиплока почти идеально. -А ты за собой не торопишься следить, как я погляжу. –Заметил мишка, бросив клочок на пол. -Ну, так что ты делал два часа назад? –Спросил он, вытирая лапку о рубашку сильно смутившегося (и даже, кажется, перепугавшегося) оленя. Тот молчал, уловив, что на него внаглую пытаются свесить произошедшее. Самое ужасное, что при этом ему особенно нечего сказать в свою защиту, кроме как тупо повторить, что последние несколько дней он сидел дома, без отлучек, предварительно затарившись алкоголем и нехитрой едой. Вот так вытянули на работу! Мало того, что похмелье из него все жилы тянет, так еще из-за какого-то нелепого совпадения ему сейчас пришьют весь тот кошмар, что здесь произошел. И ведь всё запросто сойдет с рук этому модно прикинутому легавому – перед ним стоит рецидивист, и без того первый кандидат на длительный срок за решеткой. Есть улика, которую можно использовать против него. И ведь точно используют – к нему и так активно примерялись после того, как он летом избежал наказания, благодаря "правильным" показаниям избитого им хорька. Преступников в лесу не любят, и за третье серьезное нарушение оступившемуся зверю, как правило, давался неоправданно большой срок. Общество благосклонно относилось к подобной мере – паршивая овца надолго выпадает из стада, принося непосильную принудительную пользу в каком-нибудь исправительном учреждении. А чтобы общество было совсем довольно, власти не стеснялись обрабатывать дважды попавшихся, подводя их под заветный третий страйк. Гёлпи не был исключением – приставленный к нему после УДО по второму сроку инспектор, еженедельно навещавший его, и так не стеснялся давить на недавно освобожденного, а после летнего случая стал еще дотошнее, чем когда-либо раньше. Пока олень сидел на диване, сосредоточенно уставившись в пол, полноватый по местным меркам пёс-инспектор неспешно кружил вокруг него: "Что-то мы давно не слышали о тебе, Гёлпи. Ты там ничего такого не натворил, что мы могли упустить?" "Я слышал, что ты по-прежнему работаешь в больнице. Спасаешь жизни, значит? Немного странно слышать про тебя что-то подобное, после тех двух ходок за побои, не находишь?" "Оставь это своё "больше не повторится", Гёлпи. Я в это не верю. Никто не поверил бы. Подобные тебе, рано или поздно, но на чем-то обязательно прокалываются. Ты тоже когда-нибудь сорвешься" "Гёлпи, кроме тебя, у меня было с десяток тех, кто заявлял, что станет "исключением". Знаешь, где они теперь? Ну, ты с ними еще познакомишься, гарантирую" "Что ты сказал? Значит, "давление"? Это неправда, мы просто разговариваем. Ах, ты намерен об этом заявить? Конечно, ты "гражданин" и "имеешь право", но учти, что это тоже пойдет по моей части. Только сразу намекну, что клевета на представителя власти тоже считается преступлением" "Ты спрашиваешь "что делать"? Признаваться, Гёлпи, признаваться!" "Как это "не в чем"? А что насчет той вчерашней массовой драки в парке? Тебя там точно не было? Очень странно. Может, все-таки был? Признание в преступлении смягчает приговор" "Нет, не сильно смягчает. Но я рад, что ты этим заинтересовался. Не хочешь полистать копию дела? Только не телись - у меня еще пятеро таких, как ты" "Что значит "не интересно", Гёлпи?" "И опять ты неправ, Гёлпи. Я ничего не пытаюсь на тебя "свесить". Просто беспокоюсь за твое будущее" "Что значит "какое будущее", Гёлпи? Оно у тебя только одно, сам понимаешь. Лучше не увиливай" "Я знаю, что ты "ничего не натворил". Это нас и беспокоит. Но не воображай себе, что мы однажды не докопаемся до правды, Гёлпи" "Не надо разводить философию об этом, Гёлпи – "правда" одна, и ты знаешь, на чьей она будет стороне" “Ты спрашиваешь: “почему вы это делаете, инспектор”? Так и быть, скажу – за честные показания моих проколовшихся подопечных я понемногу выделяюсь среди того стада, которое со мной работает. Ну, а если тебя по горячему накроют на очередном преступлении, стадо втопчет меня в грязь. Ну, мне-то не страшно, а вот тебе действительно плохо придется. Понимаешь? Я хочу тебе помочь” "Что ж – я вижу, что на сей раз мы не договоримся. Я зайду в следующую среду, а ты пока поразмысли на досуге над тем, что я тебе сегодня предложил. До свиданья, Гёлпи" От визита к визиту, суть разговора не особенно менялась – пес постоянно намекал, что олень на свободе не удержится, каждый раз демонстрировал ему повисшие дела или свежую сводку о произошедших преступлениях, и намекал, что подопечный может в чем-то из этого "признаться". Получив очередной отказ, коп не особенно стесняясь, давал понять ему, что итог все равно будет одним, и, раз уж он отказывается от "помощи", гораздо более худшим. Вежливо распрощавшись, инспектор уходил, а Гёлпи еще с полчаса сидел на месте, дрожа мелкой дрожью, и вцепившись в колени обеими лапами до побеления в костяшках пальцев. Иногда он сворачивался калачиком на диване, покусывая губы и старательно смаргивая набегающие слезы, думал над тем, что в перспективе протянет так не больше полугода, а потом тянулся за спрятанной бутылкой с горячительным. Если бы инспектора вскоре не перевели в город за достижения на своём поприще, тот бы наверняка добился своего. Рядовым полицейским было совсем не до того, да и тех перебросили следом, так что у оленя даже было время немного восстановиться после всех этих кошмарных разговоров по душам. Вот только он всё равно только что влип, причем, ужасающе – это не какой-то там допрос с пристрастием, а самая настоящая попытка впаять ему вину, причем, за действительно страшное преступление. Третий страйк и массовое убийство – в какой-то степени беспрецедентный случай. Гёлпи вновь почувствовал, что его тошнит. Но то было не болезненное после запоя состояние, а леденящее душу осознание того, что остаток жизни, сколько бы ему не было отмеряно, придется провести условиях учреждения повышенной безопасности, да еще и с клеймом убийцы. -Офицер... –Хрипло зашептал он, проглотив подкативший к горлу комок. –Я честно... я не... -Чувствую, придется тебя в одном из номеров запереть, на пока что. –Торжествующе сказал медведь, развернув оленя спиной к себе и резко выкручивая ему лапу. –А потом поедем в участок и разберемся. Плотно разберемся. Нутрия, все это время сосредоточенно перевязывающая пострадавшую и тихо досадуя за коллегу, решившего наехать на копа, увидев, что дело запахло горячим, решила вмешаться. Оставив раненую, она подскочила к этим двоим. -Офицер, Гёлпи все время был с нами! –Пискнула она над ухом медведя. -В самом деле? А вот он сам утверждает, что бухал. –Заметил тот, выкручивая вторую лапу оленя ему за спину. -Да, выпивает на работе. –Торопливо кивнула нутрия. –Есть такой грешок за ним, но он один из немногих врачей, что у нас остались. И вообще, я же сказала, что он неотлучно был с нами. Неужели вы и в самом деле арестуете квалифицированного медика? -Еще как! –Буркнул мишка, доставая наручники. –Для этого уголовника никаких авторитетов нет. Таких, как он, уже за неподчинение надо паковать... -Он сейчас пойдет, и сделает то, что вы сказали! –Стала горячо уверять его нутрия. Медведь с недоверием повернул морду к ней. Та воспользовалась моментом, улыбнулась и кокетливо прибавила, чуть коснувшись локтя копа: -А вы пока меня поохраняете. Тут же просто жуть что произошло, я не хочу оставаться в одиночестве. Улыбнувшись в ответ, медведь спрятал наручники и толкнул в спину взмокшего от ужаса оленя. Затравленно оглянувшись на своего мучителя, тот встал рядом с нутрией, смахнул скопившиеся в уголках глаз слёзы и уже открыл рот, собираясь что-то сказать, когда та резко дернула его за хвост. -Гёлпи, делай то, что он говорит. –Прошипела она вздрогнувшему от боли оленю. –Я сама разберусь... -Послушай девочку, Гёлпи. –Кивнул медведь, ухмыляясь. –И, кстати, не рассчитывай на то, что про тебя забыли. Как только мы все уладим, я возьму на себя обязанности по надзору за тобой. Ты, как видно, посмел голову поднять после отъезда инспектора. Потерев выкрученную лапу, уже успевший отойти от пережитого волнения олень кинул ненавистный взгляд на медведя и шатким шагом вышел из номера. Мишка проводил его самодовольным взглядом. Вообще, вся эта сценка с подозрениями была не более, чем попытка избавиться от постороннего, и беспрепятственно подкатить к нутрии. Бросив взгляд на объект своего интереса, вернувшийся к оказанию первой помощи, медведь подошел поближе и встал на корточки напротив нее. -Крошка, –нежно забасил он, –может нам все же стоит узнать друг друга получше? Я тоже интересуюсь медициной. Особенно, анатомией... -А не вы ли сказали моему коллеге, что в этом не разбираетесь? -Когда же я это сказал? –Наморщил лоб мишка. -Незадолго до того, как начать шить ему бойню. –Посмотрев ему в глаза, ответила нутрия. -Прямо уж "шить". –Пробурчал недовольный медведь. –Ты знаешь, что работаешь с оголтелым социопатом, дважды отсидевшим за избиение до полусмерти? Он и сейчас под прицелом, за то же самое, просто мы… -Не напрягайтесь, офицер. –Холодно прервала его нутрия. –Меня не слишком волнует, чем он занимался раньше. -И в самом деле – чего прошлое ворошить? –Покладисто согласился тот. –Забудем об этом неудачнике. Я, кстати, не шучу насчёт медицины – стараюсь узнавать всякое, по мере возможности. И знаешь, меня особенно мотивирует, когда рядом со мной находится такое прелестное создание... -"Прелестное создание"? –Скосив под дурочку, с сомнением произнесла нутрия. –Ой ли... Посмотрев на замотанную голову бобрихи, она вздохнула: -Даже если эта бедняжка переживёт все эти травмы, то ей еще долго придется зализываться, чтобы стать кем-то вроде того... -Да нет же! –Досадливо отмахнулся медведь. –Я про тебя говорил. Фыркнув, нутрия повернула бобриху набок и стала заканчивать перевязку ее ободранного хвоста, прерванную коллегой на полпути. Чувствуя, что дело не клеится, медведь отошел к окну, планируя второй натиск. Открывшийся перед ним вид на ночной ландшафт, с сырым после дождя лесом выглядел не слишком притягательно, и даже мрачновато, но в целом идея подманить нутрию к окошку была неплохой. Что бы там ни было за непроницаемой гладью, он найдет, что ей наплести. -Знаешь, детка... –Тихо произнес он, уткнувшись носом в стекло. –Даже дождь прекратился, как только ты сюда приехала. -Я и не заметила. –Безразлично отозвался объект его интереса, трудясь над ранами бобрихи. Отойдя от окна, коп вновь встал напротив нутрии. -Знаешь, из этого номера такой завораживающий вид на полянку. –Заметил он, галантно протягивая ей лапку. –Не хочешь подняться, и вместе со мной посмотреть на это? -Подержите лучше бинт, офицер, чтобы он на полу не валялся. –Устало произнесла она, протягивая ему моток. –Хоть какая-то польза от вас будет. Их пальцы соприкоснулись, но вместо бинта медведь решительно взял нутрию за лапку и увлек ее за собой. Та поднялась с места, не устояла на успевших затечь лапах и повалилась к нему в объятья. -Что вы себе позволяете?! –Пискнула она, но из хватки медведя вырваться не рискнула, опасаясь, что не устояв на ногах, завалится на пострадавшую и добьет ее. Обалдевший от счастья мишка, принявший предосторожность нутрии за проявление столь долгожданных ответных чувств, подхватил ее под коленки и с ней в охапку подошел к дивану. Совершенно запамятовав о том, что тот запачкан кровью бобрихи, он уверенно усадил самочку на него. Шокированная нутрия, ощущая липкую влажную поверхность дивана под крупом, посмотрела на лапку, в считанные моменты перепачкавшуюся в крови. "Этот ублюдок в форме издевается надо мной" –Вспыхнула она, и уже собиралась высказать медведю все что о нем думает, когда тот смело плюхнулся рядом с ней. "А, нет – он явно забыл, что на этом нельзя сидеть" –Чуть успокоившись подумала нутрия. Медведь приобнял ее за шею, прижал к себе и нежно прошептал ей на ушко: -Слушай, милая... может быть, наведаемся к тебе домой, после всей этой ерунды? Мы оба явно устали за ночь. -Ко мне? –Как-то странно оживилась нутрия. –Вообще, можно... "Да, детка, да!" –Мысленно крикнул донельзя довольный собой медведь. –"А уж там одно за другое, и я ей покажу, что умею!" Между тем, нутрия выдержала паузу, посмотрела в глаза копу и с удовольствием закончила: -...но сперва мне придется договориться со своими детьми. -Стой, ч-чего там с детьми? –Смятенно произнес он, сразу убрав лапу с ее плеча. Зверушка поднялась с дивана, и, как бы невзначай, потянулась. Медведь разглядел чуть проступающие через плотную рубашку молочные железы, однозначно выдающие в ней мать. -Двойняшки, думаю, ничего против иметь не будут. –Зевнув, произнесла она. –А вот со старшим будет сложновато – он очень ревниво воспринимает посторонних в доме. Всё-таки подросток, шестнадцать лет... Услышав про тройню ребятишек, медведь резко заскучал. Беспомощно оглядевшись, он что-то вспомнил, сделал важную морду и произнес, собираясь подняться с дивана: -Пойду, пожалуй, шестой этаж проверю. Я до него так и не добрался. Но нутрия с удовольствием перебралась ему на колени и обняла его за шею окровавленными лапками: -Ой, ну куда вы собрались, офицер? Там же одни трупы повсюду, ничего нового. Давайте все-таки потом ко мне съездим – на детишек посмотрите, я вам сейчас дам адресок. Вы с ними поладите, уверена. Конечно, им и со мной хорошо, но все же очевидно, что в доме нужен отец... Такие рассуждения напугали медведя еще больше. -Я только что вспомнил, что у меня есть служебные дела. –Отозвался он, торопливо высвобождаясь из ее объятий. Немного грубовато спихнув нутрию на диван, он ринулся к спасительной двери в коридор, но поняв, что все это выглядит как-то трусливо, сбавил шаг. Взявшись за ручку, он откашлялся, поправил галстук, кивнул нутрии и сказал на прощание: -Служить и защищать! А затем сразу сквозанул за порог. Оставшись в одиночестве, нутрия встала с дивана, отряхнулась и презрительно произнесла: -"Приставать и надоедать" – так точнее, офицер! Настроение у нее было испорчено - мало того, что пришлось корчить из себя бог весть кого, так еще и донимала досада на идиота-коллегу. "Чёртов Гёлпи!" –Раздраженно думала она, встав на коленки рядом с пострадавшей. "Сам чуть не влип по полной программе, да еще и бросил меня расстилаться перед этой скотиной". Стоило ей подумать об олене, как в проеме сразу показалась его голова, с завешанными почерневшей от пыли паутиной рогами. Оценив обстановку, он завалился в номер, встал напротив нутрии и хихикнул: -А я всё слышал! -В самом деле? –Мрачно отозвалась она. –А тебе мама не говорила, что подслушивать нехорошо? -А она у меня была? И вовсе я не подслушивал – звукоизоляция здесь на таком уровне, что я этажом выше прекрасно слышал, как этот оборотень к тебе клеился. -Что там наверху? –Спросила нутрия, оглядывая его покрытую клочьями пыли рубашку. Уловив ее взгляд, олень осмотрел себя и с остервенением принялся отряхиваться. -Там нежилой этаж. –Раздраженно произнес он, снимая с рогов паутину. –Я как дурак, вслепую мотался по нему, пока до меня не дошло, что там делать нечего. -Кстати... -Начал он, глядя на нутрию, но замялся, а потом все же решился и договорил: -...ну и видок у тебя. -Ты про кровь? Я знаю, чёрт возьми! Эта сволота со значком меня деликатно на тот диван усадила. Джентльмен, блин! -Знаешь, у этого модника вид не лучше был. -Потому что он привалился со мной. А потом еще и я его незаметно измазала. Такая вот маленькая месть, хи-хи-хи... Улыбнувшись, олень покачал головой, и принялся помогать коллеге с бобрихой. Обматывая очередную рану пострадавшей, он сказал: -Видела бы ты, как той жирдяй по лестнице взлетел, после того, как ты ему про детей наплела. Здорово ты все-таки придумала, типа у тебя выводок. -А это не выдумка... –Растерянно отозвалась нутрия, сосредоточенная на перевязке. -В самом деле? –Оживился олень. –Знаешь, мне кажется, что это круто! А насчет того, что детям нужен отец – это тоже?.. -Что "тоже"? –Глянула нутрия в перенапряженные глаза оленя, озарившихся каким-то огоньком надежды. -Это тоже не выдумка? -Какое тебе до этого дело? -Пойми меня правильно... –Почесав затылок, забормотал олень. –...я уже стар для активных поисков и попыток строить отношения с нуля. Мне просто хочется тихой семейной жизни с тем, кто будет любить меня. Взаимно, конечно! Но знаешь, не любовью единой – мне давно хотелось стать кому-то наставником, помощником... отцом, как ты и говорила. Нет, не подумай, что я напрашиваюсь! Просто... -Не продолжай – я тебя понимаю. –Тихо отозвалась нутрия, и усмехнулась: -Мне в этом плане легче – у меня трое прекрасных ребятишек. Типа, как надежда и опора в будущем. Да и не соскучишься с ними. Только вот дети детьми, а рядом иногда действительно не хватает... кого-то. -Как ты справлялась с этим? -Ну, огурец хорошо помогал. Или морковь... -Я не это имел в виду! –Округлив глаза, растерянно произнес олень. Поняв, что проболталась, нутрия густо зарделась, но тут же совладала с собой, и вырулила, переведя разговор на деловые рельсы: -Боже, на это вообще нет времени! Надо срочно эту бедолагу отвезти в больницу. Где, блин, те двое? Чем они там занимаются? -Упаковывают тела. -ЧТО?! Подскочив, нутрия рванула к двери и скрылась в коридоре, оставив оленя искренне недоумевать над причинами такой реакции. Лавиной слетев на первый этаж, она действительно застала белку и выхухоля за сосредоточенным запихиванием трупа хомяка-консьержа в мешок. -Перестаньте валять дурака! –Топнула она лапой. –Им уже ничем не помочь. Хватайте носилки – и за мной! Переглянувшись, оба пожали плечами, взялись за носилки и пошли с ними за нутрией. С трудом заворачивая на площадках между этажами, оба поднялись в нужный номер, и аккуратно погрузили замотанное тело. Выхухоль огляделся по сторонам, и тихо спросил: -А куда делся ment? -Кто? –Непонимающе уставилась на него нутрия. –Про кого ты вообще? -Пардон, я про полицейского. -А, этот... отвалил после того, как я с ним поделилась некоторыми подробностями личной жизни. -Вы бы слышали, что именно она ему сказала! –Хохоча, встрял олень. -Молчал бы! –Осадила его нутрия. –Это из-за тебя мне пришлось изображать интерес к этому недо-Челентано. Нет, я рада, что еще интересна кому-то, но как звери с такой физической формой, как у него, пытаются хоть на что-то рассчитывать? Олень, услышав это всё, обеспокоенно оглядел себя. Найдя, что его физическая форма не выглядит отпугивающей, он облегченно выдохнул, а затем нормально перестегнул пуговицы на рубашке, чтобы выглядеть еще и опрятно. Выхухоль улыбнулся, сделав вид, будто что-то понял. Расплылся в усталой улыбке и белк, пытающийся взять передышку после стремительного подъема на третий этаж. Похрустев пальцами, он уже собирался взяться за носилки спереди, когда нутрия легко но решительно оттолкнула его в сторону. -Я сама возьму. -Да ладно, не надо. –Отпихнул ее тот, в свою очередь. -Да, пусть они лучше пока отвезут ее. –Предложил олень нутрии. –А мы с тобой пока расфасуем остальных... -Ничего подобного! –Наотрез отказалась та, и шепотом добавила: -Уходим. Все! Пожав плечами, бригада потащилась с ношей на выход. Спустившись на первый этаж, нутрия открыла входную дверь, и, дождавшись, пока выхухоль с белкой вытащит носилки с пострадавшей на улицу, переметнулась к машине. Открыв задние двери, она округлила глаза и воскликнула: -О, Господи! Это еще что такое?! Было на что так реагировать – выхухоль с белкой стахановским темпом успели нагрузить машину мешками с понятным читателю содержимым. Запакованные трупы валялись в разных позах – кто-то ровно, кто-то скрючившись. Сквозь прореху одного из мешков проглядывал чей-то нос, с кровоподтеком под ноздрей. Захлопнув двери, нутрия прижалась к ним спиной и окинула зверей с носилками действительно жутким взглядом. Учитывая ее окровавленную шерсть, тем стало совсем не по себе. Для полноты картины не хватало только раската грома на фоне. Еще более жутко стало, когда она накинулась на обоих с кулаками: -Вы что за фигней здесь занимались?! –Прорычала она. Испуганно взвизгнув, белк выронил носилки и съежился, ожидая побоев. Не удержав носилки их бросил и выхухоль. Те рухнули на землю и перемотанная жертва бойни перекатилась на мокрую траву. Олень, только сейчас неторопливым шагом нагнавший команду, с интересом уставился на разыгравшуюся сцену. -Это все тот Бони Эм! –Поспешно заявил выхухоль, встряв между сжавшимся в клубок белкой и нутрией. –Он сказал, мы должны это сделать! -Он?! –Прорычала та, указав пальцем в сторону апартаментов. –Грязная полицейская свинья! Оборотень в погонах! Деспот! Самодур! А еще... э-э-э... -БЫСТРО! –Рявкнула она на выхухоля. –Как у вас там легавых обзывают? -Musor. –Ошарашенно пропищал тот. -Жалкий mu-sor! –Крикнула она в сторону дерева. -Хорош, девочка! –Подал голос олень. –Считаешь, что он тебе не вломит, если услышит, как ты его поносишь? Можешь спросить у моей знакомой – ей вообще тазером в глаз заехали как-то, даже не посмотрели, что самочка. -У нас свободная страна – что хочу, то и делаю! -А выпендриваться на полицию все ж таки не стоит... -Ты просто трус, Гёлпи! -Вот только на личности не надо переходить! –Моментально взъелся олень. –Ты хотя бы знаешь, что мне от них довелось перенести?! Я… Не договорив, он сжал кулаки и двинулся на нутрию, насмешливо глядящую в его сторону, но на его пути вырос выхухоль. -Ты чего? –Хмуро спросил олень. -Ты правда думаешь, если ты изобьешь девушку, будет окей? -Пробубнил в хобот тот. Олень на пару моментов завис, пытаясь переварить исковерканную фразу заступника а затем мотнул головой, улыбнулся, и взъерошил лапой шерсть на голове выхухоля: -Я? Бить ее? Учи язык, коллега! Выхухоль улыбнулся в ответ и тоже взъерошил шерсть на черепушке оленя. Оба рассмеялись. Нутрия смутилась, подошла к оленю и тихо произнесла: -Извини меня, Гёлпи. Все еще смеясь, олень прижал ее к себе, а затем взмахом ладони поднял бучу и на ее голове. Обстановка как будто разрядилась. Позабытый всеми белк, тем временем отошедший от испуга, поспешил внести свою лепту: -Плантэйн, так что все таки насчет трупов? –Неловко улыбнувшись, спросил он. -Сгружайте их, немедленно! –Приказала нутрия, в момент посерьезнев. –Надо все силы бросить на перевозку той девочки. Белк с выхухолем огорченно крякнули, жалея о впустую потраченных силах, и потянули первый попавшийся мешок. Олень в это время перетащил бобриху обратно на носилки, и тактично встал чуть поодаль от машины, хихикая в кулачок и наблюдая за происходящим. -А ты чего прохлаждаешься?! –Не преминула накинуться нутрия на него. –Пошли помогать! Наспех выгрузив тела в траву, команда дружно запихнула носилки с бобрихой в освободившийся кузов. Залезая следом за белкой в машину, нутрия жестом остановила уже собирающегося влезть следом оленя: -Гёлпи, едешь на переднем сиденье. От тебя перегар такой, что пострадавшая еще и отравление поймает. Тут-то ей точно крышка придет. -Подумаешь. –Буркнул олень, когда дверь скорой захлопнулась перед его носом. Досадливо пнув валяющуюся рядом размокшую еловую шишку, он поплелся к передней части машины. -Можно подумать, от меня и в самом деле кто-то насмерть надышится... На полпути, он обернулся, оценил штабель запакованных трупов и потёр подбородок, что-то задумав... Сидящий за рулём выхухоль мучал стартер ВНЕЗАПНО закапризничавшей машины, тихо ругаясь на родном языке, когда боковая дверь распахнулась и кто-то с шумом протиснулся внутрь. Отреагировал он только когда ему на плечо безвольно рухнула чья-то голова. -Гёлпи! –Раздраженно бросил он, пытаясь отпихнуть плечом соседа. –Мы не друзья, ты не можешь ложить голову вот так на меня. Так и не сумев урезонить, как ему казалось, коллегу, выхухоль повернул голову... и предстал мордой к пластиковому мешку. Заостренные черты морды трупа, с отпечатавшейся на нем гримасой предсмертного ужаса, явственно проступали сквозь черный пластик мешка. Взвизгнув, выхухоль навалился на дверь, распахнул ее и выпал в траву, болезненно приложившись копчиком об землю, но даже не обратив на это внимания – настолько вот он перепугался. -Что за хрень?! –Вскрикнул он, отползая на заднице подальше от машины со свесившимся из кабины мешком. -Да ничего особенного. –Ответил вышедший из-за машины Гёлпи. –Давай хотя бы одно тело перевезем. Я его буду придерживать. -Нет, чёрт возьми! –Возмущенно крикнул водитель, поднимаясь с травы. Потерев ушибленный копчик и помахав хвостом, чтобы убедиться в том, что ничего не сломал, он указал пальцем на тело и прикрикнул на оленя: -Выгружай труп! -Да что ты начинаешь? –Проканючил тот. –Ты все равно потом будешь в машине сидеть, пока мы с той белкой будем тела перетаскивать... -ВЫГРУЗИ! ЭТО! NAHREN! Вид у выхухоля был настолько обозленный, что олень решил уступить. Ну его, этого иностранца. Говорят, у них дома в ход кулаки и за меньшее пускают. -Ладно, ладно. –Проворчал он, вытягивая тело из кабины. –Ты мне еще потом переведешь, что последнее слово значит. И не дай Бог, это что-то обидное... Выхухоль отряхнулся от грязи, сказал нечто действительно бранное (впрочем, к оленю не относящееся), и залез обратно в кабину. Олень, уже без всяких прихваченных с собой сюрпризов, уселся рядом с ним, и открыл окошко. -Нас продует. –Заметил ему выхухоль, выводя машину с полянки. -Да ничего не будет. –Устало отмахнулся тот. Минут через пять, выхухоль принюхался, кинул быстрый взгляд на благоухающего перегаром оленя и тоже открыл окошко, ежась от ворвавшегося в кабину ветра. Доехав без приключений обратно в больничный городок, выжившую передали на попечение двух медиков, дышащих свежим воздухом на крыльце. Нутрия зашла вместе с ними, свернула в помещения для персонала, где спешно стянула с себя испачканную в крови рубашку и побежала в душевую. Минут через пятнадцать, полностью вымытая и даже чуть подсохшая, она брела к выходу, когда ее окликнули с ресепшна. По имени окликнули. -Эй, Плантэйн! Повернув голову, нутрия увидела розовую бурундучиху, с надетой поверх банта шапочкой медсестры. -Чего надо, сестрёнка? –Дружелюбно улыбнувшись, спросила нутрия, облокотившись об стойку ресепшна. -Срочное дело. На крыше книгохранилища, что на отшибе пригорода, застрял какой-то сумасшедший. Звонили с полчаса назад, но я не думаю, что он куда-то делся за это время. -А если делся? Мало ли, кто позвонит, пока мы кататься будем? -Слушай, я бы не стала вас беспокоить... –Потупив глаза, протянула бурундучиха. –...но сейчас там дежурит один из моих знакомых. Покраснев, она тихо добавила: -Больше, чем знакомых. Но бывших. У него и так недавно были проблемы с этой работой, а теперь он вообще рискует вылететь из-за этого психа. -Так бы и сказала, что твоего приятеля надо вытащить из этого положения. –Скрестила лапы нутрия, донельзя довольная услышанным. –Ну, тогда сейчас отправимся. Мне нравятся подобные ситуации! Смекаешь почему, сестра? С тем, она бодрым шагом вышла за дверь. Бурундучиха проводила ее недоуменным взглядом и пожала плечами. Выйдя во двор, нутрия на момент застыла, зябко поёжилась и рванула к машине. Бригада кучковалась у борта, что-то живо обсуждая. Заметив приближающуюся к ним бригадиршу, все трое дружно повернулись к ней. -Ну-у... –Протянул олень, когда она подошла достаточно близко. –Что насчет того могильника? Мы тут обсуждаем, кто туда вернется, чтобы работу доделать. -Ну-ка поделитесь соображениями – какие у нас варианты? –Нахмурилась нутрия. -Ну, не знаю... –Пожал плечами олень. –Может, с помощью соломинок решим?.. Сощурив глаза, он добавил: -...или, как обычно, сбросим все на сильный пол? -Это, типа, мне одной ехать? -Не-е-ет, рыжезубая – ты сильно путаешь понятия о сильном и слабом... -Заглохни, шовинист рогатый! –Резко оборвала его нутрия. –Ни один из нас туда не вернется, пока не выполним работёнку по профилю. -Ёлы-палы. –Опешил олень. –Что у тебя за перепады, подружка? Прикусив губу, нутрия подумала о том, что и в самом деле перегнула палку, но расшаркиваться за это в ее планы не входило. Махнув лапкой, она устало сказала: -Слушай, Гёлпи – давай просто забудем об этом разговоре, на время. Лучше скажи, где у вас тут находится книгохранилище? -На отшибе, неподалеку от автострады. Нутрия удовлетворенно кивнула, а затем перевела взгляд на выхухоля: -А наш друг-иностранец знает, как туда доехать? -Ну, я вообще не понимаю, о чем вы говорите.–Пожал плечами тот. -Если Гёлпи покажет дорогу, то ладно. Красиво откланявшись, он указал обеими лапами на машину: -Грузитесь. Белк вновь полез в кузов, а нутрия с оленем засели в кабину. Немного повозившись с капризным стартером, выхухоль привел тачку в чувство, и бригада помчалась на очередной вызов. Сидя зажатой между водителем и оленем-коллегой, нутрия окончательно обсохла после душа и согрелась, а затем разомлела и вскоре закемарила, откинувшись на спинку сиденья. Дождавшись, пока машина доедет до пригорода, олень принялся деловито указывать дорогу: -Вот сейчас на перекрестке свернешь направо. А теперь до конца улицы, и по правой стороне – там можно быстрее проскочить. Миновав пригород, транспорт покатил по частному сектору, выхватывая дальним светом мелькающие домики, чтобы в следующий момент оставить их в ночной тьме, на прощание мигнув рубиновым цветом габаритов. Пользуясь тем, что бригадирша отключилась, выхухоль позволил себе разогнать машину на всю катушку, уверенный в том, что по пути никто не встретится. К сожалению, из-за врожденной близорукости он не заметил одинокого зверя, спешащего по дороге навстречу транспорту по правой стороне дорогу. Когда дальний свет полоснул по глазам выдру в пиратских шмотках, тот прищурил единственный глаз и остановился, ослепленный резким светом. Заминка была роковой – в следующий момент, бешено мчащийся Форд цепанул его правым бортом и отшвырнул на обочину переломанное сильным ударом тело. Перекатившись несколько раз, выдр с присвистом вздохнул развороченной грудной клеткой и попытался поднять голову, но тут же обессиленно откинул ее и остался безвольно лежать возле одного из домов. Олень всё это время как-то по-особенному глядел на мирно сопящую нутрию. Решившись, он взял ее за лапку, прижался к ее плечу и сам начал понемногу клевать носом, но заслышав звук мощного удара о корпус машины, вскинул голову и обеспокоенно спросил: -Что это было? -Не знаю. –Нервно ответил водитель, нутром почуявший, что проблемы со зрением выкинули с ним какую-то нехорошую шутку. Нервно посмеявшись, он предположил: -Наверное, это ветка крышу ударила. Ничего страшного. -Ла-адно. –Протянул олень, сладко зевнув. –Так и держись дороги, пока пригорок не покажется. Как на верхушку въедешь, увидишь несколько зданий. Притормози у самого высокого, не ошибешься – оно и будет книгохранилищем. -М-м-м, не понял тебя. –Наморщил лоб выхухоль. Олень вздохнул, и повторил все как можно более простыми словами: -Едь так же. Там будет гора. Как заедешь – там будут дома. Возле большого притормози. Теперь понял? Улыбнувшись, выхухоль кивнул. -Чёрт тебя дери, пошел бы ты уже на курсы изучения языка. –Проворчал олень. –Как ты тут жить собираешься, если тебе любое предложение больше пяти слов приходится повторять как можно более элементарными словами? -Я не понял, что ты имеешь в виду, но я нормально знаю ваш язык... –Нахмурился выхухоль. Кинув взгляд на отделанную деревом приборную панель, и с неудовольствием заметив, что Форд как-то уж слишком прожорлив в плане масла, он добавил: -...я просто нуждаюсь в немного больше практики. -Кому ты рассказываешь? –Фыркнул олень. –Мы с тобой четвертый год вместе ходим в закусочную, и когда ты берешь свои обычные три гамбургера, то говоришь... В задумчивости скорчив морду, он принялся вспоминать: -Как же ты там говоришь?.. Ах, да! Подражая акценту своего коллеги, и старательно рыча, он произнес: -"Мне пять бутербродов, и два не надо". -Это ложь! –Возмутился выхухоль. –Это было два года назад. Я теперь просто беру пять бутербродов, или хэмбургеров, или как вы их там зовёте? В чём еще проблема? -Ни в чем, ни в чем. –Вздохнул олень. –Ты на высоте, коллега. Как тебя зовут, кстати? Могу я хотя бы на четвертый год знакомства это узнать? -Вот это место? –Проигнорировав вопрос, указал пальцем выхухоль на выросшее сбоку здание книгохранилища, с кучкующейся толпой зверей возле забора. -А? –Перевел взгляд олень на окно. –Да-да. Заезжай сюда. С коротким возмущенным ревом спецсигнала, скорая распугала толпу зевак. Несколько сообразительных открыли ворота, впуская машину. Медленно въехав на площадку, та притормозила по центру, возле фонаря. -Вставай, рыжезубая. –Растолкал олень нутрию. –Мы на месте. -Я была бы очень признательна, если бы ты обращался ко мне, как к бригадиру. –Зевнув, пробормотала она. -Как скажешь, рыжезубая. –Равнодушно отозвался тот, спрыгивая на асфальт. Раздраженно фыркнув, нутрия вылезла вслед за ним. Едва остальная часть бригады выгрузилась и скучковалась, к ним подошел скунс с понурым выражением на морде. -Слава Богу, вы наконец-то здесь... –Начал он, но нутрия решительно пресекла вступительные речи: -Говори короче. –Бросила она, уперев лапки в боки. –Что у нас тут? -Да забрался больной какой-то на крышу. –Послушно начал пояснять тот. –Боюсь, что навернется, чего доброго. Сам лезть не хочу – вдруг он перенервничает, и сиганет. А так, неопасный – бродит, и бормочет что-то... -Вот он! –Вдруг пискнул белк-парамедик, указав пальцем на крышу. Не дослушав скунса, бригада дружно воззрилась в сторону крыши здания. Показавшийся на поребрике зверь с каким-то занесенным над головой мятым предметом громко завопил: -ВЫ МЕНЯ СЛЫШАЛИ? У меня Б-О-М-Б-А. БОМБА! Уйдите все отсюда, дайте мне побыть одному! -Ё-моё! Бомба?! –Взвизгнул белк-медик. –Я на такое не подписывался! -Мы тоже, умник. –Огрызнулся выхухоль. -Значит, "неопасный"? –Неодобрительно скосился олень на скунса. -Да бредит он! –Невинно улыбнулся тот. –Будь у него бомба, давно бы подорвался. Вы только скорее заберите его отсюда, или эта толпа никогда не разбежится... -Какого дьявола ты еще здесь стоишь, придурок? –Оборвал его олень. –Живо беги за полицией, пока я тебе рогами не поддал! -Я уже звонил! Там сказали к вам обратиться. -Ну, поздравляю тебя. Мы террористами не занимаемся. -И что же мне теперь делать? -В участок сходи, дубина! Пара кварталов отсюда по прямой, если ты не знаешь! До тех двух дебилов из полиции не достучишься, пока сам не явишься и не скажешь, что происходит! -Да ладно, приятель! –Неловко улыбнувшись, начал скунс. –Ты же знаешь, как у нас полиция работает… Закончить он не успел – олень шумно вдохнул, взрыл землю копытом и наставил на него рога: -Тащи свою хвостатую задницу в грёбаный участок! –Процедил он, глядя своими раскрасневшимися (на сей раз, от ярости) глазами на страшно перепугавшегося охранника. -А я так надеялся, что получится всё решить по-тихому... –Горько вздохнул тот, опустил голову, и поплелся с территории книгохранилища. Бригада проводила его неодобрительными взглядами. Фыркнув, выхухоль достал тряпочку и стал оттирать с корпуса кровь. Проследив за его движениями, нутрия нахмурилась: -Откуда на машине это? –Указала она на запачканный бампер. -Я не знаю. –Невозмутимо отозвался выхухоль. –Гёлпи старался труп в кабину положить – я думаю, он запачкал. Покачав головой, та пошла разведать, как можно пробраться в здание. Хоть и страшно (шутка ли, террорист с бомбой), но все же жутко интересно поучаствовать во всем этом – будет, что завтра рассказать в курилке. А уж если получится этого возмутителя спокойствия обезвредить, да еще и в одиночку, то и последнему зверю станет очевидно, насколько девочки круче... остальных. -Какой нам толк с полиции, Гёлпи? –Спросил у оленя белк, усевшись на порожек открытой дверцы кузова. -Никакого. –Просто отозвался тот. –Особенно, мне. Посмотрев на удобно рассевшегося белку, он подпихнул его в сторону: -Ну-ка, подвинься... Усевшись рядом, он откинулся на спину и произнес: -Я узнал по голосу этого парня с крыши – это дружок того муравьеда из нашей больницы, и, кажется, шерифа. Не скажу точно. Но пусть последний приходит, и сам его оттуда вытаскивает. Указав пальцем в сторону крыши, он пожаловался: -Когда я работал в психбригаде, однажды напоролся на этого лаймового дурака – он тогда слишком уж перебесился. Ну, пока я его крутил, он взял, да и цапнул меня зубами за плечо. А у него бешенство, чтоб ты знал! Мне после целую кучу уколов в солнечное сплетение всадили… и пить запретили, на месяц. Я к нему и за цистерну скотча не сунусь. -Ну, а бомба у него настоящая, как ты думаешь? -Да ну, исключено. Он бы с ней далеко не убежал. Только не он… Удовлетворенно кивнув, белк привалился рядом с оленем. Оба уставились в металлический потолок кабины скорой, ожидая прибытия полиции. *      *      * Натти, в очередной раз забравшийся на поребрик со своим муляжом, в попытках разогнать толпу пустыми угрозами, увидев хорошо знакомую ему бело-красную карету скорой помощи во дворе, сразу же спрыгнул на пол, дотащился до кипы рубероида и, тяжело дыша, повалился на нее. Раздражение переполняло его до краев, заглушив даже нестерпимую боль в животе. Этот вечер – просто гора издевательств! Как будто ему было мало толпы глазеющих на него придурков, так они еще и "помощь" вызвали. Было бы проще просто взять и сдохнуть, чем терпеть это. Жаль, что бомба у него ненастоящая. В этот момент, где-то вдалеке послышалось несусветный грохот. Разнесенный ветром звук пронесся по крыше, чуть лязгнули разобранные строительные леса. Без особого интереса, Натти поднял голову и увидел поднявшийся где-то в глубине леса яркий всполох, сменившийся сливающимся с тьмой густым дымом. Спустя считанные минуты вспыхнуло еще несколько огоньков - похоже, загорелись соседние деревья. Судя по всему, взрыв раздался где-то в его районе, но Натти это не особенно взволновало. Немного посмотрев на разгорающееся вдалеке пламя, белк вновь откинулся на спину и загородил морду лапой. Пожар, как пожар – не такое уж и редкое здесь это явление да и у него здесь, и сейчас своих проблем предостаточно. Зато на вновь растекшуюся по площадке толпу раздавшийся вдалеке шум произвел большое впечатление. Решив, что началось, звери-зеваки с дружным воплем бросились врассыпную, не разбирая дороги. Часть из них, не задумываясь, сиганула в небольшой, усеянный арматурой котлован, с предсказуемым результатом. Несколько зверей налетели на рабицу, пытаясь смять ее толпой. Подоспевшие следом паникеры с силой навалились на них следом, вызвав у тех болезненные крики от впившейся в тело сетки. Напирая, толпа все же смяла забор, немилосердно затаптывая тех, кто имел несчастье оказаться в передних рядах. Кто-то попытался нырнуть через дырку в сетке, но, не рассчитав, насадился на колючие оборванные звенья преграды. Какой-то зверь сломя голову помчался прямо на машину скорой, со всей дури штурмовал борт головой, и плашмя сполз на асфальт с раскроенной черепушкой. Выхухоль, едва убравший кровь с капота, покачал головой, вздохнул и невозмутимо взялся оттирать боковину машины, перепачканную расплескавшими мозгами. Белк с оленем неохотно поднялись с порога машины, обалдело глянули на происходящее, переглянулись, а затем бросились высматривать нуждающихся в срочной помощи. Вынеся из толпы какого-то затоптанного, но еще подающего признаки жизни бедолагу, оба оттащили его к машине. Вынув из кармана остаток бинта, олень стал перематывать ему разбитую голову. -Да что же это такое?! –Рявкнул он, увидев, как еще один пушистый идиот с разбегу влетел в бок скорой, и медленно сполз на асфальт, оставив на боку машины глубокую вмятину от удара головой. –Когда, чёрт подери, полиция соизволит явиться? Куда скунс смотался? Что вообще произойти успело?! -Полиция! –Вдруг громко пискнул кто-то. Услышав это, оставшиеся в живых, и не разбежавшиеся зеваки дружно угомонились. В сопровождении окончательно подавленного при виде наведенного погрома скунса, на двор книгохранилища неспешно зашел какой-то белобрысый человек со странной причёской, весь в ссадинах и сильно потрепанной полицейской форме…