Мне хочется плакать от боли или забыться во сне
Где твои крылья, которые так нравились мне?
Nautilus Pompilius — Крылья
Густая темнота наступившей ночи обволакивает помещение, стирая мыслимые границы стен, окружающих предметов и людей. Резко, грубо отдает терпкими, горчащими нотами эфира от распитой бутылки выдержанного янтарно-золотистого рома. Знакомые незнакомцы. Последняя встреча. Вызов, сражение, опасность, от которой стоит бежать. На дубовом кухонном столе догорают тусклые, безжизненные свечи. Единственным источником света становятся блики, исходящие от фар изредка проезжающих мимо машин, а также слабая белесая полоска от фонаря, освещающего пустующую улицу у дома. В этой душащей, кричащей темноте необычайно отчетливо выделяются молочные лопатки, подсвечивающиеся мягкими проблесками света, когда она ведет ими, покачивая, встряхивая от усталости. С матовых девичьих плеч на пол мягко спадает массивный мужской пиджак, растекаясь черным пятном на сероватом паркете. Обнажается изящная спина, перечеркнутая переплетениями тонких завязок бархатного корсетного платья. Она встревоженно оборачивается на внезапный шум позади. На винтажном проигрывателе слышатся помехи, скрипит игла, пока мужчина осторожно подбирает необходимую частоту и устанавливает пластинку с песней Nautilus Pompilius. Первые ноты непривычно режут слух в былой тишине. Заводится до боли знакомая мелодия.Ты снимаешь вечернее платье, стоя лицом к стене
И я вижу свежие шрамы на гладкой как бархат спине
Под стать строкам знаковой песни, девушка заводит руки за спину и, не дыша, тянет за узелок на шее, освобождаясь от петель тугого корсета платья. Дрожащие руки и участившееся сердцебиение не позволяют мгновенно и решительно снять оковы. С глухим звуком очередная вещь спускается на пол, оставляя девушку обезоруженной, без нижнего белья. Она неподвижно стоит, устремляя взгляд в однотонную невзрачную бетонную стену, и глубоко дышит. Мужчина вглядывается в каждый доступный взгляду сантиметр ее тела, отмечая в голове каждую шероховатость и особенность на полотне ее белоснежной кожи. Исполосованные шрамами предплечья рук и пара едва заметных углублений, прожженных ни чем иным, как сигаретами, на спине, ближе к аккуратным ямочкам Венеры. Он медленно сглатывает от напряжения и разгоняет огонь зажигалки, одним движением прокручивая колесико. Загорается сигарета, из ниоткуда взявшаяся в его тонких пальцах. Молодой человек с опаской подступает ближе, трепетно перекидывает темно-русые волосы девушки на правое плечо, проводя рукой по вздрагивающей спине. Между пальцев зажата жизненно необходимая доза табака. Он глубоко втягивает дым, и, развернув неподвижный стан девушки, бросает взгляд в ее глаза, а затем на приоткрытые мертвенно бледные губы, и в одно мгновение склоняется к ней, через поцелуй выдыхая живительный яд в ее рот, с жадностью принимающий оный. Особенно неторопливо их губы размыкаются с поверхностным звуком. Сердца обоих глухо стучат, пропуская удары, а легкие наполняются сигаретным дымом, возносясь. Из крайности в крайность. Так, как умеют только они. От жизни до смерти. И обратно.Мы все потеряли что-то на этой безумной войне
Кстати, где твои крылья, которые нравились мне?
Он торопливо отстраняется на пару шагов, буквально отшатываясь назад, чтобы спланировать дальнейшие действия. Но не успевает даже мысль промелькнуть в его голове, как обнаженное тело с горящими жадными глазами и блестящими от поцелуя губами, обрушивается на него, увлекая в новый жадный поцелуй, без стеснения сплетаясь языками и животно покусывая губы партнера. Подхватывая напор, парень подхватывает девушку под хрупкие бедра, заставляя обвить его торс худыми ногами с острыми коленями и топорщащимися косточками. Губы соревнуются, перехватывают инициативу, посасывания чередуются с прикусами, небрежно сменяясь. Мгновение спустя она оказывается прижатой к шероховатой стене. Спину приятно саднит и покалывает, а голова по неосторожности откидывается назад. Тупая боль охватывает затылок, но ей плевать. Получать удовольствие от боли — ее догма, девиз, то, что впечаталось в ее сознание после знакомства с ним. Так она получает наивысшее удовлетворение. Это смысл. Основа всего. Сейчас ее интересуют только влажные, открытые для нее губы и сильные мужские руки, крепко обхватившие ее ягодицы. Карие омуты его глаз впиваются взором в ее грудь, такую маленькую, аккуратную. До боли знакомую. Губы поочередно опускаются и всасывают торчащие соски. Один сильный укус и она стонет, шипит, выгибается навстречу его рту. Он зализывает потревоженное место, успокаивая. Пока вновь не повторяет укус на другой груди. В ответ она резко проводит обломанными истощенными ногтями вдоль его торса. Он морщится, но не издает ни звука. Слышатся только беспорядочные вдохи и выдохи. Приспустив ее на пол, он одной рукой срывает с себя брюки вместе с бельем, и, размазывая выступивший предэякулят по твердому члену, вновь подхватывает девушку на руки, направляя член в ее влажное лоно. После первого проникновения они оба замирают, а затем с придыханием он начинает входить в нее, постепенно ускоряясь, вколачиваясь в податливое тело, улавливая краем уха трение ее голой спины о стену, пока кровь приливает к мозгу и отдает мерными ударами сердца по всей площади головы. Она полностью растворяется в его руках, подчиняясь, стонет, не сдерживаясь. Непрерывно, бездумно, словно в бреду, выкрикивает его имя раз за разом, пока наконец не затихает, застывая в немом крике. Мужчина замедляется, шлепки тел об друг друга становятся реже, громче, жестче. Он совершает последнее движение и замирает глубоко внутри нее. Она неуверенно, бесшумно встает на ноги, пока на фоне доигрывает очередная любимая ей песня. Любимая ли? Что это — плод ее самовнушения или реальность? А впрочем… Он не успевает осознать, как она уходит. Ни одной вещи. Ни одного напоминания. Только отголоски аромата ее насыщенных хвойных духов, совсем не сопоставимых с внешностью, зато совершенно точно подходящих под характер, витают в наполненной атмосфере. Знакомая незнакомка. Последняя встреча. Вызов, сражение, опасность, от которой стоило бежать с самого начала.И если завтра начнётся пожар, и всё здание будет в огне
Мы погибнем без этих крыльев, которые нравились мне
На следующее утро на ее запястье становится на один порез больше. Последний. Как и последний вздох, который она делает, обессиленно выдыхая в неподвижный воздух его имя.