under the rain or under the snow

You used to read me like a headline

So many reasons now you're not mine

Maybe if you'd taken more time

I'd still be the one you wanna talk to every night, oh

⋆｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆

22 Декабря

— Только не Мэрайя Кэри! — вздохнул Луи, сидя за рулем своей машины. Он переключил станцию, иначе он сойдет с ума, если еще раз услышит «All I Want For Christmas Is You». И по-прежнему самым любимым занятием в поездке для него была ругань из-за выбора плейлиста. Ему нравилось быть эдаким пассажиром-принцессой, полностью контролировать музыку в машине независимо от того, как долго они будут препираться и как жестко он будет критиковать вкус Гарри… Уф… слишком рано. У Луи в горле встал неприятный комок, тяжесть его горя не давала произнести ему и слова, не считая тихих всхлипов. Стоящие в глазах слезы уж точно не прибавляли ему навыков вождения, и ему все еще нужно было доехать домой, так что да. Давайте отмотаем время назад. Ни для кого не секрет, что Рождество было любимым праздником у Луи, и вы даже могли увидеть, как он пару раз подпевал Мэрайе как бы он ни божился, что терпеть не может одну из самых популярных рождественских песен. Но, по его мнению, не подпевать было просто невозможно, когда его мама слушала её с первого декабря вплоть до самого нового года, так что это было его оправданием. Он уже слышал приглушенную музыку, доносящуюся из его дома в Донкастере, и не мог поверить, что его брат и сестры не жаловались на громкую музыку. По скромному мнению Луи, возвращение домой — это… лучше чувство в мире, и, должен признаться, ему это было нужно. Он нуждался в теплых объятиях своей мамы. От нее пахло шоколадом, маслом и ванилью, что означало, что она приготовила печенье с шоколадной крошкой, которое она пекла при каждом его возвращении домой. Потому что это было его любимым лакомством с детства, жалкая попытка оставить немного для Санты. Он уже практически чувствовал, как у него во рту тают большие кусочки шоколада с восхитительным привкусом апельсина. Сперва послышалось хихиканье, а потом на него навалились младшие близнецы, на мгновение выводя его из равновесия. — Всем привет! Ох, ты так сильно вырос с тех пор, как я видел тебя в последний раз, да? Ты теперь такой большой мальчик! — Я хочу быть выше тебя! — ответил его брат, перекрикивая обычный для дома Томлинсонов хаос. — Тогда уже можешь не расти, Лео. — Майя, что за… — Луи Уильям! Не смей ругаться при близнецах. Вообще никакой ругани в этом доме, хорошо? Он просто был обязан обменяться привычными колкостями с сестрой — ну, может, без оскорблений его роста, но да. В отместку он крепко сжал свою сестру в объятиях. Вручая ему рюкзак со всеми вещами, который упал, пока они обнимались, мама похлопала его по спине. — Я прибрала и приготовила для тебя твою старую комнату. Иди распаковывай вещи, а я пока доделаю ужин, моя крошка. — Скоро спущусь, мам! Остановившись на полпути в кухню, мама задала один единственный вопрос, который он не хотел слышать. — Луи? А Гарри когда приедет? Но он был сам виноват. Игнорировать проблему и ждать, что она каким-точудом сама разрешиться, было не лучшей идеей, но если бы он мог отложить этот разговор еще на немного — было бы идеально. Но она просто не могла это не спросить, поскольку они — Гарри и Луи — всегда проводили Рождество здесь, в Донкастере, в кругу его семьи. Так продолжалось почти пять лет, пока слово «семья» перестало для Гарри что-либо значить. Прошел уже целый месяц с их последнего разговора, но в его сердце все еще зияла дыра, кровоточа при каждом болезненном напоминании об их счастливых моментах, проведенных вместе. Он все еще не овладел искусством произносить его имя без того, чтобы в уголках его глаз не собирались предательские слезы. У себя в голове он даже не называл его по имени, всякий раз просто представляя его лицо, что, как он только что понял, могло ранить его еще больше, чем произнесение глупого имени, которое могли носить тысячи людей во всем мире. Луи расскажет ей, что они расстались, когда закончатся праздники, он не мог испортить момент блаженного неведения и веселой рождественской атмосферы для нее, его брата и сестер. Он всегда мог вести себя так, как будто ничего не случилось. — Много работы, — ответил он, пожимая плечами. Его мама озадаченно моргнула, и смущение сменилось удрученным выражением лица. Скорее всего он даже не соврал. Пусть домашняя еда мамы и компания брата или сестер отвлечет его от пустоты в груди, с которой он жил все это время.

⋆｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆

23 Декабря

Заснуть было нелегко, и так уже некоторое время. Луи даже не мог почувствовать облегчения от того, что закроет глаза и не будет ни о чем думать шесть-восемь часов. Новая кровать, пусть он и спал на ней полжизни, вообще не помогала ситуации. Он понял, что соскучился по своему большому дому, независимо от того, сколько холодных и одиноких ночей он провел, ворочаясь с боку на бок один в большой постели, без него. Покрутившись еще немного, он понял, что больше не было смысла пытаться уснуть. Помощь маме с приготовлением завтрака казалась лучшей альтернативой из возможных, если бы только он мог избежать десятков неудобных вопросов. — Ты не проронил и слова с тех пор, как спустился, милый. Все хорошо? — спросила она, даже не посмотрев на него, будучи слишком занятой приготовлением теста для очередной партии печенья. — Я в порядке, мам. Просто не выспался, — ответил он, прежде чем поднести кружку к губам и сделать небольшой глоток. — Кроме того, ты же знаешь, что я не могу нормально функционировать, сначала не выпив кофе. — Как я могла забыть своего ворчливого «Я не могу нормально функционировать без своего кофе» первенца? — воскликнула она, передразнивая Томлинсона. Повернувшись к нему, она добавила: — А если серьезно, Лу. Все в порядке? И когда мама смотрела вот так ему прямо в глаза с испачканными тестом руками, и прямо спрашивала… не вините его, если у него сердце ушло в пятки. От повторения своей лжи его спас звонок в дверь. — Я открою, — вместо этого ответил он, поднимаясь и оставляя кружку на столе, молясь, чтобы материнские инстинкты не заставили усомниться в его словах. Маневрируя между разбросанными по всей гостиной игрушками, которые оставили после себя близнецы, он пошел открывать дверь, только чтобы столкнуться лицом к лицу со своим проклятием. С ним. Это мог быть почтальон с посылкой, даже гребаный молочник, если бы они вообще существовали, но нет! Это был он. — Что за хуйня, — Луи стиснул зубы, сжимая рукой дверной косяк, чтобы удержаться от того, чтобы наброситься на жалкое подобие своего бывшего. У него, блять, еще хватило смелости приехать к нему домой и выглядеть так самодовольно, как он вообще посмел? Пришел сюда со своим дурацким лицом, и своей дурацкой улыбкой, и дурацкой шапочкой, которую Луи связал для него несколько лет назад. Если этот гребаный маленький засранец хотел вывести его из себя, у него получилось, но он не доставит удовольствия лицезреть, как он распадется на части под этим пристальным взглядом. — Ах, какой радушный прием! — воскликнул Гарри, насмешливо улыбаясь. — И тебе привет, Лу, я… — Не смей, блять, так меня называть, — прошипел Луи, прерывая его. Он вышел на крыльцо, закрывая за собой дверь, чтобы мама не застала их за перепалкой, прежде чем он расскажет ей об их расставании. — Прости, прости, Боже, все еще такой раздражительный по утрам, — тихо фыркнул Гарри, как будто ему самому было невыносимо разговаривать с Луи. — Я приехал сюда не для того, чтобы препираться с тобой… — Ох, не за этим? Ты впустую потерял свое драгоценное время? Потратил его на своего бывшего парня, а? Бедняжка, не придавай слишком большого значения глупым мелочам! — снова перебил его Луи. Он правда не хотел ничего от него слышать после месяца молчания, лучше уж оставить все, как было. — Почему я не хочу облегчить тебе задачу? Почему бы тебе не взять свой дурацкий маленький чемодан и не убрать свой дурацкий большой нос с моих гребаных глаз, если можно, вернувшись на три часа езды назад? Он не мог гарантировать, что его голос не дрогнул и что он сохранил хладнокровие. Он уж точно не звучал спокойно и собрано, и кривая улыбка, которую он выдал в конце своей речи, лишь подтверждала это. Но то, что он продолжил так невозмутимо стоять, вернуло всю ту ярость, которую Луи не мог на него выплеснуть до их расставания. Что бы он там ни говорил, Гарри оставался непоколебимым, невозмутимым и высокомерным. Неслыханная наглость. — Этот дурацкий большой нос, — начал Гарри, указывая на него, — всегда был идеальным стулом, когда твоя большая задница садилась мне на лицо. Не слышал, чтобы ты жаловался, детка. Луи поперхнулся воздухом от этого, и было больно признать, что Гарри заставлял его краснеть, как и всегда, отпуская подобные комментарии в самое неподходящее время. — Это все, на что он годился, дерзкий ты кусок… — Конечно, любовь моя. Как я уже сказал, я здесь не для того, чтобы препираться или слушать, как ты оскорбляешь меня. Я просто хотел увидеть твою маму, понятно? Она пригласила меня на Рождество. Гарри крупно повезет, если он уедет отсюда с целыми конечностями. Ради этого он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Он надеялся, что неправильно расслышал, но, к сожалению, у него не было проблем со слухом, тем не менее он переспросил: — Я что-то не понял, — он покачал головой и закрыл глаза, как бы отстраняясь от ситуации. — Гарри? Какого хрена ты здесь делаешь? — Меня пригласила твоя мама, как я мог отказаться от её великолепного запеченного картофеля? Он был здесь из-за гребаной запечённой картошки, которую его мама готовила каждое Рождество. Луи готовил это блюдо после того, как Гарри попробовал его в их первое совместное Рождество, независимо от того, сколько попыток ему потребовалось и сколько времени он провел, разговаривая по телефону со своей мамой, только для того, чтобы Гарри мог есть ее чаще раза в год. Вообще-то, он готовил ее почти каждую пятницу, чтобы они могли начать свои удивительные выходные, затерявшись в объятиях друг друга, с любимого блюда Гарри. Иногда они даже готовили его вместе. Гарри был скорее отвлекающим фактором, чем помощником, поскольку Луи пытался сосредоточиться на точном следовании рецепту, а его отвлекали руки, блуждающие по его телу, или горячие поцелуи, оставленные везде, где Гарри только мог из-за мешающей одежды. Но это было до того, как их пятничный ритуал был разрушен около года назад, когда Гарри стал приходить домой все позже и позже, беря больше смен в выходные, на праздники и даже ночью, оставляя Луи ужинать в одиночестве в их дерьмовой съемной квартире, которая не казалось такой дерьмовой, когда с ним был Гарри. Он приперся сюда за гребаной картошкой, а не из-за него. При осознании этого боль вернулась в полной силе, и он разозлился. — Если ты так хотел картошки, как какая-нибудь беременная женщина, ты мог купить картошку фри в Макдональдсе, мне все равно, придурок! Ты сошел с ума, если думаешь, что проведешь Рождество с нами. Я расстался с тобой месяц назад, а ты решил поиграть в друзей с моей мамой прямо перед Рождеством и, о — сюрприз-сюрприз — еще и перед моим гребаным днем рождения, если ты забыл! После — не знаю, правильно ли ты расслышал с первого раза — месяца, в течение которого мы не разговаривали друг с другом? Ты издеваешься надо мной? Я надеюсь, ты шутишь. — Послушай, Лу… — Не смей, блять, перебивать меня, и я уже сказал тебе, никогда больше не называй меня «Лу», ты понял, Стайлс? Гарри закатил глаза, и у Луи все поплыло перед глазами от ярости. — Ты чего так долго, Лу? Гарри оказался спасен… пока что. Луи с ним еще не закончил. Мама проводила их обратно в дом, увидев, что его бывший стоял на прохладном воздухе Донкастера, и, когда Гарри прошел мимо него, чтобы снять пальто и шапку, Луи одарил его убийственным взглядом. И по тому, как губы Гарри скривились в улыбке, у него не получилось его убить. — Дети еще спят, они будут так счастливы, когда тебя увидят! Гарри, пойдем позавтракаем, давай, для поцелуев еще будет время. Гарри рассмеялся. — Мы идем, Джейн, спасибо. Они все еще не сводили друг с друга глаз. Гарри двинулся первым, направляясь к кухне, слегка задевая Луи плечом, но дальше не пошел. Луи был бессилен, когда Гарри смотрел на него сверху вниз с едва заметного расстояния, ситуация была настолько знакомой, но в то же время такой чуждой, что он нервно сглотнул, провоцируя Стайлса ухмыльнуться. — Мне всегда нравилось так стоять, котенок, ты всегда был таким идеальным для меня, — прошептал Гарри, как будто это был какой-то секрет, который он еще не знал, но Луи скорее почувствовал, чем услышал, как эти слова отвесили ему пощечину. Он должен был учитывать, что они боролись за власть, которую Гарри сейчас над ним просто не мог возыметь. Это Луи на него злился, а не наоборот. Гарри уже достаточно отдалился, когда Луи открыл было рот, чтобы ответить. — Кстати, классная футболка, — добавил тот, нахально подмигивая, прежде чем скрыться на кухне. Плечи Луи поникли, когда они больше не были в одном пространстве, не дышали одним воздухом, а затем он посмотрел на свою одежду. И он понял, что Гарри имел в виду. На нем была одна из футболок Стайлса. Не самый умный ход, когда пытаешься кого-то забыть, но что тут скажешь? Они были удобными, и он спал в них с тех пор, как они начали встречаться, и Гарри стал его поставщиком одежды для сна, ему нравилась эта рутина. Он просто надеялся, что его мама не поймет, что они были уже не такими влюбленными голубками, как раньше, потому что сама мысль о том, что ему придется сидеть рядом с Гарри на глазах у нее и всей его семьи, которая приедет на рождественский ужин, вызывала у него приступ тошноты. Пытаясь охладить пылающие щеки своими замерзшими руками, он доел свой завтрак, молясь, чтобы все разрешилось само собой.

⋆｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆

Все само по себе не разрешилось. Стало только хуже, если это было вообще возможно. Для начала, почему его родные предали его, отдавая предпочтение Гарри? С каких это пор Гарри стал их любимчиком? Даже мама уделяла ему больше внимания, чем своему любимому сыну. Близнецы все утро играли с ним со своими любимыми игрушками, а Майя спросила у него совет по отношениям (хотя ей было всего шестнадцать, и если бы об этом узнала мама, она была бы наказана до следующего Рождества), до вчерашнего дня эта честь выпала бы Луи. Она умоляла Гарри снять с ней ТикТок, и хоть Луи ненавидел это приложение, она должна была попросить его. Кроме того, давайте будем честны. Их отношения разрушились из-за Гарри, так что, должно быть, у него будут дерьмовые советы. Но больнее всего было то, что Лео и Элоди, шестилетние близнецы Томлинсон, показали ему рисунок, который они сделали под присмотром Гарри. На нем были все. Их мама, папа, все двое сестер и два брата, и, да, Гарри тоже там был, если розовый длинноногий человечек с копной кудрей на голове это он. Человечек Гарри держал нарисованную руку Луи, и между ними было жирное красное сердечко. — Это так прекрасно, дорогие, — сказал он им, преувеличивая свои эмоции, как и всегда с детьми, за что близнецы крепко обняли его в ответ на похвалу. Он умиленно вздохнул под тяжестью своих маленьких ребяток. День подходил к концу. Среди всего хаоса с приготовлением рождественского ужина, его мама оставалась на своем законном месте: на кухне. Майя пошла встретиться с какими-то «друзьями», Луи показал ей «Я слежу за тобой» жест. Шестое чувство подсказывало ему, что никакие там не друзья. Близнецы прилегли поспать после перекуса, и Луи воспользовался случаем, чтобы упаковать последние подарки, которые он заранее купил, и положить их под елку. Взгляда Гарри было трудно избегать, но опять же, игнорирование будет временным решением, пока они под одной крышей. Он отводил взгляд всякий раз, когда видел Гарри, выходящего из его комнаты, которая была их комнатой с тех пор, как его мама разрешила им спать вместе спустя несколько лет с их знакомства. Поэтому теперь им пришлось спать вместе. Хуже и быть не могло. — Итак, Гарри, скажи мне, когда вы двое, наконец, поженитесь? Ему нужно было закрыть рот… а еще обратить внимание, что мимо как раз проходил Стайлс, потому что, насколько он помнил, мама попросила его развесить гирлянды по дому, поскольку сама она не могла высоко их прикрепить, а его глупый бывший парень сейчас был самым высоким мужчиной в доме. — Мама, ты же знаешь, еще слишком рано, — Луи сказал прямо противоположное своим мыслям, входя на кухню и переплетая с Гарри руки, и выражение лица парня, вызванное сочетанием вопроса его мамы и их контакта, было просто бесценно. — Ты правда так сильно хочешь, чтобы он стал твоим зятем? — Извини, детка, — быстро поправил Гарри, — хочу, чтобы ты знал, я мог бы быть лучшим зятем у твоей мамы. — Ты задаешь слишком высокую планку для бедняжек Майи и Элоди, Гарри, — заявила его мама, наконец-то отправляя в духовку противень с очередной вкуснятиной и устанавливая таймер, — но думаю, ты прав. Пока ты делаешь моего малыша счастливым, я счастлива. Уф. Только не снова. — Тогда тебе не о чем беспокоиться, Джейн, — ответил Гарри, едва сдерживая милую улыбку. Можно было подумать, что он не притворялся. Почти. Мама не ответила, выходя из комнаты с понимающей улыбкой. — Пойду приму душ, пока все готовится. Сегодня был тяжелый день, — объявила она, — а завтра будет еще лучше, мой сладкий малыш, — добавила она, ущипнув Луи за щеку, направляясь к выходу из кухни. Завтра Луи исполнялось тридцать. Он не стал слишком зацикливаться на этом, отпуская руку Гарри, как будто длительный контакт мог его обжечь. — Всегда такой очаровательный, Стайлс, — сказал Луи, устанавливая некоторую дистанцию между ними. Он бы хотел ретироваться с кухни, но им нужно было поговорить. — Моя мама никогда не могла устоять перед тобой, ублюдок. Гарри не ответил, лишь слегка рассмеялся. Он не попытался подойти ближе. Луи это определенно устраивало. — Твоя мама заставила тебя немного покраснеть, Лу. — Не смей- — Не называть тебя «Лу», да-да, я знаю, — Гарри снова закатил глаза. Раньше он так не делал, но, может, Луи просто хотел найти больше причин для ненависти к нему. — Но, похоже, ты кое-что не рассказал. — Да, не рассказал. — Так что же нам теперь делать? — Вопрос на миллион долларов. Луи вздохнул, и из-за этого действия у него кольнуло в легких; он винил себя за то, что не рассказал ей до своего приезда. Но как он мог предугадать, что она отправит Гарри сообщение с вопросом, приедет ли он на Рождество? — Мне больно это говорить, но… нам придется притворяться перед ней, — худшая идея в жизни. Гарри уже был готов согласиться, но он продолжил: — Не слишком сильно, очевидно. Я не хочу быть рядом с тобой больше, чем это необходимо. Мы могли бы обниматься на диване, когда смотрим фильмы, но не прям обниматься-обниматься? Просто рука на плече и все. Еще мы можем держаться за руки, например, за ужином, рядом с моей семьей, но особенно при маме. Когда никого рядом нет, я хочу, чтобы ты был как можно дальше от меня. — А поцелуи? — Не позволяй себе никаких вольностей. Только самый минимум, чтобы она ничего не заподозрила. Думаю, я предложил идеальный вариант. Гарри все еще не выглядел убежденным. — Что, если ситуация требует поцелуев? Что за настойчивость такая? Какая ситуация должна требовать поцелуя? Он надеялся, что к Новому году Гарри уже здесь не будет, и им не придется целоваться под бой курантов. Он просто не мог этого допустить. Такое притворство причинит Луи больше вреда, чем пользы. — Ты в любом случае больше никогда не прикоснешься к этим губам, понятно тебе? — Ладно, — пожал плечами Гарри, но он все еще был настроен скептически. — Что? — рявкнул Луи. — Луи, поцелуй в щеку никого не обманет, — огрызнулся Гарри. — Тебе и так повезло, что мама не стала выяснять, почему мы приехали порознь. Тебе повезло, что я ей ничего не рассказал, когда говорил с ней! Завтра здесь будет вся твоя гребаная семья, и мы всегда прикасались друг к другу, хоть одним пальцем. Они заметят, что у тебя даже не хватает смелости посмотреть мне в глаза. — Ну, мы больше не такие! Хорошо? Думаю, я ясно дал понять, что меня устраивает, — огрызнулся Луи в ответ, злясь на ситуацию, в которой он оказался. — Ты всегда мог бы найти предлог, чтобы вернуть свою задницу в Лондон. У тебя прекрасно это получалось, когда мы были вместе, но нет! Тебе захотелось запеченной картошки! — последнюю фразу он выкрикнул с особой горечью. — Луи… — Не надо, Гарри. — Луи уже устал от этого, а все только начиналось. — О, и сегодня ты спишь на полу, мне насрать на твою спину. Это меньшее, что ты можешь сделать после всех неприятностей, через которые ты заставляешь меня проходить. Гарри знал, что с ним лучше не спорить.

⋆ ｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆

Правильно говорят «с глаз долой, из сердца вон». Неожиданное появление Гарри за день до его дня рождения, необходимость проводить с ним больше времени, чем он думал, их перепалка, когда его мама спросила, когда они поженятся… все это вернуло Луи к исходной точке. Не сказать, что месяца, когда он не видел Гарри после того, как из их квартиры исчез последний чемодан с его одеждой, было достаточно, чтобы он исцелился. Это вообще ничего не дало. Когда он решил поступить по-взрослому и разорвать их затухающие отношения, он сделал это не потому, что разлюбил. Он сделал это, потому что это было правильно для него самого, но уж точно не потому, что он разлюбил Гарри. Гарри был для него всем с того самого дня, как они встретились дождливым днем в Лондоне, когда пытались просто жить своей жизнью. Когда они расстались, ему казалось, что он вонзил в себя нож от боли, которую он сам себе причинял. Но так было правильно. Но если так подумать, Луи не стало лучше. Он просто пытался забыть, что когда-то знал парня по имени Гарри, который оказался его второй половинкой. Близость, которую им придется терпеть в эти праздники, будет подобна его личному дантовскому аду. Он застрял в нем с единственным человеком, которого не хотел больше видеть, который будет прикасаться к нему, обнимать, притворяться его возлюбленным только для того, чтобы реальность разочаровала его и разорвала его и без того ослабленное сердце. Ужин прошел в тишине. Близнецы, сонные после слишком долгого сна, прижимались к Гарри до конца трапезы. Луи почти начал думать, что вечер пройдет нормально, но как только они закончили и решили, что мультики будут поинтереснее взрослых разговоров, Гарри пододвинул стул Луи ближе к себе. Он всегда так делал, где бы они ни были. В ресторанах, дома, даже когда они лежали на диване, он сгребал его в охапку и укрывал их пушистым пледом. Однако этот жест в такой момент заставил Луи чуть ли не зарыдать что есть мочи. Этого было слишком много для одного дня. — Думаю, пойду спать. В конце концов, завтра важный день, — объявил Луи оставшимся членам семьи, прерывая настойчивые расспросы Майи о подарках. Он встал, нарушая комфортно устроившегося Гарри, его рука соскользнула с плеч Луи, пробегая вниз по руке, чтобы схватить его за запястье. Если он предпочел проигнорировать пробежавшие мурашки, никто не должен был знать. — Я с тобой. «О, вообще-то я просто хотел поплакать из-за тебя и твоего глупого маленького притворства, которое выглядит слишком реальным для меня. Может быть, ты не захочешь смотреть на это шоу.» — Не нужно, детка. Допивай свой чай, — вместо этого сказал он, наблюдая за тем, как Гарри нерешительно отпустил его руку. Он начал плакать в душе, продолжил, надевая одну из футболок Гарри, и закончил как раз перед тем, как тот вошел в комнату, и случилось то, чего Луи так боялся. Все слезы, скатившиеся по его щекам, лишили его последних сил, и с тех пор он лежал лицом к стене. Сон не шел — он вообще не удивился этому, — но он пытался притвориться спящим, контролируя свое дыхание, просто чтобы Гарри не начал спорить, когда заметит запасные одеяло и подушку, брошенные на ковролин в углу комнаты. Он услышал, как Гарри вздохнул, затем послышался какой-то шорох — наверное, он переодевался в пижаму. Луи не хотел слышать, что делал Гарри, но шуршащие звуки, которые тот продолжил издавать, каким-то образом убаюкали его. Эти звуки напомнили ему о последнем годе их отношений. Он сидел допоздна, независимо от того, как рано ему приходилось вставать на работу. Ждал Гарри с работы, который в итоге будил его своей возней. Как любовь всей его жизни прижималась к нему, обнимая со спины, притягивая Луи к себе и оставляя поцелуй на шее. Все это казалось таким знакомым, что Луи даже не понял, что Гарри медленно приподнял одеяло, чтобы не разбудить его, чтобы как и всегда лечь рядом, отказавшись от импровизированной кровати в углу, и снова обнять его спустя месяц с расставания. Луи оказался в ловушке, пытаясь размеренно и глубоко дышать, даже если ему казалось, что он мог умереть от этого взаимодействия. Гарри поцеловал его в затылок, зарываясь носом в волосы. — Спокойной ночи, любовь моя, — прошептал он, и это выбило Луи из колеи, по щекам беззвучно потекли слезы, а душа разрывалась на части. Он так сильно скучал по нему. Той ночью заснуть было легче, чем прошлой.

⋆｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆

Пять лет назад

— Дождь еще сильнее припустил, да? Луи оторвал взгляд от своего телефона и заметил, что дождь действительно пошел еще сильнее, крупные капли начали падать быстрее, чем пять минут назад, точно как и сказал этот незнакомец. Укрытия, которое он нашел возле случайного магазина, было почти недостаточно, чтобы еще больше не промокнуть. Он положил телефон в карман, иначе он сойдет с ума, если еще раз проверит время, и решил, что небольшая беседа поможет ему успокоиться. Говоривший незнакомец был чуть менее вымокшим, скорее всего, из-за зонтика, повисшего у него локте. Один из рукавов его коричневого пальто промок сильнее другого, а его замшевые ботинки представляли собой месиво из грязи и воды. Надеть замшевые ботинки в такой дождливый день было не очень хорошей идеей. — По крайней мере, у тебя есть зонтик, приятель, — ответил он, наконец-то глядя ему в глаза. Ладно. Парень был привлекательным, очень привлекательным. И он улыбался Луи. У него была приятная улыбка, он почувствовал, как покраснел под пристальным взглядом зеленых глаз незнакомца. Проведя рукой по своим кудрям, чтобы показать, насколько они намокли, мужчина бросил на него многозначительный взгляд. — Видимо, этого оказалось недостаточно, я вообще не понял, как волосы могли намокнуть! — Он посмеялся над абсурдностью ситуации. — И как ты можешь жить в Лондоне и не носить с собой постоянно зонтик? — Все просто, я не из Лондона, — признался Луи. — Вообще-то я из Донкастера. — О, тоже с севера. Должен был догадаться по твоему акценту. — Он сокрушенно покачал головой. — Кстати, я Гарри. — Луи, — застенчиво ответил он, и ему казалось, что это был особенный момент. — Луи, какое красивое имя, оно действительно тебе идет, — дерзко прокомментировал Гарри. Луи хихикнул, прикрывая рот замерзшей рукой. — Спасибо, Гарри. А ты откуда? — спросил он, с любопытством размышляя о происхождении Гарри и жизненном выборе, который привел его сюда, под навес какого-то магазина в Лондоне, прямо к нему. — Чешир. С Гарри было приятно разговаривать. К такому выводу пришел Луи. Они смеялись над препятствиями, с которыми им пришлось столкнуться, приехав в такой большой город, говорили о плюсах и минусах. Гарри сказал, что не видел столько культур в одном месте, а Луи добавил, что ему повезло, что везде, куда бы он ни посмотрел, всегда был какой-нибудь ресторанчик, иначе он был бы уже умер от голода. Они говорили о своих семьях, Луи рассказал, как сильно он скучал по своей маме, брату и сестрам, Гарри согласился и добавил, как одиноко он иногда чувствовал себя, потому что, кроме своих коллег, у него не было возможности завести друзей. — Чем ты занимаешься? — спросил Гарри, рассказав о своей работе в аптеке, независимо от того, насколько дерьмово с ним обращались с тех пор, как он начал там работать. — Сейчас я помощник в детском саду, — с гордостью сказал Луи. — Я всегда хотел работать с детьми потому, что всегда заботился о младших, особенно когда год назад у мамы родились близнецы. Это подтолкнуло меня к переезду, и я решил попытаться построить карьеру. — Вау, это потрясающе! Я всегда мечтал о младших братьях и большой семье, должно быть, это круто. — Да, круто. — Это лучшее, что было в жизни Луи. — Значит, ты опаздываешь на работу? — Ох, нет, все еще хуже, — вздохнул Томлинсон, доставая свой телефон, чтобы проверить время. — Десять минут назад у меня началось собеседование. — Черт. — Ага, — согласился Луи, крепко зажмурившись. — Я хотел стать настоящим учителем, чтобы у меня был свой класс, это было собеседование на должность учителя начальных классов. Идеально для моей ситуации. Он почувствовал, как твердая ручка от зонтика впилась ему в бок. — Тогда возьми. Луи пробормотал что-то невнятное, будучи шокированным предложением. — Что? Нет, он твой, ты же промокнешь. — Я уже и так промок, и тебе он явно нужнее, чем мне, — сказал Гарри, вкладывая зонтик ему в руку. — Не могу гарантировать, что ты не промокнешь, но по крайней мере, не насквозь, когда придешь на собеседование, и произведешь хорошее впечатление. Даже если ты хорошо выглядишь с мокрыми волосами, как маленький ежик. — А как же ты? Гарри пожал плечами. — Со мной все будет в порядке. Я подожду еще немного здесь или побегу. Я живу тут недалеко. Луи согласился, вновь начав переживать из-за собеседования. — Ладно, ладно. Спасибо. — Не стоит, — ответил Гарри, широко улыбаясь. — Удачи на собеседовании! Луи открыл зонтик, выходя из-под навеса, дождь все еще лил как из ведра. Затем у него над головой словно загорелась лампочка, предвещая лучшую идею в жизни. — Позволь мне хотя бы отблагодарить тебя чашечкой кофе? — Это была бы прекрасная идея, Луи.

⋆｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆

24 Декабря — Сочельник

— С днем рождения, Лу! — И после этого на него плюхнулись два маленьких тельца — вот что разбудило его в тридцатый день рождения. — Ух, ребятки, я не могу дышать! — задыхаясь, сказал он. Близнецы просто хихикнули и перекатились на кровать, все еще цепляясь за Луи. — Сколько тебе лет, Лу? — Элоди задала этот страшный вопрос. — Мне тридцать, дорогая. Они удивились, поднимая руки, чтобы сосчитать по пальцам. — Ты такой старый, Лу! Луи шокировано ахнул, театрально прижимая руку к груди. — Что вы сказали? — спросил он, прежде чем схватить их, бросить на кровать и начать щекотать их маленькие животики. Реакция последовала незамедлительно. — Не надо! Перестань, Лу! — Они хохотали так громко, что он обрадовался, что все уже встали, иначе у них было бы веселое пробуждение. — Здорóво, дедуль. С днем рождения. — На пороге комнаты появилась Майя. — Эй… У-уф. — Воспользовавшись тем, что их брат отвлекся, близнецы пнули его под ребра, заставляя его рухнуть на них. — Поторопись, Луи. Ты же знаешь, какой невыносимой становится мама в дни рождения, — сказала ему Майя, прежде чем исчезнуть в своей комнате. — Особенно в твой. Оставляя шумные поцелуи на близнецах, Луи не спешил покидать эту кровать. — Да, да. Иду, — ответил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Он не сразу понял, что проснулся не от поцелуев Гарри и поздравлений с днем рождения и что его самого не было на кровати, где прошлой ночью он решил неправомерно поспать. Импровизированной кровати тоже не было. — Малыш! С днем рождения! — поздравила его мама, ставя перед ним кружку с кофе. — Завтракай скорее, сегодня нужно многое сделать и отпраздновать. — Она сжала его в своих теплых объятиях и нежно погладила по рукам, отстранившись. — Я так горжусь тобой, мой дорогой. — Мы все и так знаем, что он твой любимчик, не нужно подтверждать это каждый раз, как он приезжает, — прокомментировала Майя, закатывая глаза. — Ой, перестань. — Ну что, мам, какие планы на сегодня? Пара теплых, покрытых татуировками рук, прижала его к хорошо знакомому телу. Луи был настолько поглощен разговором, что это заставило его вздрогнуть от неожиданности, повернув голову, чтобы подтвердить свои подозрения. Улыбаясь, Гарри прижался своим носом к его в слишком интимном и знакомом жесте. — С днем рождения, любовь моя. Пока мама умилялась им, Луи отвернулся от Гарри, давая ему возможность нежно поцеловать его за ушком. Удивительно, как быстрый, невинный поцелуй мог вызвать в нем такие противоречивые чувства. Он прекрасно понимал, что все это понарошку, но он соврал, если бы сказал, что на него это никак не повлияло, ни капли не взволновало и не возбудило, особенно после событий прошлой ночи. Прошло уже много времени. Из того, что его мама кратко рассказала за завтраком, в этом году они выбрали катание на коньках. Его мама каждый год старалась придумать разные развлечения на его день рождения, и Луи был только «за» любые активности, которыми они могли заняться все вместе, которые были бы интересны и близнецам, вместо того, чтобы как-то тратиться на него. Поэтому, когда на эти праздники открылся каток, его мама, не колеблясь, решила пойти туда почти на весь день. Неважно, насколько это было дорого или насколько дерьмово Луи катался на коньках, он не хотел, чтобы что-то испортило его день. Каток выглядел как в каком-то рождественском фильме. Он был украшен абсолютно потрясающе. У Луи загорелись глаза от благоговения перед прекрасной праздничной атмосферой, совсем как в детстве. Он видел тот же самый блеск в глазах младших брата и сестер, и улыбнулся этому. Это был крытый каток, за что Луи был премного благодарен, так как на улице становилось все холоднее, а по прогнозу погоды обещали, что в ближайшие дни выпадет много снега. Ограждение, за которое Луи будет цепляться в ближайшем будущем, было обмотано ярко-красными и сверкающими золотыми лентами. С потолка свисали и другие украшения: сосновые ветви, омела, гигантские снежинки, надувные Санты и его северные олени. О, и конечно гирлянды, которые так любил Луи. — Давай наденем коньки, Лу. Твои брат и сестры уже там. Но было еще кое-что, что могло испортить этот день и все его каникулы. — Не называй меня «Лу», — сказал он, все же направляясь к сотруднику за коньками. — Нам нужно еще раз поговорить о границах, потому что сегодня утром мне показалось, что у тебя отшибло память. — Все, что захочешь, именинник, — согласился Гарри. Луи усмехнулся над тем, каким тоном сказал это Гарри; он сел на скамейку, чтобы завязать коньки. — Тебя даже не должно было быть здесь, Стайлс. Не приказывай мне и не будь со мной снисходителен. — Ты даешь мне противоречивые сигналы, любовь моя, — рассмеялся Гарри, поскольку он уже встал и был готов выйти на лед. — Ты, кажется не возражал, когда я командовал тобой в спальне, не так ли? — закончил он с очаровательной улыбкой на его глупом лице. Он протянул Луи руку, заслужив грозный взгляд. — Считай, ты уже мертв, Гарри. — Луи направился на каток, напрочь проигнорировав протянутую руку. Он точно не вспомнил, что Гарри всегда протягивал ему руку, как настоящий прекрасный принц из сказки. И вот они здесь, Луи полностью избегал какого-либо контакта с ним. Это была их новая реальность. Майя выглядела по-настоящему счастливой, что ее в кои-то веки заставили пойти с ними. Она на удивление хорошо каталась после нескольких кругов, демонстрируя свое мастерство и помогая своим сестрам и брату. Она протягивая каждому руку и медленно кружила их, заставляя смеяться. В то же время Луи… скажем так, обнимался с ограждением. — А сейчас дать тебе руку? — Никогда. Даже в твоих самых смелых мечтах. Гарри рассеянно хмыкнул. Длинноногий мужчина, который был самым неуклюжим человеком на твердой земле, на льду выглядел как грациозная лань. Луи грозно посмотрел на него, когда тот начал демонстрировать свои умения, прокатившись вперед, а затем сделав круг вокруг Луи и снова протягивая руку. Упрямый ублюдок. Луи оглядел каток в поисках своих родных и нашел их на противоположной стороне корта, где они позировали их маме. Будто прочитав мысли, Гарри проследил за его взглядом. — Ты уверен, что не хочешь присоединиться к своей семье? — Хочу, — заявил Луи, пытаясь убедить самого себя. — Медленно, но я доберусь до туда, — добавил он, продолжая передвигаться по льду, цепляя за поручень. Гарри фыркнул. — Ты такой чертовски упрямый. Боже. Просто прелесть. — Он внезапно отцепил его руки от ограждения, несмотря на протесты Луи. — Гарри! Гарри! О Боже мой, ты идиот! Я же сказал тебе, что мне не нужна твоя помощь. Перестань сейчас же! — Ты веришь мне, Роуз? — Нет! — Вот бы ты хоть на секунду заткнулся, Лу. — Луи перестал извиваться в объятиях своего бывшего и понял, что они поехали. Он посмотрел на свои ноги, замечая движения ног Гарри. Он катился назад и тащил Луи за собой, а ему требовалось просто держаться на ногах. Ему было больно об этом думать, но… ему было весело. Он рассмеялся, когда почувствовал, как ветер трепал его челку из-за большой скорости. Луи посмотрел на Гарри, у его глаз появились морщинки. Он был рад увидеть, что его смех заразителен, потому что красивый мужчина перед ним тоже смеялся, и выглядел довольным, что у него получилось рассмешить Луи. — Ты такой красивый, Лу, — прошептал ему Гарри, и у него в животе запорхали бабочки. Все это выглядело как одно из их первых свиданий. Они были похожи на самих себя в прошлом, когда только начинали встречаться, пытаясь вытянуть из другого как можно больше информации. Головокружение, беззаботность, бесконечные возможности того, что может уготовить им будущее. Гарри не переставал делать Луи комплименты. Он не переставал восхвалять его красоту перед своей семьей, своими коллегами. Он был уверен, что это напомнит Луи, каким идеальным он был для него, каким он был умным и как ему повезло. Ну, или так он делал раньше. Он не успел как следует обдумать это, потому что Луи не заметил, что кто-то подъехал к Гарри, и когда они столкнулись с ним, небольшого удара было достаточно, чтобы нарушить их шаткое равновесие, сбивая их с ног. Луи как в замедленной съемке видел нарастающий ужас в глазах Гарри, прежде чем он приземлился прямо на него. — Черт, — прошипел Гарри, приняв на себя весь удар. Они услышали, как незнакомец из-за которого они упали, быстро извинился и так же быстро ретировался. Луи поднял голову с груди Гарри, слыша его шипение под собой. — Все в порядке, Гарри? — спросил он. Он положил руки ему на плечи, встречаясь с ним взглядом. Гарри вздохнул и протянул руку, чтобы погладить его по щеке. — Ничего такого, что нельзя было бы вылечить. Луи нахмурился, не в силах скрыть своего беспокойства. — Что-то со спиной? — Не забивай свою хорошенькую головку, — успокоил его Гарри, продолжая гладить его по щеке. — Ты уверен? Мы можем купить что-нибудь в аптеке по дороге… Его бывший покачал головой. — Не нужно, — пробормотал он, прежде чем скользнуть рукой к шее, притягивая его к себе. Луи просто позволил ему сделать это. Он был так напуган, сбит с толку, зол на себя за то, что не мог противостоять Гарри, но он не стал его останавливать. Прикосновения губ оказалось достаточно, чтобы заставить его погрузиться в чувства, которые он так старался спрятать в самой темном уголке своего сердца. Одно маленькое прикосновение, и весь его прогресс испарился. Дальше последовало освобождение. В ушах стоял писк, как будто в этом мире были только они. Луи полностью отдался поцелую, сжимая своими замерзшими пальцами пальто Гарри, просто чтобы за что-нибудь держаться. Потому что ему казалось, что у него закружилась голова, будто он был в море, и первая же волна потопит его. Рука Гарри на его талии сжалась, будто он не хотел его отпускать. Будто он хотел остаться в этом моменте навсегда. Когда их языки встретились, Луи трудно было сдержать тихий скулеж, услышав — или, может, почувствовав — стон Гарри. Но мир продолжил вращаться, и как только Луи понял, что натворил, он оттолкнул Гарри от себя, удерживая его рукой. — Мы… не должны были этого делать, — выдохнул Луи, он уже чувствовал, как в его сердце возвращалась жгучая боль. Гарри стукнулся головой об лед, играя желваками, не собираясь двигаться, поскольку Луи все еще неподвижно сидел у него на коленях. Он пристально посмотрел на потолок, и когда что-то заметил, он расслабился и улыбнулся, как будто не мог поверить своим глазам. Указывая пальцем вверх, он заставил Луи тоже посмотреть туда. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что Гарри имел в виду. — Омела, — пораженно прошептал Гарри, когда Луи поднялся. Блядская ветвь стала свидетелем того, как они развалились на части.

⋆｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆

Он все еще был в него влюблен. Не то чтобы он сомневался, но… Какого хрена он поцеловал его и сделал все еще более болезненным для себя? Почему он позволил Гарри получить над собой такую большую власть? Как будто никогда такого не было. Луи — дурак. Дурак, потому что проведенные дни с Гарри давали ему надежду. А надеяться было опасно, особенно вспоминая счастливые деньки в отношениях или даже темные времена, но его парень мог доказать, что он ошибался. Они сидели в гостиной и попивали горячий шоколад, пытаясь согреться после длительного пребывания на морозе, ожидая приезда родных к ужину. Он отвечал на поздравления своих друзей и коллег, рука Гарри покоилась у него на плече, но, как он и сказал, с ним все будет в порядке. Ну, сейчас он точно не был в порядке. Он слишком хорошо осознавал тяжесть руки Гарри, и это казалось странным, как будто ее там быть не должно было. Вместо этого они должны были обниматься. Но, ради своего здравомыслия, он не позволит себе этого. — Оли! Привет, приятель. — Луи взял трубку, стоило раздаться звонку. Он воспользовался возможностью стряхнуть руку Гарри с себя, и, возможно, он сделал это слишком резко. Это вызвало грозный взгляд Гарри и — к его величайшему сожалению — растерянный взгляд мамы. Он махнул рукой, прежде чем вернуться к разговору, но теперь уже подальше от этого дивана. Сначала Оли поздравил его с днем рождения, а потом они решили наверстать упущенное. Через минуту разговора Луи не мог удержаться, чтобы не рассказать ему о Гарри, который неожиданно приехал к ним на праздники. — Гарри? Наш Гарри? — недоверчиво спросил Оли. — Единственный и неповторимый, — с сарказмом ответил Луи. — Как будто у меня много друзей с именем «Гарри». — Какой придурок. Луи согласно хмыкнул. Он и правда придурок, раз вернулся в его жизнь как раз на его любимый праздник, а еще и на его день рождения. Затем Оли, к счастью, понял, что Луи не хотел больше говорить о Гарри, и принялся рассказывать ему о своей семье и своей девушке, недавно ставшей невестой, подготовке к свадьбе и всех трудностях. — Понятно же, что ты будешь моим шафером, да? — Надеюсь, это даже не обсуждалось. Я бы обиделся, — ответил Луи, но вдруг послышался звонок в дверь. — Знаешь, мне пора идти, я же именинник и все такое. Но, пожалуйста, скажи мне, что мне не нужно будет выбирать дату для твоей свадьбы. — Если Гарри продолжит так на тебя воздействовать, тебе не нужно будет беспокоиться. — Абсолютно точно нет. Я же с ним не просто так расстался. Оли усмехнулся. — Ага, конечно. В следующий раз попробуй сказать это чуть увереннее. Луи закатил глаза. — Если честно, не могу понять, как, появляясь из ниоткуда после месяца молчания, изо всех сил стараясь испортить мой день рождения этим поцелуем… — Который тебе понравился. — Мне не понравилось. — Ты только что рассказал мне о вашем поцелуе так, будто это была сцена из рождественской комедии на Нетфликс, — смеясь, ответил Оли. — Мне показалось, что я был рядом с вами с попкорном в руках. Луи вздохнул. Ладно, ему очень понравилось. Даже слишком. — Суть в том, а что, если он здесь, чтобы поиграть со мной и снова бросить, как какую-то игрушку? — спросил Луи, приоткрывая дверь своей комнаты. — Он уже один раз это сделал. Я не могу позволить себе вновь пережить то, через что мне пришлось пройти за последний месяц, Оли. Не могу. — Справедливо, — согласился Оли. — Лу, я понимаю, чего ты боишься, и я бы не хотел снова видеть тебя в таком состоянии. Ты был несчастен… — Боже. Ну спасибо, приятель. — Маленький засранец, ты же знаешь, что я имел в виду. Ты был полностью разбит после его ухода, и твое решение было правильным. Ты просто делал себе больно, оставаясь с ним, тебе нужно было эмоционально исцелиться, так что, даже если это было трудно, ты должен был это сделать. — Я это и так прекрасно знал, так что… дай знать, если Майкл все еще один, чтобы я мог пригласить его на свидание. — Ты такой забавный, Лу, — вздохнул Оли. — Я хотел сказать, что, судя по твоим рассказам, Гарри не так уж и наплевать, и я тоже люблю жареный картофель твоей мамы, но я бы не стал притворяться, что не порвал со своей бывшей только для того, чтобы поесть картошки. Это безумие, если ты так думаешь. Луи несколько раз приложился головой о дверь, жареный картофель его мамы был чертовски хорош, так что он не стал бы винить Гарри за его извращенный план, но в глубине души он всегда думал, а что, если. — Не знаю, что и думать, Оли, — прошептал он, чувствуя себя ничтожно маленьким в темной комнате, скрытым от мира по другую сторону деревянной двери. — Ну смотри: либо ты даешь ему второй шанс, только если считаешь, что он этого заслуживает, и если он изменился, — сказал он, чтобы предоставить ему время подумать. — Или же это правильное завершение отношений, которого у вас никогда не было, но которое вы заслужили. Луи кивнул, даже если друг не мог его видеть. — Хорошо. — И разговор закончился. Ему потребовалось несколько минут, чтобы обдумать слова Оли, телефон оказался забыт на полу, пока он прижимал колени к груди. Когда он снова услышал звонок в дверь, он знал, что это к нему и время самобичевания закончилось. Его обязанности именинника только начинались. Отец приехал последним. Он все еще был в пальто и снимал шарф, когда Луи спустился и вышел в коридор. Они быстро обнялись, и Луи поздравили с днем рождения, стоило ему только войти в столовую. Там уже сидели его бабушка, дедушка и тетя, которые приехали на одной машине. — О, Луи! Давно не виделись, с днем рождения. — Спасибо, бабуль. Ты так хорошо выглядишь с этим жемчугом и макияжем. Нарядилась специально для моего дня рождения. Она ласково похлопала его по плечу. — Не льсти мне, — сказала она, прежде чем обнять его, за ней подошел и дедушка. Когда они все обнялись, он заметил, как отец здоровался с его братом и сестрами, которые вернулись за стол на отведенное им место, и с его бывшим тоже. — Гарри, мальчик мой! Иди сюда, — воскликнул он, раскрывая руки для объятий. Он был так рад его видеть. — Чарльз. Как ты, все хорошо? — поинтересовался Гарри, обнимая его. Луи и глазом не моргнул, глядя на это. Спокойно. Мама уже и так начала догадываться, сейчас вся семья заметит. Он глубоко вдохнул, но этого оказалось недостаточно, чтобы протянуть весь ужин.

⋆｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆

— О Боже мой, Джейн. За твой жареный картофель можно умереть, — воскликнул Гарри. — Я помню, как сильно ты его любишь, поэтому приготовила больше, чем нужно. Гарри хмыкнул в знак признательности, вытирая рот после большого куска картошки. — Большое спасибо. Клянусь, я не хочу жадничать и кого-то объедать, но… Я так по нему соскучился. Его мама выглядела смущенной уже второй раз за сегодня. — Я думала, тебе Луи готовит ее? Вот черт. Неужели он не может просто заткнуть свой гребаный рот? — Да, готовлю, — вмешался Луи, когда Гарри поперхнулся. — Но оригинал ведь всегда лучше. Правда? — риторически спросил он, сжалившись над Гарри и похлопав его по спине — Могу сказать, что у вас почти одинаково получается, — добавил Гарри хриплым от приступа кашля голосом. — Но рождественская атмосфера делает его еще вкуснее. Луи прищурился, став похожим на змею, готовую вцепиться в свою добычу. Неужели он принижал все его усилия для приготовлении этой дурацкой картошки? — Луи, — голос его мамы вернул его к реальности. — Почему бы завтра нам обоим не приготовить, и пусть он угадает, где чья? Будет весело. Луи ухмыльнулся. — Очень, — сказал он, прежде чем снова посмотреть на Гарри с гораздо более спокойным выражением лица. — Я «за». Гарри нервно сглотнул. Ладно, может у него было и не такое уж и спокойное выражение лица, но просто он любил посоревноваться, понятно? — Итак, как твоя работа, Гарри? Все хорошо? — спросил его отец, наливая себе бокал вина. Гарри весь прям загорелся, услышав вопрос, как будто ждал его всю свою жизнь. Приосанившись, он быстро глянул на Луи. — На самом деле, — начал он, отложив столовые приборы на тарелку. — Я получил повышение. Что за херня. Во всеобщей суматохе и радостных хлопках Гарри повернулся к нему, как будто в этом мире были только они одни. — Что? — недоверчиво выдохнул Луи. Гарри гордо ему улыбнулся, прежде чем начать отвечать на посыпавшиеся вопросы. — Гарри! Гарри! Как это, ты же ф-фарма-цевт? — спросил Лео, с обожанием коверкая слово. — Лео, Гарри — фармацевт, но теперь у него будет больше обязанностей, — объяснила ему мама, прямо светясь от счастья. — Да, — подтвердил Гарри. — Мне предложили должность менеджера, так как последний окончательно ушел на пенсию. Я вступаю на неё в следующем году. Это было очень хорошо; повышение по службе означало большую ответственность, но еще и большую зарплату и, особенно, способность самому выбирать себе смены. Почему он не сказал Луи? — Луи, — окликнула его мама, словно читая его мысли. — Ты же знал? Он отрицательно помотал головой, тут же почувствовав, как Гарри прижался к нему. — Я хотел сделать сюрприз, — сказал Гарри всем, обнимая Луи. Он услышал всеобщее умиление и тот ласковый тон, которым Гарри сказал это. — Ой. Прекрасный сюрприз, поздравляю! — воскликнула его тетя, и все снова зааплодировали. Гарри автоматически поблагодарил всех, продолжая гладить Луи по спине. А что Луи? Он просто позволил ему это сделать, сдерживаясь, чтобы не прикончить его от злости. Как это Гарри не сказал ему раньше остальных? — Поздравляю, — все же прошептал он. Момент между ними выглядел слишком интимным, чтобы быть фальшивым. Можете звать его чокнутым. — Спасибо, любовь моя, — прошептал ему Гарри в ответ. Он разрешил себе вдохнуть аромат самого Гарри, поскольку как раз был в наилучшем для этого положении, уткнувшись ему прямо в шею. Его будто разрывало на части. Он был рад, что Гарри получил повышение, но все еще не мог смириться с тем, что он вот так внезапно вернулся в его жизнь и очаровал всех его родных, будто и дня не прошло. Он больше не мог этого вынести. — Давайте принесем первое блюдо! — радостно объявила его мама, направляясь на кухню за приготовленной ею пастой. — Майя, Елена, помогите мне, пожалуйста, с тарелками, — позвала она его сестру и тетю. Быстро вытерев глаза, Луи тоже встал, помогая своей маме расставлять тарелки. Но в основном для того, чтобы отойти от Гарри, хотя бы на несколько минут. Мама вручила ему две неполные тарелки для близнецов с лучезарной улыбкой, на которую Луи попытался ответить тем же. — Ты счастлив, милый? — Очень, — соврал он, выдавая еще одну фальшивую улыбку. Он поставил тарелки перед близнецами и, понимая, что у всех уже были тарелки с пастой, подошел, чтобы сесть рядом с Гарри, который тут же придвинул его поближе. — Ладно! Давайте скажем тост, — сказала его мама, тоже садясь со своей тарелкой. Каждый наполнил свои бокалы вином, за исключением его брата и сестер, которые поднимут стаканы с колой. — За Гарри, за его повышение. И, что самое важное, за Луи, еще раз с днем рождения, дорогой. — За Луи! — воскликнули все, чокаясь бокалами. Гарри быстро поцеловал его в щеку, прежде чем отпить вина. Луи грозно посмотрел на него, как будто ничего не случилось, чтобы все семья не стала свидетелем их перепалки. Это уже слишком. — Налетайте, пока не остыло. Слава богу, что была еда его мамы, потому что она всегда творила чудеса с его мрачным настроением. Мамина еда — лучшее утешение. — Все так хорошо, Джейн. Ты превзошла саму себя, — похвалила ее бабушка с полным желудком после еще нескольких блюд. — Спасибо, мам. — Кажется, пришло время для подарков, а? — подсказал дедушка, и Луи увидел, как загорелись глаза у его мамы и тети. Они улыбнулись ему, прежде чем достать свои подарки из-под рождественской елки. — Мам, — вздохнул он, когда она поставила прямо перед ним коробку. — Я тебе каждый год говорю, что ты не обязана все это делать. — И каждый год я тебя игнорирую, — пропела в ответ его мама. И то верно. Он развернул все подарки, получив классные футболки, худи и новую игру FIFA, но ему придется дождаться возвращения домой, чтобы в нее поиграть. Затем близнецы вручили ему красочную открытку, которую они сделали сами, и, конечно, он похвалил их за потрясающую работу. — Повешу ее на свой холодильник, — пообещал он, и их улыбки стали шире. Гарри поставил перед ним пакет с рождественскими узорами, поправляя отвалившийся золотой бант. — Предпоследний сюрприз. — Ох, — выдохнул он. — Не думал, что ты мне что-то подаришь, — шокировано прошептал ему он. — Конечно подарю, — обиженно ответил Гарри, нахмурившись при мысли о том, что Луи считал иначе. — Открывай. Первое, что он почувствовал, засунув руку в пакет, — нечто мягкое и пушистое, и когда он вытащил это что-то из пакета, у него на глаза навернулись слезы. То ли от разочарования, что они просто притворялись, то ли от ностальгии по тому, что у них когда-то было? Гарри подарил ему плюшевого ежика в плаще, сапожках и с зонтиком, пришитым к лапке. — Ох, — повторил он при виде игрушки. Близнецы взволнованно захлопали при виде прекрасного ежика, искренне радуясь, что Луи получил что-то такое красивое на свой день рождения, зная, что они получат что-то такое же красивое на следующий день. Он ласково погладил мягкий плюш, думая о том, почему Гарри выбрал именно его. Зонтик, плащ… Точно как в тот день, когда они впервые встретились. Когда Лондон решил дать дождю свести двоих людей, которые с того рокового дня никогда не расставались — до недавнего времени. Символ их самих, того, что у них было, того, с чего они начали. Выбор ежика был очевиден. Он прекрасно помнил те времена, когда Гарри называл его так. Каждый раз, когда они просыпались вместе после ночи, когда его дергали за волосы или бесконечно играли с ними, Гарри дразнил его, говоря, что он похож на сонного ежика с растрепанными волосами, как будто это не он был виноват в этом. — Но очень милый, — подчеркивал он, замечая убийственный взгляд Луи. — Они все милые, — парировал Луи, прежде чем они снова оказывались в объятиях друг друга. — Лу, тебе понравилось? — спросил его Гарри, возвращая его к реальности. Он поднял голову, встречаясь с Гарри взглядом, а затем понял, что все ждали ответа. Подарок настолько лишил его дара речи, что он мог только слабо кивнуть. — Хорошо, — Гарри улыбнулся, снова целуя его в щеку, как будто ему все было можно. — А последний сюрприз? — спросил он, прижимая плюшевую игрушку к груди. Он не знал, что может быть еще лучше, чем этот ежик. Но если Гарри хотел его убить, то сейчас самое время. — Секунду, — сказал он, прежде чем броситься на кухню. Луи в замешательстве посмотрел на стул, на котором сидел Гарри, когда свет в комнате погас, и он увидел его лицо освещенное свечами на торте. Все начали петь «с днем рождения», пока Гарри приближался к нему. Только когда торт оказался перед ним, он понял, что это было тирамису собственного приготовления, его любимое блюдо. — Когда ты успел его сделать? — Он удивленно заморгал, но не получил ответа, так как все еще пели и хлопали в ладоши. Он заметил слишком много свечей и милую надпись, которую Гарри нарисовал с помощью какао. Он задул свечи и загадал желание, сильно зажмурив глаза. — С этой стороны я добавил нутеллу для детей, — сказал Гарри, пока мама Луи помогала ему нарезать торт и раскладывать по тарелкам. Луи позволил себе попробовать лучший десерт на планете, обнимая своего плюшевого ежика. Он не хотел, чтобы какие-то глупые мысли испортили этот приятный праздничный ужин с его семьей и самыми любимыми людьми в его жизни. Так что пока он не будет думать о вторых шансах и бывших. Кофе и маскарпоне действительно помогли.

⋆｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆

— Что ты здесь делаешь, Гарри? — спросил Луи. Во рту все еще ощущался привкус кофе, хотя он уже почистил зубы и переоделся в пижаму. Он включил гирлянду, озарив комнату золотистым свечением, и пошел выключить верхний свет, чтобы по достоинству насладиться волшебством огоньков. — Твой подарок был очень милым, но еще и ненужным. Мы расстались, помнишь? Мне не нужны от тебя подарки. Гарри стоял у двери, скрестив руки на груди. Он тоже был в пижаме, ну по крайней мере не в одних боксерах, как обычно, а в каких-то потрепанных спортивных штанах и футболке такого размера, что Луи точно бы в ней утонул — не то, чтобы он собирался ее когда-нибудь надеть, но… — Просто захотелось, — его голос испугал его и заставил замереть у выключателя, а значит — слишком близко к нему. Луи не ожидал услышать ответ и вообще забыл, о чем спрашивал мгновение назад. — Мы всегда проводили праздники вместе. — Да, за исключением того факта, что мы расстались, чего ты, похоже, не понимаешь. — Луи закатил глаза. Гарри мог быть упрямым ублюдком. — И вообще, где ты был в прошлом году? Не помню, чтобы мы провели день рождения вместе, а? — Я… — Работал, — ответил Луи, весь накопившийся гнев за время отношений наконец дал о себе знать. — Ты работал допоздна и приехал сюда посреди ночи, когда шел снег. И тебе повезло, ублюдок, потому что ты приехал до полуночи и одурачил меня! Гарри упер руки в бедра. — Что ты имеешь в виду? Как я одурачил тебя? — Похоже, у него лопнуло терпение после двух дней оскорблений от Луи — он говорил громче, чем следовало. — Я ехал ради тебя и только ради тебя, по гребаному снегу, ради тебя. И я мчался как сумасшедший, потому что не хотел пропустить твой день рождения. Я сделал это для тебя. Луи возмущенно фыркнул, недоверчиво качая головой. — Ты сейчас серьезно? Ты сделал это для меня? — О Боже мой, Луи. Конечно, я сделал это для тебя. Я не хотел пропустить твой день. — Ну, знаешь что? — риторически спросил Луи, на его лице застыла саркастическая улыбка, а глаза блестели. — Ты пропустил его. Ты пропустил целый день, весь праздник, а потом пришел сюда, поцеловал меня, трахнул, подарил подарок и делал меня счастливым еще какое-то время. — О чем ты говоришь? Боже, Луи, зачем ты вообще вспоминаешь прошлый день рождения? — О, ну прости! — Луи невинно захлопал ресницами. — Это было так глупо с моей стороны, забудь. — Он сел на кровать, очевидно, не закончив этот разговор. Все просто так накатилось. — Я тебе объясню, потому что твой мозг, видимо, меньше даже твоего крошечного члена, чтобы понять, что я пытаюсь сказать, — сказал Луи, глядя ему в глаза, сжав губы и пытаясь сдержать слезы. — Если я поднимаю этот вопрос, может, это значит, что, возможно — просто возможно, — мне все еще больно из-за этого, а? — С тобой невозможно разговаривать, Господи. Ты говоришь что-то вперемешку с оскорблениями, — раздраженно воскликнул Гарри. Он был по-настоящему зол. Луи не стал зацикливаться на том, как сексуально выглядел Гарри, когда злился. — Я не знал, ладно! Я бы ничего не сказал, если бы ты заговорил об этом год назад, если тебя это все еще беспокоит! Наконец по лицу Луи потекли слезы из-за резкого тона, с которым говорил Гарри, почти заставляя его вскочить с кровати. — Говори со мной потише, хорошо?! Не кричи на меня, — сказал он… или, ну, скорее прокричал срывающимся от слез голосом. — Когда мне нужно было тебе сказать? Раз ты такой умный, расскажи. Последний год ты так много работал, что те свободные моменты я просто не хотел тратить на препирательства! — Что за херня, Луи? — Гарри подошел ближе, становясь на колени. Луи не нравилась такая близость. — Такие вещи нужно обсуждать в отношениях. Видишь, к чему все привело? Теперь-то ты счастлив? — Нет! — Луи встал, встревоженный тем, что они были разного роста, когда он сидел. — Но меня тоже не было в наших отношениях, ясно?! — казалось, это очень ранило Гарри, будто он влепил ему пощечину. — Раньше ты чертовски меня баловал, и я обожал это. Ты окутал меня вниманием, таким большим вниманием, что я мог в любой момент утонуть в нем. Ты смотрел только на меня! — продолжил кричать Луи, не обращая внимания на слезы, скатывающиеся по лицу. Он поднес дрожащую руку к лицу, чтобы попытаться вытереть их, чтобы чем-то занять себя, чтобы не задушить Гарри прямо там. — Это, блять, не изменилось! — закричал Гарри, за твердостью его правды последовало нежное прикосновение рук к лицу Луи, большими пальцами он вытирал слезы. — Моя любовь к тебе никогда не ослабевала. — Он покачал головой, как будто так он мог лучше донести до него свои слова. — Прекрати, блять, мне врать! — продолжил кричать Луи, и из-за заложенного носа он выглядел ужасно. Он держал Гарри за запястья, чтобы попытаться не развалиться на части. — Тебя никогда не было рядом, никогда не было, — повторил он, понизив голос. — Я не вру, — гаркнул Гарри сквозь стиснутые зубы. Они пристально смотрели друг на друга, руки все еще слегка подрагивали от ярости и пережитых чувств. Их разделяли считанные сантиметры, небольшое пространство, заполненное каждым словом, которые они не осмеливались сказать вслух, каждой мелочью, всплывающей у них в мыслях, которую они не могли произнести. Небольшое пространство было буквально наэлектризовано. Точно как и раньше. Луи глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, и прикрыл глаза. Чтобы не смотреть в эти до боли знакомые и раздражающие зеленые глаза, но когда он открыл их, встретился взглядом, казалось, с другим человеком. В этих зеленых глазах таилось что-то иное. В них все еще полыхал гнев, как и в Луи, потому что ублюдок не понял ничего из того, что Луи хотел сказал. Но было кое-что еще. Похоть — у Луи язык не поворачивался назвать это любовью. Он не знал, кто двинулся первым, возможно, они оба, и они встретились ровно посередине. Но одно он мог сказать наверняка. В один момент Луи сгорал о ярости, а в другой уже пылал огнем страсти, покрываясь сотнями мурашек. Гарри целовал его так, словно и не было того расставания. Как будто они занимались этим всю свою жизнь. И было такое ощущение, что так оно и было. Было такое чувство, что они наладили отношения сразу после того рокового дня месяц назад. Гарри, кажется, изголодался по нечто большему, впрочем, Луи тоже. Подобно животным, поддавшись своим инстинктам, они отбросили все проблемы, растворяясь в удовольствии объятиях любимого. — Ты такой чертовски красивый, — шептал ему Гарри между поцелуями, все еще звуча сердито, будто делая ему выговор. Луи обвил его шею руками, чтобы притянуть его ближе и заткнуть жадным поцелуем. Заняв его рот другим делом, чтобы он замолчал. Он не должен был этого хотеть. Но он разрешил себе. Он разрешил себе совершить эту ошибку. У него все болело от одного только прикосновения, одной команды или похвалы Гарри. Он почувствовал, как покраснел от этой мысли. У него как будто поднялась температура от жара, растекающегося по его венам, он был так опьянен прикосновением этих влажных губ, по которым он так сильно скучал; по его телу разливалось желание. Он простонал в поцелуй, Гарри быстро проник в его рот языком, заглушая громкий звук. — Трахни меня, — выпалил Луи, и Гарри не нужно было повторять дважды. Гарри продолжил кусать его губы, будто мстил за что-то, что он сделал неправильно, когда это он был во всем виноват. В этом поцелуе не было ничего нежного, они просто поддались удовольствию. Гарри принялся лапать его задницу так, будто не мог поверить, что он мог снова это сделать. Обхватывая каждую половинку одной рукой, он сжал сильнее — если это вообще возможно — и поднял Луи, укладывая его на кровать. Скорее всего это первая и единственная нежность за всю ночь. Гарри навис над ним, поудобнее устраиваясь между его раздвинутых ног. Ему нужно было, чтобы Гарри хоть что-нибудь сделал. — Как думаешь, сможешь раздеть меня за минуту или тебе нужно освежить воспоминания? — задыхаясь, спросил Луи после бесконечных поцелуев, а одежда все еще не была порвана в клочья. Гарри фыркнул, будто его отвлекли от очень важного дела, начав сильно засасывать кожу на шее и ключицах, стягивая пижамные штаны и нижнее белье с Луи. Тот захныкал от сочетания холодных волос, касающихся его обнаженной кожи, и рычания, которое издал Гарри, прижимаясь к нему, дыхание покалывало его и без того измученные ключицы. Следующей его тело покинула его футболка — или точнее футболка Гарри — тот в точности следовал его приказу, даже если делал вид, что сам так решил. Гарри рывком сорвал с себя футболку. Луи не мог достаточно быстро отвести свой расфокусированный взгляд от идеального тела его бывшего парня. Он закусил губу, заметив ухмылку Гарри. — Я тут не молодею, — храбро подсказал Луи, не переставая вести себя нахально. Гарри цокнул языком в своей жалкой попытке обрести хоть какой-то контроль. С прикосновением Гарри желание накатило с новой силой. Он исследовал тело Луи так, будто знал его наизусть: он знал, где прикусить, где полизать, чтобы по коже пробежали мурашки, и где поцеловать, чтобы у Луи задрожали ноги. Он снова яростно заявлял на него права после стольких дней разлуки. Даже если он не имел на это никакого права. — Блять, — простонал Гарри при виде открывшейся перед ним картины, быстро сжимая свой твердый член через штаны. Он продолжил мять его задницу, сжимая и разводя еще больше, представляя дырочку Луи холодному воздуху. — Блять, — не мог он снова не пробормотать, приближаясь к самой интимной части тела парня. — Да, — выдохнул Луи, зная, что последует за этим. Он прикусил губу, чтобы сдержать стоны, по крайней мере, до тех пор, пока Гарри не начнет по-настоящему вылизывать его. Он так сильно скучал по этому. Губы Гарри блуждали везде, кроме того места, где Луи их больше всего ждал, вынуждая его беспомощно захныкать. — Ты уже так возбужден, — простонал Гарри прямо в его розовую дырочку, чувствуя его дыхание там. — И я даже еще не начал. Уже умоляешь. — Тебе лучше, блять, заняться этим, Стайлс. Ты был бесполезен больше месяца, — сказал Луи, у него перехватило дыхание от горького смеха, который издал Гарри. — Такой нуждающийся. Мой малыш, — это единственное, что услышал Луи, прежде чем тот поудобнее устроился между его дрожащих бедер и приник ртом к его дырочке. — Ах-ах, — почти закричал Луи, застигнутый врасплох влажным скольжением языка Гарри по своему отверстию. Он зарылся рукой в кудри Гарри, сильно сжимая, ногтями впиваясь ему в кожу, удерживая Гарри на месте. Луи не мог не вспомнить все те бессонные ночи, которые они проводили за тем же занятием, где в мимолетных прикосновениях и сильных толчках было нечто большее, чем похоть и вожделение. Он двинулся вниз, пытаясь насадиться на язык Гарри, даже если его руки с силой удерживали его на месте, что после точно останутся синяки. Он превратился в стонущее нечто, когда в него проник язык Гарри, он дугой изогнулся над кроватью, он просто отчаянно желал большего, больше, больше. Из его члена капала сперма, скапливаясь в небольшую лужицу на животе, Луи показалось, что он вот-вот кончит, он дернул Гарри за волосы, чтобы заставить его остановиться. Гарри со стекающей по подбородку слюной, облизывающий губы, которые только что касались его дырочки, с растрепанными волосами и взмокшим любом, почти свел его с ума. — Смазка, Гарри. Ты должен знать, где она, давай, — выдохнул Луи, почти умоляя — почти. На лицо Гарри вернулась все та же довольная ухмылка. Прежде чем выполнить его просьбу, он оставил на его губах обжигающий поцелуй. — На четвереньки, любовь моя, — приказал он, и Луи, как бы сильно он ни старался свести контроль над собой к минимуму. Мозг превратился в кашицу из-за похоти в воздухе и забыл, что это все неправильно. Это было так неправильно по многим причинам, и он должен был найти в себе силы сказать «нет» и не впускать в свою жизнь, в свой дом, и к черту последствия. Но у него не было на это сил. Поэтому он встал на четвереньки. — Нечего сказать, котенок? — пробормотал Гарри, снова хватая его за задницу и потирая его дырочку большим пальцем. Ответом Луи послужило беспомощное хныканье. — Ты был таким требовательным и властным несколько минут назад, любимый. Куда это делось, а? — сказал Гарри, добавляя смазку, чтобы скользнуть в него одним пальцем. Он не расслышал тихое бормотание Луи. — Что ты сказал? — переспросил Гарри. — Пожалуйста, Гарри, пожалуйста. Блять. Довольный ответом, Гарри подчинился. Он тщательно подготовил его, безумно медленно трахая его пальцами, задевая простату Луи, но специально не надавливая на нее, заставляя Луи сходить с ума от желания. — Хочу твой член, Гарри. Пожалуйста… пожалуйста. Ох, — простонал Луи, пока пальцы Гарри творили чудеса с его дырочкой, разводя ножницами и проходясь безумно рядом с простатой. Луи сильно кусал губы, почти до крови. Он обессиленно рухнул на кровать после особо удачного попадания по простате. Он уткнулся лицом в подушку, задрав задницу кверху, чтобы Гарри мог делать с ней все, что угодно. Сбросил свои штаны и боксеры, Гарри взял член в руку, выдавливая на него еще немного смазки и сделав несколько движений, чтобы снять напряжение. Лишнюю смазку Гарри втер в жаждущую дырочку, снова проникая пальцами, прежде чем наклониться и поцеловать, заставляя Луи вздрогнуть от неожиданно нежного прикосновения. Наконец Гарри начал вводить в него свой член, сантиметр за сантиметром, мучительно медленно, чего никогда не было, поскольку они слишком наслаждались друг другом, чтобы медлить. — Ты же знаешь, я люблю грубо, — снова подал голос Луи — даже если он слегка подрагивал, — когда Гарри вошел до конца. Он так прекрасно его заполнял. Было прекрасно просто ощущать его член в себе, но ему было нужно, чтобы он начал двигаться. Гарри не послушался его еще минуту или две, слушая всхлипы Луи и жалкие попытки насадиться на его член. Он отметил, каким красивым был Луи в золотом свечении своих гирлянд. Все это было больше похоже на сон. И он все еще не мог в это поверить. — Я чертовски хорошо знаю, что тебе нравится, — заявил Гарри, начиная двигаться. Он начал набирать скорость, слушая восхитительные вздохи и стоны Луи. Он буквально вбивался в него, наслаждаясь, как Луи сжимался вокруг него. Никого не волновал скрип кровати или ах-ах-ах Луи, которые определенно было слишком громким для дома, полного людей. Гарри вспотевшей грудью лег на Луи, рука, которая добавляла отметин на бедра, поднялась вверх к шее, мимолетно ущипнув сосок, заставляя Луи вздрогнуть от удовольствия и боли. Пальцы ловко обхватили шею. Он приподнял Луи, продолжая двигаться в том же мучительном темпе. Луи снова встал на четвереньки, прежде чем Гарри усадил его себе на колени, прижимая к себе, рукой блуждая по его разгоряченной груди. — Трахни себя моим членом, любовь моя, — выдохнул Гарри ему ему на ухо. — Мой Лу, давай. Слушая эти прозвища, слетающие с губ парня, как напоминание о том, чем они были, Луи согласился на просьбу Гарри, осознавая, что он не мог сильно двигаться в этом положении. Луи принялся скакать на его члене и делал именно так, как сказал ему Гарри, насаживаясь на его член. На дрожащих коленях Луи чередовал движения вверх-вниз с движениями бедер, при каждом движении его член терся о живот. Гарри двигался ему навстречу. При особенно сильном толчке Луи почти снова рухнул на кровать, но Гарри удержал его на месте и позволил еще поскакать на нем. — Гарри, — простонал Луи на это, на его шее сжались пальцы от того, каким оттраханным он звучал. — Гарри. — Давай, Луи, — прорычал Стайлс, усиливая темп. — Кончай. Луи откинул голову назад, кончая, член слегка подергивался от знакомого жара, скопившегося в его теле. Он тяжело дышал, прижимаясь к Гарри, положив голову ему на плечо. Гарри все еще придерживал его за шею, чтобы удержать его на месте, заставляя слегка подпрыгивать на члене. С низким рычанием Гарри кончил, изливаясь внутри него, только тогда вспоминая, что они забыли презерватив. Роскошь, о которой Луи и не мечтал — черт ведь знает, с кем Гарри был весь этот месяц. Или, может, он был слишком занят на работе, чтобы с кем-то трахаться. Луи горько рассмеялся, наконец осознавая всю реальность происходящего, и он уже пожалел, что вовремя не остановился. Гарри озадаченно посмотрел на него, не понимая, что происходит. Луи приподнялся, мягкий член Гари легко выскользнул из него вместе с вытекающей спермой, пачкающей заднюю часть его бедер. Не заботясь о грязных простынях, он бросился на свою кровать, зарываясь лицом в подушку. Рука Гарри мгновенно оказалась у него на спине, поглаживая покрытую синяками кожу. Луи глубоко вздохнул. — Убирайся из моей комнаты, — сказал он, звук был приглушен подушкой. Он почувствовал, как Гарри придвинулся ближе — а это было прямо противоположно тому, чего он хотел. — Что… — Я сказал, — повторил Луи, приподнимаясь, чтобы было лучше слышно, — убирайся из моей комнаты. Из моей комнаты, больше не нашей. Это вышло слегка неуверенно, чем он хотел, губы подрагивали, а зрение расплывалось, предвещая ночь слез. — Лу… — снова попытался Гарри, но оказался прерванным покачиванием головы. Поморщившись, Гарри признал свое поражение, слишком хорошо зная Луи, не став давить на него. Кажется, он был не очень доволен исходом ночи, даже если он только что кончил. Гарри подобрал свою одежду, быстро надевая ее, и вышел из комнаты с запасным одеялом и подушкой с его импровизированной кровати в углу. С кровати, в которой он так и не спал до сегодняшнего вечера, вместо этого скользнув в кровать Луи. Когда дверь с громким бух закрылась за Гарри, Луи лежал на своей кровати с красными глазами, сдерживая слезы. Его кожу под одеялом покрывали пот, сперма, синяки и слабое тепло чужого тела, согревая его. Он надеялся, что сможет хорошенько отмыться в душе, чтобы смыть с себя все это. Каждое воспоминание и каждое прикосновение с этой ночи. Все. Сейчас же, единственное, что омывало его, — это его слезы, тихо стекающие по лицу. Он потянулся к розетке, чтобы выключить гирлянду, погружая свою комнату в кромешную тьму. Он зарылся лицом в подушку и истошно закричал. Это был не лучший способ закончить свой день рождения.

⋆｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆

Примерно месяц назад

— Любовь моя, — прошептал ему Гарри, тихонько тряхнув его, чтобы разбудить. — Ты снова заснул на диване. Луи открыл глаз, встречаясь взглядом с Гарри. Была глубокая ночь — быстрый взгляд на часы подтвердил, что было без четверти три, — и единственным источником света был мигающий фонарь на противоположной стороне улицы. Шел небольшой дождь, а значит, в квартиру свет почти не проникал. Но этого было достаточно, чтобы подчеркнуть залегшие под глазами тени и растрепанные кудри Гарри, спадающие ему на лоб. Гарри погладил его по щеке, оставляя нежный поцелуй прямо там, где мгновение назад были его пальцы, и продолжил обнимать. — Почему бы тебе не пойти в спальню, а? Я тоже скоро лягу, клянусь. — Не ляжешь. Гарри замер, мигом взбодрившись. — Тебя здесь больше не будет, Гарри, — прошептал ему Луи, печально констатируя ту правду, которую они оба прекрасно осознавали, но никогда не осмеливались сказать вслух. — Что, Лу? Нет, — ответил Гарри все тем же шепотом. Что-то было в этом моменте, что требовало шепота: дождь, барабанящий по подоконнику и создающий успокаивающую атмосферу, солнце, до появления которого было еще несколько часов. — Я всегда о тебе думаю, любовь моя. Луи покачал головой, увеличивая между ними расстояние. Он сел на другую сторону дивана, подтягивая к себе колени в попытке защититься от боли. Мерный шум дождя заполнил гнетущую тишину — прошло мгновение, два, прежде чем Луи вновь заговорил, как бы больно ему не было. — Я больше так не могу. — Любовь моя, пожалуйста, давай поговорим утром, а? Поспи немного, ты устал, и я тоже. Луи покачал головой, нет — точно нет, — его тело сотрясали рыдания. Забавно, но в этот момент дождь будто усилился. — Понимаешь, раньше я просто обожал, когда ты меня так называл, — сказал Луи, шмыгая носом. — Сейчас же я больше тебе не верю, Гарри. Уже давно. Не верю в то, как ты меня называешь. Это пустые слова. Они ничего для тебя не значат. — Не говори так. Я люблю тебя, детка, ты же знаешь. Ты моя любовь. — Гарри потянулся к нему, обхватывая его лодыжку свой теплой рукой. — Если есть что-то, в чем я уверен на сто процентов, так это в том, что я люблю тебя всем своим сердцем и буду любить тебя вечно, — добавил он, тоже разваливаясь на части. По крайней мере не только Луи было больно. — Что, если любви недостаточно, Гарри? На это у Гарри не было ответа. — В последнее время тебя почти не бывает дома. Ты просто работаешь, работаешь и работаешь. Ты приходишь домой уставший и почти не замечаешь, что я здесь, что ты меня любишь вообще-то. Я знаю, что твоя работа утомляет, и-и не хочу показаться ребенком, требующим твое внимания двадцать четыре часа в сутки, потому что я понимаю, что для тебя важна карьера так же, как для меня. Я не хочу быть эгоистом, но… — Луи глубоко вздохнул, чтобы набраться смелости. Гарри уже вовсю плакал на противоположном краю дивана, уловив, к чему все шло. — Ты даже больше не смотришь на меня! У нас не было секса целую вечность, и мне плевать на секс в принципе, но какого хрена! Твои слова не соответствуют действительности. Ты говоришь, что любишь, и не прикасаешься ко мне месяцами! Я больше так не могу, потому что, будь я на твоем месте, обнимал бы тебя каждый час. Вот как сильно я хочу, чтобы ты навсегда остался в моей жизни Я хочу быть с тобой вечно, подумал он. — Нет, нет, нет, — пробормотал Гарри. — Я так зол на тебя за то, что ты меня сейчас заставляешь делать. — Так не делай этого! Я ничего не сделал. — В том-то и дело, блять! Ты не тот человек, в которого я влюбился, Гарри! — огрызнулся Луи, в уголках глаз собрались слезы. — У меня такое чувство, будто я живу с твоим призраком, с призраком нас. Мне не легко это сделать, вообще нет. Мне больно. И я много б этом думал. И-и я больше не могу. — Луи вытер слезы рукавом, пытаясь улыбнулся Гарри и успокоить его. — Я пойду к Оли… Гарри бросился обнимать Луи, и они плакали в объятиях друг друга, цепляясь пальцами друг за друга. — Пожалуйста, Луи. Нет, нет… П-пожалуйста, не надо. Не оставляй меня, не надо. Не надо. — Я не хочу, детка. Не хочу. Даже если я почти возненавидел тебя за то, через что ты заставил нас пройти. — Луи уткнулся носом в шею Гарри. — Я не хочу быть эгоистом, но мне нужно это сделать, потому что ты делаешь мне больнее, чем думаешь. И мне нужно сделать это. В первую очередь для самого себя. — Пожалуйста. — Гарри продолжил рыдать в его объятиях. Он должен был попытаться убедить Луи, даже если он чертовски хорошо осознавал, что, как только он что-то решил, его уже нельзя остановить. — Не оставляй меня, Луи. Умоляю тебя, п-пожалуйста. Я стану лучше, пожалуйста, не уходи. Пожалуйста. — Я должен, — закончил Луи, поскольку хватка Гарри начала усиливаться, и он чувствовал, что так не сможет никогда его отпустить. Он уже чувствовал, будто половину его у него оторвали. — Все, что я делал — все, что делаю, — это все для тебя. Для нас. Я так сильно люблю тебя, просто помни об этом, пожалуйста. Не думай ни на секунду, что я разлюбил тебя. — Хорошо, я знаю. Я тоже люблю тебя, Гарри. В конечном счете он его отпустил. Забавно, что дождь продолжил идти всю ночь.

⋆｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆

Sometimes, I wake up and I wish you were beside me

⋆｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆

25 Декабря — Рождество

Первым, что он увидел, открыв глаза этим рождественским утром, был снег. Ну, это и приятное напоминание о событиях прошлой ночи, которое заставило его вздрогнуть, стоило ему потянуться. Как обычно, направившись за своим кофе, он столкнулся с мамой, которая, судя по всему, заметила, что с ним что-то не так. — Я приготовила тебе горячий шоколад, — сказала она, когда он зашел на кухню, и, честно говоря, слава богу, что мамы существуют. — Даже добавила те маленькие голубые зефирки, которые ты любишь. Луи улыбнулся и сделал глоток, довольно хмыкнув от безупречного вкуса. — Спасибо, это потрясающе, как всегда. Его мама нежно похлопала его по спине, прежде чем сесть рядом с ним со своим чаем. — Где все? — Оу. Снег все еще идет, по прогнозу погоды днем он пойдет еще сильнее. Но дети хотели немного поиграть, — ответила она. — Поэтому тебе удалось еще немного поспать, потому что ты же знаешь, как они взволнованы появлением Санты и всегда будят тебя в шесть утра. Так что тебе повезло. Луи хмыкнул, делая еще один глоток, он слегка обжог язык от слишком горячего шоколада. Он точно не хотел спрашивать, где Гарри, поэтому они погрузились в тишину с тихими песнями на радио. Когда песня закончилась и они остались в полной тишине, его мама фыркнула, закатывая глаза. — Гарри предложил присмотреть за ними и поиграть, если тебе интересно. — Я не спрашивал, — сказал Луи, не глядя на нее. Зефир, плавающий в шоколаде, был гораздо интереснее. Но мамы всегда все понимали. — Но ты хотел знать. — Да, хотел, потому что думал, что он уехал, и я испугался, хотя мне должно быть плевать. — Ничего не хочешь мне сказать, милый? Луи отрицательно покачал головой, надув губы. Он не хотел снова начинать плакать, у него уже болели глаза от того, как много он плакал в эти дни. — Ладно. — Она на мгновение исчезла из его поля зрения, и через секунду перед ним появилось его любимое печенье с шоколадной крошкой на красной рождественской тарелке. Взятка. — Ты мог бы начать с того, чтобы рассказать мне, почему Гарри спал на диване, когда я сегодня утром спустилась вниз? Луи подумал, рассказать ли ему или нет. Рассказать ли все или еще немного подождать, может, пока Гарри снова не исчезнет из его жизни, чтобы мама его не убила. В большинстве случаев разговоры с мамой были полезны, она давала ему советы или, по крайней мере, могла немного утешить его, как делала раньше. — Мы вчера поссорились, — начал Луи, — просто… в последние дни мы были не такими, как раньше. — Мама внимательно его слушала и, как только она поняла, что он больше ничего не скажет, обняла его. — Я слышала как вы спорили прошлой ночью, но не хотела совать нос не в свое дело. — Луи покраснел, надеясь, что она больше ничего не слышала. — Ты больше не мой малыш, даже если всегда будешь им для меня, но такое тебе нужно решить самому, милый. — Это было очень полезно. — Луи откусил одно печенье, чувствуя, как у него начала раскалываться голова от большого количества пролитых слез и сколько он еще выплачет, если так будет продолжаться. — Я люблю его, — признался он, и по щеке скатилась первая слеза. Произнеся это вот так вслух, он осознал, что все это еще более реально. — Все видят, как вы сильно любите друг друга. — Луи сглотнул. Если бы она только знала всю правду. — Но иногда могут возникнуть недоразумения, или, может, вам просто нужно поговорить об этом, а? Может быть, где-нибудь в более уединенном месте, — со смехом добавила она. — Извини, но ты приезжаешь к брату и сестрам пару раз в году, так что я не могу их винить. — Я совсем не против, — честно ответил Луи. — И, возможно, ты права. Нам просто нужно обсудить это, когда мы успокоимся. — Мой мальчик. — Она взъерошила его и без того растрепанные волосы. — Я уверена, что бы ни произошло, ты получишь свои ответы. — Вопрос в том, понравятся ли ему эти ответы или нет. Луи кивнул, уже заметно расслабившись с начала разговора. Его мама, несомненно, обладала сверхспособностями, потому что ей всегда удавалось утешить его, даже когда он не видел выхода из ситуации. И в такое время он особенно нуждался в ее словах, которые каким-то образом подготовили бы к встрече с Гарри. — Надеюсь. Затем Луи услышал тихие шаги, за которыми последовали громкие вздохи. — Луи! Это было для Санты! — раздался голос Лео. — Мам, Луи ест печенье Санты. Почему Санта их не съел? — О, но он оставил их для меня, видишь? Он не съел их, потому что, хмм, — Луи попытался исправить ситуацию, делая ее только хуже, судя по печальным взглядам, которые бросили на него близнецы. — Хм, я-я. Ну, знаете… — Вообще-то Санта оставил записку, — Гарри спас его. — Он сказал, что Луи может съесть печенье вместо него, потому что, даже если они ему очень нравятся, он знает, что Луи их просто обожает. Так что это будет подарок Санты для Луи. — Близнецы внимательно слушали его, очарованные этой ложью. Гарри и его дурацкое обаяние. — Точно, — вмешался Луи, впиваясь зубами в очередное печенье сильнее, чем следовало. Кем Гарри себя возомнил? Пришел сюда, поцеловал, трахнул его и очаровывал его брата и сестер, как будто и не было прошлой ночи. Урод. — Счастливого Рождества, Лу. — Луи не ответил. Сколько раз он говорил Гарри не называть его так, как будто он имел какое-то право на прозвище, которое дала ему семья. — И тебя с Рождеством, — ответил Луи наполовину счастливо от того, как должно было звучать. Пусть Гарри увидит, как ему больно. Он встал с тарелкой полной печенья и оставил поцелуй на маминой щеке. — Спасибо, — прошептал он ей, прежде чем пройти через дверь, которую перегородил Гарри. Он грубо задел его плечо своим — ну, настолько грубо, насколько мог, учитывая, что он по ощущением ударился о кирпичную стену, — потому что ему уже было плевать на вежливость. Он устал от необходимости терпеть присутствие Гарри. Каждый раз, когда его взгляд останавливался на знакомом изгибе плеч, в его сердце появлялась новая рана. Он заперся в своей комнате, решив принять приятный теплый душ, чтобы расслабиться, а затем надеть свой наряд для рождественского ужина, даже если еще рановато. Хотя ему нравился его красный джемпер с оленями. Как только он надел его и расслабился, почувствовав тепло старой шерсти, мама постучалась к нему в дверь с просьбой о помощи. Он с радостью согласился отвлечься, спустился с ней вниз и помог накрыть на стол так празднично, как можно было только на Рождество. — Нужна помощь? — Гарри подошел к нему, как всегда выглядя невозмутимым. На мгновение Луи решил промолчать, но после душа он был менее зол. — Нет, — вот что он решил ответить, что застало Гарри врасплох. Было ли это из-за яда, пропитавшегося его голос, или он думал, что не ответит? Кого это волновало, по крайней мере, он занимался бог знает чем с его братом и сестрами, раз они его так сильно любят. — Луи? Ты закончил? — Луи посмотрел на кухонный проход, замечая там свою маму. — Да. А что такое? — спросил он, сбитый с толку ее встревоженным тоном. — Тебе прямо сейчас нужно сходить в супермаркет, милый. Пожалуйста. — О, конечно. Что тебе нужно? — Я забыла купить еще килограмм картошки, — забавно. Луи фыркнул. Он глянул в окно и увидел, что снег повалил сильнее, чем утром. — По телевизору сказали, что сегодня вечером будет настоящий шторм, но сейчас можешь идти, — сказала его мама, читая его мысли. — Ладно, если хочешь. Он закутался в пальто и обернул вокруг шеи шарф, и в тот момент, когда он схватил ключи от машины, появился Гарри. — Куда идешь? — спросил он так, будто имел право знать. Он потерял его месяц назад. — Он собирается в супермаркет. Я забыла купить еще картошки. — В такую погоду? Ни за что, я иду с тобой, — сказал Гарри тоном, не требующим возражений, как будто он был тут главным. Луи не мог просто смириться с таким поведением, он уже чувствовал, как у него начало покалывать кожу от гнева. — Я умею водить, и я многое пережил без тебя, Мистер Мэн, — прошипел Луи, когда тот стал надевать пальто, твердо решив поехать с ним. Ни за что. — Это замечательная идея, Гарри! — вмешалась его мама. Боже, она думала, что помогала ему. Во что, черт возьми, он себя втянул. — Я буду меньше волноваться, зная, что вы вместе. Гарри посмотрел на него с торжествующей улыбкой, открывая перед ним входную дверь, пропуская его вперед. — Я не хочу слышать от тебя ни слова, — напоследок предупредил Луи, прежде чем они сели в машину и умчались в большой магазин, дорога до которого со снегом стала еще тяжелее.

⋆｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆

Впервые за целую вечность Гарри послушал его и правда довольно долго молчал, пока они ехали в супермаркет, нашли дурацкую картошку, ответили на звонок его мамы, доложили, что все в порядке, но они немного напуганы погодой, и заплатили за покупки. Слава богу. — Давай я, — Гарри предложил взять у него сумку, но с учетом того, каким гордым был Луи, он уже должен был знать ответ. — Нет, — ответил он, обгоняя Стайлса. К счастью, Гарри не стал с ним спорить по этому поводу. Когда он вышел из магазина и его взгляд устремился на затянутое туманом небо, он на мгновение остановился и судорожно сглотнул при мысли о том, что ему придется вести машину в такую погоду. — Давай ключи, я поведу. — Луи только свирепо посмотрел на него и пошел к своей машине, свободной рукой прикрывая глаза от снега. — Луи, давай я поведу, — снова попытался Гарри, стоя у водительской двери. Луи проигнорировал его, открыл дверь и сел за руль. Его машина, его правила. Сейчас это дело принципа, он не хотел, чтобы Гарри победил. — Вредина. Луи лишь усмехнулся. Дорога домой была тяжелее, чем когда они уезжали. Он не знал, было ли это из-за того, что он не мог видеть машины впереди и ему было страшно, или же из-за нахмурившегося Гарри, следящего за каждой отражающей поверхностью и заставляющего его нервничать еще больше. У него вспотели ладони. Дворники лихорадочно метались из стороны в сторону, собирая как можно больше снега, прежде чем на лобовом стекле образовался новый сугроб, и вся их работа оказалась напрасной. На него начала накатывать паника, но сейчас было уж очень не подходящее для этого время. Дыши глубже, дыши глубже. — Может, тебе стоит притормозить, — предложил Гарри серьезным голосом. Бросив быстрый взгляд по сторонам, Луи отметил, что не видел достаточно большого пустого места, чтобы проскользнуть туда, потому что давать задний ход в этой ситуации было бы опасно, а он рисковать не хотел. Луи по-настоящему запаниковал, когда перестал видеть красные огни машины перед собой, которые использовал в качестве ориентира, так как на дороге не было ничего видно и он даже не мог разобрать полосы. Он включил дальние фары, но этим сделал только хуже. — Выключи их, они отражают свет снегом и туманом, — подтвердил Гарри, поэтому он сделал так, как ему сказали. — Неподходящий момент для урока физики, Гарри. Я ничего не вижу, — хныкнул Луи, и паника в его голосе не осталась незамеченной. — Я не вижу, куда еду. — Все в порядке, — успокоил его Гарри, опуская окно и впуская в кабину холодный воздух. — У тебя все хорошо получается, любовь моя. Продолжай двигаться медленно, как ты делаешь сейчас. — Гарри. Ситуация, в которой он оказался, была чертовски пугающей. Он ничего не видел перед собой, и единственными ориентирами были припаркованная сбоку машина, которую он увидел слезящимися глазами. Не самый подходящий момент, чтобы паниковать и плакать. — Луи, — раздался успокаивающий, глубокий голос его бывшего, заставивший его мысли немного проясниться. — Послушай меня, у тебя все хорошо получается. Двигайся медленно, как сейчас, и делай глубокие вдохи, ладно? Давай сделаем это вместе, хорошо? Гарри всегда мог понять, что ему было нужно в такие моменты, как этот. — Хорошо, сделай глубокий вдох. — Луи глубоко вдохнул, слезы все еще текли по его щекам от беззвучных рыданий. — Теперь задержи дыхание… и выдыхай. — Они повторили это несколько раз, и руки Луи стали дрожать чуть меньше, чем раньше. На Гугл картах показывалось, что им оставалось еще минут десять пути, но Луи не знал, сколько он еще сможет так ехать. — Продолжай дышать, любовь моя, — сказал Гарри, практически высовываясь из окна, чтобы лучше видеть машины на другой стороне. — У тебя все хорошо получается, продолжай. Луи просто не понимал, как Гарри мог думать, что у него хорошо получается вести, он как будто ехал на автопилоте, время от времени дрожа от холодного воздуха и страха, с красными глазами от непрекращающихся слез. — Гарри, пожалуйста, — задыхаясь, умолял он Гарри сделать — что, он не знал. Просто что-нибудь. — Пожалуйста. Мне страшно. — У нас все будет хорошо, слышишь? — Шторм будет только усиливаться! Мама слышала по телевизору. — Еще она сказала, что шторм будет сегодня вечером, а не в середине дня! — сказал Гарри, нервничая и откидываясь на спинку пассажирского сиденья. — Продолжай делать то, что ты делаешь прямо сейчас, не думай об этом, — продолжил он, глядя на него. — Легко тебе говорить! Попробуй сам повести, — отрывисто хныкнул Луи, заслужив сердитый взгляд Гарри. К счастью, Гарри ничего не добавил, даже если Луи знал, что ему до смерти хотелось сказать что-то вроде «Я же говорил», но еще он знал, что спор — это последнее, в чем сейчас нуждался Луи. Гарри, похоже, действительно хотел жить. — Есть место с моей стороны, Луи! — крикнул Гарри, высунувшись в окно. Слава Богу. Луи свернул вправо, и, благодаря указаниям Гарри, все прошло гладко. Не так гладко, как обычно, но они теперь были в безопасности. Припаркованы на обочине, и они были так близком к дому, что он наверняка должен был знать, где они были. Он так плохо никогда не парковался, но теперь он были в безопасности. Как только до него дошло, что он выключил зажигание и что все кончилось, Луи разразился слезами. — О боже, — повторял он между рыданиями. — О Боже. Он почувствовал успокаивающую тяжесть руки Гарри на своей спине, но этого было недостаточно. Закрыв руками заплаканное лицо, он, напрочь проигнорировав коробку передач между сидениями, впивающуюся ему в бедро, бросился Гарри в объятия. Тот ничего не сказал, просто обнимал его, пока Луи безудержно рыдал у него на груди. Он обнимал его сильнее, чем когда-либо. — Тшш, малыш. Теперь все кончено. Ничего не случилось, — пробормотал ему в макушку Гарри. — У нас все хорошо, ты потрясающе справился. Луи шмыгнул носом, в глазах все еще стояли слезы, а щеки раскраснелись от холода. Он поднял голову и встретился с не менее обеспокоенным взглядом Гарри. — Это все твоя гребаная вина! — обвиняюще всхлипнул Луи. Гарри только недоверчиво выгнул брови. Он ухмыльнулся, заключив лицо Луи в свои большие теплые руки. — Каким, черт возьми, это образом? — Луи отвел взгляд, когда гляделки стали слишком напряженными. — Ты и твоя дурацкая картошка. — О Боже мой. Ты невероятный. — Гарри покачал головой, слегка посмеиваясь. Луи лишь сильнее покраснел. Он знал, что вел себя ужасно нелепо, но его защитным механизмом был либо сарказм, либо обвинение кого-то другого, ясно? Услышав, что над ним смеются, Луи оторвался от груди Гарри только для того, чтобы его бывший еще крепче сжал его в своих объятиях. — Прости, ладно? — он ласково добавил: — Никто и никогда не мог этого предсказать. Но теперь мы в безопасности. Вот что важно. — Вот что важно, — повторил Луи. Гарри вытер слезы с его щек, даже если он все еще продолжал плакать и не закончит еще долго, если не захочет. — Перестань плакать, любовь моя. — Если бы я мог, я бы перестал. — Ладно, котенок. Не расстраивайся из-за глупостей, — ответил Гарри, стараясь не усугублять ситуацию. — Может быть, ты хочешь прилечь на заднем сиденье? — предложил он и тут же почувствовал, как Луи помотал головой. — Хорошо, не надо. Мы останемся здесь еще на некоторое время. Гарри стал терпеливо ждать, пока Луи успокоится, легонько поглаживая его по спине, зарываясь пальцами в его волосы и оставляя поцелуи на его щеках. Тем временем он позвонил Джейн и сказал ей, чтобы она не волновалась, потому что они благополучно припарковались где-то неподалеку и приедут, когда станет чуть лучше видно дорогу. И все это не разрывая объятий. Когда всхлипы Луи утихли, Гарри терпеливо ждал, пока он успокоится и нормально сядет на место, но он оказался неправ, когда руки Луи обхватили его щеки, поглаживая пальцами. — Я так сильно тебя ненавижу, — слова противоречили его действиям, и замешательство, должно быть, отразилось на лице Гарри, потому что следом Луи рассмеялся. — О Боже. Я так сильно тебя ненавижу! — Я знаю, что мы расстались, но не нужно напоминать об этом, — сердито пробормотал Гарри. — Я так сильно ненавижу тебя, Гарри Стайлс. Так сильно, что я совсем не ненавижу тебя. Ты превратил этот праздник для меня в сущий ад, покорив мою семью, как и всегда, заставляя видеть тебя каждую минуту. Я ненавижу, что из-за тебя я потерял месяц жизни, потому что я не хотел расставаться! — признался Луи. — Луи, пожалуйста, скажи мне, что я не потерял тебя. — Луи продолжил гладить его лицо. — Все, что я делал, было для тебя. — Я знаю. Ты продолжаешь это говорить, — признался Луи, поджав губы. — Я все же не понимаю, почему ты здесь? — Разве не понятно? Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне. Я дал тебе время и пространство, пока не получил повышение, чтобы я мог вернуться и… — Гарри прервался, как будто собираясь признаться в чем-то. О, Луи быстро из него это вытащит. — И что? Что ты хотел сделать? Гарри, казалось, смутился, но в конце концов, нервно облизнув губы, он ответил: — Я хотел попросить тебя выйти за меня замуж. Сказать, что Луи удивился, — это ничего не сказать. — Что? — переспросил он. — Я знаю, знаю! — Ты серьезно думал, что я бы согласился после месяца тишины, особенно после того, как ты обращался со мной как с дерьмом почти целый год? — прошипел Луи. Гарри — настоящий ублюдок. Боже, он вообще настоящий? Сделав глубокий вдох, Гарри приготовился к объяснению, которое было нужно Луи. — Луи, я уже давно хотел попросить тебя выйти за меня, на самом деле больше года назад, — он продолжил, проигнорировал шокированное выражение лица Луи. — Но потом я подумал, что сейчас неподходящее время, да и ты, наверное, понимал. Это было неподходящее время с экономической точки зрения, а я хотел дать тебе лучшее из лучшего, потому что ты заслуживаешь всего этого. Я продолжал думать, что хотел бы купить тебе идеальное кольцо, провести идеальную церемонию на ветреном берегу точно так, как ты всегда мечтал и о чем рассказывал, и-и… — Гарри запнулся, вновь делая глубокий вдох. — Может быть, я еще хотел семью. Купить нам квартиру, потому что там, где мы жили, было просто дерьмово… — Неправда. Там было идеально, потому что ты был рядом, — прошептал Луи, прерывая его. — Но потом ты ушел, и стало еще холоднее, потому что отопление большую часть дней не работало. И в моей голове был полный кавардак, потому что тебя не было рядом, чтобы успокоить меня, как раньше, и я понял, как близко мы были к оживленным улицам, и я мог слышать гудение сотен машин и голоса соседей… Это был ад, — закончил Луи, и, если он снова заплачет, вините в этом Гарри. — Это был ад, потому что тебя там не было, а я любил тебя. Гарри нервно сглотнул, услышав это слово в прошедшем времени. — Луи, я начал так много работать, что к концу дня не мог стоять на ногах. Харви, прошлый менеджер, сказал, что в этом году он наконец-то собирается уйти на пенсию, поэтому я хотел проявить себя. Я попросил его немного научить меня его работе, чтобы у меня было преимущество, когда откроется вакансия. К счастью, он верил в мои навыки и уже думал, что я идеально подхожу на его место, поэтому помог мне. И в конце концов я получил эту работу. — Ты был не обязан! — Но я хотел! — отчаянно выкрикнул Гарри. — Я думал, что это все, что нужно, чтобы выйти за тебя замуж, и я бы сделал это снова, если потребуется. И, честно говоря, не думаю, что ты был готов выйти за меня год назад. — Ты обкурился? Конечно, я всегда хотел выйти за тебя! И я бы сказал «да» быстрее, чем ты бы достал кольцо! — Он всегда хотел выйти за мужчину своей мечты. — Не по тем причинам, — признался Гарри. — Я видел это по твоим глазам, когда Оли сделал предложение, ты тоже этого хотел. И я тоже. Одному Богу известно, как сильно я хотел встать перед тобой на одно колено. Я знаю, мы любили друг друга, раз хотели этого, но ты хотел этого еще больше, потому что все вокруг тебя продолжали жить, покупали дома и женились, а был просто ты. Тебе всегда казалось, что ты отстал от жизни! Тебе казалось, что тридцать лет — это уже слишком много для замужества! — Какого хрена, Гарри, — прошипел Луи срывающимся голосом. — Я ошибаюсь? Нет, он был прав. Луи постоянно так себя чувствовал: в жизни, в учебе, когда все заканчивали школу раньше него, в карьере, когда ему пришлось ждать несколько лет, прежде чем начать делать то, чем он по-настоящему хотел заниматься, и теперь в отношениях. Гарри, конечно, пусть и раздражал его, но он был прав. Как только Луи понял, что он был ближе к тридцати, чем к двадцати, он почувствовал, будто у него заканчивалось время, даже если он понимал, что это было глупо. Кольцо на безымянном пальце мало бы что для них изменило. Они съехались всего спустя год с знакомства, Луи иногда чувствовал, будто они были старой супружеской парой, они проводили вместе много времени и ходили на свидания… Луи не жаловался. Затем они начали получать приглашения на свадьбы от всех знакомых, они стали есть хорошую еду, названия которой невозможно было выговорить, и Луи знал, что Гарри продолжал убивать их — не намеренно, — но никогда не переставал позволять ему смеяться. Они комментировали, во что все были одеты, какими красивыми были наряды молодоженов и как великолепно выглядели украшения и белые цветы на столах. И они мечтали о том, как будет выглядеть их день. И Луи хотел этого. Хотел этого с Гарри. Сначала ему нужно было признаться самому себе, что он чувствовал некоторое давление, даже если он сам этого хотел. Над ним всегда висели невидимые часы, и с каждым ударом тревога и страх Луи неумолимо возрастали. — Ты прав, — пробормотал он, горькие слезы вновь скатились по щекам. Гарри снова обхватил его лицо ладонями и заставил посмотреть ему в глаза. — Ты никуда не опаздываешь, это не соревнование, — успокоил он, вытирая слезы. — И я прошу тебя простить меня за эту непростительную боль, которую я причинил нам, но тебе нужно было знать всю историю, а ты бы никогда не послушал меня месяц назад из-за того, какой ты упрямый. Я так сильно тебя люблю, это был худший месяц в моей жизни. — Он прижался лбом к его, глубоко вздыхая. Воцарилась тишина, окна запотели от холода, они были в ловушке метели, несмотря на тяжелый разговор, они все еще были в объятиях друг друга. Глубокий вздох Луи нарушил молчание. — Почему ты не поговорил со мной раньше? Не рассказал мне все это, всю свою неуверенность. — Почему? — ухмыльнулся Гарри. — Потому что я идиот и потому что я не хотел говорить тебе, что собирался сделать предложение и испортить сюрприз. И, может быть, еще потому, что я боялся, что не получу повышения и что ты разочаруешься во мне. Что… — Гарри поднял палец вверх, чтобы Луи не перебивал его. — Я знаю, что это было чертовски глупо, — закончил он, радуя Луи. — Ты был чертовски глуп — Эй! — А чего ты хотел, а? — спросил Луи, и на его лице наконец появилась улыбка. — Очевидно, я хотел своего мальчика, — ответил он, игривый тон исчез. Луи смотрел куда угодно, только не в темно-зеленые глаза Гарри. — Что, если ты его никогда и не терял? — застенчиво прошептал он. — Это было бы потрясающе, потому что я все еще очень сильно люблю его, — с облегчением ответил Гарри, заставляя Луи встретиться с ним взглядом, положив руку ему на затылок. — Скажи мне остановиться. Луи нервно сглотнул. — С чего вдруг? — прошептал он в ответ. Их губы встретились в поцелуе, который сильно отличался от тех, что они разделяли в предыдущие дни. Это был сладкий поцелуй, такой нежный и легкий, что Луи мог бы поклясться, что все это ему снилось. Но когда это повторилось снова и снова, как такое могло быть во сне? Он умолял любого, кто был готов услышать его молитвы, чтобы он не спал, потому что он не мог представить себе такое. Они отстранились, нежно улыбаясь друг другу. — Не могу поверить, что был ослеплен мечтой для нас, когда все было у меня прямо под носом, и, возможно, одной любви достаточно. Нашей любви достаточно, я верю в нас. И Луи тоже верил в него. Верил в них. — Так… ты прощаешь меня? — спросил Гарри, внезапно застеснявшись. Луи постучал пальцами по губам, будто раздумывая, но ответ был до боли очевиден. — Не буду лгать, потребуется время, чтобы полностью прийти в норму. Но… Я знаю, что между нами было нечто особенное, мы просто слишком наплевали на это, когда должны были превратить это в нечто большее. Если мы делаем это, это мы. Команда. Нам нужно научиться больше разговаривать, потому что я не хочу больше испытать такое, — в конце концов выдал он. Гарри кивнул в знак согласия, но больше ничего не добавил, им не нужно было слов. Гарри нежно чмокнул его в покрасневшие губы, передавая этим прикосновением все обещания, которые он обязательно сдержит, как только они вернутся домой. — Ты же знаешь, я люблю тебя, — сказал Луи, поглаживая Гарри под пальто. Эти слова он повторял так много раз, что сбился со счета, что теперь это казалось в новинку спустя месяц перерыва. Гарри в ответ пылко поцеловал его, будто ему этого было недостаточно. Грубее, чем раньше. Луи простонал, Гарри вжал его в сидение, его руки блуждали везде, куда только могли дотянуться. — Знаешь, я думаю, что все еще растянут после вчерашнего, — со стоном выдохнул Луи, когда Гарри атаковал его шею, его слабое место. Гарри сделал глубокий вдох и мигом прекратил все свои действия. — Черт, любовь моя, мы не можем. — Боже, почему нет? — проскулил Луи. — У меня нет с собой смазки, и люди могут проходить мимо или что-то еще. — Луи показательно огляделся по сторонам. — Мы буквально посреди урагана, сегодня Рождество, и я думаю, что у людей есть дела поважнее, чем заглядывать в машины, — сказал Луи, садясь на колени Гарри так грациозно, как только мог. — Что случилось с дерзкой версией тебя, который ебал меня на заднем сиденье машины на парковке модного ресторана, в который мы поехали на нашу третью годовщину? — прошептал Луи своим самым соблазнительным голосом, медленно прижимаясь бедрами к Гарри. Он почти почувствовал, как под одеждой пробежали мурашки, но он совершенно точно почувствовал, как член Гарри заинтересованно напрягся, и услышал тихий стон. — Ах, блять. Какое заманчивое предложение. — Гарри несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Но… мы буквально только что снова сошлись… — Луи промычал в знак согласия, оставляя поцелуи на его шее. — И, как бы я ни ценил все, что ты тут делаешь, я правда хочу, чтобы наш первый раз спустя целый месяц был в более удобном месте, возможно, в кровати. — Луи раздраженно фыркнул. — Технически… — Технически, это не считается, — прервал его Стайлс, прижимая палец к губам, проникая в рот, и Луи начал его посасывать, глядя своими большими голубыми глазами прямо в глаза Гарри. — Ты все еще будешь растянут через несколько часов, любовь моя… И ты мог бы сесть мне на лицо? Что ты об этом думаешь, шалунишка? — Луи одобрительно хмыкнул, покружив языков вокруг пальца напоследок. — Договорились. Снег подарил им еще несколько мгновений блаженного покоя. Они были так заняты поцелуями, объятиями и наверстыванием упущенного времени, что даже не заметили, когда ураган внезапно прекратился и небо прояснилось впервые за несколько часов, если бы не звонок мамы Луи, спрашивающей, где они. Все уже сидели за столом, когда они вернулись домой, держась за руки. Гарри метнулся к елке, забирая завернутую маленькую коробочку, о которой Луи даже не хотелось думать, в конце концов, он только что простил его, и он спустит ему это просто так с рук. Он заставит Гарри еще немного постараться. Так как они только привезли картошку, его мама приступила к работе. Ужин состоялся несколько позже, чем обычно, к крайнему неудовольствию близнецов, которым пришлось еще немного подождать, чтобы открыть свои подарки. Прямо в центре стола располагалась индейка, они приступили к еде, все восхищались ее ароматом и вкусом. — Джейн, ты готовила все в спешке, но твой картофель всегда восхитителен! — похвалил Гарри его маму. — Оу, я не готовила, — она ухмыльнулась ему. — М? — Я приготовил, — вмешался Луи, все так же ухмыляясь. Выкуси, Стайлс. Гарри улыбнулся, притягивая его ближе, почти к себе на колени, если бы только там не сидела вся его семья. — Ты потрясающий, любовь моя, — сказал он, целомудренно целуя в губы, но Луи этого было недостаточно. — И? — И ты был прав, как всегда. Своим разговором они заставили всех рассмеяться. Однако Луи не стал возвращаться на свой стул. В конце концов, они только что снова сошлись, а он прилипчивый человек, ясно? Он заставит Гарри потрудиться над этим в другой раз. — Я люблю тебя, Гарри, — прошептал он ему на ухо, как будто это был секрет, который имел право знать только Гарри. — Я хочу быть с тобой вечно. Гарри прикрыл рот рукой, также шепча ему на ухо: — Я тоже люблю тебя, любовь моя. Никогда не переставал и никогда не перестану. После этого люди начали заниматься своими делами, не зная, что они только что пережили, даже если теперь Луи определенно придется рассказать все маме, что они помирились и поклялись больше разговаривать. И если эта маленькая коробочка появится на следующее Рождество… Гарри точно оставит это в секрете, чтобы удивить Луи предложением, которого тот заслуживал и о котором всегда мечтал. Никакого давления.

⋆｡ﾟ⛆ ⋆｡ ❅ ﾟ｡⋆