Любить

Жизнь всегда шла по размеренному пути, ничего не меняя и не исправляя. День сменялся ночью, ночь - днем, и так по кругу. Все что приходит на ум - серость, для кого-то это может быть задуманным планом, но для Джисона это казалось неимоверной нудятиной длиною вот уже в семнадцать лет. Подростковый максимализм лился со всех щелей, бунтарский дух разрывал внутрение органы, выплескиваясь на окружающих. Изо дня в день мать тяжело вздыхала, приговаривая, что в этом всем отец виноват, что когда-то лет девять назад ушел из семьи, не замечая, как сама клала большой и толстый на воспитание своего спиногрыза. Взрослеть пришлось самому методом проб и ошибок, все чаще наступая на грабли в виде двуличных людей и предвзятого отношения. Хан всегда был одаренным ребенком, целыми сутками рисовал что-то в своем блокноте, блестяще знал большинство предметов, не открывая не разу конспекты, выкручивался из опасных историй нетронутым, был любимчиком завуча и не имел пагубных привычек, но мать считала, что он отродье, а не ребенок, ведь хорошие мальчики не красят волосы, не рисуют и не любят других мальчиков. Они с Сынмином были ровестниками, давали друг другу списывать на особо сложных контрольных, сидели в столовой за одним столом и разделяли любовь к молочным коктейлям бананового вкуса. Они проводили много времени вместе, хорошо общались, но отнюдь не вписывались в типичный статус "друзей", ведь какие друзья будут красть поцелуи друг друга в грязных школьных туалетах, обмениваться записками со всякими любовными милостями и встречать рассвет держась за руки. В коридоре как обычно была толпа, мещающая пройти в нужный кабинет и иногда и вообще утаскивающая в противоположную сторону. Джисону это отнюдь не было неприятно, можно было прижиматься к плечу Кима не вызывая подозрений, изредка цепляясь мизинчиками. Такие мелочи заставляли думать, что все будет хорошо. С минуты на минуту прозвенит звонок, но парни судя по всему, не особо торопятся на занятия, следуя в совершенно другом направлении от нужного класса. Коридоры по-тихоньку пустеют, а одна из кабинок закрывается на замок. Голоса стихают до шепота, руки аккуратно оглаживают родные изгибы, следуя по излюбленному маршруту. Тут нет никакой пошлости или излишних движений, лишь чувственые объятия и еле ощутимые поцелуи. Двое обычных подростков просто испытывают нежные светлые чувства, но все, что они могут делать это прятаться от косых взглядов и опасности, поджидающей за поворотом. - Я бы так хотел сбежать. - Руки следуют от плеч до ладоней, крепко сжимая пальцы. - Джи, нам осталось пол года, там и поступление. Съедем от родителей, будем снимать квартиру, на крайняк перекочуем в общагу. - Взгляд карих глаз потускнел, но где-то на дне все еще плещется надежда. - Я просто хочу рассказать матери все, уже все равно как она отреагирует, я просто устал. Хан измученно опустился на сидушку, откинув голову назад в немом крике. Сердце разрывалось от осознания, что то какой ты есть - главная причина ненависти близких людей. От боли накатывают слезы, но получается сдержаться - приквык. - Мы все обязательно выдержим, переедем куда-нибудь в Канаду, и у нас будет типичная счастливая семья с обложек американских журналов. - Ким аккуратно заправляет выпавшие пряди за уши парня, поглаживая большим пальцем мягкую щеку. Нежность перемешивается с вселенской тоской - привычно. - Я просто хочу быть счастливым.