Я, обезумев, бросаюсь за каждым прохожим Чьи волосы цвета ржи А тонкие запястья Лишь слегка на твои похожи Через пару дней Из трещин в потолке составляю твои черты Я искал тебя в каждой чёртовой очереди магазина Где ты? элли на маковом поле — где ты
У них всегда недостаточно времени. У них недостаточно времени чтобы давить их слишком сильные смешки, во мраке комнаты Бена, пока Клаус с особой бережностью ловит каждую, мелькающую на лице любимого человека, улыбку, вызванную его глупыми шутками и выходками. Потому что отец может запретить им находиться наедине, если узнает. Но пока у них есть чуть-чуть времени, Клаус пытается развлечь всегда «хмурую тучку», стащив у Эллисон какие-то экстравагантные, не сочетающиеся между собой, тряпки одежды, и весело танцуя со сгорающим от стыда и смеха Беном. Тишина не лучшая музыка для танца, но им достаточно счастливых улыбок на лице друг друга, чтобы чувствовать себя по-глупому счастливыми. У них недостаточно времени, чтобы обсудить совершенно неловкий и торопливый поцелуй, инициированный Клаусом, в темноте под лестницей в западном крыле их дома. Потому что Бену нужно всё осознать, и он сбегает, оставляя Клауса одного с дрожащими руками и скребущими кошками на сердце. Что он наделал? У них недостаточно времени, чтобы наслаждаться простыми солнечными деньками. Они с Беном уже давно строили грандиозные планы, как сбегут из Академии во взрослую жизнь, оставляя этот кошмар позади, но, их мечтам уже никогда не суждено сбыться. Потому что Бен совершенно несправедливо погибает, что заставляет Клауса рвать на себе волосы, раздирая горло криком, прячась в подвале, в дрожащих объятиях плачущей Вани. Они так и не обсудили тот злополучный поцелуй, что заставляет Клауса винить себя в смерти лучшего, чёрт возьми, человека в его жизни, и более близкого, чем любой другой человек когда-либо будет. У них недостаточно времени, даже в посмертии Бена, потому что Клаус безнадежный слабак, который не может отказаться от наркотиков, в надежде забыться, сбегая от всего того дерьма, что он пережил в детстве и переживает до сих пор. У них недостаточно времени, даже для того чтобы банально поговорить, ведь когда Клаус трезвый, он обязательно валяется в больничной палате, оправляясь от очередной передозировки наркотиками. Его попытки суицида никогда не оборачиваются успехом, и это слишком подозрительно, но он не думает об этом, глядя в стеклянные и уставшие глаза Бена, неизменно сидящего рядом с кроватью, когда Клаус просыпается. У них недостаточно времени, когда Клаус открывает тот злополучный чемодан и перемещается во Вьетнам, прямиком в разгар войны, с отчаянием понимая: Бен не переместился вместе с ним. Зато, вернувшись, Клаус пытается в очередной раз сторчаться, и получает мощную оплепуху от рук Бена. Ему все равно на пощечину, это нисколько не важно сейчас, ведь Бен смог до него дотронуться. Не веря в происходящее, Клаус со смесью шока, боли, и радости, смотрит в растерянные глаза напротив. И Клаус клянётся, ему стоило очень многого не затянуть Бена в отчаянный поцелуй, потому что даже на это не хватает времени. У них недостаточно времени особенно во время апокалипсиса, потому что все, о чём Академия Амбрелла может думать — это спасение мира. Они пытаются справиться с Хейзелом и Ча-Чей, с серийным маньяком-парнем Вани и с самой Ваней, сошедшей с ума. Клаус с гордостью демонстрирует братьям и сестре полупрозрачного Бена, раскидывающего членов Комиссии с помощью своих призрачных щупалец. А затем луна раскалывается и они уже смиряются с происходящем, пока Пятый не решает перенести их во времени. И как иронично, что даже тогда, у них недостаточно времени, пока они строят культ в шестидесятых, потому что Бен всё ещё призрак и очень явно осуждает происходящее, хоть и не может бросить Клауса, потакая ему в его выходках. Клаус с особым отчаянием осознает, как мало у них времени, когда Бен жертвует собой, спасая мир от очередного апокалипсиса, вызванного Ваней. Он смеется, когда та передаёт ему последнее послание Бена, с облегчением понимая, что он не был причиной по которой Бен остался. Это одновременно и радует, и ранит прямо в сердце. Наедине с собой его смех переходит в рыдания, когда он осознает: их время с Беном навсегда закончилось и Клаус уже никогда не сможет сказать ему три до банальности простых слова. «Я люблю тебя». Тишина, к сожалению, не отвечает.***
Клаус чуть ли не задыхается от неправильности происходящего, когда Бен встаёт перед ним совершенно живой, но в то же время противоположно чужой. У него другая прическа, другая манера держатся и никак не дружелюбное выражение лица, а ещё язвительная шутка насчет его дурацкой шляпы из шестидесятых, которую Клаус встречает с улыбкой. Потому что несмотря на явную мерзотность этого Бена, это всё ещё чертов Бен. В голову особенно по-жестокому ударяет мысль — это не его Бен. Но до боли знакомые привычки в поведении этой противной «птички», заставляют Клауса присматриваться к новому-старому знакомому Бену. Тот смотрит в ответ совершенно враждебно, очевидно, не собираясь доверять даже в предверии Апокалипсиса, которого им в этот раз не избежать. Клаус не обманывает себя, полностью понимая: у них просто нет ни единого шанса, против Кугельблица. Всё меняет неожиданная свадьба Лютера и Слоун, когда Клаус подсаживается к не-Бену и выясняет что плохое отношение «птчики» к ним всего лишь следствие банальной зависти. И по-детски глупая обида за то, что его не пригласили на мальчишник. Клаус по-доброму смеется, а отвечая на вопрос, почему они все так любят «старого» Бена, хочет заплакать, несмотря на внешнюю непринужденность. Потому что Клаус так скучает по своей «тучке» в солнечный день, чёрт возьми. Но сейчас рядом с ним очень похожий взъерошенный «воробьёнок», постоянно напряженный в предчувствии опасности и всегда готовый ударить окружающий мир в ответ. Бен такой очаровательный, что Клаус просто не может не воспользоваться шансом… И попробовать сблизиться? Бен-воробьёнок добровольно льнёт к нему, когда они сидят на улице, любуясь оранжевым апокалиптичным небом, закуривая уже которую сигарету за день, а затем они вместе смеются над речью Лютера, глядя в глаза друг другу и Клаус не может описать то чувство, с которым его сердце разрывается на тысячу осколков. Он чувствует себя предателем по отношению к старому Бену, за счастье, которое испытывает в данный момент. Они отделяются от остальной группы, совершенно спонтанно зависая на втором этаже около бильярдной доски и всё становится слишком абсурдным, когда Клаус снимает с Бена рубашку, непослушными пальцами расстёгивая пуговицы и ойкает, когда тот нетерпеливо срывает её с себя. Совсем не призрачные щупальца лишают его возможности двигаться, пока Бен грубо кусает его губы, сминая с отчаянным стоном. Они проводят эту ночь вместе, и это самый страстный и чувственный секс, который был у Клауса после Дэйва. Очухиваясь на утро, они негласно решают не обсуждать это. Какое это имеет значение, если скоро их всех не станет? Клаус даже не спешит обнадеживать себя новыми надеждами, когда Эллисон перезапускает вселенную и у них больше нет способностей. Они все расходятся в разные стороны, а Клаус надеется, что больше никогда не встретит Бена. И конечно, врёт самому себе.