Свяжись со мной

Злобные оклики и оскорбления лились из преследователей как из рога изобилия, пока Генри Джекилл и его молодая спутница и коллега, Эмма Керью, поспешно ускоряли шаг, стараясь оторваться от шумной, на вид крайне маргинальной группы мужчин. — Вам не кажется, мистер Джекилл, что селиться в этом районе было ошибкой? — сердито шипела девушка, которая была просто приглашена в гости и которая совершенно не рассчитывала, что придётся от кого-то убегать. На это Джекилл лишь резко тряхнул головой, очень выразительно посмотрев на спутницу, а после начал судорожно шариться в карманах брюк и рубашки. Очередная странность мистера Джекилла, но сейчас она действительно разочаровывала, ибо вместо того, чтобы хотя б что-то сделать в сложившейся ситуации, он стал тихо записывать весь этот кошмар на диктофон. Девушка действительно не могла взять в толк, для каких целей он делает это, казалось бы, в самое неудобное время. Когда это происходило на работе, Керью ещё могла понять, но сейчас, когда их хотели обчистить как цыплят какие-то мужчины (поправка: вооружённые мужчины), она уже совсем ничего не понимала. — Это не лучшее время, Джекилл! — истерично заявила она, чуть обернувшись. Генри даже не посмотрел на Керью, только вновь нервозно тряхнул головой и, повысив голос, продолжил говорить, описывая преследователей, после чего, будто опомнившись, виновато что-то буркнул. — Генри!!! Тем временем смеркалось. Преследователи шумели всё громче и громче, приблизившись так значительно, что можно было разобрать каждое слово, которое они говорили друг другу. Девушке стало совсем страшно за свою жизнь и она была готова звать на помощь, потому что Генри Джекилл был совершенно безучастен. Были слышны скабрезные шутки и пошлые выкрики, оскорбления и угрозы позади, и хоть реагировать на них было опасно, Керью уже хотела закричать… — Идём. Ее едва ли не толкнули в переулок, и от этого грубого толчка она совсем потеряла ориентацию в пространстве. — Что ты....?! — пискнула она невольно, но шаг всё-таки не сбавила. Керью хотела бы выразить свою рассерженность в полной мере и уже повернулась в сторону того, кто так грубо и бестактно толкнул ее, но тут же замерев, уставилась на Джекилла. Он неподвижно стоял, наклонившись вперёд, взявшись за голову и горячо бормоча какую-то нелепицу, которую сложно было расслышать, за исключением "не вовремя" и "не сейчас". Однако пугало совсем другое... Эмме вдруг показалось, что что-то изменилось в нём, значительно изменилось. Керью вздрогнула, попятилась назад, прижавшись к стене, но не успела ничего сказать. Опасная группа настигла их. В ушах у девушки засвистело, и она, кажется, потеряла возможность двинуться с места. Для неё теперь все голоса, весь шум, что разносились по улице, слились в единое целое, оглушительное и беспощадное. В этой нестерпимой какофонии она даже не смогла расслышать низкого, хриплого, нарочито высокомерного смешка, который гулко разнёсся по узкому переулку. Керью теперь видела совсем иного... Кого? Кто это был? Этот кто-то виделся совершенно другим. Пользующегося темнотой улочки, его нельзя было увидеть полностью, он будто прятался от света фонаря, что горел неподалёку. Но Керью с уверенностью учёного могла заявить: это не Генри, совсем не похож. Она не могла объяснить себе, что случилось, и где тот, с кем она шла. Всё виделось ей помешательством, сумасшествием. Теперь она перестала бояться преследования: Керью забыла о них, как о пугающем сне, который остался на душе неприятным осадком. Но тот, кто стоял перед ней, человек, смотрящий с доводящей до истерики проницательностью, ввергал её в такой непроходящий ужас, что она вжалась в стену до самого предела, и смотрела на него не сводя глаз. Она ощущала опасность, исходящую от него, с небывалой ясностью. Бояться его было естественно сейчас. Мужчина тем временем огляделся по сторонам, но видимо не обнаружив ничего интересного, переключил своё внимание на людей, находящихся рядом. Он хмыкнул, только теперь уже с большей долей растерянности и, может, даже удивления, но и когда гул становился все сильнее, на его лице не появился испуг, лишь змеей скользнуло безразличие. Незнакомец шагнул вперёд, подаваясь навстречу тусклому свету фонаря, после чего девушка наконец получила возможность разглядеть его. Низкий, приземистый, одежда висела на нём мешком... И волосы, чёрные и длинные, торчали во все стороны и закрывали его лицо едва ли не на треть. Керью ничего больше не успела толком рассмотреть, потому что кто-то из преследователей вдруг стремительно зашагал в сторону мужчины, грозя перочинным ножом и выкрикивая что-то, по всей видимости, насмешливое. Не прошло и секунды, как преследователь упал навзничь от сильного удара в челюсть. И пока он, оглушённый и сбитый с толку, пытался подняться, его приятели заголосили, оскалили зубы, показали, что один из ножей легко может оказаться в миниатюрной тушке оппонента... Керью вздрогнула и зажмурила глаза, в то время как в стороне прозвучал глухой удар и кто-то очень грузно упал совсем рядом. Она заставила себя разлепить глаза только тогда, когда крики стали совсем уж громкие и болезненные. Перед ней развернулось настоящее побоище, где незнакомец оставался невредимым. Его будто ничто не могло унять: ни удар по лицу, ни опасный блеск стали — ничего. Он словно с преступным азартом наотмашь бил любого, кто имел неосторожность подойти чуть ближе. Когда к ногам Эммы свалилась тушка с окровавленным лицом, она боязливо взвизгнула и закрыла лицо руками. Сразу после этого что-то характерно хрустнуло, надломилось, а по переулку разнёсся крик боли настолько громкий, что в пору было заткнуть уши... И, кажется, это напугало всех без исключения. На этот возглас откликнулась вся преступная группа, и их беспокойный гомон заставил Керью убрать руки от лица и увидеть, как человек, держащийся за собственную руку, ковыляет прочь из переулка. Его дружки, по всей видимости, понимали его, но, чтобы не выказать своего страха, не выбежали оттуда так же быстро. Однако стоило мужчине только подойти к ним с опасной ухмылкой на лице, как они тут же попятились назад, опасаясь новой волны агрессии. Преследователи обругали его словесно, просто не имея возможности подойти ближе. Но на этот раз первым атаковал незнакомец, не дождавшись никаких действий со стороны противника. Тогда-то группа преступников и вовсе растеряла свою уверенность и дезертировала, оставив своих жертв в покое. Этот побег весьма и весьма позабавил мужчину, и он засмеялся искренне и громко. Удивительно тихо стало вокруг. Ни один голос ещё не производил такого впечатления, как этот, ни один человек не мог напугать сильнее, чем тот, кто стоял в равнодушном спокойствии и выражал презрение ко всему сущему. И в этой гробовой тишине Керью отчетливо слышала свое сердцебиение. Всё это было так пугающе странно, что хотелось просто закрыть глаза и больше ничего не видеть. Проснуться дома, в пустой квартире, вдали от кошмара, от переулка, от трижды проклятого района Брикстон. Девушка не успела полностью погрузиться в пучину своего ужаса, поскольку увидела, как незнакомец выуживает маленькую вещицу из кармана повисших брюк и со снисходительной улыбкой террориста-смертника нажимает на кнопку.... «Эдвард! Эдвард... — зазвучал приятный голос с отдышкой и нотками паники. — Я сожалею... Что оставляю тебя вот так... Клянусь! Я не знаю, как только умудряюсь попадать в такие передряги... (Это не лучшее время, Джекилл!). В общем, эти люди хотят ограбить нас и они вооружены! Прошу тебя, помоги... Эта девушка, которая, вероятно, находится рядом с тобой — Эмма, Эмма Керью, моя коллега. Я ранее говорил тебе о ней... Помоги ей выбраться и сам будь осторожен... (Генри!) Но, Эдвард, не навреди никому сверх меры, если дойдёт до... Приятного вечера, если это будет ещё возможно! » И голос стих, вновь погружая улочку в тишину, гнетущую и опасную. Вдруг раскатистый смех прокатился по переулку, заставляя Эмму вздрогнуть. — Ах, вот оно что! - мужчина оскалился и метнул взгляд на испуганную девушку, после чего снова нажал на кнопку. — Генри, клянусь, только ты можешь столько болтать в такой ситуации... Впрочем, всё улажено. С тебя причитается. Он уже было хотел завершить запись и просто уйти, но напоследок развернулся к Керью, и, видит Бог, по её коже пронёсся холодок от прямоты и бескомпромиссного спокойствия этого взгляда. — И ещё. Ты сам ей всё объяснишь, это не моё дело. Бывай. Он выключил запись, ухмыльнулся Эмме и ни секунды не сомневаясь выскользнул из переулка, растаял в темноте, будто зыбкая тень, оставив девушку наедине с тишиной, страхами и сомнениями.