Irresistible Force

Это была по-настоящему плохая идея. Горо закрывает глаза и подставляет лицо под струи воды. Можно никуда не торопиться: никто не бродит за дверью ванной, ожидая, когда она освободится — “победительница” уже приняла душ и теперь сидит на полу в гостинной, уставившись в свою деку. Думать о Ви сейчас — тоже плохая идея, но не думать о ней не получается: мокрая прядь, прилипшая к шее, капельки воды на загривке, позвонки просвечивают через влажную ткань футболки… Горо останавливает себя, пока память не подбросила еще больше деталей. С силой трет ладонями лицо, как будто это поможет ему удержаться от падения в черную дыру, к которой он сам себя подтолкнул. А ведь тогда казалось: он придумал все просто отлично. Оценил риски, составил планы, на случай, если что-то пойдет не так, учел каждую возможность, каждый фактор — все, кроме самого себя. Ви постоянно зовет его дураком, и сегодня Горо даже в мыслях не стал бы с ней спорить. И все же — он должен был что-то сделать. Горо не был слепым: он прекрасно видел, как день за днем растет недовольство Ви, как кривятся ее губы, когда она берет в руки боккэн, замечал, что даже давно заученные движения ката ее тяготят. Глухим он тоже не был, но язык тела Ви говорил ему куда больше, чем ее ворчание и не очень смешные шутки: дела шли неважно. Нет, Ви больше не впадала в апатию и показательно следовала рекомендациям из клиники, но в каждом ее движении, в каждом жесте сквозило скрытое напряжение. Горо знал: само собой оно не исчезнет, и если пустить все на самотек взрыв будет неизбежен. Нужно было его предотвратить. Поэтому, в то утро, когда Ви уже потянулась к стойке с учебным оружием, Горо остановил ее коротким: — Не сегодня. Она обернулась через плечо и сощурила глаза, ожидая продолжения. Ее терпения хватило секунд на пять, не больше: — Что, смена учебного плана? Или “Арасаке” теперь жалко доверить мне даже деревяшку? — Небольшой перерыв, — спокойно ответил Горо. — Хочу убедить, что если ты останешься без оружия… — Не останусь! — Ви развернулась и вскинула перед собой правую руку, но самодовольное выражение продержалось на ее лице лишь долю секунды. — Блядь. Когда мне вернут клинки? — Когда сочтут нужным. Горо знал, что привычный ответ не вызовет у Ви ничего, кроме раздражения, которое она немедленно захочет выразить, и все это закончится очередной бессмысленной пикировкой. Поэтому, все так же спокойно, он добавил: — Но если ты предпочитаешь ката… — Нет-нет-нет, — Ви отшатнулась от стойки, как будто та могла ее укусить. — Что ты предлагаешь? — Спарринг, — одно короткое слово заставило ее глаза загореться. — Без правил, без оружия и без имплантов. Ви потухла мгновенно, как будто лампочку выключили, и только тогда Горо сообразил, что именно сказал. Он постоянно забывал то, о чем Ви забыть не могла: все ее тело было одним сплошным имплантом. — Без оптики и боевых программ, — исправился Горо. — Только умения и рефлексы. Ты согласна? Вместо ответа Ви рванула вперед. Воздух выбило из груди от резкого удара в живот, но Горо некому было жаловаться — он ведь сам сказал: “без правил”. Он попытался перехватить Ви, но она вывернулась из захвата, быстрая, как мангуст, резкая, как недавний удар под дых. Отпрыгнула в сторону, застыла в низкой стойке, готовая ко всему — и Горо вздрогнул от того, насколько это было “ее” движение. У нее не осталось старой мышечной памяти, но Ви, похоже, это мало заботило. Было что-то странное, но безумно притягательное в том, как она двигалась, как сквозь явственную неловкость от все еще непривычных возможностей нового тела вдруг проступали старые привычки. Впрочем, у Горо едва оставалась возможность наблюдать: Ви не давала ему опомниться, он едва успевал блокировать удары. Она явно сделала ставку на свою выносливость, надеясь измотать его шквалом атак. И у нее могло получиться — если бы Горо не помнил ее старые паттерны. Ви всегда слишком открывалась, когда била справа. Вместо того, чтобы блокировать очередной удар, Горо ушел в сторону, перехватил ее руку, вывернул за спину. Другую — прижал к груди, лишая возможности двигаться. Ви зарычала, попыталась вырваться — и не смогла, Горо держал крепко. Он наклонился к ее уху, но когда заговорил, голос подвел его, упав до шепота: — Сдаешься? Ви ответила раздраженным сопением. Прикидывала шансы? Горо всем телом чувствовал, как бьется ее сердце — быстро, но так ровно и четко, что казалось, его собственный пульс подстраивается под этот ритм. Едва уловимый запах шампуня, оставшийся на ее волосах, почему-то тревожил Горо, он поймал себя на том, что хочет вдохнуть поглубже, хочет почувствовать… Ви вдруг расслабилась, обмякла в его руках, как будто из нее выпустили воздух. Горо знал эту уловку, он сдвинул руку, предотвращая новую попытку побега, и тогда Ви его… укусила. Он отпустил ее, скорее от неожиданности, чем от боли, и тут же поплатился за свою ошибку: Ви оказалась у него за спиной, подсекла ногу, толкнула в спину. Горо не удержал равновесия и едва успел погасить удар. Через секунду Ви уже навалилась на него, прижала к полу. Ее голос над ухом прозвучал насмешкой: — Сдаешься? Горо мог вырваться — Ви держала его абсолютно по-дилетантски, она бы даже не поняла, что случилось. Он мог победить, вот только… дыхание Ви обжигало ему щеку, пальцы стискивали его руки, бедра крепко сжимали бока. От простого ощущения ее тяжести на своем теле Горо расхотелось сопротивляться. — Сдаюсь. Ви издала победный клич и скатилась с него, растянулась рядом на татами, тяжело дыша. Горо повернул голову и поймал ее взгляд: ясный, восторженный, абсолютно счастливый. Полуоткрытые губы жадно глотали воздух, но Ви сияла, довольная своей маленькой победой. Она была так близко. — Мне мало, — выдохнула Ви. — Хочу еще. Горо едва удержался от того, чтобы не притянуть ее к себе, стащить с нее тренировочные штаны и, наплевав на все планы и правила, трахнуть прямо на полу в додзе. Он знал: Ви встретит это даже с большим восторгом, чем недавний спарринг. Ее вертикальные зрачки расширились, будто она прочитала его мысли. Достаточно было одного слова, одного прикосновения, чтобы их притянуло к друг другу, сплавило воедино, раз и навсегда. Так, что он никогда, никогда не смог бы ее отпустить. Этого Горо боялся больше всего. Но чем дольше он медлил, тем выше был шанс, что цепную реакцию запустит Ви. — На сегодня хватит. Он оттолкнулся от пола, перетек в сидячее положение, сложил руки на коленях и коротко поклонился. Если Ви и была разочарована, это этого никак не показала. Выдала что-то про священное право победителя мыться первым и исчезла в направлении душа, оставив Горо изучать пол с таким старанием, будто на нем был написан ответ на главный вопрос. Почему иногда он такой дурак? Впрочем, это было бы еще полбеды — но он оказался не только глуп, но и самонадеян. Подумал, что со всем справится, что самодисциплина удержит его от ошибки. Да, она удержала, но даже сейчас, за закрытой дверью, отделенный от Ви стенами и пространством, Горо чувствует ее присутствие, будто его кожа превратилась в тепловизор. Он ругается сквозь зубы, выворачивает кран и несколько минут стоит под холодной водой. Не помогает. Если это повторится, если в следующий раз Горо не справится — все будет зря. Этого нельзя допустить, но… Но здесь и сейчас, Горо никому не может навредить. Ничего плохого не случится, если он ненадолго вернется назад во времени, в тот момент, когда они лежали рядом, глядя друг другу в глаза. Горо представляет это так ярко, что почти слышит голос Ви: — Хочу еще. И в этот раз Горо разрешает себе упасть. — Еще? — переспрашивает он и протягивает руку, чтобы ее коснуться. Через секунду нога Ви оказывается у него на бедре, ее губы находят его, язык проникает в рот. Она целуется так настойчиво, так отчаянно и зло, как будто в первый и в последний раз, как будто его сейчас у нее отберут, и Горо обнимает ее и еще крепче прижимает к себе. Ее руки скользят вниз по его груди, — и Горо повторяет ее движение, едва касаясь своей кожи кончиками пальцев, и задерживает дыхание, одновременно в воображении и наяву, когда его ладонь — когда ее ладонь — накрывает член. Какая-то часть его хочет остановиться; хочет подхватить Ви на руки, отнести на кровать и там медленно и обстоятельно любить ее. Покрыть поцелуями каждый миллиметр ее тела, заставить ее задыхаться от желания и дрожать от его ласк. Но другая его часть хочет Ви здесь и сейчас, и она побеждает. Нижнюю губу обжигает болью от укуса, когда ладонь Горо оказывается у Ви между ног. Он скорее чувствует чем слышит ее вздох, когда его пальцы скользят по ее влажной коже и проникают внутрь. Они ласкают друг друга руками, но очень скоро обоим становится мало, и Ви отстраняется от него, и требует: — Еще! Горо стаскивает с нее штаны, — Ви дергает ногами, пытаясь ему помочь, но делает только хуже, — и все же, он справляется. Он хочет еще немного ее подразнить, но Ви нетерпеливо отпихивает его руку и придвигается ближе. Нога Ви снова на его бедре, ее глаза смотрят на него, не мигая, когда она вводит в себя его член, и Горо не может сдержать стон. Они ловят нужный ритм практически сразу, как будто знают тела друг друга уже тысячу лет. Все так хорошо, все так бесконечно правильно, что Горо снова чувствует себя дураком. Почему он не сделал этого раньше? Зачем отталкивал Ви? Горо тянется ее поцеловать, но Ви прячет лицо у него на груди, прихватывает губами кожу у края импланта; ее приглушенные стоны пронизывают его, как волны, как космическое излучение, резонируя в каждой клеточке тела. Горо утыкается носом ей в макушку, вбирает в себя ее запах, смыкает руки у нее на спине в неодолимом желании укрыть и защитить. Не отпускать. Ви здесь, она с ним, она его. Но этого мало: Горо хочет видеть ее лицо, хочет целовать ее скулы и шею, хочет слышать как она стонет под ним. Он мягко толкает Ви в плечо, но она упирается ладонями ему в грудь и качает головой: — Эй, это я победила! Даже в его фантазиях Ви невероятно упряма, и он позволяет уложить себя на обе лопатки. Ви снова вжимает его в пол, ее ладони на его плечах, ее бедра двигаются, ее обкусанные губы шевелятся, но Горо, как ни старается, не может разобрать слов. Он исступленно гладит ее ноги, сжимает ладонями задницу, надеясь, что Ви поймет его безмолвную просьбу: быстрее! И она понимает, и дает ему то, что он хочет. Потом наклоняется ниже, накрывает его губы своими, и когда его позвоночник выгибается, еще сильнее вжимая лопатки в пол, Горо стонет ей в рот, — и кончает, полностью потерявший контроль и полностью… …побежденный. Он открывает глаза и разжимает ладонь, выпуская член. Теплая вода бьет в плечи и спину, постепенно возвращая Горо в реальность — туда, где нет места слабости, где малейшая ошибка может обернуться катастрофой. Горо дает еще себе пять минут — самую последнюю поблажку — просто постоять, вслушиваясь в благословенную тишину, ненадолго воцарившуюся в голове. Потом наскоро моется и выбирается из ванны. Он с силой упирается ладонями в края раковины и смотрит на свое отражение до тех пор, пока кольца оптики в его глазах не сужаются к зрачкам, и только потом разрешает себе одеться. У него нет права на желания и нет права на чувства. Сегодня он едва не оступился, едва не шагнул за грань — и это не должно повториться. Ведь если он проиграет, то Ви проиграет тоже.