Pretty Woman

            Появление гномов в Лихолесье было неожиданным. Нет, Неватиль за свою долгую жизнь видела гномов, но это происходило не так-то часто, а потому любое появление гномов было событием.       Трандуил её не отсылал, а потому она спокойно стояла изящной тенью подле него, стараясь разглядывать гномов не слишком пристально. Блеск любопытства, сияющий в глубине её глаз, она прикрывала длинными ресницами. Всё же, у неё было прекрасное воспитание, и она помнила, что слишком навязчиво рассматривать кого-то — это верх неприличия.       Гномы… были забавными. Действительно забавными — шумные, развязные, но при этом ни один из них по характеру не был похож на другого. Впрочем, один из них захватил её внимание почти полностью — похожий на собратьев, но с бритым черепом, он, ни капли не стесняясь, сверлил хрупкую фигуру Неватиль взглядом.       Она даже пару раз смотрела ему в глаза — и взгляда он не отводил. Даже не смутился ни разу, хотя другие гномы особо не желали смотреть эльфийке в глаза.       Смелый.       Она чуть приподняла уголки губ в улыбке, и гном тут же ухмыльнулся в ответ.       Впрочем, на том их обмен любезностями и кончился — Трандуил и глава гномов — кажется, Торин, — принялись спорить на повышенных тонах. Неватиль прикрыла глаза, пытаясь излучать спокойствие. И, кажется, это подействовало.       Отослав гномов, Трандуил медленно осел на своём троне, прижимая кончики пальцев к вискам, будто у него заболела голова. Неватиль тут же скользнула ближе, впрочем, не касаясь своего повелителя и друга. — Я знал, что с гномами разговаривать бесполезно, но эти… отвратительные личности. Особенно Торин, век бы его не видел, — Трандуил поморщился, и Неватиль подошла ещё ближе, убирая его руки и поглаживая его виски.       От её рук всегда пахло лечебными травами, и их аромат всегда успокаивал всех, кого она трогала. Потому среди эльфов она была известна как исцеляющая прикосновением.       Морщинка между бровей Трандуила разгладилась, и он стал выглядеть более умиротворённым. — Скажи, неужели я такой плохой правитель, что не могу договориться о чем-то, пусть даже и с гномами? — выдохнул он, окончательно расслабившись. — Ты прекрасный правитель, — ответила Неватиль, не убирая рук от висков Трандуила. — Просто иногда переговоры нужно вести куда более терпеливо и спокойно. Это не упрёк, мой повелитель, но ты и сам знаешь. Гномы — порывисты и агрессивны, с ними тяжело говорить. Но они, помимо этого, очень преданные. И добрые — если ты сможешь достучаться до их сердца.       Трандуил снова вздохнул, а затем лениво махнул изящной ладонью. — Давай отдохнём, Неватиль. Вино, фрукты, приятный разговор. Я больше не хочу думать обо всём этом.       Неватиль улыбнулась и послушно двинулась за Трандуилом. Его предложение — приказ для других эльфов. К моменту, когда они вышли в комнату, которая плавно перетекала в глубину леса, там уже стояли и кувшины с вином, и тарелки с фруктами и прочей снедью.       Трандуил занял своё привычное место, полулёжа на возвышении, а Неватиль — напротив и чуть ниже. Обувь она сняла легко и непринужденно, вытянув ноги и зарывшись ступнями в густую траву леса. Ей не было холодно, она просто любила чувствовать единение с природой. — Как они тебе вообще? — невзначай бросил Трандуил, наполняя кубки. Неватиль приняла вино и, не успев отпить, ответила: — Интересные. Они… не такие, как гномы, которых я видела раньше. И, кажется, они редко видят эльфов. Смотрели на меня и тебя всё время.       Трандуил фыркнул. — В их норах действительно не встретишь эльфа, а уж эльфийку — и подавно. Ты слишком красива для их взора, Неватиль. Слишком благородна. Не дай их грубой простоте очаровать тебя.       Неватиль склонила голову к плечу, прищурившись. — Разве я просила совета? Если я захочу — проведу ночь с любым из них. Ты мне не указ, помнишь?       Трандуил только глаза закатил, но вино постепенно расслабляло его, делая менее серьезным. — Ты права. И всё же — я бы остерегался их. Что они могут тебе дать? Их сердца — словно камень, булыжник. Никакой нежности и изящности.       Неватиль усмехнулась. — Ты не прав. Разве могут жестокосердные существа создавать такие прекрасные драгоценности? Мы ведь часто обмениваемся с гномами, их руки способны делать даже самые изящные украшения. — И это всё, на что они способны. Делать драгоценности и драться. В отличие от нас, детей Эру, они — лишь творения кузнеца Ауле. Не больше.       Неватиль качнула головой и поправила соскользнувшую на лицо прядь тёмных волос изящным движением. — Так ты отзываешься о валар, значит? — она рассмеялась. — Нет в тебе уважения, Трандуил, к тем, кто был до нас. А ведь это чревато негативными последствиями. Не забывай и помни, что любой вала знает и умеет больше, чем ты.       Лёгкий спор постепенно перерос в воспоминания о делах минувших дней. И Неватиль, и Трандуил были достаточно древними, чтобы помнить и о валинорских эльфах, и о злодеяниях вала Моргота, хотя вот его имя они никогда не поминали в разговорах.       К вечеру Трандуил успокоился и утомился достаточно, чтобы уйти в свои покои, оставив Неватиль в одиночестве. Она, впрочем, уходить не спешила.       Зелень её глаз скользнула по тёмному углу комнаты, и она улыбнулась: — Долго будешь прятаться?       С минуту тень молчала, и Неватиль даже показалось, что она ошиблась, но гном, с которым она обменивалась улыбками, вышел из тени и опустил голову. — Не хотел следить и подслушивать, извини.       Неватиль хихикнула в ладонь и, изящным движением встав, медленно подошла к гному. — Неужели ты всё это время прятался?       Гном кивнул, и она снова рассмеялась, а затем села на своё место и похлопала по лежанке, подзывая гнома.       Тот, замешкавшись, подошёл и сел рядом, глядя ей в глаза. — Как тебя зовут? — Двалин, сын Фундина, из рода Дурина. — А моё имя Неватиль, — она чуть откинулась назад, облокотившись на лежанку, и склонила голову к плечу. — Ты так заворожённо смотрел на меня, что мне очень хотелось спросить твое имя.       Двалин смутился и ответил, стараясь не смотреть на неё: — Ты красивая. Не похожа на гномиху. И ты защищала нас, гномов, от своего повелителя, я слышал. Это… необычно. Эльфы не любят гномов — все это знают.       Неватиль хитро улыбнулась. — А гномы как к эльфам относятся?       Двалин пожал плечами. — Если на нас не нападают, то и мы не нападём. Эльфы красивые, но есть красота внешняя, как у всех, а есть внутренняя.       Он повернулся к Неватиль и выдохнул: — А ты красива и внешне, и внутри. Не считаешь нас дураками с каменными сердцами. Это приятно.       Она улыбнулась ему так нежно, как умела только она, а затем придвинулась к нему так близко, что Двалин ощутил запах трав и фруктового вина в её дыхании. — Могу я поцеловать тебя, Двалин? — спросила Неватиль, глядя гному прямо в глаза. Он кивнул, и она, прикрыв глаза, нежно поцеловала его губы, стараясь не напирать.       И он ответил, несмотря на смущение и замешательство. Робко, но жарко приобнял её за плечи, а затем аккуратно опустил на лежанку и навис сверху. — Ты позволишь? — спросил он, и Неватиль, кивнув, сама расшнуровала своё платье, снимая его так легко и изящно. Двалин поспешно снял с себя доспехи и одежду и прильнул к нежной коже эльфийки, запечатлевая на ней всю страсть, что вспыхнула в нём при их первой встрече.       Он был нежен с Неватиль настолько, насколько вообще мог быть нежен гном. Но она ни разу не вскрикнула, не поморщилась. Казалось, ей нравились его уверенные движения, его тело — коренастое и сильное, по сравнению с её тонкой фигурой.       Ей нравилось целоваться — и они, закончив, целовались долго, до порозовевших губ.       Двалин лежал, и Неватиль возлегла рядом, прижимаясь к нему нежной кожей и поглаживая его лицо и голову тонкими пальчиками. — Мне нравятся татуировки, — неожиданно интимно шепнула она, а затем коснулась его бритой головы губами. — Кажется, за их значением скрыта какая-то история.       Двалин усмехнулся. — Так и есть. И я даже могу её тебе рассказать.       Она обвела его скулу пальчиком с аккуратным ноготком. — Расскажи. Я люблю слушать истории. Особенно — если они интересные.