Горячо-холодно

Без тебя я - не я, Без тебя меня нет, А они говорят, гворят "это бред", Это солнечный яд, золотые лучи, А они говорят "надо срочно лечить"! Твои холодные глаза редко бывают обращены в мою сторону. Твои тёплые руки редко косаются меня. От твоего взгляда у меня дрожат колени, ты такой красивый... Блядь, я люблю тебя. Слишком сильно люблю, я тебя обожаю, я жить без тебя не могу. Я готов валяться у твоих ног, готов сгореть саживо. Забавно, учитывая моё положение. Когда ты касаешься моего тела, в животе пархают бабочки. Такое приятное чувство... ты можешь творить со мной всё, что угодно. Я никогда не сопративляюсь тебе, я всегда был послушным твоей воле. Ты продал меня, как безполезную ненужную дешёвку. Хер ты на меня клал.. ну и пусть. Я не достоин другого. Пусть моё тело уродуют, пусть плюют мне в душу, если ты это позволил - значит так нужно. Но иногда так хочется ощутить твою ласку и заботу... Я хожу за тобой по пятам, наблюдаю за каждым твоим шагом. В моей маленькой серой хрущовке так невыносимо одиноко. - Сукаа! - Я схватился за больной живот, ринувшись к замызганому унинтазу. Опять асма? Нет, хуже. Вместо кашля и рвоты из моей номоглотки вырываются кровавые хорчки. И всё бы ничего, вот только в них виднеется что-то белое. Выплёвываю остатки на руку и глазею на маленькие... лепестки? Бред, какие нахуй лепестки? Хуй с ними с хорчками, я ужасно устал, мне мерещется. *** Я проснулся в 4 утра от неприятного чувства внизу. Что-то мокрое и щекочущее. Обоссался таки? Я откидываю одияло и включаю засаленую лампу, то что я увидел повергло меня в шок. В нижней части живота выросло две ромашки, кровавые струйки стекали под бельё и немного пачкали простынь. Охуеть. Бутоны были такими большими, они осыпались и вместе с кровью лепестки проникали под бельё. Так, спокойствие, только спокойствие, это всё лишь больная фантазия, я сплю. Откинувшись назад, я стал глубоко дышать и пытаться пробудиться. Дышать сложно. В трусах колит... я всё же встал и попёр в ванную, пока я шёл, бутоны сыпались на пол. *** Мои глаза завязаны какой-то тряпкой - мокрой от слёз, верёвка держит руки. Где я? Сколько я нахожусь сдесь? Час или вечность? Похуй. Но вроде бы меня притащил сюда Китай... от него всего можно ждать. Я сильно кашляю уже которую неделю, из меня выходят ромашки - русские цветы. Меня грубо поднимают и разворачивают спиной к себе. Тряпка сползает, я вижу серые стены заброшки. Мат на китайском. Штаны стягивают до калена, он грубо входит в меня. Я рад, что на что-то да годен, но боль адская. Мне противно, мерзко. Он необрощает внимания на ромашки в моём теле, по болезням и травам он специолист, его этим не удивишь. Через гул в ушах я слышу шаги. Вдалеке стоишь ты. Ты ему заплатил за моё тело. - Россия?.. - Я тянусь к тебе, закашливаясь. - Россия!!! - В истерике кричу много раз, за что получаю люлей от китайца. Твои глаза холодные. Ты гордишься и хвастаешься мною, когда на самом деле готов вот-так отдать за хорошую плату. Подходишь, что-то говоря Китаю. Слегка ослабив верёвку, я потяхоньку достал зажигалку из кармана. Умоляю тебя подойти ближе. Ты подходишь впритык, ухмыляясь. Не воспинимаешь меня как что-то, что может чувствовать. Скотина, которой надо изредка давать поддачки. Мои руки с зажигалкой внизу, я поджигаю одну из ромашек на правой руке. Огонь мигом переползает на твоё бедро, и начинает поглащать нас обоих. Китайская сволочь мигом съёбывает, оставив нас одних. Я висну на тебе, как безпомощный ребёнок, цепляясь всем телом. Не пытайся меня отстранить, я - часть тебя и никуда ты от меня не денешься. Больно, да?! Не стоит орать и дёргаться. Жаль, что мы действующие воплощения, я бы хотел попасть в ад вместе с тобою и вариться с тобой в одном котле. Твои солёные губы приятны на вкус. Теперь у тебя во рту моя ромашка. Выбегаешь на свежий воздух, падая на землю. Страшно даже думать, во что превратились наши тела. Ты не оскорбляешь меня последними словами, не бьёшь и не ругаешь. Просто смотришь на то, как я кашляю цветами и обезсиленный падаю рядом. Мне ужасно трудно дышать, лёгкие забиты. А дальше темната - густая, липкая, противная. Мы умерли? В любом случае я держусь за тебя, так что всё хорошо. - Всё хорошо... - слышу твой спокойный голос. Вцепляюсь в тебя крепче. - Ты не оставишь меня тут? - Нет-нет... мы прийдём домой, я помою тебя и уложу спать.. всё будет хорошо. Забалтываешь, наверное. Тебе бы свою шкуру спасти, а на меня как всегда плевать. Только сейчас я заметил, что дышать стало намного легче. Ромашки засыхают и уходят с моего тела. - А ты меня не выкенишь? Не отдашь? - Не отдам. У меня в шкафу бублики с сахаром... для тебя. - А когда мы домой пойдём? Обугленная кровавая рука гладит меня по голове. - Пошли. Не будим тут оставаться. Я не вижу куда мы идём. Ты несёшь меня на своей широкой спине, я положил голову на твоё рваное плечо. - Ай, ту-ту ту-ту ту-ту, не вари кашу круту, Вари жиденькую, малошненькую. Я засыпаю под наши родные напевы. Куда мы идём? В пустую темноту или в благой свет? Я не знаю что там будет, и знать не особо хочу, пока ты рядом.