Нас разделяет твоя память.

Тяжело видеть, как любимый счастлив с другим человеком. Польша закусывает губу — в окно она видит, как Израиль улегся на грудь Германии. Полина одета в лёгкое красное платьице, или вернее, сарафанчик и розовые босоножки. Голову она прикрыла панамкой в тон обуви. Девушка вздохнула и постучала в дверь. — Кто там? - раздался голос России. — Свои. — Проходи. Полина зашла в дом, где проходила сходка команды. От адской духовки на улице спасал только кондиционер. — Ооох...~ Жарища... - простонал Сирия. — Тридцать два градуса... И это в тени... - КИ сполз по стене. — Кто-нибудь хочет мороженого? - спросил Египет, - Или газировки? — Яяяя... - измученно протянули все. — Бар Константин открыт для вас! - засмеялся Косей. У Израиля в доме был свой мини-бар, где теперь и разместился Костя. Наркоманы Петровичи посмеялись и направились к стойке. Польша тут же метнулась в очередь и, когда это стало возможным, взяла порцию мороженого и себе и Израилю. Фисташковое с горячей карамельной помадкой — все знали, что лидер команды любит именно такое. — Давид? - позвала она. — Что? - тот приподнялся на зов. - А, спасибо. - Израиль взял у полячки мороженое. Тут в дом ввалился последний член команды. — Ебаная Сибирь! - прошипел Рейх — это был именно он. - Почему так жарко?! — Говорит человек, который летом оделся во все чёрное. - ухмыльнулась Лея. — Помолчи! Мне хуево, не видишь что-ли? — Сходи в бар Константин. - посоветовал Украина, кивая на Египта за стойкой. — Классная команда. Одни клоуны, нахуй. - Томас скинул черную куртку и направился к мини-бару. — Уймись, Томочка. - посоветовал Израиль. — Не лезь к нему, вдруг подойдёт и вмажет. - Польша взволнованно положила руку на плечо Давиду. Тот улыбнулся девушке и продолжил есть свое мороженое. Рейх же бросил на нее неодобрительный взгляд и отвернулся к стойке. — Полагаю, все на месте? - подал голос Давид. — Все! — Можно начинать... - еврей судорожно глотнул воздух, - ...сходку. — Ты в порядке? - спросила у него Австрия. — Да, в полном. Сходка была в полном разгаре. Члены команды веселились и дурачились, а в баре была выпита вся газировка. — Израиль, пойдём танцевать? - Полина протянула лидеру руку. — Я без сил, Миюшка. - ответил он и снова уткнулся в книгу. — Что читаешь? - девушка уселась рядом. — "Ковчег Шиндлера". — Оу... — Интересно? Хочешь тоже почитать? — Не особо... Я знаю о чем эта книга... — Ну как я и думал. — Ты знал, что чтобы раны зажили, нужно перестать их трогать? — К чему это? — Да так... Просто... Польша поднялась с дивана и медленно отошла в сторону. Она продолжила смотреть на Израиля. Он поправил очки, которые сползли ему на самый кончик носа, и перевернул страницу. "Эх, Израиль, знал бы ты, какой ты красивый..." - подумала девушка и медленно скрылась в толпе. Дело шло к вечеру. На улице стало не так жарко и страны поспешили на выход. Израиль прицепил высокую повозку к своей красной "Волге" и выставил маршрут на автопилот. Команда заняла в повозке свои места, а Давид поднялся на самый верх. Вскоре закат окрасил небо в нежно-розовый и к Израилю наверх поднялась Германия. — Красиво тут... - протянула она. — Это точно... А скоро стемнеет и все звезды будет видно. — Но самая главная звезда здесь — это ты. - тихо шепнула Польша. — Кто? - спросил Израиль. Полина невольно вздрогнула. Ей казалось, что эту фразу она сказала в своих мыслях. К её счастью, еврей отвлёкся и, кажется, не стал зацикливаться на случайных словах. Он нравится полячке. Нравится, но девушка знает, что скорее всего он не примет её чувства. Память у Израиля слишком хорошая и, несмотря на то, что польская организация "Жегота" всем составом получила звание "Праведник мира", он никогда не простит ей Освенцим. Польша пошла в своего отца — Польскую Республику. У неё такой же вспыльчивый характер, а в детстве все считали её пацанкой за её любовь драться. Однажды они из-за чего-то поспорили с Израилем и она несколько раз ударила его, да так сильно, что у того даже кровь пошла. И Давид, скорее всего, не забыл о том случае в детстве. Отец Полины совершил слишком много зла для Израиля и его народа, а девушке не повезло пойти характером в него. И если она попытается раскрыть еврею свои чувства, он тут же отправит её куда подальше. К тому же он счастлив с Германией. Кайли считается самым нежным созданием в команде по отношению к Израилю. Она ласкова с ним, не кричит и старается не говорить на немецком при нем, зная, что звучание этого языка пугает Давида. Счастливое время для страны с несправедливой историей. И Польша не хочет портить ему жизнь своими чувствами. Несмотря на то, что они не могут быть вместе, ей нравится видеть его каждый день. Нравится видеть его счастливым. Нравится слышать, как он смеется. И нравится оказывать ему знаки внимания. С верхнего этажа повозки раздалось урчание. — Притомился, мой сладкий. - ласково проговорила Германия. Польша осторожно поднялась наверх и увидела, что Израиль спал, устроившись на груди немки. Вероника подошла к ним и села рядом. — Какой же он хорошенький... - ласково произнесла она и осторожно поцеловала еврея в щеку. — Всё ещё изнываешь, что вам не суждено с ним быть? - спросила подошедшая к ним Австрия. — О чем ты? Мы итак с ним. Я вижу его каждый день. — Знаешь, что мне нравится? Мне нравится, что он не отталкивает меня от себя и позволяет проявлять знаки внимания. - Клара улыбнулась, поглаживая Израиля по спине. Тот что-то проурчал во сне и дёрнул хвостом. Повозка катилась все дальше и дальше и скоро должна была вернуться в родной двор. На темно-синем небе действительно было видно все звезды. Полная луна хорошо освещала спящего еврея, Германию, Австрию и Польшу. В траве тихо стрекотали кузнечики, тёплый ветерок развевает волосы романтиков на крыше повозки, а Израиль тихо урчит от удовольствия и тепла, которое выражено в его сторону. Наконец команда вернулась к дому Давида. Самого лидера осторожно спустили вниз и отнесли в его комнату на втором этаже. Сами НП расположились по всему дому. Германия уложила Израиля в кровать и свалилась рядом, нежно обняв любимого. Австрия немного помогла ей и покинула комнату, не желая нарушать личное пространство еврея, а Польша присела рядом на ступеньку, роль которой исполнял деревянный ящик, и ещё долго любовалась милым личиком спящего. — Я люблю тебя, лисенок. - она поцеловала его в лоб, - Но ты никогда об этом не узнаешь. Никогда... Полина смахнула слезинку и, на цыпочках, вышла из комнаты, напоследок задержавшись в проходе, желая ещё немного посмотреть на любимого.