Неозвученные чувства

— Шеф! Гости вчера пищали от восторга, ребята с мойки сказали, что тарелки мыть не пришлось, так они их вылизали. И вся команда работающая на кухне разразилась смехом. — Они даже вызвали меня потом на ковер. Благодарили. Рукоплескали. Только их главный, ну который хозяин "Viktory", он смотрел как то уж больно пристально, словно изучал, а затем вдруг резко отослал меня обратно на кухню, велев сегодня на десерт обязательно безе подать. Я уронил венчик и капли с него разлетелись от удара по полу, заляпывая близлежащую поверхность и мои светлые брюки. — Шеф, вы побледнели! Вам плохо, может на воздух. — Спасибо Ник, все в порядке парни. Это от жары, продолжаем подготовку к ужину. Сказал я, а у самого руки затряслись мелкой дрожью. Почему он заказал безе, десерт Павлова? Теперь "это" его любимый десерт? А ведь когда то он ел, только приготовленное мной безе. Единственный десерт, который я умел делать, когда мы были студентами и жили в его квартире. Десерт, который свёл нас вместе и подарил мне первый поцелуй и первый секс. Семь лет прошло с нашего знакомства, а я все ещё просыпаюсь по ночам от его иллюзорного запаха сандала, мощного древесного аромата, что навсегда въелся в мой мозг. Я был тогда обыкновенным студентом, таким же молодым и целеустремлённым как все в моем возрасте, только—только перешедшим на третий курс экономического, будущий финансист. Но моей истинной, скрытой страстью всегда была готовка. Всякие там соусы, подливки, крема, что сполна могли раскрыть вкус приготовленного мной мяса или рыбы. Я любил создавать что то новое, смешивать несмешиваемое, мешать руками то, что обычные повара делают с помощью миксера. Родители мечтали чтоб я стал финансовым консультантом, и я не мог противиться их желаю. Поступил и усердно учился, днём. Но вечером и ночью, наступало моё время, время когда я творил чудеса на своей маленькой студенческой кухне на первом этаже кампуса. Вот и тогда, приготовив десерт Павлова, с новым, изобретеным мной тогда кремом, я спешил в свою комнату, чтоб угостить живущих со мной омег, Лео и Марка. Поставив аппетитные белоснежные корзиночки на поднос и украсив их свежими фруктами я поднимаясь на второй этаж, столкнулся с парнем, который весело насвистывая, спускался вниз. Он явно был в лёгком алкогольном опьянении и остановившись передо мной, удивлённо втянул воздух ноздрями. —Боже, что за великолепный аромат. — И посмотрев мне в глаза, привязывая меня в тот самый момент к себе навсегда, улыбаясь произнес: — Дашь попробовать. И не дожидаясь ответа взял пирожное с подноса и откусив большой кусок застонал от наслаждения, а я от звука его голоса возбудился так сильно, что впервые в жизни потёк. — Кто ты, сладкий малыш? — спросил он меня тогда, доев десерт и облизав сладкие пальцы. — Вик, — ответил я чувствуя, как капли смазки стекают у меня из пульсирующего ануса, только от того что я представил, где сейчас могли быть эти пальцы. — А я Люк. Что ты добавил туда, этот вкус, им невозможно насладиться, хочется ощутить его снова и снова. — "Себя"! — хотел я ответить ему, ведь действительно я добавил туда масло ореха макадамия, который был основополагающим в моем личном феромоне, но сказал: — Это масло ореха макадамия, он дал такой вкус крему. — Теперь, это мой любимый аромат! — сказал Люк, и вдруг потянувшись ко мне впился мне в губы поцелуем. От неожиданности я открыл рот и его язык тут же оказался внутри. Он вылизывал мое нёбо и зубы, достал до горла и вернувшись к началу, принялся истязать мой язык, умело возбуждая. Я бы свалился с лестницы, если бы его руки не обхватили меня и прижав к себе властно, словно они делали это не единожды раньше, сжали мои ягодицы. Я застонал ему в рот и прижался сильнее, продолжая удерживать одной рукой маленький поднос со стоящим на нем парой оставшихся пирожных. Люк подхватив меня под ягодицы, продолжал страстно целовать мой рот и я чтоб не свалиться, обхватил его торс ногами и скрестил их у него за спиной. Он потерся об меня своим пахом, показывая мне степень своего желания и беззвучно озвучив свои намерения, и я почувствовал каким мощным "оружием" он обладает. Как мы оказались в комнате на втором этаже, я так и не узнал, этот момент прошел мимо моего сознания, как и то каким образом мы разделись. В себя я пришел лишь в тот момент, когда Люк шептал мне в лицо, что больно не будет и нежно начал целовать мои губы. Я раскинул в стороны свои длинные ноги и открыл себя ему, позволив кому то впервые в жизни насладиться созерцанием моего обнаженного тела и истекающей желанием дырочки. Он словно сладкоежка, при виде любимого десерта, сначала облизал губы, а потом и всего меня. Его язык казалось был везде и сразу. Он облизывал, сосал и покусывал мои возбужденные соски, уделяя внимание каждому в равной степени. Поцелуями спустился вниз и прихватив губами головку, принялся облизывать ее, словно она была ванильным мороженным. Я не мог больше терпеть эту пытку и подался бедрами вперёд, умоляя его без слов, взять мой член глубже. Считав мое желание, он в одно мгновение насадился до конца и протянув руки вверх по моей груди, принялся пощипывать и нежно оттягивать мои соски. Он сосал и насаживался вновь и вновь, а я задыхался от неизведанных ранее ощущений. От этих ласк, которые я испытывал первый раз в жизни, я стонал как безумный, не в силах замолчать. — Не стесняйся, — сказал мне тогда Люк, — нет, ничего постыдного в том что бы выражать свои эмоции. И спустившись ниже он поцеловав поочередно мои яички, принялся ласкать их языком, поочередно втягивая их в свой рот, и вызывая у меня уже не только стоны, но и крики от приближающегося оргазма. Смазав пальцы моей собственной смазкой, он с легкостью протолкнул сразу два пальца в мою пульсирующую дырочку. Меня выгнуло на кровати, едва он толкнувшись ещё глубже, задел простату. Он добавив третий палец, умело разжигал во мне бушующий пожар, растягивая меня и каждый раз доставая до простаты. — Пожалуйста, — шептал я, насаживаясь на его пальцы. —Пожалуйста, я не могу больше, давай. Он с легкость скинул шорты и зацепив немного смазки с моих бедер, растёр её по своему огромному члену и прислонившись к моей дырочке, толкнулся одновременно припадая к моим губам и глуша крик, от первого проникновения в моей жизни. С секунду подождав, он вновь подвигался. — Мне не больно.— прошептал я, едва он оторвался от моих губ. Он начал свои неторопливые толчки, одной рукой взяв мой член и большим пальцем ласкал головку. Проехав членом по простате, Люк вызвал у меня протяжный стон, и поняв в каком направление надо двигаться,он сложив мои ноги вместе и закинув их себе на плечо, принялся яростно вбиваться выбивая из меня уже полноценные крики, приближающегося оргазма. Мы кончили одновременно и он притянув меня к себе нежно поцеловав в губы,зашептал. — Ты будешь со мной встречать Вик. — Конечно! — ответил я, проваливаясь в сон, — Ведь, ты моя пара. И отключился, так и не услышав слов подтверждения от Люка. Мы прожили вместе целый учебный год, в течении которого я сотни раз готовил десерт Павлова по его просьбе, именно с тем самым неизменным маслом макадамии. В последствии этот десерт, стал показательной карточкой в ресторане где я сейчас работал. У нас даже появилась целая серия десертов и блюд, содержащих этот божественный орех. Но тогда я готовил это всё, только для него, для моего Люка. Он восхищался мной, говорил что жить не может без меня и моей стряпни, но так ни разу и не сказал что любит, что чувствует нас, нашу общую связь. А потом, "добрые" однокурсники Люка выдали мне секрет и я вдруг узнал, что его родители подыскали ему пару, соответствующую его статусу и после защиты диплома в конце месяца, они объявят о помолвке. Я спросил его тогда, чувствует ли он меня, а он ответил, что конечно—да, ведь я живой и тёплый. Мне показалось тогда, что часть меня умерла в ту минуту. Я забрал документы из универа и просто исчез. Взял фамилию троюродной бабушки по линии папы и уехал осваивать кулинарное искусство в Америку. И лишь полгода назад, вернулся домой и устроился работать в известном ресторане шефом. Со мной и моими рецептами этот ресторан получил вторую Мишленовскую звезду. — Шеф! — вырвал меня голос Ника из воспоминаний. — Корзиночки готовы. — Прекрасно Ник. — сказал я.— Парни начинаем сервировку блюд. И принялся взбивать крем для Павлова.