Соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления.
Каждая теория не проходила мимо ушей Анн. Неизвестное устройство, которое может быть заточено в человеческом мозгу и направлять красные лазеры, для моментальной смерти — звучит довольно интригующе, не так ли? Как судебный эксперт, она позволяет себе проверить эту теорию на практике, продолжая манипуляции с пинцетом над телом молодой девушки.
Проводя последние несколько часов в лабораторной, Анн ощущала, что к физиологическим болям она не испытывает никаких светлых и приятных чувств. И каким образом люди говорят о приятном покалывании в ногах, после длительной работы в спортзале? Нависая над трупом девушки,
который Анн украла, но ей-то можно, в отличие от других людей, статус позволяет, брюнетка кривится от раздражения. Ничего инородного, все на месте: теменная доля в полном порядке, мозолистое тело не повреждено, в шишковидной железе нет ни намека на внедрение чего-то потустороннего.
Досадно. Осталось что-ли верить в слова мимо пробегающей девушки с дредами, которая эмоционально рассказывала о том, что этот мир — наказание за человеческие грехи? Анн не то чтобы не верила в Бога, но явно оценивала свои возможности и понимала, что проверить такую теорию невозможно.
Хотя, если бы была возможность, то Ризуна могла бы вскрыть череп и Богу. Или ради протокола поговорить с ним, выясняя мотивы его преступлений.
И причины для создания преступной организации.
И поводы для основания террористической группировки.
И о моменте с незаконном хранением оружия она бы тоже поговорила.
Как легко можно навешать кучу обвинений Богу.
Можно приплести заодно своих коллег из адвокатской конторы и обвинить в умалчивании значимой информации перед государством. Возможно, если будет совсем плохое настроение, то юристы позаботятся о том, чтобы добавить туда статьи о доведении до самоубийства, о посягательстве на жизнь лица, осуществляющего правосудие (было бы славно, если бы были сообщники у Бога, тут новая статья бы появилась) и о причинении тяжкого вреда здоровью. Ну и, конечно, попросила бы лично компенсацию за психологический ущерб.
Кстати, о ее работе.
Уловить легкий ритм шагов и размеренное дыхание в комнате было достаточно легко. Не зря же Анн работала в полицейском участке.
Ризуна быстро развернулась, ожидая увидеть кого-то в духе Нираги, который вечно любил пудрить ей мозги своими несуразными и приторно окрашенными заявлениями, или Чишии, который вечно хотел поговорить с кем-то, кто немного подходил под критерии живого организма. Удивительно, что Сугуру и Шунтаро друг с другом не общались.
Похожи.
Но к ее счастью этих двоих там не было.
Мира стояла прямо у входа в помещение, слегка склонив голову к стене. Холодное освещение мягко ложилось на ее лицо, что дополняло ее вечно уставший взгляд. В лишь некоторые,
особые, моменты она могла продемонстрировать чудеса человеческой мимики. Это каким-то образом гипнотизировало внимание, давая возможность улыбке Кано проскользнуть в самые венки запястий, подплывая к артерии сердца.
К слову, она могла бы быть неплохим сообщником для Бога. Мира вполне могла кого-то довести до самого края.
Боже.
Но если быть честной, то Анн не часто вешала преступления на знакомых людей в повседневной жизни. В обстоятельствах Пограничья пришлось развить мышление в эту сторону.
— Ты меня иногда пугаешь, — Анн отложила скальпель в сторону и убрала излишки пота перчаткой. Несуразное решение, ведь работала она несколько часов. Бактерии уже распространились, — Хочешь присоединиться или рассказать что-то?
Миру словно отвлекли от интереснейшего научно-популярного видеоролика о деталях вскрытия мозга и поиска чипа. Она медленно выпрямилась, расправляя голые плечи. Глаза приоткрылись чуть больше обычного. Спустя пару текучих мгновений, Кано ответила:
— Не могу сказать, что ты и не должна меня бояться. Кто знает, что будет дальше?
И снова этот хищный взгляд. Её глаза будто выполняют функции магнетизации, приближая и обостряя все в диаметре нескольких метров. Ризуна чувствовала себя с ней не то чтобы некомфортно, но от Кано ноет душа и сосет под ложечкой.
— Значит, хочешь просто поговорить?
Коротко стриженная ухмыльнулась, слегка выдыхая смех. Это действительно забавляло, что она притягивает к себе всех девиантных типов. Видимо, придется отложить инструменты за ненадобностью. Труп подождать может, а невидимый чип не украдут за это время. Анн чувствовала, что сейчас невидимый скальпель Миры будет проникать в ее собственный мозг. И она соглашается на эту авантюру:
— Однако я не из тех, кто будет гадать о будущем. Это специальность Шляпника, не находишь?
— Вижу совпадения. Но кто может обвинять того, кто уже начинает сходить с ума? — Мира, на удивление, быстро отвечает.
— Психиатр, я предполагаю.
Анн услышала тихий смех и увидела ровный строй белоснежных зубов. Кано смотрела вверх, заставляя себя прийти в чувства. Мира в действительности знала о том, как управлять своим телом, как показывать свои эмоции, как с давлением в грудной клетке рассказывать о чем-то безумном.
И это выглядело так
красиво.
Но эта привлекательность иногда заставляет занервничать, напугаться, порождая странные мысли. В этой девушке явно множество недомолвок. Но верить ей хочется. Прямо как и сейчас.
Мира придвинулась ближе к ней, сменив озорство на что-то более интимное и серьезное, прошептала:
— Ты не чувствуешь никаких изменений в нашем маленьком сообществе?
Надо было начать с того, что изменения в нашем «маленьком сообществе» были каждый день, так как Шляпник предположительно страдал биполярным расстройством особой степени смены частот маниакальных и депрессивных фаз. Но зная Миру,
а кто ж ее знал, то она и сама в курсе об этом.
— Например?
Долгое молчание и взгляд в глаза — это первая особенность, которую заметила Анн, когда прибыла на Пляж. Это любимый способ Кано привлечения внимания, безмолвное давление на активацию быстрого размышления. Именно поэтому Мира наблюдает, тщательно впитывая каждую новую деталь на лице Анн. В такие моменты ощущается, что передача слов — это некая формальность, что коммуникация может происходить и без озвучивания своих мыслей.
Скальпель пронизывает боковые желудочки собственного мозга.
— Предательство, — после долгого молчания и взгляда в глаза, произнесла девушка. — Разве ты не ощущаешь некий конфликт?
Предательство?
Словно услышав ее вопрос, Кано продолжила давить:
— Струйчатая дымка недоверия, подозрения. Словно кто-то использует кого-то для чего-то… Скажем так, запретного.
Мира просто развлекалась. И это было понятно каждому из присутствующих. Анн понимает к чему она клонит и какой эффект хочет произвести на нее. Возможно, у нее даже есть конкретные имена тех, кто может ее предавать.
Сам факт того, что тебя могут обмануть и бросить заставляет надпочечники вырабатывать лишний кортизол. Предательство — это обычное состояние людей в Пограничье. Но все забывают важную деталь: игры направлены на
твое сердце, а не на чужое. Именно
ты определяешь жить или умереть другому человеку. Расставить приоритеты. Взвесить все «за» и «против». И именно
ты соглашаешься на эту игру. Это и заставляет медленно терять крупицы чистого разума.
Чего и добивалась Мира.
Так что ей мешает просто поддаться и начать выпрашивать ответы? Не всем взрослым часто предоставляется возможность играть с тем, кто хорошо знает тебя.
— Ты хочешь сдать кого-то с поличным?
— Возможно, — взгляд Кано мазнул по лицу.
И Ризуне имеет множество доводов, почему это бесполезный разговор, почему сидеть и подозревать каждого — это глупая идея, почему не надо впутывать в себя в игры с двойным дном. Но не смотря на свою специализацию в бубнах, Анн была не против познать и масть червей.
Сыграть в игру с собственным сердцем, разрешая соскребать кору головного мозга.
Иногда сердце и чувства намного мудрее и полезнее, чем беспокойный мозг, застывший в своем рационализме, не видящий реалии мира.
— Тогда чего же ты ждешь?
Мира, ожидая этот момент, легко оттолкнулась от стола с трупом. Она тонкими пальцами нащупала кисть Анн, заставляя раскрыть ладонь. Тягучими, словно убаюкивающими движениями, после неприятного разговора, длинноволосая отвлекала внимание. Ее прикосновения ощущались материнскими, хоть и отчужденными. Но они имели приятное свойство — холодные пальцы забирались под медицинские перчатки, впитывая в себя лишний жар тела.
Мира протянула что-то маленькое в ладонь и с легким вздохом вышла из помещения, не забывая взглянуть напоследок в глаза Ризуне.
В ладони лежал тюбик суперклея
