7 | Битва за Штормград

      Расставленные по комнате свечи создавали весьма устрашающую картину своим томным совсем слабым светом, при котором вовсе не видно розовые обоев и мебели. Подобное количество, вне сомнения, запрещено на территории колледжа, но ученицу с биполярным расстройством это беспокоило весьма мало. Ощущая эту напряжённую атмосферу, она считала, что этого действительно хватит для того, чтобы покинуть это место и достигнуть надобного, и, осознавая состояние происходящего, она лишь крепче перевязала узел на талии, надеясь туда не улететь. Какое же безрассудство — жаждать оказаться там и до дрожжи во всём теле этого бояться, но иначе никак. Усевшись на полу, Любава расположила камни и очертила круг по законам теософии, двигая драгоценные кусочки, что олицетворяли семь планов, а в самом центре устроила свой авлос, который казался ей самым пугающим объектом посреди этого хаоса, так и оповещающим о предстоящем бедствии, и, в очередной раз коснувшись верёвки на теле, тяжело вздохнула. Для подобного надобна концентрация и уверенность в своих поступках, а этого явно не будет, когда ты испуганно сотрясаешься, ощущая, как жители твоей головы крутятся внутри, будто в карусели. — Всё получится, — с трудом выдала она, поглядывая на эти рисунки из песка, и, коснувшись пальцами песчинки, тут же, дрожа, прижала руку к себе. Демон в её голове заржал в голосину — вершительница мести, не способная даже, банально, снизойти до начала своего плана. Идиотство. Сама поражаясь тому, насколько она слабая, девушка опрокинула голову назад, нервно пища. Не сможет она вытворить такое, боясь, что вылетит, тем более, если учитывать то, что рисков у неё и того больше. Тьма способна убить её, как только она покинет физический слой или при попытке возвратиться. Прыгать в бездну, понимая, что тебя держит лишь это верёвка — попросту нельзя. Мечась между желанием отказаться от решения и стремлением продолжить, она снова и снова касалась пальцами должного круга, а потом мгновенно вновь отходила. В своих мыслях она тонула, и именно поэтому стук в её дверь напугал её до такой степени, что она, как сурикат, взмыла голову вверх, прижав ладони к себе. Пока она приходила в себя, звук повторился многократно, отбивая весьма чёткий ритм песни «Помпеи». Осознав по этому пункту, кто же к ней пришёл, она поднялась с места и, накинув кофту, чтобы спрятать верёвку, поспешила вперёд. Раскрыв дверь совсем слабо и высунув в неё свою голову, она тут же прикрыла веки, притворяясь безразличной ко всему миру. — Не маг, по-моему ты перепутал комнаты. Твой маломощный сказочный патруль этажом ниже. — Отлично! Значит, пойдём туда вместе, — радостным голоском оповестил он её. — Нет. Громкие мысли заполонили её голову, и она уже точно понимала, по какой причине он пришёл. — Послушай… — Моя племянница расстроена и подавлена тем фактом, что я не распорядилась у своего легиона выдать ей такое надобное «привет», которого она ждала, убеждена, что наши расприи завершились, — проговорила всё за друга богиня иллюзий. — Не маг, ты можешь уже наконец-то поставить блок?! Я, даже ради такого, произнесу «пожалуйста», а то эти нафталиновые помыслы рядом со мной уже заставляют блевать! — Я итак штук шесть уже поставил! — Чего? Невозможно. Она слышит его идеи слишком чётко, будто вообще никаких преград нет. Не то что бетонных стен, а хотя бы стеклянных. — Как только ты вернулась, я его разместил! — буйно признался Абрикосов, сильно уставший от ноя одноклассницы. — И, каждый раз, когда ты повторяешь, я ставлю новый! Там штук шесть уже точно есть! Яростное объяснение вызвало во властительнице магии определённое замешательство, когда она приспустила брови, а следом, одна из её личностей, будто перерыв великую Александрийскую библиотеку, дала объяснение, из-за которого она еле слышно ахнула. — Увы, но поток неиссякаемых розовых помыслов никак не принудит меня здороваться с глупенькой Ветровой… — Она — твоя племянница, Любава! — не унимался мальчишка, видящий, как сильно страдает его сестрица по сарказму. — Ей надобно твоё внимание, и тот факт, что ты пропускаешь её мимо, даже при её попытках поинтересоваться, как у тебя дела, её разрушает! — А меня разрушает тьма и головные демоны, которые в унисон твердят, что я не хочу с ней говорить. — Что такого миновало в твоём заключении, коли ты из родственницы, готовой хоть с конца света прибежать ради её блага, стала той, кто не просто прикрывается и играет ненависть, а действительно абсолютно отказывается с ней ладить?! Например то, что она действительно больше не играла. Вздохнув тяжело, староста класса не оставила надежд отвязаться от подобного действа. — Я всегда такой была… — Сейчас ты избегаешь даже личных диалог и её попыток побеседовать. — В любом случае, конфликт сестёр Ветровых — это явно не дело, в котором есть место вариться тебе, не маг! Агрессия Сатаны выперла прочь третью личность, точно зная, что лишь она сможет выгнать прочь надоедливого друга, но поток мыслей тут же удушил её, сразу вереща о том, что ничего не получилось. Распознав попытку избежать беседы, факир пристально вначале принюхался своим мощным в этом плане носом, и тут же распознал лёгонький запах гари, такой типичный для свечей, а следом его карие очи мигом побежали по фигурке подруги, слишком быстро замечая выглядывающий из-под кофты узелок. Лишь увидев его, его захлестнула волна сумасшедшей ярости, и вот, втянувшаяся, будто в патоке, в этой энергетике биполярная сумасшедшая теряет власть над ситуацией, не в силах сопротивляться, когда весьма сильный на тело Саша врывается её в комнату, сразу затягивая девушку следом, где тут же встречается с весьма ожидаемой, но от того более разрушающей картиной. Развернувшись, он мгновенно начал изливать гнев наружу: — Ты с ума сошла?! — Успокойся! — Твои демоны совсем берега попутали?! — Приструни себя, не маг! — Ты решила выйти в огненный мир и просишь от меня спокойствия?! В комнате оказалось слишком много эмоций и волшебнице становилось воистину плохо от потока, который она ощущала. Это безумство от страха, покорившее Сашу, тут же возымело и её, из-за чего она еле на ногах стоит, ощущая, что былой в ней испуг усилился с его чувствами, окончательно сводя её с ума. Скрестив руки на груди, она пыталась держаться, но это выходило совсем слабо. — Любава, ты — носительница реального биполярного расстройства, трёх, мать его, личностей, которая ещё и подвергалась охвату тьмой! — напомнил ей трясущийся от эмоций молодой человек. — И вот, после лечения, первое, что ты решаешь сделать, это выйти в ад! — Это не ад! — Это пустынная зона! — верещал он. — Это сумасшествие — выходить туда, особенно после того, как ты прошла лечение! — Именно поэтому мне туда и надо! От этой агонии она задыхалась, от его испуга она содрогалась. Блоки чрезмерно надобны ей именно сейчас, потому что она не способна терпеть эмоции слишком открытого к этому мальчишки в голове, где итак живут трое. Это — не коммуна, в конце концов, а квартирка одинокого отшельника. Замолкнув, Абрикосов, со злым лицом смотрел на собеседницу, замечая в синих зрачках раскаяние, и ждал, когда она пояснит свой, по его мнению, вообще необдуманный поступок. — Мне нужно туда выйти! Нужно попробовать, потому что важно знать, как много тьмы во мне осталось и как она будет реагировать там! — А, если её дофига, Любава?! — вновь перешёл на крик фокусник. — Если её там неисчислимая грань, что тогда?! Ты же даже преодолеть астральный слой не сможешь, а, значит, и вернуться тоже! Как ты можешь быть уверена, что возвратишься, а не… — Я — не он! Естественно, они оба понимали, почему подобное вызывает так много страхов, потому что знали о том, как легко в этом сверх осознанном потеряться, тем более, у них имелся определённый и совсем не счастливый пример. — Это просто ментальный план, — произносила с трудом Психея, пытаясь выплыть из моря этих всплесков резких испугов. — Я справлюсь… — Нет. И секунды его мозг не думал о том, чтобы разрешить ей туда лезть. На верную гибель мозга он отдавать подругу оказывался не согласен, и она внимала этот губительный испуг каждой своей клеточкой. То — не смерть на поле боя, не мгновение боязни за то, что её коснётся губительная сила… Она, по сути, соглашалась на прогулки по канату, точно зная, что есть крупный шанс упасть и, пускай он знал, что она — хорошая гимнастка, это никак не держало сильно мельтешащую верёвку. — Не маг, не тебе за меня решения принимать, — грозно цедила сквозь зубы богиня иллюзий, подавляя его потоки. — Покинь мою комнату и не мешай мне заниматься моими колдовскими делами! — шевельнув головой, она приспустила брови. — Не лезь в планы, которые не способен раздумать твой человеческий мещанский мозг! Некоторое время житель земли с потерянным взором смотрел на эту белокурую даму, ища зачатки рассудка. Естественно, он её никогда не понимал, но и необходимым он это не находил, придерживаясь позиции, что оказывать помощь можно и без этого. Не внимал её самомазохизма, не находил забавными издевательства над иными и вовсе не считал чем-то весёлым, когда она делала нечто, что навредило бы ей ради каких-то сторонних, вовсе не важных дел. Но он никогда её не останавливал. Сейчас оказывалась совсем другая ситуация, и он боролся чуть ли не с битом сердца, которое мечтало остановиться лишь от помысла, что сейчас она поделится на ментальное и физическое тело и, из-за своих болезней, лишится первого, став ничем. От такого страшного представления, они оба сделали глубокий вдох, а сразу после Александр пробежался рукой по своим каштановым распушившемся локонам и, не говоря ничего, уселся на место за круг прямо на пол. Проигнорировав его поясняющие мысли в своей голове, волшебница обратилась к тому. — Ты не понял моих инвектив, не маг?! — верещала та. — На выход… — Тебе нужна какая-то основа, чтобы держаться, — спокойно, но при этом строго уведомил он её. — Что-то явно крепче, чем эта тоненькая верёвочка на твоей талии, которая значится пустым место для ментального плана, — развернувшись, он еле-еле приподнял свою ладонь. — Я согласен её заменить. Даваясь диву от его решения, буквально, сопроводить её чуть ли не на верную погибель, Сатана спустила с пухлых алых губ крошечный вздох, а потом, медленными шагами вообще не верующего в происходящее человека, пододвинулась к месту, усаживаясь на должное для себя место в круг. — Только авлос не задень! — пискнул её товарищ, чуть отодвигая музыкальный центр, но не убирая его с зоны действия заклинания. — Знала бы Преслава, что я вытворяю… — Добрых слов мы бы точно от неё не сыскали… — Мы бы получили от неё ураган из древних непристойностей! Взволнованный происходящим Абрикосов даже не мог поднять взор на подругу и подать ей свои пальцы, потому что те, то и дело, крутились подле разложенных артефактов и рассыпанного песка, касаясь каждого объекта, будто веруя, что так он сможет остановить их влияние и ничего не получится. Заметив этот бешеный страх, его верная скрытая подружка резко схватила его за руку, заставляя лишь одной фразой, сказанной очень проникновенным, слишком искренним голосом, того обратить всё его внимание на себя. — Спасибо. Закивав на это, он обернул своими ладонями её запястья, знаменуя готовность к путешествию. — Учитывая то, что я решаюсь на такой риск, давай заключим договор, — обратился он, ещё до того, как девушка обратилась с силами к воззванию в другой слой. — Я помогаю тебе, а ты, взамен на это, поздороваешься с Варварией или сделаешь хоть что-то, чтобы оповестить её, что она тебе не безразлична… — Договор без какой-либо выгоды для меня, — возмущённо выпалила она, вновь приспустив веки. — Кто научил тебя подобной хитрости? — Ты. — Я — хороший учитель. Поглядев лишь пару секунд в его просящие глаза, она согласилась с условиями, вновь позволяя тому сцепиться на её предплечье. Спасение в лице факира имело и особый побочны эффект, потому что, сомкнув зеницы, ей приходилось не только изымать своё астральное воплощение из физической оболочки, но ещё и предварительно отцеплять себя от его эмоций, которые, преодолевая кучу блоков, выводили её на всплески. Стиснув зубы и сжав пальцы, она стягивала силы прочь, бурча в голове надобные заклинания, взывая иную, высшую среду, покидая свою фигуру, становясь чем-то иным. Мгновение, когда вместо Психеи пред ним осталась лишь только её тело, Саша не распознал, но он понял это, когда заметил, что пульс, какой тот щупал большим пальцем, сильно замедлился, а сама особа еле дышала. Выйти то она вышла. Ему оставалось лишь молиться, чтобы она ещё и вернулась.

***

Беспросветный мрак, каким ей изначально показалось место, в каком она очутилась, очень быстро приобрёл чёткие очертания каменных чёрных стен, ясно утверждая, что она оказалась в правильном месте. Желая прикоснуться к окружающему миру, она вытянула ладонь и тут же узнала, что её безрассудное и бездарное предположение по поводу сохранения музыкального инструмента в зоне действия заклятия рабочее. Пальцы сжимали надобный авлос, который, будто молнии Зевса, обязаны изничтожить мир и воплотить её план. Знал бы её помощник о том, по какой реально причине она решила явиться в эту территорию. Борясь с пульсирующим в ней чувством стыда, которое ещё и мешалось с убеждениями неверности её размышлений, властительница мыслей шагала по мрачным зонам, глядя по сторонам. Меньшее, чего ей хотелось, так это встретить в этой территории родственников и устроить семейную встречу, потому брела она весьма быстро, желая лишь только исполнить задуманное и сразу испариться прочь. Среди темноты, которая грезилась пространством космоса, порой она замечала таких же астральных гостей, как и она сама, каковые явно ведали, как вернуться к земле, и потому двигались быстро и живо, а порой она видела, как за сплетением звёзд прячутся затерянные участники такой магии, не способные таким лёгким образом преодолеть обратно должных два слоя. Замечая эти вымученные страдальческие облики тех, кто скитается по безжизненным участкам пустоты, она содрогнулась, ощущая холодок по спине, а после ускорила шаг, двигаясь вперёд. Где искать надобное она точно не знала, и лишь ждала, когда же мимо пробежит такой надобный ей ветер, что укажет дорогу к своим братьям. Миновало не мало метров, прежде чем тот явил себя, и вот её рука вздымается, цепляясь за поток, направляясь вместе с ним в жилище ему подобных. Такой мягкий и тихий Зефир притянул колдунью к созвездию, где и обитали его товарищи, и вот она, разжимая пальцы, предстаёт пред этими полупрозрачными, в отличие от неё, фигурами, сразу вызывая в них неприкрытый интерес. Еле видные материи глядели на неё с неприязнью и открытым презрением, а их астральные структуры, грезящиеся дымкой, так и полыхали красным оттенком, оповещая о том, как им не угодна гостья. Дикие ветра явно не ждали подобного пришествия. Пугаясь, но не решив не отступать, Любава гордо перекинула прядь волос назад и, сделав глубокий вдох, оглядела толпу. — Могу я поговорить с Эвр? Восточный ветер — вот кто ей нужен для подобных дел, но и выпросить столь важную и возвышенную персону требовалось не мало времени. Наконец-то, та услышала зовы не своего происхождения, и явила сумасшедшей наследнице свою блестящий облик, не сильно разнящийся с очертаниями своих соплеменников. В какой-то степени её схожесть даже разочаровала ту, которая ей чуть ли поклонялась. — Добрый вечер, ваше ветрейшество… — Вечер, день, ночь, — смешливо отозвалась структура, отдаваясь эхом в ушках некогда оглохшей дамы. — Ты в астрале, смертная, тут не существует времени, лишь только бесконечность. — Доброй бесконечности? Найдя вариант забавным, ветер улыбнулась. Волшебница её явно забавляла. — Чем я обязана приходу самой Бабейл? — Знаете обо мне? — Братца не заберёшь? — язвительно отозвалась дымка. — А то ведь он одичает в этой территории, потеряв последние остатки рассудка. — Говорите так, будто они у него были. Нашлись бы такому место, Марфа бы точно не оказалась на престоле. Голос субстанции, такой величественный, гордый, ещё и доходящий до неё в виде отражённой от огромных мраморных стен оперы дурманил её, что ей аж пришлось сглотнуть, прежде, чем заговорить. — Ваше ветрейшество, я к вам с предложением, — уведомила Любава. — Можем помочь друг другу… — Что мне может даровать кто-то, вроде тебя? — Желанную власть и исполнение хаоса. Глазки сразу стали томными, являя, что Эвр слушает. — Я — вторая принцесса Штормграда, и я жажду поменять этот титул, обратив его, в ничто иное, как… — Главная наследница? — Его величество. Строгость тона, и она понимает, что впервые это произнесла вслух. Какая же дикость. — Для того, чтобы получить корону, мне необходимо заполучить королевство силой, а для этого надобно победить, как нынешнюю королеву, так и будущую. — Брата ты в счёт вовсе не берёшь? — заметила игриво собеседница. — Готова поспорить, что он сейчас где-то здесь, валяется в очередной чёрной дыре, — дёрнув бровями, подтвердило её затею тонкое тело. — Какие тогда причины продумывать расправы над ним? Пока иные аморфные дымки обсуждали происходящее между собой, главенствующая с невероятным интересом оглядывала смертную, пытаясь понять, откуда в ней столько жестокости и такого дикого желания мести. — Ты хочешь, чтобы я выпустила наружу свои дикие ветра? — Ветра выпущу я, — уведомила богиня эмоций, достав свой музыкальный инструмент. — У меня готов концерт носителям короны, который пригласит на спектакль ваши подарения. — Какой возвышенный этап мести, — похвалила её Эвр. — А что же получим взамен мы? — Меня у власти, а после и свободную жизнь в Штормградском королевстве, откуда вас некогда изгнали. — Думаешь, что сможешь нас освободить? Не задумавшись вовсе, девушка закивала, и впрямь по сумасшедшему веря в свои способности. Бездарное безрассудство. — Не думаю, — повертев авлос в руках, принцесса улыбнулась с укором и гордостью. — Сделаю. — Ты злая, — кинула ей на размышления астральная фигура, явно выдавая лишь своей мимикой, что очень соблазнена планом. — Не злая, — оповестила с уверенностью особа. — Просто не добрая. Почему-то именно эта фраза стала для духа слишком сладкой и вызывающей, да настолько, что она, расхохотавшись, протянула свою руку колдунье. — По рукам, смертная. Пальцы сжались. — Грядёт восточный ветер… — Он всех унесёт, — завершила за Бабейл её новая приятельница, касаясь невесомыми пальцами музыкального инструмента. Мощный поток воздуха тут же припал к дудке, и вот туда вливаются опасные духи, способные поработить человечество, какие собеседницы находят исключительно забавными и смешными. Дикие ветра один за одним становятся пленниками авлоса, клянясь в подчинении белокурой Психеи, вереща о том, что план будет исполнен. Корона будет её. Заполнив игрушку надобной магией, дух вновь отодвинулась от подружки, сияя своим ясным фиолетовым оттенком, а после, указав на далёкую чёрную точку, оповестила её. — Я бы, на твоём месте, забрала его. — Нет, — сразу кинула вдогонку Сатана. — Вознамерюсь я забрать его, уменьшится шанс, что я сама отсюда выберусь. — Да, напряжённые у вас отношения в семье. Захохотав, Эвр отдалилась прочь, позволяя мстительной особе покинуть территории астрального плана. — До встречи в физическом плане, ваше величество. Подарив той кивок, Любава сжала пальцы, концертируя всё внимание лишь только на территории предплечья, которая казалась ей самой физической, среди всех иных. Лишь возьмись за неё, сохранись за нити, которые чувствуются, и вернись обратно. Какое-то время ей казалось, что ничего не выходит, но потом уши окутали слабые мольбы с много раз повторяющимся словом «пожалуйста», и вот она открывает глаза и рот, сразу внимая такой реальный воздух. — Боже! — воскликнул факир, видя, как подружка тут же изгибается в спине, поглощая в себя все блага физического мира. Пустые лёгкие надуваются, бесчувственные мышцы вновь получают свою осязаемость, а она вновь не оболочка без всего. От помысла, что она не застряла там, она задышала очень быстро, вжимаясь чуть ли не ногтями в предплечья друга, который глядел на него очень взволнованно. — Всё хорошо?! — обратился он, осматривая тяжело дышащую, но точно целостную одноклассницу. Чувствуя сухость горла, та лишь закивала. — Слава богу! — облегчённо шептал он. — Тебя не было почти час, я уже думал, что… Поглощаясь в этих эмоциях лёгкости, только что возникшего счастья от её целостности, она ощутила приток сил, и, как испуганный котёнок, потянулась вперёд, крепко сжимая мальчонку в объятиях, цепляясь за его шею, как за точку опоры в этом мире. Его чувства, такие сильные, могущественные, помогали в её воскрешении, и она хотела себя в них утопить. Сразу же после её сердечного жеста, она ощутила шок, которым стали для Абрикосова её нежности, и даже этому потоку она оказалась ужасно рада. Всё лучше, чем её мозг, заполонённый лишь стыдом. — Тебя обязаны были лечить от биполярки, а не от ненависти к объятиям! — выпалил Саша, шутя. — Ты слишком тактильной стала! — Я тебя просто душу. Посмеявшись, её товарищ наконец-то решился ответить тем же, и вот его ладони складываются на талии, прижимая подругу к себе, позволяя ей заменить свои эмоции его. Пробежавшись глазами по полу, она увидела, как совсем рядом с фокусником лежит её авлос, соскочивший с круга семи планов, когда она поскакала к нежностям. Смотря на эту опасную махину, она боролась с желанием предупредить его, чтобы он бежал прочь и спасался. Чтобы он покинул место, лишь бы только не пострадал. Сдерживая в руках свою знакомую, он даже представить не мог, какую мощь скрывает в себе самая обычная дудка и какой же приказ обязаны исполнить её сумасшедшие жильцы, готовясь обратить чью-то жизнь в сущий ад.