***
За последние дни не только Варя всецело поняла значение этого слова. Каждый вечер в комнате её группки сопровождался чьими-то неугомонными возмущениями, которые, казалось, не заканчивались вовсе. Как только успокаивалась одна волшебница, так начинала кричать другая, и это всё куда больше походило на игры в глухой телефон, что остаётся вечным эхо. — Как же это бесит! — Ты дозвонилась до родителей?! — Ни черта! — оповестила подругу будущая королева. — Ни письма, ни звонка — ничего! Тишайшая тишина, пустейшая пустота! Они совсем не желают обсуждать эту тему, а единственный раз, когда через аппарат Вась Вась я умела с ними соединиться, я получила чёткое заверение о том, что мы ни за что туда не полезем! Пискнув, принцесса опечалено уселась на кровать. — Как они могут думать, что я брошу Варю?! — Также, как и моя преподавательница думает, что я брошу фигурное катание! — уныло протянула уже Снежка. — Она отказывается выводить меня на лёд, и заниматься запрещает! — Ты, конечно, извини, но Варя и спорт — это совсем разные величины! Подобное тяготило Алёнку пуще всего. Грезилось, что подруги не столько смирились, сколько согласились с предложенным властями бездействием, а она, как вечный борец за чужие жизни, к подобному оказалась банально не способна. Той хотелось хоть пороги все обить, но войско своё в помощь к командиру получить. Смирения с наличием этой бойни для неё считалось невозможным и знакомо оказалось ей со всех сторон. — Как Сашенька? — поинтересовалась тихонько Снегурочка, подцепляя свои вновь стриженные под каре волосы множеством заколок, чтобы те не попадали ей в глаза. — Не далеко ушёл от моих родителей, — шептала та в ответ, уткнувшись носом в подушку, припоминая своего молодого человека, с момента объявления новостей ставшего безмолвным истуканом. — Тишайшая тишина, пустейшая пустота! — Он говорит вообще? Вроде глупый вопрос, но весьма резонный. Последний раз, когда Астер обратился к факиру на уроке, тот промычал что-то невнятное, а потом, под понимающим взором отложившего прочь очки преподавателя, попросту уселся на место. — С трудом, — произнесла принцесса, попытавшись провести по волосам пальцами и, в итоге, запутавшись. Без масок своего визажиста жизнь оказалась тяжела. — Он может ответить на вопросы в столовой, или когда что-то спрашиваю я, но и то приходится почти вплотную пред его носом вертеться, чтобы он обратил внимание и, уж тем более, дал ответ. — Он так переживает из-за того, что Любава натворила? — Вначале всё вертелось лишь вокруг этого, — усаживаясь на кровати в позе йога, всё ещё возясь с застрявшими в волосах пальцами, рассказывала волшебница огня. — Он переживал, не верил в то, что психопатка это исполнила, но замолк он лишь тогда, когда объявили, что это — гражданская война. Дальнейшее объяснение не требовалось. Абрикосов ни в какую не мог смириться с вариантом, что его подруги и впрямь решили уничтожить друг друга, тем более ради какой-то там короны. Вначале он не понимал лишь потоки мысли Бабейл, потом вовсе не мог отыскать нить, за которую тянула Варя, соглашаясь на эту катастрофу, а в конце концов, ища ответа на их поступки, он перестал понимать мир, уйдя в себя. Единственное, что он внятное и без чужой помощи выдавил из себя за это время: «как мы будем праздновать восемнадцатилетие Вари?» Вот действительно надобный вопрос, посреди войны. — Васечка нашёл немного информации о диких ветрах, — начала повествовать то, что нарыла Снежка, будто сразу призывая принцессу волшебного мира покинуть её постель и усесться на коврике подле неё, позволяя той показывать ей в телефоне фрагменты отысканных данных. — Дикие ветра — это дети богов ветров, соответственно, но самой мощной среди них считается богиня восточного ветра Эвр. — Корвин сказал, что именно её и призвала Любава… — Наш воронёнок, кажется, не ошибся, — продолжала спортсменка, то и дело поправляя невероятно мешающие и вечно выпадающие волосы. Бессмысленная жертва. — Только суть в том, что дикие ветра не живут в астральном мире. По крайней мере, не изначально. Раньше они обитали в ади плане… — Может, в аду? — поправила её Рыжова, сильно искривив лицо. Нет, конечно, она давно привыкла, что никогда не изучит все аспекты их магии: лезть в территорию народов Европы или Африки она не желала вовсе, понимая, что ей бы, дай сил свыше, хотя бы славянские территории выучить. Даже распознавание темной магии Кики и Несмеяны у той шло плохо, но это казалось всё совсем лёгким, по сравнению с тем, что дальше начала пояснять ей волшебница снежных просторов. — Ади план, он же Божественный план, — решив начать сначала, девушка промотала до надобной картинки в телефоне и показала пирамиду, что отыскал её возлюбленный в учебниках по теософии. — Суть в том, что наш мир подразделяется на семь планов: физический, он же эфирный, где находимся мы; астральный, он же мысленный, а также есть ментальный… — Я что-то слышала об астрале! — воскликнула беззаботная батарейка. — Это когда во сне покидаешь своё тело и оказываешься где-то не здесь! — И такое есть! — согласилась собеседница. — Но дело в том, что, по сути, в ментальный и астральный план вылететь можно, но далеко не все это могут сделать. Любава же может, потому что она — дочь мысленных магов. Она может его посетить. — И Варя тоже? Адекватный вопрос, и вновь молчание, будто сцена с обеда обязана повториться в идентичном виде. Приспустив свои ледяные голубые глазки вниз, фигуристка некоторое время молчала, а потом, всё-таки, сообщила то, о чём у них в комнате попросту запрещалось говорить. — Она могла раньше, но потом от этого отказалась, — предрекая вопрос «почему же», который уже снизошёл без звуков с уст интересующейся слушательницы, колдунья кинула то немногое, что знала сама. — В астральный и ментальный мир ничего не стоит улететь, и, если астрал ещё «плотный», то ментальный, увы, может забрать тебя надолго. — Что же происходит здесь? То есть, — щелкая пальцами, наследница пыталась вспомнить то наименование, что дала ей подруга, — В Материальном мире? — Ты пропадёшь во сне, когда будешь казаться всем абсолютно безжизненным существом. От подобной расстановки деталей, принцесса лишь несчастно пискнула. Немного не такого она ответа ожидала от магии. — Варя всегда очень боялась так уйти и поэтому отказалась от магии, а вот Любава не побоялась, и вышла в мир, откуда и призвала дикие ветра, — вернувшись к начальной версии истории, шептала сдавленным голосом девушка. — Суть в том, что ветра — это, по сути, божества, обязанные жить в ади мире, то есть, среди таких же божеств. Но однажды они освободились, вылетели наружу и после оказались в своей тюрьме, полутонком, полуплотном ментальном мире. — Как они оказались снаружи?! — Их выпустили старообрядцы. Голос, возникший в комнате, отличался вымученным, пищащим тоном, но он оказался далеко не один в обители, потому что вместе с их учёной в дверях застряла и её «ученица», осматривающая подружек патруля с явным презрением. — Старообрядцы — это же только люди, обладающие магией лишь с помощью волшебных артефактов? — Это зовётся «фокусники», — презрительно протянула Кика, дожидаясь, пока девушка её друга сделает то, что хочет. — Тебе ли с твоим хахалем не знать! — Старообрядцы — это люди, умеющие с помощью волшебных артефактов взывать к себе из астрального мира больше силы, чем изначально им предназначена. — Скорее, подключаются к нему — поправила Снежку вредная студентка, стоя сильно скривившись и поглядывая лишь один полуоткрытым глазом из-под своих безобразно разложенных волос. — Многие старообрядцы обладают возможностью читать мысли или контролировать них у других людей, управлять магией воздуха и телепортацией. Пример — дрянь Марфа. С помощью трав они могут воззвать тонкий план. — Как какую-то глупость, так она знает! — цедила недовольно отличница, сгребая некоторые рукописи. В ответ на её очередной презренный комментарий, гостья хором лишь закатила глаза. Столько негодования и пренебрежения к своей персоне и принципам учёбы она за все годы не слышала, сколько лишь за неделю от этой зазнайки. Все её мысли ныне были о том, как добиться ненависти у неё, лишь бы избавиться от заносчивой особы раз и навсегда. — Мама Вари — старообрядец, не так ли? Астер что-то об этом говорил… — Марфа — чёртова гадюка, так что, не мудрено, что она относится к обществу подонков! — Ты говоришь про королеву, Кика! — упомянула спортсменка, встревоженно пища. — Но тварью она от этого быть не перестанет! — указав на принцессу волшебного мира, она припомнила очередное согрешение на плечах владыки. — Между прочим, в прошлом году она наземь положила твоего хахаля, заставляя помирать от молний, а ещё пытала вашу никчёмную подружку! — Варя — не никчёмная! С этими словами, земляная колдунья очутилась прямо подле тонко костного тела сильно наглой и острой девушки и, практически ткнув в неё книгами, заставила ту их схватить. — Тебе стоит это всё прочитать, чтобы мы начали заниматься, — пояснила учёная происходящее, чуть приподняв оправу очков. — Ах! — якобы поняв, состроила улыбку задиристая особь. И секунды не миновало, как книги рухнули вниз, распластавшись на ковровом покрытии, разрушая своё безупречное состояние, сохранившееся таким даже после бытия у весьма неаккуратного астронома. Подобное зрелище вызвало визг со стороны колдуньи, что ценила фолианты и сборники, как драгоценность. — Как ты… — Чисто теоритический вопрос: ты что-нибудь без этих подсказок можешь?! — Чтение помогает… — Так и скажи, что нет! — презренно давила язва. — Признайся, что, исчезни эти никчёмные напечатанные листочки, ты обратишься в настоящего неандертальца! — Скатится до твоей позиции? Ещё одного голоса в этой беседе, особенно его голоса, не жаждал вообще никто, но он втесался так безупречно, что Маша подавилась от восторга умением бывшего возлюбленного впечататься в диалог и мгновенно стать в нём победителем. Анимаг ловко обращал себя в паноптикум, заставляя любоваться своим холодным и губящим безразличием, покуда люди подле него скребли зубами от его выражений. — Вот и наш сибарит! — Какое невообразимо далеко для себя слово ты выучила, больная катагеластицизмом, — шептал тот, отодвинув дверь, на которой стояла девушка, сразу же принудив её лишиться своей вальяжной позы. — Прекратила парад из неуместных анекдотов, закончила манкированиеи, взяв фолианты, поспешила читать. Ловко приподняв одну книгу, он протянул её Кике, следом чуть наклонив голову, вызывая волну немого восхищения со стороны патруля. Раньше они принимали его эгоцентричные действия за ханжество, а сейчас оценивали, как воспитание. Многое в нём напоминало род Равелиных. Хмыкнув недовольно, вредина лишь толкнула мальчишку плечом и удалилась прочь, кинув очередную не очень умную, но не самую приятную инвективу, позволив ему пробраться внутрь комнаты к команде спасителей. — Спасибо за поддержку, — буркнула волшебница земли, смущённо улыбнувшись. Никакого ответа не последовало, а бонвиван, приземлив книгу на ближайший комод, продвинулся вперёд, закрывая дверь и выдавая с потрохами, по сути, свою деятельность за прошедшее время. — Ветрова попросила сообщить вам о её нынешнем состоянии. — Ты разговаривал с ней?! — Летал, — уточнил чернокнижник , положив руки в карманы брюк. — Посетил тайную вечерь в пещере, где званными гостями выступает Равелинское семейство. — Петенька и Лешенька тоже приехали?! Услышав такие имена, маг исказил лицо. — Действительно, звучит превратно, — облизав язык, будто прозвища оказались горечью на его языке, он продолжил. — Влад их позвал, и потому теперь они оказывают помощь в создании альянса. Единомышленников, как и ответов, не наблюдается, и то неудивительно, — казалось, что Корвин уже просто говорил сам с собой, — Никто не захочет стать изгоями, подобными старообрядцам. — Если старообрядцы — изгои, то почему Варина мать — королева? — Вы её вообще не просвещаете? Презрительный отзыв заносчивого книголюба как-то сильно вывел из себя вечно игнорируемую при нём одноклассницу, которая, убрав свои книги с прохода, решила дерзить в ответ. — Если мы посадим её и начнём рассказывать обо всём магическом подряд, то она успеет умереть, пока мы закончим. — Не принижай себя — ты не настолько медленна. От такой вольности ледяная и огненная подружка шокировано открыли рты. — Ну да! — выкрикнула обиженная девушка. — Не все, как ты, способны единым прикосновением книгу прочитать, не тратя много времени и не придавая ей никакого значения! — Но это явно куда лучше, чем потратить массу времени на дело, приносящее только делирий да липофрению . Желая высказать что-то ещё волшебница природы заткнулась, слишком быстро уловив ниточку аллегории на их прошедшие отношения в его словах, и потому, вняв это, она решила прекратить ругань, и попросту пояснить непонимающей и сильно смущённой наследнице волшебного мира причины, почему же, по сути, изгнанники и отшельники, оказались в рядах королевской власти. — Род Ветровых заключил с старообрядцами перемирие, прощая их за дружбу за Эвр. Её величество, мать короля, посчитала, что старообрядцы отличаются исключительными магическими способностями и будоражащими знаниями, полезными и им. — Не только это, — решил влезть уже Корвин, естественно, пред своей частью, заполненной кучей непонятных слов, обязательно выставив реплики о том, сколь неправа его бывшая любовь. — Мысленные колдуны сильно помешаны на чистоте своей крови. Им в роду чрезвычайно надобны продолжатели, способные читать составное мозга, который занимает не фенилэтиламин , а наши замыслы. Браки с иными людьми или магами, порождает пелену между плотным и более тонким слоем, из-за чего ген может попросту исчезнуть, и тогда они не смогут слышать иные головы. — Поэтому королю искали жену среди старообрядцев, — завершила Снежка. — Чтобы она могла продолжить род. — То есть, это — расчётный брак? — А я вижу, что по поводу облагораживания её знаний вы испытываете страшный цейтнот , — скосив брови, шептал дофенистичный книжник. — Слишком маловажные вопросы в данной истории. — Странно такое слышать от тебя. Восприняв комментарий бывший возлюбленной, Корвин громогласно фыркнул, вынуждая молодых людей отвернуться друг от друга, прижав плотно губы, навешивая обязанность продолжить историю любви Штормградского дома на несчастную спортсменку. — Они любили. По крайней мере, когда-то давно так точно. — Пока Марфа не стала кровожадным деспотом, по вине которого теперь воюют сестры. Реплика сошла с уст бонвивана в каком-то страдальческом всплеске, прямо-таки жалобно, и это вызвало внимание тройки, которые, единым мгновением, приподняли глаза вверх, поглядывая на парнишку с несказанным удивлением. Поразительно, ему ничуть не плевать. — Я надеюсь, что у них получится найти союзников, — признался он, ясно выдавая, что не слабо волнуется за богиню воздуха. — А к кому они пошли сегодня? — Направились в Царьград, и, я так думаю, что даже ваши головы, страдающие высшей степенью любви к алогизмам , догадываются, куда поспешили их ножки. — Серьёзно?! — весьма возмущённо обратилась Снежка, где-то затеряв свой ласковый тон. — А с кого-то менее обречённого они начать могли?!***
То, сколь странной со стороны выглядела группка, сложно описать одним словом. Банально даже походка товарищей отличалась, потому что выверенный и уверенный шаг Влада ещё каким-то боком сочетался с безупречной модельной походкой его возлюбленной, но они оба не имели ничего общего с ходом вразвалочку Алексея, который попутно мельтешил своими рукавами, прямо-таки гордясь этими старинными рюшами и кружевами, и скромным ходом сильно спешащего Пети. — Моя тень выглядит прекрасно! — Ты похож на Мисс Хэвишем в её старом запылённом свадебном наряде, — буркнул книжный дух. — Прескверные у тебя комплименты! Видимо, родители плохо воспитали! — крутясь подбородком почти у щеки мальчонки, раззадоривал его на гнев средний братец. — Отец твой, верно, ничтожный! — Ничем не уступает твоему! — Если вы сейчас опять начнёте шутки, будто вы — не родственники, я вас прикончу за это трёхсотлетнее дежавю! Рассмеявшись не столько от фразы, сколько от измученного лица молодого человека, принцесса сжала губы, наблюдая за тем, как по-актёрски охает любитель гробниц. — Наш брат форменный зануда, запрещающий веселье! — тараторил он. — С кем мы имеем дело сегодня? — Она — Хранительница времени, — выдала справку волшебница, прижимаясь щекой к плечу своего молодого человека и бредя по улицам Царьграда весьма спокойно. — Часами торгует чтоли? — Какая же ты всё-таки говорящая пума ! — цедил любитель фолиантов, с негодованием достав фляжку и ту же словив от старшего облепуху. — Настоящая волшебница времени. У неё есть часы, способные повернуть время вспять. — Одна из мойр ? — Мымра, может? — предложил свой вариант, поверх идеи младшего, нахальный модник. В этот же момент, пока Варя выказывала явное спокойствие и даже весёлость по поводу бесед ребят, бывший морок отступил на шаг прочь от них, ведя чуть далече девушку, что сразу осознала причины такого выбора пути. — Не делай вид, что ты не знаешь своих братьев! — цедила она ему в ушко, искренне смеясь с того, как тот пытался скрыться за своими чёрными волосами и сделать вид, что к гадким болтунам он не имеет никакое дело. — Мы не общались триста лет! По сути, я даже не лгу! — Куда вы так спешите?! — нагоняя семейство, шептал представитель алкогольной ориентации. — Ты же знаешь, как ходит Лёша! Сейчас опять этого медленного увальня потеряем! — Давай кинем его в труппу бродячих артистов, авось те примут его за своего… — Влад! Мерещилось всё больше, что мальчишки — это зверье, какое наследница принесла к ним в обитель и умоляла оставить, из-за чего теперь магу молний, скребя зубами, приходилось заботиться об этих весьма вальяжных и вольных псинах, какие, вместо того, чтобы ссать в тапки, ссали ему в душу. Обернувшись на широко раскрытые аметистовые очи и вскинутые вверх брови, князь улыбнулся, чмокая властительницу воздуха в носик, уведомляя, что не бросит его. Не пока рядом она, так точно. — Кстати, королева моя, что подарить тебе на день рождения? — Эм… Без понятия… — замялась тут же она. — Переформулирую вопрос: какое конкретно бухло и какую конкретно книгу тебе подарить? На поправку брата, Петя закивал, вызвав очередной хохот со стороны любящей их спасительницы, пока покрасневший гробокопатель мчался следом за ребятишками, попутно успев забежать в иное от их назначения местечко. — Ты отдал деньги за кофе? — Естественно! — тут же пробурчал тот, приложив руку к сердцу, сразу надув губы уточкой, будто подтверждая выражения. Приняв ответ, Влад вновь начал ход, оставив младших вместе. — Он не поверил, — шептал ему графоман. — Главное, что он не задал вопросов, а значит не сможет испортить мой подарок, — вытащив из кармана купленные блестящие мелочёвки, он лишь пару секунд покрутил теми перед глазами собеседника, повествуя о своей затее, а сразу после поспешил вдогонку за спешившей парочкой возлюбленных. — Как вы к ней обращаетесь? Есть ведь, верно, какое-то прозвище… — Блёстка, — проговорил Влад, напрягая все линии лица. Тот плохо помнил те дни. — Я звал её как-то раз так, года три назад… — Три? Я, так понимаю вы редко общаетесь. Бредя ровным квадратом, ребята впервые вели более-менее осознанную беседу, не состоящую чисто из шуток и язвительных всплесков. — Где-то там в последние разы и виделись, — призналась девушка. — Нас сильно поделила война с тёмными сказками. Она — самая серьёзная пострадавшая из всех. — Как может быть пострадавшая хуже, чем девочка-солнце и девочка-тьма, кобылка? — заинтересованно выдал диггер . — Девочка, что не осталась цела. — Она лишилась руки в том сражении, — пояснил всё куда лучше старший из сорванцов, — И потому теперь властительница времени до одури боится покидать башню, двигаться куда-либо и умереть. — Подожди! — выкрикнул долбанутый малец. — Владыка времени боится, по сути, времени?! — А ты прям первый, кто отыскал безрассудность в этих рассуждениях! Миновало столько лет, а покидать здание колдунья отказывалась по сей день. Заперевшись в своём дворце, будто в крепости, та никогда не выходила на улицу, получая еду от доброго почтальона, а одежду выбирая через фей. Не в шутку, она уже три года вечно находилась в своих, пусть и не маленьких, но закрытых хоромах, и не позволяла себе ступить себе дальше первой ступени порога. Сразу после произошедшего ребята понимали её ситуацию и признавали такой страх существовать за адекватность, но, когда прошёл год, потом второй, а следом миновал и третий, считать сие за здравость не получалось никак. Если те хотели её увидеть, то могли пользоваться лишь видеосвязью да явиться в саму часовую башню, не иначе. Всё смотрелось настолько плохо в этом плане, что, из-за то розовых, то золотых светильников в здании, патруль даже до конца не знал, точно ли её имплантат руки белый, или, может, имеет какой-то персиковый оттенок. — Алиса боится не времени, а смерти… — Алиса?! — отыскав даже это смешным, Алексей продолжил шутить. — Шизофрения Льюиса Кэрролла что ли?! И эта путешественница по норам боится смерти?! — Не делай так, — строго произнёс морок. — Как так?! — Будто хочешь схавать её мозги с потрохами! — выпалил тот. — Так соблазнительно и заинтригованно, будто уже представляешь сто вариантов, как будешь уничтожать её нервную систему! — Я просто хочу с ней поговорить! — Нет! Такая затея не угодила даже ветерку перемен. Её бывшая подруга отличалась плохим пониманием шуток, а уж те, которые как-то касались смерти, она вовсе игнорировала. Очевидно, она никак не вязалась с заносчивым нахалом, чей юмор назовёшь не столько черным, сколько иезуитским . — Нам не нужна встреча настолько различных огней! — Почему нет?! Возможно, она объяснит мне причины беречь это никудышное бытие! — Или ты призовёшь её к массовому суициду, — предложил иной вариант книголюб. — Сейчас и узнаем. Очутившись прямо у двери, мальцы некоторое время попросту глядели ввысь, поражаясь масштабам и необычности постройки, какую, в свою очередь, Алексей отыскал исключительно знакомой, а потом, всё-таки, предприняли вариант зайти. Но, конечно, не через дверь. Вряд ли боязливая на погибель девушка пустит их, если поймёт, чего те хотят, потому компания решила и шанса не оставить ей, завалившись без приглашения прямо телепортацией. Переместив компанию на верхний этаж, прямиком к часам, Варя тут же начала звать подругу, взывая её по имени, мягко прося выбраться ту наружу, пока самый наглый из Равелиных бродил по просторам, с явным презрением осматривая каждый объект интерьера. Его лицо то и дело кривилось, а книголюб, будучи явно более воспитанным, шептал ему просьбы о прекращении этого парада из вольностей, чего паренёк не желал вовсе. Хотя именно это в какой-то степени и помогло им, потому что не признающий никаких понятий и идеалов гробокопатель беспризорно ударил со всей дури ногой по колоколу, не обнаруживая в нём что-то родное, заставляя тот громко звенеть, естественно, привлекая внимание, как и местных удивлённых жителей, так и самой хозяйки. — Долбанутый, — шепелявя, звал его батя патруля. — Я случайно! — наигранно клялся тот. — Не знаю, как это работает! — Это колокол, Алексей, — напомнил очевидное пьяница. — Мы имели церковное образование и сами помогали отлить такой! — Верно, наша работа показалась господу оскорбительной, потому что иначе то, какими мы являемся, как божьей карой, я оправдать не могу. Заслышав трезвон, обладательница пространства выдала себя. По лестницам зазвучало шарканье, знаменующий шаги, и вот на этаже очутилась ожидаемая волшебница в своих милых блестящих кедах, не выдающая видом вовсе, что она не ждала гостей. В самом деле, та оказалась одета с иголочки, в прелестной пышной юбочке с блестящим серебристым отсветом и ремнём, с пряжкой в форме сердца. Завершала картину кофточка с рисунком единорога, вызвавшая у Лёши уже совсем истерический припадок, который, к счастью, затерялся в акте удивления особи. — Варя… — Привет, подружка! — весьма смущённо тараторила волшебница ветра в ответ, даже сжав пальчики, при виде розоволосой знакомой, глядя на её причёску, что тоже отличалась попросту безупречным качеством, будто бы она прямо сейчас куда-то спешила. По сравнению с максимально ныне простым образом Вари, что ютилась в уже Владиных футболках и его же кофтах, они выглядели, как представители королей и черни. Вытянув руки, принцесса намекнула, что надобно пережить этап милостей, который весьма удивлённая девушка, прямо-таки с выпяченными наружу глазами, не очень-то хотела проходить. — Обнимемся? — уж желая хоть как-то утолить тишину, пискнула Ветрова. Некоторое время намарафеченная хранительница всё ещё стояла, но, потом, приняв акт пришествия гостей, негодуя и выказывая это своими максимально сжатыми щёчками, подобралась ближе, принимая эту ласку с явным нежеланием. — Приветствую, блёсточка! — Влад, — еле-еле выдала она, лишь помахав князю в ответ, являя свету свои железные пальцы. Увидев их вживую, фанфаронотыскал мало удивительного — путешествие по научной фантастике показало ему более странные вещи, а в более старшем братце это вызвало куда больше удивления. Хотя, не столько удивления, сколько путей для беседы. — Кобылка, нас не представишь? — обратился он к командиру патруля. — Алиса, познакомься: это Пётр, — мальчишка исполнил бесподобный реверанс, на который получил в ответ лишь скованный кивок, — А это Алексей, — не дождавшись никаких деяний от вычурного модника, она сразу решилась закончить предложение. — Равелины. — Ладно. Фамилия никак не обозначалась в голове волшебницы. Она, будто, вовсе о ней ничего не слышала, а это вызвало новый приступ смеха в зазнавшемся сорванце, особенно учитывая наполненность её башни. — Вы действительно вовсе ничего не находите за этой фамилией? — выпалил презренно он. — Должна? — Как властительница времени, так точно, — цедил тот. — Но вы никак не выглядите как та, кого можно было назвать хотя бы умной. — Что ты сказал?! — Нам хана, — выпалил Влад себе под нос, уже признавая, насколько план пошёл мимо. А пара не унималась, выбредя на целый бой гневных тирад и оскорблений. — Смотреть дальше своего плохо припудренного носика умеешь? — Она убьёт его, да? — предположил Петя, наблюдая за тем, как гробокопатель щурит глаза, следом сразу их пуча, ясно давая понять, что лишь специально хочет вытянуть девушку на эмоции. — Чем? Маникюрными ножничками или тушью для ресниц? — язвил в ответ средний Равелин, уже выводя обладательницу бирюзовых очей из себя. — Воткну пилку тебе в глаз! — Ещё и смилуется. Столько вариантов, куда её можно засунуть… — Алиса, ты же знаешь, почему мы пришли? Попытка перевести тему к началу. Наследница Штормграда притянула внимание разъярённой колдуньи на себя, и та, с явным испугом, исполнила шаг в её сторону, выказывая своё предположение. — Я так понимаю, твоё письмо… — Да, — тревожно произнесла принцесса. — Я прошу тебя в союзники и… — Прости, — мгновенно выкинула управляющая временем. — Прости пожалуйста, но я отказываюсь… Я не могу! — А почему именно не можешь? — вновь сменил курс на себя Лёша. — Потому что боишься выйти на улицу, где твой ничтожный образ никто не признает, или потому что боишься поранить свой маникюр на железной руке?! — Остановись! — крикнул тому Влад, по сути, требуя замереть повозку, что летела со склона в бездну. Разгорячившейся мальчишка, жаждущий довести девушку до бешенства, уже вовсе не держал речи при себе, перейдя к слишком настойчивому издевательству над её личностью. — Потому что хочу быть в безопасности, в том числе, и от уродов, вроде тебя. — Ой! Ты не любишь опасности, и даже я тебе не нравлюсь?! — указав пальцем на себя, дохляк завертел рукавом, вызывая в собеседнице новую волну агрессии. — Знаешь, есть такая фраза: ты не нравишься камням, ты не нравишься деревьям, и мне ты тоже не нравишься! — Как ты можешь знать, какое мнение обо мне имеет природа, если ты на ней уже давно не была?! Другое дело, что твоим диалогам с неодушевлённым я не поражён вовсе — оставаться вечно в одиночестве равносильно автоматически обозвать себя психопатом! Уж лучше скинуться с башни, чем так жить! — Какой ужас! От бушующей ярости в ней, Алиса надула щеки и сжала губы, приподнимая вверх плечи, готовая хоть сейчас вышвырнуть мальца прочь из башни. — Знаешь, что… Пошёл бы ты… — Лешенька. — Что?! — Что?! — выкинула следом за подругой Варя, выгнув брови так, что даже её возлюбленный удивился. — Меня зовут Лешенька, гусеничка моя, — протянул спокойно тут. — Не забывай об имени, когда предлагаешь навестить тебя ещё! Такими широкими эти бирюзовые очи и столь сильно распахнутыми от дива пухлые губы, наследница Штормграда не видела никогда. — Я лучше умру, нежели тебя в гости приглашу! — Вот и решили проблему с непринятием гибели! — подобравшись к девушке вплотную, нахал очень ловко взял её за железную руку и притянув ту к губам, быстро чмокнул, поражая окружающих ещё сильнее, а потом, одарив её лишь усмешкой, двинулся к выходу. — До скорой встречи, гусеничка моя! Я обязательно приду к твоим шурупам вновь! Лишь только оставив несчастную с реально открытым от поражения ртом, Алексей помчался вниз по лестнице, бросая онемевшими и неподвижными всю группку, с какой он сюда явился. — Ну, что вы застыли?! — воскликнул он, оказавшись уже внизу. — Идём! Вы не можете здесь остаться до следующего моего прихода! — Варя! — возмущённо выкинула лишь только сейчас принявшая всё происходящее волшебница времени, как раз в мгновение, когда альянс названной подруги поспешил прочь из башни. — Пока, Алиса! — Всего хорошего, блёсточка! Минуя застывшую хозяйку дворца, тройка быстро преодолела пространство лестниц и, очутившись перед большой железной дверью, распахнула её, выбредая прочь, оставляя не встречающуюся с товарищами месяцами затворницу хвалить себя за принятое странное, пусть и глупое решение. Нагнать мальчишку, который не сменил ход, но явно прибавил скорости, доставило особый труд его компании, но исполнить подобное те согласились. Их мучила масса вопросов по поводу вытворенного шоу и того, что этот не галантный увалень там творил. — Что за ахинею ты устроил?! — Нельзя навести бардак там, где нет порядка. — Что это было?! — возмущённо выказывая всё своё удивление, щебетала ветерок перемен, глядя на парнишку с поражённым лицом. Её настрой в принципе разделяли все, и лишь диггера подобная чувственность даже не смутила. — Она больна страхом смерти, который принуждает её сидеть в башне. Значит, нужно, чтобы она вышла из неё, и тогда она сможет присоединиться к нашему содружеству, — начал пояснять своё поведение модник. — На поле боя волшебница времени нам точно понадобится, чтобы, в случае чего, отвести время назад, а ничего на свете лучше не сдвинет замершее существо с высоким эго, нежели прямые отвратные оскорбления! От такого объяснения, книголюб даже захохотал. — Ты решил испытать её на прочность в море из гадких комментариев? — Назовём это терапией, — поправил младшего братца средний. — Или токсичными отношениями, — предложила свой вариант шатенка, заставив своим комментарием упорно шагающего, словно бык, бывшего мёртвого духа остановиться. — Мне казалось, что ты к ней подкатываешь. — Ревнуешь, кобылка? Состроив соблазнительный голосок и не менее совращающий взгляд, он начал жечь принцессу им, получив взамен лишь весёлый хохот искусанных за эту нервную беседу, в которой она даже не участвовала, губ. — Куда слабее, чем Петю. — Напрасно, — уведомил её дохляк. — Трусихи абсолютно не в моём вкусе. Да и, верно, вовсе не во вкусе Равелиных, — вняв согласие с кивающей головой со стороны, он договорил. — Мы любим наглых и волевых, невероятно целеустремлённых и саркастичных волшебниц. — Она близко. — С тобой не сравнится, — произнёс владыка мрака, тут же подходя к девушке ближе и, мимолётно чмокая ту в лобик, побрёл вперёд с братьями, которые вновь наверстали единый быстрый ход. Те далеко не сразу поняли, что идут линией, с одной ноги, и на такой типичной для них скорости, в которой они не раз рассекали пространство своих убранств. Вроде, такое старое нечто, раритетное издание, насчитывающее триста лет существования, неспособное при этом сохраниться целостным, но вот они сейчас шагают, будто солдаты, ощущая это комфортно, якобы никаких веков не миновало. Царская чета, безупречная ходьба — мгновение, достойное запечатления картин и являющееся некогда безупречным указателем на их явление. Никого из них так и не посетило дежавю, но болтать они в этой линии, как и раньше, когда скорость ходьбы вовсе не мешает ничего расслышать, начали. — Не хотите отведать шашлыка? — предложил Петя, не притрагиваясь к желанной фляжке и не внимая причин такого решения, но ноткой себя чуя, что не имеет на это право сейчас. — А когда мы последний раз ели его вместе? — По-моему, это было незадолго до превращения совсем рядом с нашей пещерой, — предположил бывший морок. — Ах да! — согласился книжный жилец. — А что за мясо это было? Свинина, говядина, курица? — А разве это был не тот нахальный малец, который пытался меня убить? Братья закивали. — Да, вроде он. — Только при Варе не говорите такие шутки, — выпалил преподаватель боевых искусств, замерев, дожидаясь свою любимую, будто отдавая приказ, как мигом, ныряя в былое, застыли и мальчишки. — Вы же её напугаете. Принцесса Штормграда очутилась рядом очень быстро и, перекинув свои роскошные распущенные волосы за спину, начала вертеть головой, пытаясь понять, почему родственнички решили устроить привал. — Нам нужно лишь найти плоть, — объявил любитель мертвечины, а следом обратился напрямую к их правительнице. — Варя, мы хотим заняться Каннибализмом и сделать шашлык из человека. Отыскав юмор слишком тёмным, её парень прикрыл веки, думая, что она сейчас выскажет фонтан из непристойностей. — Отлично. Мне руку, — заявила та с абсолютным поразительным спокойствием и, миновав линию, поспешила вперёд, оставив семейство с уделанными носами и разрушенным пьедесталом клоунов. — Она в чёрный юмор лучше тебя умеет, — прокомментировал действо алкоголик, глядя вслед тонкой фигуре, удаляющейся от них с восторгом и широкой улыбкой. — Обожаю её. Его эмоции ощущали все. — Иногда я боюсь твоей девушки. — Рад, что ты разделяешь это чувство, — кинул быстро старший братец, поправив волосы и сделав шаг, который мгновенно восстановил ровную линию безупречного душевно скоординированного движения. — По мне так, оно должно находиться в геноме Равелиных, точно, как и благоговение к её персоне, — заявил Пётр в секунду, когда они вновь сошлись с королевской особью и, приняв неудачу дня, направились обратно в свою пещеру.