Все дело в бедрах

Дрим клянется, что никогда раньше не замечал за собой такой особенности, как пялиться на чужие бёдра. Нет, серьезно, он не удивился бы, если бы это были чьи-то крашеные волосы или, например, аксессуары, потому что такие вещи правда порой цепляли его внимание достаточно, чтобы поймать себя на мысли, что он слишком пристально смотрит на них но, простите, бёдра? Это вызывало некоторые вопросы. И самое странное тут было то, что он пялился не на бёдра какой-нибудь журнальной красотки, и даже не на бёдра качка-спортсмена, который постоянно красовался и делал фотки себя в зеркале тренажерного зала, который иногда навещал Дрим — вообще никак нет. Он пялился на вполне определенные бёдра, которые, как бы стыдно ему не было признать, принадлежали его лучшему другу и по совместительству сожителю, что делало ситуацию просто до ужаса абсурдной и нелепой. То есть, если говорить совсем простым языком, он пялился на бёдра Джорджа. И делал это, к слову говоря, довольно часто. Конечно, Дрим уже проводил с собой внутренний диалог по поводу того, какого черта он делает и почему его мозг находит это занятия таким невероятно важным для него, потому что, как он уже говорил, он не помнит, чтобы когда-либо до этого ловил себя на подобном. И если разбирать весь этот феномен по полочкам, то мы можем получить довольно четко расставленные аргументы почему он этим занимается, что, возможно, было не таким уж и важным, потому что конечного факта это не меняло, но Дриму просто жизненно необходимо нужно было доказать хотя бы самому себе, что его действия хоть чем-то оправданны. Поэтому, на его столе в комнате, в дальнем углу ближе к стене, лежал слегка помятый желтый листок отлепного стикера, на котором довольно неаккуратным почерком было записано довольно простое: «причины». Эта бумажка привлекала его внимание каждый раз, когда он садился за стол чтобы поделать что-нибудь, заставляя мысленно снова вернуться к этой проблеме, но что-то внутри него все равно не давало ее выбросить. Почему он вообще сделал этот список и, более того, записал его, он точно не знает, но он помнит, как после этого ему стало чуть легче разбираться в своих мыслях и мотивах. 1. Притягательные Как-то они с Джорджем поспорили, кто дольше высидит «ужасающий 2» не отвернувшись и не закрыв глаза, и если честно, это был огонь по себе же, потому что Дрим помнит, как при просмотре первой части его чуть не вывернуло наизнанку. Правда, тогда озорной блеск в глазах брюнета и язвительное «ты не выдержишь и получаса, Дрим» заставило его кардинально пересмотреть все свои приоритеты и поставить на первое место победу в этом идиотском споре, будь проклята его ненавистная привычка постоянно соревноваться, которую Фаунд так щедро подкармливал время от времени. Поэтому да, это был вечер, когда они запаслись сырными читос и колой, поудобнее устроившись на диване поглубже в мягких подушках, прежде чем начать просмотр этого невероятного чуда. Фильм шел, время проходило незаметно, а сцены с чужими выкрученными конечностями отпечатывались на сознании Дрима, что с невероятной долей омерзения наблюдал за происходящим на экране, абсолютно точно уверенный в том, что сегодня останется в победителях. Джордж не особо отставал — хоть читос и оказались отброшены в сторону за ненадобностью (есть во время чего-то подобного было просто невозможно), парень с преувеличенной храбростью наблюдал за сюжетом и даже казался отчасти заинтересованным. Шла уже конечная арка фильма, которая логически должна была его завершать, когда Дрим почувствовал, как чужая нога перекидывается через его в незамысловатом жесте. Он кинул взгляд на Джорджа, что практически лежал в противоположной стороне от него, повернув голову к экрану, пока другая его нога свисала с дивана. Дрим подумал, что это довольно нагло, но вряд ли это действие как-то сильно бы привлекло его внимание, если бы не само ощущение чужой ляжки, что давила своим весом на его ноги. Он на секунду опустил глаза, натыкаясь на чужую оголенную кожу и на слегка задранные от такого положения свободные домашние шорты из мягкой серой ткани. И тут его заклинило. Дрим клянется, тогда он почувствовал, как буквально начали покалывать кончики его пальцев от желания задрать край ткани еще выше, чтобы еще больше открыть себе обзор. Чужая кожа выглядела невероятно мягкой и гладкой под приглушенным светом телевизора, что делало ее словно эфемерной и обманчиво притягательной для того, чтобы хоть как-то нарушить этот равномерный тон, желательно оставив свои отметины в виде... Чего угодно, это сейчас не так важно. Важно то, что тогда он, видимо, пялился на ногу Джорджа на своей слишком долго, потому что в конечном счете из прострации его вывел громкий звук, доносящийся из колонок и слегка вздрогнувший парень рядом, что в следующую секунду победно воскликнул: — Ты отвернулся! Ты отвернулся! И Дриму не оставалось ничего, кроме как удивлённо посмотрел на улыбающегося британца, пропуская пару ударов сердца то ли от внезапности, то ли от того, по какой причине он на самом деле проиграл. Не говорить же Джорджу, что он просто засмотрелся на его ноги? 2. мягкие Дело было утром, когда дверь в спальню Дрима внезапно открылась, задевая что-то валяющейся на полу и тем самым пробуждая его от столь приятного сна. В следующую секунду он почувствовал, как на его спину самым наглым образом плюхнулись всем весом, вызывая у него недовольный стон и желание еще глубже зарыться под одеяло. — Какого черта... Начал злостно бормотать он, не до конца проснувшийся но имеющий уже в голове целый список вещей, которые он думает о том, кто прервал его сон. — Дрим! — послышалось хныкающе. — Дрим, подъем, это срочно! Джордж несильно потряс его за плечо и блондин устало повернулся к нему, жмурясь от солнечного света, что давно уже наполнял его комнату. Парень перед ним сидел на второй половине кровати, тревожно заломив брови и покусывая собственные губы, смотря на него взглядом побитого щенка. Это заставило Тэйкена временно забыть всевозможные ругательства и лишь с усталым вздохом спросить, что у того случилось. — Я был на, эм, заднем дворе около джакузи, и... — он отвел взгляд в сторону, гипнотизируя плакат с любимой музыкальной группой парня на стене. — я подскользнулся и разбил коленку, и я не знаю, где пластыри, или, может быть, перекись, что-нибудь, помоги мне, — выпалил на одном дыхании он. — Ты... что? — слегка сконфуженно ответил Дрим. Взгляд автоматически упал на колено, что парень прижимал к груди в положении сидя и за ладонью, что прижималась к коже на нём, было заметно красноватую растертость. И правда. — Боже, ты такой идиот, — без злобы ответил он, скидывая с себя одеяло и поднимаясь с кровати. — Как ты вообще умудрился? — Я не знаю, наверное слишком сильно расплескал воду вокруг, — промямлил Джордж, следуя за уже окончательно проснувшимся парнем вниз по лестнице на кухню, где, как оказалось позже, в одном из верхних шкафчиков находилась небольшая аптечка со всем необходимым. Брюнет по просьбе уселся на один из кухонных стульев, наблюдая как Дрим перебирает разные препараты, бинты и пластыри в небольшой коробке, прежде чем поставить их на стол около Джорджа. Помыв сначала руки в раковине с мылом, Дрим спросил: — Ты же промыл обычной водой рану? Джордж на это лишь кивнул, наблюдая как парень перед ним вытирает об полотенце руки, подходя к нему ближе и опускаясь на колени на пол. — Я могу и сам... — неуверенно начал Джордж, прежде чем увидеть недовольный взгляд на себе и замолчать. — Для чего-то ты ведь меня разбудил. Он сам понимал, что стоило быть аккуратнее, так как Дрим всегда ворчит как обеспокоенный родитель с неусидчивым ребенком, что постоянно по неосторожности вредит себе, а потом приходит за помощью, обещая, что в следующий раз он будет аккуратнее. Поэтому Джордж лишь позволяет взять себя за лодыжку и опереться стопой на чужую ногу для лучшей фиксации, прежде чем Дрим возьмет перекись и, аккуратно намочив ватный диск, пройдется им пару раз по разодранной ране на колене. Хорошенько обеззаразив рану, блондин тянется к сухим салфеткам, убирая лишнюю влагу и капли жидкости, что стекли с раны чуть ниже, к икрам. Кожа под его пальцами мягкая и гладкая, и он неосознанно проводит по ней пальцами, когда стирает мокрые дорожки раствора и слегка заигрывается, проводя ладонью чуть выше, но оставляя это достаточно незаметным для них обоих. Он берёт антисептик, обрабатывая края раны и думает о том, что когда хотел оставить следы на этих ногах, то не имел ввиду ничего из того, что могло бы навредить парню. Кожа Джордж тонкая и чувствительная, поэтому даже небольшое столкновение с твердой поверхностью оставляет покраснения и даже сейчас Дрим может видеть зреющий синяк на ней. Пока он аккуратно проходится по краям, его взгляд задерживается на шортах, в которых постоянно был брюнет, когда находился дома. Свободные, доходящие до середины бедра, они слово шутили над воображением Дрима, оставляя пространство между чужими ляжками и тканью, что находилось сейчас так близко к нему. С низу вверх он видел, как эти шорты уходят под свободную рубашку, которая прикрывала их завязки и много чего еще, чего Дрим был бы не против увидеть. Он мотает головой, отгоняя эти мысли, потому что его друг буквально поранился, и он помогает ему обработать рану, а не безбожно пялиться на чужие бедра. Это все неправильно. Закончив с обработкой, он аккуратно наклеивает пластыри на рану, не замечая на себе едва смущенный и волнительный взгляд что наблюдал за каждым его незамысловатым движением. Дрим еще раз смотрит на свою работу, не отрывая руки от чужого колена, прежде чем медленно провести ладонью по шелковой коже чуть выше, перемещая руку к краю шорт на внешней стороне бедра, едва весомо оглаживая его. Мягко. Кожа Джорджа мягкая и притягательная, и он ловит себя на мысли, что он хочет подольше находиться настолько близко к парню, хочет провести ладонями по большей площади чужих бёдер и не бояться показаться странным. Что-то внутри него шевелится от знакомого чувства, но он игнорирует это, приподнимаясь со своего места и ободрительно улыбается парню перед собой. — Ну, по крайней мере ты не умрешь от заражения крови, — пробормотал он, внезапно чувствуя себя неловко из-за собственных мыслей. Джордж криво улыбнулся на это, отводя взгляд и Дрим кожей своих слегка потеплевших щёк ощутил, что его действия не остались незамеченными. — Спасибо, — лишь пробормотал в ответ британец. 3. красивые Не было секретом то, что ноги Джорджа были буквально идеальные, что не могло не вызвать восхищения у парня. Бледные, аккуратные, в меру худые и с четким силуэтом, с хорошо очерченными щиколотками и безумно притягательными бедрами, на которые Дрим любил неосознанно залипать время от времени. То, как он закидывал ногу на ногу, как поджимал их под себя, как задиралась эта несчастная ткань, как контрастировала с кожей, черт возьми, следующая его песня будет посвящена бёдрам одного британца, что в наглую ходил по его дому, постоянно привлекая ими чужое внимание. Дрим зависим. И он был явно глупцом когда думал, что все эти его странные взгляды останутся незамеченными. Они сидели вечером за кухонным столом напротив друг друга и пили сладкий чай, одновременно пробуя купленные недавно Джорджем довольно необычные восточные сладости из магазина, что находился недалеко от их места проживания и на который он набрел совершенно случайно. Их разговор шел лениво, перемешиваясь с комментариями по поводу вкуса, шутками и разными новостями за прошедшую неделю, пока желтый кухонный свет мягко освещал их лица, наполняя приглушенным светом помещения и создавая атмосферу уюта и комфорта. — И, типа, — хихикая продолжал рассказывать свою незамысловатую историю со школы Дрим, наблюдая как Джордж со смешинкой во взгляде внимательно слушал его, поджав под себя одно колено и попивая уже полуостывший чай. — Она треснула его по затылку так, что у него буквально сигарета изо рта велетела, — Джордж засмеялся. — Отвечаю, она была уверена, что это кто-то из учеников, но это был новый учитель химии. — Боже, и как она это прокомментировала потом? — спросил с интересом парень. — Никак, мы все сделали вид, что ничего не произошло, — пожал плечами Дрим, отводя взгляда в сторону кухонных шкафчиков. — У нас есть шоколадное печенье на верхней полке, не достанешь? Джордж кивнул, поднимаясь с места и отходя буквально на пару шагов от стола, открывая один из шкафчиков, приподнимаясь на носочки, чтобы окинуть его взглядом. Дрим задумался, неосознанно обращая внимания на едва заметную полоску на задней части бедра Джорджа, что, видимо, осталась от долгого сидении на крае твердого стула, и блондин не думал, что обычная отметка на чужой коже может быть настолько притягательной. — Ты уверен? Я не вижу, — пробормотал Джордж, поворачивая голову к нему, но не получив на свой вопрос какой-либо реакции. — Дрим? Блондин медленно перевел взгляд с чужих ног на лицо парня, что сейчас смотрел на него, и сразу же почувствовал себя ребенком, которого поймали на какой-нибудь пакости. — Эм, — растерялся он, — Что? — Я не вижу печенья, — Дрим нахмурился, взглядом указывая на место немного левее от парня. — А там? Чужая рука потянулась, нащупывая нужную упаковку и доставая ее оттуда, прежде чем захлопнуть дверцу и полностью повернуться к блондину, облокотившись спиной на кухонную раковину. — Куда ты постоянно смотришь? — прозвучало заинтересовано. Несмотря на безобидный вопрос, Дрим почувствовал, как слегка покраснели его щеки от этого действия. Он отвел взгляд, неловко касаясь собственной шеи и перебирая в голове варианты ответов. — Я-, ну, — прозвучало безнадежно. — Просто задумался. Фаунд посмотрел на него с нечитаемым выражением лица, прежде чем подойди ближе и положить печенье рядом с парнем на стол, сокращая между ними дистанцию и слегка наклоняясь. — Да? — прозвучало наигранно вдумчиво. — А мне кажется, что ты постоянно пялишься на мои ноги. Эти слова застали Дрима врасплох. Он знал, что не самый незаметный в своем маленьком увлечении, но чтобы так очевидно? Он не был готов к этому разговору. — Возможно, — протянул он, ловя на себе пристальный взгляд. — Возможно? — повторил за ним Джордж. — С моими ногами что-то не так? Конечно Джордж знал, что с ними все очень даже так. Он замечал к ним лишнее внимание буквально каждый раз, стоило ему появиться в поле зрения Дрима в чем-то не скрывающем кожу и, честно, он бы игнорировал это, но подобные вещи почему-то доставляли ему какое-то странное удовольствие. Дрим, что не сводит с него взгляд ни на секунду; Дрим, что с обожанием касается его кожи, пока обрабатывает рану; Дрим, который так легко выбивается из равновесия, стоит на него закинуть свою ногу — все это ужасно льстило парню. Иметь такое влияние над кем-то, кто тебе нравится? Возможно, он даже специально надевает свои самые короткие шорты чуть чаще обычного, потому что почему бы и нет? — С ними все в порядке, — с запинкой отвечает Дрим, — Отличные ноги. Хорошие ноги. Замечательные, Джордж. — Оу, правда? — не сдержавшись улыбается брюнет, видя, как парень перед ним краснеет чуть сильнее. — Всего-то? — Нет. То есть, да. В смысле, — он путается в словах, боясь прозвучать странно. — У тебя, эм, очень красивые бёдра. В какой-то момент кухня погружается в тишину, оставляя лишь едва различимый звук проезжающих за окном машин и их собственное дыхание. Джордж слегка удивленно смотрит на парня перед собой. Он не то чтобы был шокирован таким заявлением, это было более чем очевидно, но он не думал выбить искреннее признание так быстро. Он ожидал, что Дрим отшутится, или, может быть, скажет какую-то глупость, из-за которой брюнет будет прикалываться над ним позже, но тот выглядел довольно волнительно, когда говорил это. Будто открывал какой-то ужасно личный секрет ему, о котором не говорил никому. Впрочем, это не сильно отличалось от истины. Брюнет смотрит вниз на свои ноги, будто видит их в первый раз, прежде чем опять поднять взгляд на Дрима, что сделал тоже самое. — Поэтому ты решил просверлить в них дыру? — пошутил он. Дрим слабо улыбнулся, пожимая плечами. — А что мне еще остается делать? Игривый блеск в карих глазах после этой фразы не должен был предвещать ничего хорошего, и блондин мог бы понять это сразу. — Хмм, — промычал Джордж, делая вид, что задумался над чужим ответом. — Не знаю, быть смелее? Он видел, как в зеленых глазах напротив загорается немым вопросом «что?», прежде чем Фаунд фыркает, наклоняясь ниже. Если его когда нибудь спросят, откуда в тот вечер он знал, что все пройдет гладко, Джордж бы пожал в ответ плечами. Но в тот момент он не слишком много думал, прежде чем наклониться к сидящему перед ним парню, аккуратно прижимаясь своими губами к чужим. Удивленный вздох, что теплом осел на его губах, а после мгновенный ответ на его действия почувствовалось как табун бабочек, что перевернули в его животе все вверх дном и щекоткой пробежали по ребрам. Дрим, не ожидавший такого жеста, лишь крепче прижался в поцелуе, боясь лишний раз показаться слишком напористым и не скользнуть языком внутрь чужого рта, чтобы не спугнуть, но его уже опередили. Он почувствовал тяжесть чужого тела на себе, когда Джордж опустился на его колени расставляя по бокам от Дрима ноги и крепче прижимаясь к нему. Бедра, что сейчас сжимали его, сводили с ума. Джордж целовал его так, что у Дрима начинала кружится голова только от того, как идеально их губы скользили друг по другу, как приятно ощущалась мягкость кожи, что он сжимал в своих ладонях, как горячо выдохи растворялись в пространстве помещения. Дрим, если и отрывался от поцелуя, то только для того, чтобы прильнуть снова, крепче прижимая парня к себе за талию и пытаясь не сойти с ума от безумного удовольствия, что он получал от ощущения чужого, так давно желанного тела в своих руках. Неизвестно, как долго они сидели на пустой кухне, целуясь так, будто ждали этого вечность, но Дрим хорошо помнит, как после этого Джордж уткнулся ему в ключицу, скрывая внезапно накрывшее его смущение за свое столь откровенное поведение, на что Дрим лишь мягко посмеялся, проводя ладонью вдоль его подрагивающей спины. Они потом еще долго разговаривали, переместившись на широкий диван в гостиной, в полумраке помещения, что освещалось только светом, доносившимся с кухни. Джордж хихикал над тем, как трагично представлял Дрим свою зависимость от его бедер и о том, как он пару раз ловил настоящий кризис, потому что был уверен, что Джордж явно не оценит весь тот невероятный спектр далеко не дружеских чувств к нему. Чувство взаимности окрыляло его, заставляя то странное ощущение в груди разрастаться до огромных масштабов: Джордж, что выглядит мягко в своей белой оверсайз футболке; Джордж, что заразительно смеется над его глупыми шутками; Джордж, что тянет его с собой на диван, обнимая, прежде чем еще раз смущенно поцеловать в губы; Джордж, что так и засыпает на том диване под его голос, устроившись в чужих тёплых объятьях. Где-то там, на столе в комнате, в дальнем углу ближе к стене, валялся смятый, желтый кусок бумаги, на котором едва разборчивым почерком было записано довольно простое: «причины». Но Дрим уже не так не уверен: Только в бёдрах ли всё дело?