Условие

— Давай быстрее! Сейчас опоздаем. — Как будто я в этом виноват! Это ты вообще-то ты со своими шнурками всю дорогу возился. — А вчера из-за тебя возвращаться пришлось. Подумаешь, пенал забыл, как будто мы одни в классе. — Мать бы потом предъявляла, что у меня башка дырявая. — Ну и права бы была. — Чо вякнул. А ну иди сюда! — Илья кинулся вслед за уже убегавшим другом. Максим обернулся, чтобы что-то крикнуть Власову, и поэтому не заметил пьяного мужика откуда-то появившегося на краю дороги. — Вообще малявки оборзели! Вот когда я в школе учился, то взрослых уважал. А сейчас! Ещё шес.ти.клаш.ки, а уже никакого уважения, — начал, заплетаясь, говорить прохожий, в которого врезался Кубин. — Эй, дядь, мы в девятом! — крикнул Илья, помогая вставать Максиму. И они вместе побежали к школе, а вслед им смотрел мужик. Он ещё почесал затылок, сплюнул и пробурчал что-то про современную молодежь, которая уже и расти перестала не то что духовно, но даже в высоту. А парни в спешке забежали в раздевалку. Опаздывать на математику было себе дороже, потому что слушать потом возмущения Мухи смерти подобно. — Здравствуйте! — крикнули они вместе. — Минута до звонка. Вы спать когда вообще ложитесь? Я вас в следующий раз в класс не запущу. Под недовольные возгласы Елены Аркадьевны парни сели на свои места. Илья — на первую парту третьего ряда, Максим — второго. Они давно уже упрашивали учительницу посадить их вместе, но та лишь отвечала: «Вы и так ничего не учите!». Поэтому оптимальным решением стало сидеть через проход, и за разными партами, и рядом. Со звонком в кабинете ещё не хватало половины класса. Первые пять минут практически безостановочно хлопала дверь, впуская очередного ученика. Если бы это продолжилось чуть дольше, то у Мухи наверняка задёргался бы глаз. Многие бы хотели на это посмотреть. Что говорить, её недолюбливали, причём сильно. На уроке как обычно. Разговоры об экзаменах. Как будто крики на двоечников помогают учиться. Хотя вообще действие происходит обратное. По крайней мере для парней такой способ не работал. Поэтому они практически спали, подпирая руками головы и лёжа на партах. Иногда лезли друг к другу руками, за что получали замечания Мухи, потому что «на уроке учиться надо, а не ерундой маяться». Но друзья предпочитали игнорировать её слова. На следующем уроке — литературе — творился полный дурдом. Со стороны Горячкиной Ольги Анатольевны было ошибкой оставлять учеников одних, да ещё и говорить им по очереди читать вслух «Собачье сердце». Пытливые умы девятиклассников сразу же нашли в первых главах уйму интересных слов, над которыми и смеялись. А Максим и Илья вообще своей жизнью жили. Сели на первую и вторую парты в ряду и игрались. Сначала Кубин легко хлопнул по щеке Власова, в ответ на что получил лёгкий подзатыльник. Потом брюнет откидывался назад и практически ложился на парту Ильи, смотря на него снизу вверх, и возвращался обратно. Когда блондин начал зашнуровывать кроссовки, Максим пытался снова их развязать. Спустя минут пятнадцать они уже сидели вместе за первой партой. Кубин положил руку на затылок соседа и отвёл руку для замаха, а Власов смотрел на него и улыбался. Его улыбка вместе с раскосыми глазами заставляла смеяться и парня. Послышался цокот каблуков. Весь класс, решив, что это идёт Горячкина, принял самые благопристойные позы и притворился внимательно слушающим одноклассницу, которая читала повесть. Но звук стих, а в кабинет никто не зашёл. Поэтому дурдом снова ожил. Как всё-таки хорошо, когда в расписании сдвоенные уроки. — Чо, после уроков куда? — спрашивал Максим спускаясь по лестнице уже в конце учебного дня. — Я не знаю. Может к тебе? — отвечал Илья поспешно запихивая в сумку учебник. — Ну давай, часов в пять. Как раз никого не будет, — О, круто! Жди тогда, — Илья наконец справился с учебником. — Кто последний оденется, тот чулок фильдеперсовый! — крикнул Максим, обернувшись назад и забегая в гардероб. — Ты и без того раковая шейка! — бросился за ним блондин. В итоге фильдеперсовым чулком стал какой-то пятиклассник, подвернувшийся им на выходе из школы. В пять вечера, согласно уговору, Илья уже сидел в комнате Максима и они играли по сети. В очередной раз обматерив других игроков и друг друга, они выключили телефоны. — Чем дальше займёмся? — спросил Власов, развалившись на кровати. — Можем в карты сыграть, — предложил Кубин, ложась на полу. — Не, это скучно. — Тогда давай в правду или действие. Там в шкафу где-то карточки лежат. Сестра покупала, когда ещё не уехала. — А что они у тебя в шкафу делают? — Ты это у неё спроси. Всегда всё кроме вещей ко мне клала. — Понятно, — Илья зевнул. — Ладно, доставай, а то я щас усну. У тебя такая кровать удобная. Только все задания выполняем. Иначе всю неделю за счёт проигравшего едим. Максим лениво поднялся, вытащил с полки шкафа кучу вещей, прежде чем найти коробку с игрой. Она выглядела очень потрёпанной. Жизнь в лагере среди детей никого не красит. Парни расположились в центре комнаты на ковре. Откинув в сторону бумажки с инструкциями, они вытрясли на пол все уцелевшие задания и разложили их словами вниз. На «камень, ножницы, бумага» проиграл Максим и поэтому взял бумажку первым. — Станцуй вприсядку, — прочитал он. — Что за хрень?! — Давай, танцуй, — Илье хотелось на это посмотреть. Сдерживая смех, Максим поднялся, но, когда сложил руки на груди и выставил ногу вперёд, то рассмеялся. А когда приступил к приседаниям, то смешно стало и Илье. Но дальше была его очередь. — Сколько раз я влюблялся? — Власов разочарованно посмотрел на одноклассника, тому тоже не понравился вопрос. — Задания — фуфло. Ну допустим два, раз уж надо всё отвечать. — Так нечестно! Тебе просто вопрос, а мне танцевать пришлось. Сейчас как достану что-нибудь. Но к разочарованию Кубина, ему снова выпало действие. На этот раз нужно было прикоснуться к любому игроку и сидеть так пять минут. Парни обвели комнату взглядом, как будто в комнате мог быть ещё кто-то. Максим вздохнул подсел ближе к Илье и положил руку ему на плечо. Когда карточку вытянул Власов, всё стало ещё обречённее. Задание гласило: «Признайтесь в любви одному из участников. Не прекращайте, пока он не поверит». Илья, сомневаясь, посмотрел на Максима, но тот только улыбался: — Ну попробуй. Интересно, что ты делать будешь. — Только и ты молчи. «Мне тоже интересно. Что за игра дебильная!» — думал парень. Илья неуверенно поднял руку и медленно провёл ей от низа живота до ключицы Максима, смотря вниз. Прошёлся пальцами по шее и остановился на уровне затылка, большой палец нервно тихонько постукивал по щеке. Рука на плече сжалась, но парень вроде был не против дальнейших действий. Тогда Илья пересел, чтобы оказаться напротив Максима. Они взглянули друг на друга и тут же отвели взгляд. Эта ситуация слишком смущала, но останавливаться было против правил. Власов наклонился вперёд и через футболку поцеловал загорелое плечо. Провёл дорожку до надключичной ямки и остановился. Максим закрыл глаза, а его руки уже покоились на талии блондина. Мокрыми поцелуями пройдя шею, Илья приблизился к лицу. Быстро провёл губами по левой скуле и жадно впился в пересохшие губы. Это был его первый поцелуй, который он отдал своему другу. Точнее уже месяц, как парню. Он хотел этого с самого начала, но таким было условие Максима. Он не был уверен в чувствах Ильи, хоть они были взаимными, и сказал, что даст тому месяц подумать. Всё это время они будут вести себя как раньше просто немного ближе. Кубин понял и принял свою ориентацию уже давно, но усложнять жизнь кому-то другому не хотел. А Власов просто в один момент понял, что хочет чего-то большего, чем дружба. Признался он в Новый год и на не совсем трезвую голову. А завтра уже первое февраля… — Теперь ты веришь? Я хочу от тебя не только всего этого. Ты мне сам нужен. Целый месяц уже прошёл. Я всё ещё с тобой и хочу дальше быть. Я не пожалею, — Илья смотрел прямо в глаза, было заметно, что он сильно волнуется. — Верю. Ты бы мог уйти, но остался. Месяца хватает, чтобы подумать о всём. Надеюсь, ты и правда не будешь жалеть. Я тоже хочу с тобой быть, — Максим во время своих слов блуждал глазами по лицу, он не мог налюбоваться всеми его чертами, которые так его привлекали. Каждый день ожидания был ужасно долгим, а где-то в глубине души он боялся, что Илья оставит его. Сейчас Максим не мог удержаться и сам наклонился к парню. Два лёгких касания в уголках губ и второй глубокий поцелуй. Сегодня вечером к игре они больше не возвращались. Вскоре с жёсткого ковра перебрались на удобную кровать, где и провели остаток вечера. Уже в семь вечера должна была прийти мама Максима. Незадолго до этого парни попрощались. Домой Илья шёл счастливым. «Увидимся завтра», — крутились в его голове слова Максима.