***
– Почему именно Рейнольд, Пенелопа? – непонимающе спросил герцог. – Ну, Каллисто, да, богат и прочее, но я не думаю, что жизнь в Императорском дворце стоит того, чтобы до смерти бояться своего же мужа, – мужчина согласно кивнул. Когда приёмная дочь призналась, что она влюблена именно в своего брата, первой мыслью было: «Хвала Небесам, что не кронпринц». А уже потом начались отрицание, гнев и прочие стадии принятия. – Маркиз Вернанди неплохой вариант, но он задушит меня своей заботой. Я не могу вечно сидеть птицей в золотой клетке, отец, и вы это знаете, – верно. Спокойно сидеть и не устроить что-нибудь за день – это было не про Пенелопу. Да и не про Рейнольда, раз на то пошло. – Эклипс не подходит по многим причинам, которые я даже озвучивать не буду. Поэтому я выбрала именно Рейнольда. – А что насчёт Деррека? – поинтересовался отец. Замять разговоры о возможном браке брата и сестры Эккарт не такая уж и проблема, но всё-таки… – Я не могу быть с ним. Молодой герцог лишь запрёт меня в доме, только в отличие от маркиза Вернанди, не будет прислушиваться к моему мнению, – голос Пенелопы был полон презрения и злости. – Деррек слишком много раз подрывал моё доверие и веру, что в нём может быть хоть капля хорошего. Деррек побледнел. Не будет прислушиваться? Подрывал доверие? Что это значит? – А то, что я уже имела кучу возможностей в этом убедиться, – за размышлениями он пропустил момент, когда отец озвучил его вопрос. – Молодой господин ни разу не прислушался ко мне, лишь додумывал всё за меня и преспокойно наказывал, не заботясь о том, чтобы узнать как было на самом деле. А последние охотничьи соревнования мне особо отчётливо это показали. Если бы он хотя бы дал мне шанс сказать, что у меня есть доказательства, мне бы не пришлось врать, что я тогда состояла в отношениях с кронпринцем. И при этом у него ещё хватает наглости рассчитывать, что стоит ему подарить мне красивую и дорогую безделушку, как я сразу всё прощу и забуду. Ну уж нет! – Хорошо, я понял тебя, Пенелопа, – успокаивающе сказал герцог, мысленно делая себе пометку пообщаться со старшим сыном. – Но всё-таки почему Рейнольд? – Он даёт мне почувствовать себя живой, – голос Пенелопы потеплел. – Он заступился за меня тогда и в последующие разы, он поддерживал меня, когда мне было плохо, он пытался утешить меня после того суда. Именно Рейнольд не против моих авантюр, и всегда готов отправиться со мной, чтобы помочь. Именно с ним мне хорошо и спокойно, как не было никогда. Именно рядом с ним мне не нужно притворяться и делать вид элегантной леди, что быть любимой. Он принимает меня такой, какая я есть, и любит меня такой. Если бы не Рейнольд, меня бы уже давно не было здесь.***
Деррек вздохнул, смотря в потолок. Он и правда испытывал чувства к Пенелопе, но понимал, что это бессмысленно. Всё, любая надежда на взаимность пропала. Девушка, которую он любит, любит его младшего брата, и, честно, после этих аргументов наследник был готов с ними согласиться. Рейнольд был тем, кто был рядом с Пенелопой последний год. Рейнольд верил ей, когда она рассказывала, что на самом деле уже не раз проходит через эти временную петлю и знает, что Ивонн – самозванка, лишь злая богиня, спрятанная за внешностью их родной сестрёнки. Именно Рейнольд, слушая тихий плач Пенелопы и её мольбы не оставлять её, обнимал девушку и шёпотом клялся, что никогда и ни за что не покинет её. Именно Рейнольд помог ей сбежать, хотя сильно страдал от этого. Да и сама Пенелопа тоже. Деррек видел, как она, увидев брата после долгой разлуки, побежала к нему, не обращая внимания на бой, и как они слились в жарком поцелуе, общаясь одним лишь языком тела и взглядов.***
Молодой герцог молчит, сжимая губы, и сверлит взглядом письмо. Нет, приглашение на свадьбу. Не так давно Рейнольд сделал Пенелопе предложение, и она ответила согласием. Деррек ни разу не видел её такой счастливой. И плевать, что при мысли о том, что ему придётся присутствовать на свадьбе девушки, которую любит, внутри что-то надламывалось. Причём, присутствовать в первых рядах и смотреть, как они дадут клятвы, как обменяются кольцами, как поцелуются… Больно, да. Но он сам перечеркнул её чувства к нему, и уже что-то возвращать было поздно. Поздно… Пенелопа в белом платье идёт к алтарю. Отец ведёт её за руку, улыбаясь, понимая, как выросла его пусть и приёмная, но всё же дочь. На лице Рейнольда сияет такая радостная улыбка, которой Деррек не видел никогда. Разве когда-то его брат вообще улыбался так? Всё затихло, кроме негромких звуков музыки. Священник произносит свою речь, а жених и невеста делают вид, что слушают, общаясь одними лишь взглядами. – Я, Пенелопа Эккарт… – … Я, Рейнольд Эккарт, беру тебя в жёны… – … зная, что в моём сердце… – … Ты всегда будешь моей единственной… – … Моим верным партнёром по жизни… – … И моей настоящей любовью, – они произносят это одновременно, неотрывно смотря друг другу в глаза. Обмениваются кольцами и сливаются в поцелуе. Теперь Рейнольд и Пенелопа навеки принадлежат друг другу, пока смерть не разлучит их. Герцог украдкой вытирает слёзы, а Деррек лишь улыбается краем губ. Улыбается, сквозь резь в сердце, отпуская свою первую непонятную, запутанную и смущающую любовь.