***
Пока девушки обсуждали свои будущие костюмы, в своём мрачном домике сидел Ворчун. Он не готовился к празднику. Зачем, он просто наденет маску «улыбающийся смурф» и будет держаться на почтительном расстоянии от сердца толпы. В смурфные праздники если хочешь скрыться, то прятаться по теням бессмысленно, заметят и вытащат на всеобщее обозрение. Но вот нахождение в толпе и минимум игры на публику и вот, тебя уже не замечают. Ну или делают вид, что не замечают. Ворчуну достаточно было и этого. Сейчас у Ворчуна были другие заботы. Заноза. О, эта девочка, после заварушки в Париже, так и поселилась в его мыслях. И покидать это пространство явно не собиралась. За эти дни, чего только не перепробовал Ворчун: и крутые полёты на аисте Джеке, и заплывы в Смурфо-реке… ночью. Не помогало. А Заноза всё приходила и приходила в его мыслях, и с каждым разом её поведение было всё более и более вызывающим. «Заноза, милая, Заноза, Твой взгляд пронзает глаз! Заноза, милая Заноза, Круглое личико твоё сияет как алмаз! Приди, приди ко мне, Наяву, а не во сне. Без тебя несмурфно мне, Что хочу не жить вообще! Если бы ты, Заноза, знала, В каких видениях ко мне являлась ты, Зарёю утреней одета, Как смурфным, тонким платьем неземным! А ночь прошедшая, Тебя росою покрывает. И лилия с утра расцветшая, В твоих волосах произрастает!» Ворчун отложил перо и посмотрел на написанный им стих. Новый способ отвлечься от мыслей о Занозе. И не самый плохой, как убедился Ворчун. Ему заметно полегчало. Но потом он глянул на строчку «Что хочу не жить вообще!» Ворчун хотел было перечеркнуть её и написать, что-то более жизнеутверждающее. Рука застыла. Перед ним встала дилемма: перечеркни он эту строчку и всё, что с ним происходит, сейчас обесценится. Заноза окажется очередным наваждением. Таким же была Смурфетта. И та зелёная круглая девушка с полными и сочными губами из Нью-Йорка. С другой стороны… Как же, смурф, больно и мучительно выносить, то чувство, что поселилось в его сердце! «Ворчун, — услышал Ворчун у себя в голове наставительный голос Папы-Смурфа. — Ты всегда можешь решить, что-то сосмурфить. Ты всегда можешь решить, что-то не смурфить. И ты можешь решить ничего не решать. И последний вариант, ты можешь выбрать не всегда, а его последствия никогда к добру не смурфят!» — Но, что я могу предпринять? — спросил Ворчун вслух. Ворчун ещё раз посмотрел на свои записи. Рука так и не поднялась зачеркнуть строчку. Ворчун решил ничего более с этим стихом не смурфить. Зато, Ворчун посмотрел на свой смурфный сундук. В его мыслях теперь вертелся предстоящий маскарад. Маскарад мыслей. «А если ты не узнаешь Занозу?» «А она, а как она узнает тебя?» «А вот это интересно!» «Не Ворчун, а тайный поклонник!» «Нужен костюм, смурфимпозантный!» «Да, но нужен ещё смурфный образ!» «Так, стоп, сначала костюм, потом образ!» Ворчун чувствовал каждую секунду. Вокруг него время замедлилось и он как лунатик шёл к своему сундуку, в котором лежало… А он даже не помнил, что там лежало. Но он знал, что бы там ни лежало. Это поможет. Ворчун открыл сундук и с остервенением начал перебирать свои вещи, приходя в восторг от того, что в Деревне люба смурфная вещь оказывается ни рано, ни поздно, а строго когда надо и всегда под рукой!***
— Вот так, — Смурфетта припудрила накладной носик Занозы белым гримом. — Теперь тебя из толпы не высмурфить, сестрёнка! Заноза посмотрела на себя в зеркало. И сама себя не узнала! Волосы были надёжно убраны под обычный смурфный колпак, только уши и торчали. Веснушки были надёжно замазаны гримом. Ресницы были едва различимы на тенях под глазами. Но самое главное девичий носик — самая выдающаяся деталь лица, был мастерски скрыт за накладным носом. — Vous êtes parfaite, Monsieur Schtroumpf! — сказала Заноза, как можно более низким голосом. — Ну, вот над голосом ещё надо поработать, — через силу улыбнулась Смурфетта. Девочки пробовали и пробовали играться своим голосом. Ни один час они потратили, чтобы отработать низкий голос до совершенства. Ничего не получалось. В конце концов, смурфочки поняли, что так окончательно посадят свои голоса и им придётся изъясняться жестами. Не самый плохой вариант, но их так быстро вычислят. — Это всё бессмурфезно, — выдохнула Заноза, попивая чай из смурфокорня, чтобы восстановить силы. — Мы до завтрашнего вечера просто не успеем натренировать голос, а ведь нам надо ещё подготовить Деревню к празднику. — Я знаю, Заноза, знаю, — теперь прокол в плане Смурфетты превратился в настоящий каньон, который они должны были перечень по тоненькой ниточке. Возможно, но настолько невероятно, что проще сразу разбежавшись прыгнуть со скалы! Заноза тупо смотрела на чашку с чаем. В голове что-то щёлкнуло. — Смурфетта, — обратилась она к ней, не отрываясь от чашки. — Что, Заноза? — Скажи, а ты сможешь сварить, какое-нибудь волшебное варево, который понизит наш голос? Или можно воспользоваться Посохом? Смурфетта призадумалась. Она лишь недавно начала своё обучение магией и не очень представляла, какие настойки и отвары могут влиять на голос, а какие нет. Про то, чтобы воспользоваться Посохом, Смурфетта даже не думала, так как это могло совсем несмурфно закончиться. Пока ей даже простенькие, самое главное не деструктивные, заклинания с величайшим трудом давались. О том, чтобы применить его для изменения голоса, не могло быть и речи. — Не знаю, — Смурфетта развела руками. — Вот если бы мне получить доступ к лаборатории Папы-Смурфа, да так, чтобы он об этом не узнал. — Ну, Папа-Смурф, сейчас даёт распоряжения, как подготовить Деревню к празднику. — А потом? — спросила Смурфетта. — Что потом? У него это не занимает обычно много времени. — Ну тогда… — Заноза задумалась. — А какие обычно Папа варит зелья в своей лаборатории. — Много какие, — пожала плечами Смурфетта. — Сегодня вроде он хотел опробовать создать бальзам эйфории. — А есть какой-нибудь компонент этого зелья, без которого он не сварит бальзам и будет вынужден отлучиться из Деревни? — Да! — Смурфетта щёлкнула пальцами. У неё уже перед глазами крутилась книга с полным описанием различных трав, ягод, грибов и минералов, используемых в зельеварении. — Горный ландыш! Папа-Смурф недавно летал за ним, и эта корзина стоит в его лаборатории на столе. Смурфочки переглянулись и поняли, чем они займутся в оставшийся вечер!***
Папа-Смурф зашёл в свою лабораторию и закрыл за собой дверь. Когда он уединялся, то он предпочитал, чтобы ему никто не мешал. И в то же время он просто не мог отказать своим смурфикам ни в совете, ни в добром слове. Даже если он был занят. Папа-Смурф запирал дверь лишь, когда хотел сварить архисложное магическое зелье, или когда от его работы зависела судьба всего Смурфидола. Отработанным движением руки, смурфик открыл книгу по закладке. Проговорил вслух требуемые компоненты для зелья и сколько их требуется. Начал расставлять на столе скляночки с различными порошками из сушёных трав. — И самое главное, корзина горного ландыша, — Папа-Смурф посмотрел на дальний столик, ожидая увидеть заветную корзинку и подхватить её за ручку. Корзины не было. — Смурф Всемогущий! — изрядно удивился Папа-Смурф. Сегодня утром корзина была, а теперь пропала. «Может, это какая-то шутка? — подумал Папа-Смурф. — Нет, Шутник так шутить не станет!» Папа-Смурф потратил ещё несколько минут, обыскивая свою лабораторию, прежде чем осознал очевидное: корзины с ландышами не было.***
Ворчун Смурф с гордостью оглядел свой костюм. Он весь день убил на его создание, но результат того стоил. Перед ним в зеркале отражался смурф, которого никогда не было. Такой таинственный незнакомец, в стильной шляпе, в чёрном плаще и чёрной маской-бабочкой на лице. «Ещё бы тоненькие чёрные усики-иголки нанести!» — не без удовлетворения подумал Ворчун. Теперь осталось поработать над своим образом. Кем он будет? Может отважным фехтовальщиком? Да, у него есть сценическая шпага, но это будет слишком банально. А может он будет мистером инкогнито, смурфом загадкой? Ворчун ещё перебирал в голове возможные образы, а потом в его памяти снова всплыла Заноза, и по его телу расползлось тепло, местами переходящее в жар! — Смурфэврика! — радостно выпалил Ворчун и принялся готовить свой образ на маскарад Полной луны.***
— Всё чисто! — прошептала Заноза, закрывая на замок дверь лаборатории Папы-Смурфа. — Есть, — сказала Смурфетта, находя нужную страницу в книге. — Настойка «Двуликий голос», одна её часть позволяет понизить голос, а другая повысить. — А её быстро готовить? — спросила Заноза, выглядывая в окно. — Не очень, — сказала Смурфетта. — Но потом нам надо ещё прибраться. — Зачем? — удивилась Заноза. — А ты думаешь, Папа-Смурф не задастся вопросом: «кто это тут в моей лаборатории что–то насмурфил?» — Ну… — задумалась Заноза. — Думаю, он подумает, что это Знайка опять что-то тут смурфил. — Да, Знайка не очень приятный смурф, — согласилась она с доводом сестры. — Но до чего же это не смурфно. — Как скажешь, подруга, — пожала Заноза плечами, и ставя корзину с ландышами на место. — Тогда за работу.***
На следующий день вся деревня готовилась к предстоящему торжеству. Ещё утром очистные машины Мастера с шумом прошлись по всем улочкам Деревни не оставляя на них даже пылинки. Затем последовали украшения гирляндами и фонариками. А на главной площади ставились столы и скамейки, а так же различные стенды с конкурсами. С кухни доносились чарующие ароматы выпечки Пекаря и Шеф-Повара. Но самое главное место отводилось под весёлые танцы. В делах и заботах у смурфиков день пролетел незаметно. Ближе к закату, когда начали зажигать фонарики смурфики стали разбредаться по домам, чтобы нарядиться в свои костюмы.***
Вечер выдался по-настоящему весёлый. Кто-то додумался нарядить Крепыша в шутовской колпак и обмазать его зелёным гримом, а на его руку нанесли краской большое красное сердечко. Со всех сторон играла музыка. Смурфики ходили по площади туда-сюда и забавлялись от того, в какие костюмы кто нарядился. — И помни, — сказала Смурфетта, протягивая Занозе флакончик с настойкой. — Если захочешь вернуть свой голос, то тебе нужно принять флакончик со второй фракцией настойки. — Но эффект, через несколько часов сам пройдёт? — спросила она. — Конечно, — сказала Смурфетта. Заноза выпила пару глотков и по её горлу побежала ледяная лавина, отчего она даже прокашлялась. — Смурф побери, что это такое? — спросила Заноза и замерла. Её голос… Он был низким, баритоном. Смурфетта не замедлила с приёмом настойки, поморщилась, прокашлялась и сказала: — А так? — её голос был тенором, но мужским, это было несомненно. — Пошли, взорвём данспол!***
На средину площади вышли два смурфа, в белом гриме и готическими костюмами. Они синхронно отплясывали и что-то пели. В общем шуме их никто не мог толком расслышать, но голоса были совершенно не знакомы. Все с интересом уставились на эту парочку. А в другом конце Деревни, на сцену вышел таинственный ловкач. Он уверенно, выигрывал в конкурсе за конкурсом, а его лицо выражало полное бесстрастие уверенного в себе и своих силах… Кого? Странника? Воина? Стрелка? Или же просто отважного приключенца, немало повидавшего на своём веку? Вечер близился к своему апогею. Близился самый главный конкурс, конкурс узнаваний. Нужно было выйти на сцену и разыграть сценку в своём образе. И если кто-то выкрикнет настоящее имя выступающего смурфа, значит, его узнали, и номер не прошёл. А могли и намеренно не сказать, из уважения к данному образу. Но гораздо более важным, был подсчёт громкости смурфного свиста и топота. Кому достались самые громкие овации — тот и побеждал.***
«Интересная парочка, — думал Шутник, поглядывая издалека на загримированных смурфочек. — И кто это у нас тут?» Девушки ушли, но на столе остались скляночки. «Интересно», — подумал он, подходя к столу. Он попробовал одну настойку. Его горло обожгло, а в носу запершило. Он прокашлялся. — Да смурф бы побрал это… это… — его голос стал таким высоким и смешным, что Шутник едва не повалился от хохота. А не повалился потому что, ему пришла другая мысль. «А это навсегда у меня такой голос?» Он тут же попробовал другую склянку. Откашлявшись, он обнаружил, что к нему вернулся прежний голос. Внезапно он понял, кто были те двое смурфиков и зачем им нужно было это пойло. Он хотел было выдать девочек на главном конкурсе маскарада. Но тут ему пришла другая, более забавная идея.***
Главный конкурс начался вполне обыденно. Поэт, знавший, что его и так узнают, даже не думал как-то экстравагантно нарядиться, чтобы его не узнали. Нет, он нарядился как надо, со всеми перьями и цветами. Но его узнали бы. Всегда узнавали. Потому он решил не заморачиваться и просто прочитать свою оду Полной луне. Поэт глотнул пунш, который стоял на праздничном столике. Прокашлялся и пошёл на сцену. Откланявшись публике, он стал читать свою оду. Автоматически, слыша только свой внутренний голос, но очень скоро до него дошёл менее приятный звук. Смех, громкий, заливистый до колик смех. И смеялись, похоже, над ним. Очень скоро до Поэта дошло, в чём причина бурной реакции. Он читал оду столь писклявым голоском, что ода превратилась в фарс. Странности на этом не закичились. Ещё многие смурфы, что пили пунш, выходили на сцену и что ни произносили, всё получалось пискляво. Смех в толпе тоже был писклявым, от чего соседи смеялись ещё громче. — Заноза, — прошептала ей на ушко Смурфетта. — Где наша настойка? — Ой, — Заноза не понимала, как она могла забыть, что случайно оставила скляночки на том злополучном столе. — Пожалуй, не будем выступать, — сказала Смурфетта с досадой. — Нас теперь с низким голосом точно узнают. — Тогда будем просто веселиться? — спросила Заноза. — Да, — сказала Смурфетта и устремилась в толпу. Заноза хотела было присоединиться к сестре, но вдруг её окликнули. — И от кого же прячется, столь прекрасная красавица, — голос был ровный, уверенный и смутно узнаваемый. Заноза обернулась. — Вы, должно быть, ошиблись, — сказала Заноза по–прежнему низким голосом. — Я не красавица. — Правда? — незнакомец подёргал усами. — А моё сердце говорит мне, что вы — мадмуазель Заноза. И знаете, миледи, моё сердце не ошибается. — Мы знакомы? — Нет, — покачал головой незнакомец. — Но я бы хотел, познакомится с вами. Вы позволите подарить мне один танец? — Ну… — замялась Заноза. — Давайте. Смурфики отошли на приличное расстояние подальше от толпы. Они вышли на небольшую полянку, освещённую луной не менее ярко, чем главная площадь Деревни. Движения незнакомца были уверенными, отточенными, пусть их и было не много. Танцевать они не танцевали, просто покачивались в ритме вальса в полу объятиях. И в душах смурфиков всё клокотало, путь это клокотание было скрыто под маской. И маской это была тайна. — Я эту смурфную ночь запомню надолго, — голос Занозы стал возвращаться в норму. — И я сохраню эту ночь в своём сердце, — сказал незнакомец, разжимая объятия. — Увы, мне пора. Благодарю вас, за этот чудесный танец. — Я надеюсь, мы с вами ещё увидимся, — слегка смутилась Заноза. — Я более чем смурфуверен в этом, — незнакомец встал на одно колено и протянул к Занозе руку. Та незамедлительно подала свою, и незнакомец поцеловал её в руку. У Занозы внутри всё ходило ходуном. Она даже не сразу заметила, что незнакомец удалился. Его словно никогда и не было. Но на месте, где он стоял, лежал свиток. Заноза развернула его. Читая эти строки под луной, она румянилась так сильно, что красноту её лица не мог скрыть грим.***
Постепенно веселье сошло на «нет», настойка, подмешанная в пунш, больше не действовала и смурфики стали снимать свои маски. Многие, но не все. Один смурфик, что шёл по самым тёмным тропам Деревни и не думал снимать свою маску прилюдно. Лишь зайдя в свой домик, он позволил себе сбросить свой костюм и отдышаться. Его сердце билось с утроенной силой. Он сделал это — пригласил Занозу на танец, и она ему ответила взаимностью! Все тревожные мысли отступили. На какое-то время. Но сегодня, Ворчун был счастлив. Как никогда счастлив. И он надеялся однажды повторить всё это, но уже без маски. И случай скоро представился, впрочем, это уже другая история!