Темнота. Он не думал, что вновь вернётся к таким делам. Давно надо было послать старую знакомую, которая всегда подкидывает дел. Его розовый оттенок уже смылся, превращаясь в золотистый, такой красивый и нежно переливающийся на солнце. На стуле перед ним сидит в отключке какой-то очередной урод, которого пришлось цеплять на Феликса. Его любимый лежал на кушетке у стены слева, игриво накручивая на палец отросшие волосы. Он мечтает поскорей закончить с этим ублюдком, чтоб приступить к расцеловыванию мужа. Кольца касается тонкий палец, поглаживая и наслаждаясь своей наградой. Ему уже всё наскучило, поэтому он спрыгивает с кровати, подходя ближе, осторожно целует Хвана в лоб, выходя за дверь, хлопок которой пробуждает похищенного. Глаза его метаются в черноте помещения, пытаясь разыскать пути спасения, но натыкаются на горящий взгляд Хёнджина. Ему лучше не переходить дорогу, знает каждый в городе. Да что уж в городе, в Корее. Блондин поднимается со своего стула, вальяжно подходя ближе, чем сильнее пугает жертву.
Дверь вновь открывается, представляя Ли в свете за этим помещением. Его силуэт следует к кушетке, где он просто ложится, закидывая ногу на ногу. Парень скалится, когда свет появляется, слепя глаза заложнику. Тот просто мотает головой, стараясь понять, что он сделал, почему попал в лапы к коварному Хвану. Русый подходит со спины, впиваясь в плечи, вырывая этим действием вскрик:
—Надо было думать… — шепчет он, почти выдыхая своим басом.
Похищенный дрожит, после чего из глаз льются слёзы. В голове всплывает мысль из-за чего его похитили. Пока тот ревел, Хёнджин выхватил из-за пазухи пистолет, приставляя его ко лбу. Зелёные глаза метнулись на него, всем видом прося не делать задуманного. Феликс тихо ржал у стены, зная своего мужа, его очень заводит такой блондин. Парнишка взмолился:
—Прошу, Мистер Хван! Я всё исправлю! Дайте два дня! Обещаю… — губы сложились в мерзкую полоску, показывая страх.
—У тебя день!
Похищенного развязали телохранители, за шкирку выводя его из здания какого-то заброшенного склада. Ли потянулся за объятиями блондина, нежно целуя его, так что у Хвана голова крутом пошла. В комнату зашла очень красивая девушка, за которой мельтешил Сынмин. Её карие глаза блестели каким-то загадочным огнём, на губах красивая помада бордового цвета, у лица есть светлые пряди, а сами волосы подстрижены выше плеч, закручиваясь внутрь, на глазах острое стрелки и немного теней. Она лучезарно улыбается, раскидывая руки в разные стороны, как бы приглашая в объятия, но тут же опуская руки, говорит:
—Мальчики, вы отлично поработали! Я от вас отстану! Живите обычной жизнью. Только прошу, навещайте нас иногда! — состроив наимилейшее личико, она вышла за дверь, пока Сынмин что-то пытался сказать.
—Ну короче, приглашаю вас на знакомство с моей девушкой. — и он пулей вылетел за дверь.
Феликс, уже смотревший на Хвана, подал плечами, и они под руку вышли из здания. Из ожидал водитель блондина, которому они доплатят за молчание, потому что, как только, закрылась дверь автомобиля, Хёнджин впился в такие сладкие губы, которые так манят его, что хочется на стену лезть. Ему нравится в этом мальчике всё, в голове не укладывалось то, что это его создание, такое чувственное, стонущее сейчас ему в губы, нежно поглаживающее его по предплечью, пока вторая рука гладит щёку. Он перебирается на колени, ударяясь о потолок лимузина, но это уже не остановит похотливого Ли. Его шальные ручки ныряют под пиджак, цепляясь за края и стягивая его, отбрасывают. Хван плавится от такого мужа. Парень такой манящий, обжигающий и нереальный. Его бледная кожа, острые плечи, веснушки и эта обольстительная улыбка, украшающая такие любимые и исцелованные губы. Блондин тянет его к себе, срывая галстук, чтобы можно было открыть место для засосов, которые будет видеть каждый кто взглянет на его шею. Тяжёлое дыхание, переходящее на всхлипы, остановило оповещение водителя о из приближении к квартире. Да, они всё там же. В такой уютной, но любимой квартире.
Дверной замок щёлкает, после чего на губы русого производиться нападение. Его вжимают в стену, облокачиваясь на неё, а свободной рукой зарываясь в мягкие волосы. Воздух раскалён, а прикосновения, оставленные тёплыми руками, прожигают насквозь, из-за чего хочется просто сдохнуть на месте. Хёнджин подхватывает его за бёдра, неся в ближайшую комнату, которой оказывается кабинет. Ли усаживают на стол, развитая его худые ноги, чтобы можно было подобраться к этому сокровищу. Чёрный пиджак летит на пол, туда же улетает рубашка, такая ненужная никому из них. Губы Хёнджина начинают свой путь у самого уха, где он успевает прошептать пошлость, после чего спускаются к шее, такой изящной, что позавидуют скульптуры во дворцах и соборах. Острые плечи не остаются без внимания, потому что через минуту на них появляются следы укусов, которые зализывает, как бы извиняюсь, блондин. Русый скулит, откидывая голову, умирая в ласках. Его осторожно опускают на лопатки, проходят по прессу языком, обводя каждый кубик, потому что это так распаляет его. Хван поднимается, вновь целуя, так как делает это только он, хотя с кем ему сравнить, не с кем, только этому дьяволу принадлежат его душа и сердце. Пряжка ремня гремит, после чего брюки оказываются в ногах, отбрасываемые вдаль. Хёнджин берёт его за лодыжку, сгибая ногу и чувственно припадая губами к косточке, после поднимаясь выше, кусает колено, вызывая бурю мурашек и тихий всхлип. Ликс хватается за край стола, когда поцелуи ощущаются на внутренней стороне бедра. Как же он хочет уже почувствовать его в себе.
Боксёры летят следом за брюками, а изо рта русого слышится облегчённый вздох. Ему уже не терпится. Хван поднимает к его лицу, хитро улыбается, страстного целует, покусывая губы, прокусывает и отстраняется, слизывая капельки крови. Его уже давно сдавило в костюме, но он продолжает стоять в одежде, ждёт, когда его любовь разденет его. Тонкие пальцы медленно расстёгивают пуговицы, потому что трясутся от предвкушения. Справляясь с верхом, парень приступает к брюкам, лязгая пряжкой, расстёгивая молнию на них, Ли откидывает голову назад, потому что Хёнджин решил поиграть с сосками, который собственными руками сделал нереально чувствительными. Парень под ним извивается и вскрикивает, когда в него входят два длинных пальца, начиная двигаться. Первый стон слетает тогда, когда Хёнджин находит простату, попадая по ней несколько раз, заставляя стонать и всхлипывать.
Феликс хочет больше, прямо об этом прося, потому что после просьбы в него упирается вставший член его мужа. Тот же раскатывает по нему презерватив, после чего толкается на половину, срывая вскрик с манящий губ и, давая привыкнуть, толкается вновь, после уже набирая темп. Шлепок по округлой заднице, разнёсшийся по кабинету, отзывается пронзительным стоном, после чего тема ускоряется, а крепкие руки упираются в стол по обе стороны от тонкой талии Ли. Русого размазало по полной, будто он в другой вселенной. Парень руками ищет лицо Хёнджина, притягивает к себе, целует, как в последний раз, а после стонет так, что хочется записать и слушать нарепите.
Кончают они вместе, медленно доковолёвывая до душа, чтобы ложится после спать. Мягкая кровать окутывает их, унося в мир сновидений. Два парня сегодня спят вновь как убитые, хотя, наверное, убитые из любовью.
***
Утром задница и поясница отдаёт болью, но терпимо, поэтому сонный ангелок идёт готовить завтрак, чтобы порадовать мужа. Оладьи, сироп и кофе — то что надо после отменного секса. Проверив телефон, можно найти несколько сообщений от Кима, где он сообщает, что сегодня надо быть у него, потому что надо познакомиться с его девушкой. Ли тянется за пакетом с кофейными зёрнами, после помола готовит кофе, а через некоторое время его шею покрывают уже не такие горячие, но всё ещё чувственные поцелуи. Мягкие и тёплые ладони ложатся на бока, а они покачиваются вместе, имитируя танец двух влюблённых. Феликс оборачивается, целует в нос, говоря:
—Утречка, муженёк. Вечер занят встречей с Минни! Мы обязаны. — усаживаясь напротив, бурчит под нос ангелок.
—Конечно, солнце! — его рука ложится по верх руки русого, а на солнце переливаются из обручальные кольца, пок Ана лицах играют красивые и нежные улыбки, без пошлых оттенков, которые проскальзывают только ночами или когда их накроет такой неожиданный порыв.
~Спасибо, Хван Хёнджин, что создал меня…
Спасибо, Ли Феликс, за твою любовь…~
