Когда тебя не было, милый, я злился сам и злил…
— Нахуй иди, — выплюнул Фэн Синь, прежде чем развернуться и уйти прочь так, что земля под тяжелым шагом тряслась. Се Лянь испуганно поджал губы, а в глазах начали скапливаться недоуменные слезы. Что происходит? Фэн Синь был вспыльчивым, но он никогда не срывался на Се Ляня, с которым они дружили с раннего детства. На плечи, покрытые белой вязаной тканью, легли крепкие руки. — Гэгэ… — Хуа Чэн что, не злится? — Пусть этот придурок побудет один. Купить тебе кофе?Злил проезжавшие мимо машины и каждый второй светофор.
Стоя в пробке и безустанно сигналя стоящей впереди машине, Фэн Синь жалел. Жалел о каждом выборе в своей жизни. О том, что сказал Се Ляню, о том, что купил машину вместо мотоцикла, о котором мечтал с подросткового возраста и на который копил много лет, но «это не солидно». Жалел о Му Цине. В основном.Когда тебя не было, милый, твои друзья поили меня текилой.
Бар встретил грязью, целым коктейлем запахов и звуков, и Фэн Синь уже не надеялся найти здесь тех, ради кого пришел, пока за локоть его не ухватила чужая рука. — Бро, ты чего? Садись к нам. Пэй Мин утянул его за столик без спросу, усаживая и всовывая в руку рюмку. Лизнул, выпил, куснул. Заучил со студенчества. — Не спи. — Я не сплю. — Ты летаешь где-то очень далеко отсюда. Слушай, я тебя не понимаю. Ты мне столько лет жаловался на то, как Му Цин тебя бесит, какой он придирчивый и, кстати, твои же слова, какая он «мерзкая сука». Лин Вэнь, до этого не сказавшая ни слова, прыснула. — Хер ли ты сейчас слезами заливаешься? — Я не… — Да молчи ты, герой любовник. Я бы на твоем месте уже давно нашел себе кого-нибудь на одну ночь. — Блять, Пэй Мин, не дури светлую голову, — Лин Вэнь ткнула его локтем. Ревнует. Бесится. — А ты, — она ткнула пальцем в сторону Фэн Синя, — перестань сопли распускать. Ты месяц уже дома торчишь. Месяц, Фэн Синь. Позвони ему уже, ты же знаешь, он не сделает этого первым. Это правда. Они часто ссорились с Му Цином, грозились поубивать друг друга и никогда больше не сойтись. Все знали, что это дурная ложь. И все знали, что Сюаньчжэнь — гордая заноза, который тоже будет страдать, но в жизни не извинится первым. Решено. Рука лезет в карман, но не находит там ничего. Блять. — Я телефон в машине забыл, кажется, — скорбно вынес Фэн Синь и вздохнул. Сука. — Я тебе свой дам. — Не надо. Это знак, наверное. Пора эту стерву проучить, пусть помучается. Ждет там, наверное, как щенок, пока я снова первый шаг сделаю. — Фэн Синь, — снисходительно вздохнула Лин Вэнь, накрывая его ладонь своей. Теплая. — Мучаешься тут больше всех именно ты. И как щенок скулишь именно ты, потому что любимый хозяин бросил тебя. — Ты ахуела? — Он вскочил, вырвав свою руку и чуть не снеся стол. Пэй Мин вскочил за ним. — Нет, бро, это ты ахуел, — процедил тот и сделал шаг вперед. — Да пошли вы, — прорычал Фэн Синь и развернулся, тут же уходя.Я опять потерял мобильный и болтался по городу, по нашему городу, милый.
Куртку он забыл в баре и осень, уверенно забирающая свои права, вечерней прохладой совсем его не жалела. Холод отрезвлял, но возвращал на место мысли о Му Цине. Как же так? Они ссорились каждый день с момента их знакомства, кричали друг на друга, дрались до сломанных костей, и это была их личная идиллия. Идиллия в битой посуде и раненых костяшках, но скрытой заботе, подарках и поцелуях. Все видели их любовь. Месяц — это слишком долго. Машину пришлось оставить там же, и идти пешком. К дому, который оказался ближе. К дому, где он не был давно, где его уже не ждали.Знаешь, что я делал, когда тебя не было?
Встречался со своей бывшей любовницей.
— Цзянь Лань… Ты не занята? — Фэн Синь? — Девушка, открывшая дверь, выглядела растерянной. — Ты так поздно… Проходи. Он запомнил её такой же — мягкие черты бледного лица, тонкие руки, гладящие его щеки. Волосы цвета вороного крыла, совсем как у Му Цина, стелятся по плечам, путаются, мешают, прилипают к мокрой коже, лезут в рот и глаза, но нет сил грубо намотать их на кулак. Такие волосы только целовать. Фэн Синь не знает, почему она не выгнала его. Почему позволила любить себя снова в эту ночь, почему обнимала и готовила с утра кофе. Плохой. Му Цин готовил хороший кофе, питая особую страсть к этому напитку, и с удовольствием пользовался тем, что Фэн Синь может позволить купить ему что-то дорогое. Пить кофе с Му Цином было вкуснее из-за самого Му Цина, который заваривал две кружки даже когда они ссорились. Фэн Синь очень боялся, что больше никогда не попробует его.Когда тебя не было, милый, я оставил нашу квартиру.
К Цзянь Лань он подселился незаметно. Она его не выгоняла, не спрашивала ничего, и даже целовала каждый раз, когда он уходил на работу, и когда возвращался к ней вечером. Но она не была рада. Фэн Синь знал, что кого-то другого она бы давно выгнала, но ценила его и их прошлое. Через месяц Цоцо вернулся от бабушки и Фэн Синь еще никогда не чувствовал себя таким потерянным, как при знакомстве с подросшим сыном. Это было неправильно. Они не семья.Когда тебя не было, милый, я курил, пил и курил,
Про текилу уже говорил — это все друзья твои, милый.
Му Цин не любил запах табака, и Фэн Синь покорно бросил, потому что едкое «с тобой целоваться — все равно, что пепельницу облизывать» его не устраивало, потому что целоваться хотелось. Много. Когда Цзянь Лань сказала, что ей не нравится эта привычка, он бросил её и вернулся жить к себе, потому что курить хотелось больше. А жить с ней — не очень.Когда тебя не было, милый, что-то происходило,
Точно происходило, но что — не помню в упор.
Пэй Мин много шутил про то, что скоро от «дорогого генерала» ничего не останется с такой жизнью, Лин Вэнь отбирала у него сигареты, а Се Лянь причитал и носил ему еду в контейнерах, и Фэн Синь противился сначала, но когда оказалось, что еду для него готовил Хуа Чэн — с чего бы это? — сдался. Времени прошло страшно много, и Фэн Синь не считал уже, только корил себя все еще. Нужно было позвонить, давно еще нужно было, но на новом телефоне больше не было нужного номера, а у друзей он просить не стал. Стыдно. И он все еще уверен, что его останавливала судьба. На дне рождения Се Ляня они пересеклись впервые, по крайней мере, Фэн Синю так показалось, потому что Му Цина он и не узнал сначала. Наверное. Будто не осталось вызывающей дерзости в виде, и глаза больше не стреляли огнем, только смотрели грустно. На Фэн Синя почему-то. И Фэн Синь почему-то смотрел в ответ, чувствуя, что вот-вот ляпнет что-то глупое, но молчал.Ты знаешь, милый,
Знаешь, что я делал, когда тебя не было?
Фэн Синь понял — он знал. И удивился, что не понял этого раньше. У них ведь общие друзья, друзья, которые смотрели за ними двумя со стороны. За двумя. Не только за ним. И рассказывали все этой сволочи, которая наверняка требовала отчет ежедневный, в отличие от него самого. Эта сволочь скучала по нему. Му Цин скучал по нему, и даже звонить наверное сам пытался, преодолев гордость, но не получил ответ из-за нового номера и думал наверняка свои истинно муциньи мысли — болючие, горькие мысли, режущие Фэн Синя без ножа. Му Цин подсел к нему сам. Молча. Сам взял его руку в свою и Фэн Синь почувствовал, как она дрожит. И еще понял, что он тоже дрожит и в ответ больше не смотрит. Му Цин молча целовал, молча сел в машину на соседнее сиденье и вернулся домой. А с утра снова был кофе.Когда тебя не было, милый,
Черт знает, что это было,
Черт знает, что это было,
Черт знает, что это было,
Черт знает, что это было.