Грань между — The Door Between

      — Убирайся.       — Это мой дом, Блэк.       — Плевать, даже если тебе принадлежит всё это дракклово нагорье! Ты и близко к ней не подойдёшь!       Яростная перепалка шёпотом не утихала. Шерсть колола её щеку, царапала руки. Приоткрыв веки, Гермиона поняла, что лежит на диване лицом к мягкой спинке, укрытая каким-то одеялом.       «Наверное, мы заснули», — поняла она, смахнув ресницами остатки сна.       — Я видел, как ты пялился на неё, свинья, — выплюнул Сириус.       — О, прости, что я не слепой, Блэк. Я лишь хотел посмотреть, проснулась ли она.       — Зачем? Чтобы ещё немного помучить её?       Послышались громкие шаги. Гермиона слышала разъярённое дыхание, знала, что должна остановить их, но любопытство взяло верх. К тому же магия, как ей показалось, пока не витала в воздухе.       — Узнай сам у мисс Грейнджер, — самодовольно прошептал Люциус, — было ли наше совместное времяпрепровождение похоже на пытку. Осмелюсь сказать, ей очень нравилось моё внимание.       «Шпилька уже в мой адрес».       Обернувшись, Гермиона заставила себя сесть прямо, отчего одеяло сползло на талию, и их глаза сразу же обратились к ней. Оба волшебника стояли нос носом друг к другу, шумно дыша и сжимая пальцы в кулаки.       — Прекратите, — сказала она охрипшим со сна голосом, а потом поёжилась, покраснев под их тяжёлыми взглядами, жалея, что разделась до майки.       — Прости, любовь моя, — Сириус наклонился к ней. — Я просто говорил этому мерзавцу, чтобы он отваливал.       — Я сказала, хватит! — твёрже повторила Гермиона и поочерёдно посмотрела каждому в глаза. — Прекратите, вы оба. Мне всё равно, из-за чего вы препираетесь, но в чём бы ни была причина, она явно не стоит того, чтобы рисковать магическим всплеском. — Сглотнув, она отвела взгляд и уставилась себе на колени, ведь прекрасно знала, из-за чего они спорили.       «Из-за меня».       Частичка её души, которая жаждала внимания и любви, звонко пела. Но логическая сторона — та, которую нужно использовать в первую очередь, чтобы им всем пережить клятое пророчество, — запрятала глупые капризы поглубже.       Обернув одеяло вокруг пояса, Гермиона поднялась на ноги.       — Сейчас я собираюсь спокойно принять ванну. И если я услышу хоть одно оскорбление, неважно от кого, я вернусь. И заколдую вас обоих.       Упорно игнорируя уязвлённый взгляд Люциуса и озадаченный — Сириуса, она гордо прошагала мимо.       Остаток дня, к удивлению Гермионы, пролетел в деликатной тишине. Люциус проводил большую часть времени в своей спальне, изредка заглядывая в гостиную, чтобы достать стопку книг из сундука у окна. Сириус, к его чести, свёл перепалки к минимуму, и сорвался лишь дважды. Один раз, когда Гермиона сунула ингредиенты для сэндвича в руки Люциуса, и он назвал её жалким подобием эльфа-домовика. И второй раз, когда она пыталась убрать волосы в высокий хвост, а Люциус скользнул по ней взглядом. Но магических всплесков не произошло, и никого не пришлось связывать.       В середине второго дня Гермиона почувствовала себя неуютно. В хижине нечего было делать, только убираться или тренировать чары, но без напарника это казалось ужасно скучным занятием. И Сириусу тоже явно становилось не по себе. Конечно, он не жаловался, но Гермиона отлично знала, как он ненавидит сидеть взаперти, ведь был узником двенадцать лет, а потом почти полтора года безвылазно провёл на площади Гриммо.       — Пойду прогуляюсь, — вдруг заявила Гермиона.       Подперев рукой подбородок, она сидела на диване и неотрывно смотрела на затянутое тучами небо. Сириус лениво развалился в кресле и вяло перелистывал книгу, но сразу же поднял глаза. На кухне Люциус тщательно намазывал майонез на ломтик хлеба, притворяясь, будто не слушает.       — Думаешь, это не опасно?       — Совсем ненадолго. Возьму Мантию-невидимку и заскочу в Лондон за газетой. И куплю нам нормальной еды. — Гермиона поморщилась, наблюдая за печальной попыткой Люциуса прожевать бутерброд.       Не успел никто толком возразить, как она уже исчезла. Чуть позже, когда она вернулась, запихав в свою крохотную сумочку «Пророк» (который сразу же просмотрела — никаких упоминаний о Франции или беспорядке в Министерстве) и китайскую еду навынос из магловского ресторанчика, ни один из мужчин не сказал ни слова, кроме «спасибо».       Гермиона улыбнулась про себя, держа в руках миску с тёплым жареным рисом, и уселась на диван рядом с Сириусом. Он оказался в восторге от цыплёнка в кисло-сладком соусе. Люциус, сгорбившись, устроился за крепким кухонным столом и ел в стоическом, но не враждебном молчании.       На следующий день Олливандер пообещал прислать ответ.       «Наверное, стоит признать, нежданный отпуск прошёл не так уж плохо?»       Третьи сутки растянулись до глубокой ночи. Четвёртое утро Гермиона провела у окна, ожидая появления совы. В полдень Сириус пытался убедить её что-нибудь съесть или отдохнуть, но она никак не отреагировала.       «Вдруг что-то случилось?»       «Мог ли Олливандер заявить в Министерство?»       «А что, если авроры явятся прямо сейчас?..»       Сириусу пришлось превратиться в Бродягу, чтобы наконец прервать её тревожное бдение. Косматый пёс нежно прикусил её запястье и поскуливал, пока она не сдалась, а потом привёл её в спальню, где она свернулась калачиком поверх одеял. Дважды сделав круг, Бродяга устроился у неё на коленях. Гермиона не сумела задремать, даже пока он согревал её своим тёплым боком. Просто лежала, сжимая волшебную палочку, и мечтала услышать клацанье когтей по стеклу.       Но никто не явился за ними.       Никто не написал.       Гермиона не могла решить, хорошо это или плохо.       В конце концов, она уснула, убаюканная темнотой, а на рассвете с удивлением обнаружила, что Бродяга по-прежнему рядом. Вздохнув, Гермиона погладила его и почесала за ухом, мягко улыбнувшись, когда он сонно заскулил.       Минул пятый день, а от Олливандера не было никаких вестей.       На шестой она отважилась зайти в Косой переулок, набросив Мантию-невидимку, но его магазин волшебных палочек оказался закрыт. Обратно она вернулась с газетой, которую с разочарованным стоном швырнула на кофейный столик. Ощутив спиной чей-то взгляд, Гермиона обернулась, ожидая увидеть Сириуса.       Но перед ней стоял Люциус.       — Что? — рявкнула она. — Хочешь напомнить, что я не должна доверять людям?       Люциус долгое мгновение молча смотрел на неё, а потом ледяным тоном ответил:       — Я собирался сказать, что в духовке есть жаркое, — развернувшись, он скрылся в своей комнате.       Гермиона глубоко вздохнула, ощутив аппетитный аромат. Стыдливый румянец растёкся по шее. Очевидно, Люциус не просто хандрил, пока они ждали ответа Олливандера, а проводил время с пользой.       Уже под вечер, когда она стояла в ванной, пытаясь заплести волосы в косу, за дверью вдруг раздался голос Сириуса:       — Гермиона?       Прервавшись, она вновь расплела косу.       — Да?       — Ты должна кое-что увидеть.       Отбросив волосы, Гермиона резко распахнула дверь, отчего волнистые пряди упали на щёки.       — В чём дело? — спросила она, поспешив в гостиную, где её уже ждали оба волшебника. Сириус стоял около дивана, а Люциус устроился в кресле. — Что?       Люциус наклонился вперёд и постучал по кофейному столику. Опустив глаза, Гермиона увидела вчерашний «Пророк», который ещё не читала. Во всяком случае, на передовице не писали о хаосе во Франции.       — Страница вторая, — подсказал он.       Гермиона схватила газету, бросив на него подозрительный взгляд, а потом устроилась на диване и раскрыла нужную страницу, пока Сириус ходил по комнате из стороны в сторону.       Её взору предстали две крупные чёрно-белые колдографии. На одной была она, но моложе. Испуганная девушка глядела куда-то вдаль и вправо, а потом смотрела вниз, прямо в камеру. Её шею укрывал полосатый шарф, из-под которого торчали растрёпанные кудри. Несколько выбившихся прядок хлестали щёки, развеваясь под порывами дикого ветра.       — Это… это с четвёртого курса, — прошептала Гермиона. — Когда Гарри сражался с драконом на турнире. Почему…       Скользнув взглядом на соседнюю страницу, она судорожно выдохнула. Люциус Малфой, ухмыляясь, глядел в объектив, а потом мимолётно смотрел налево. Но это был не тот волшебник, которого она знала… знала до предательства. В глазах застыло безразличие, так резко контрастировавшее с его злым оскалом. Волосы, обычно безупречно уложенные, паклями свисали вокруг лица. Длинные пряди почти не скрывали исхудавшие скулы, уродующие красивые черты. Позади сверкали вспышки колдокамер.       «Это в тот день, когда его досрочно выпустили из Азкабана», — поняла она, рвано вдохнув.       Пару фотографий на развороте крупными тёмными буквами венчал заголовок:

В когтях Тьмы: Пожиратель Смерти похищает принцессу Гриффиндора

и крадёт её сердце

Автор: Рита Скитер

      Газета задрожала в её руках. Не только из-за колдографий и названия, но из-за того, как они сложились вместе. Гермиона Грейнджер, пятнадцати лет, со всё ещё узким, юным личиком, растерянно смотрела на измождённого, обезумевшего Люциуса Малфоя. Вновь и вновь они одновременно поворачивались к друг другу, будто спятившие любовники, ищущие вторую половинку.       — Я… я не смогу это прочесть…       — Она и не обязана, — отрезал Сириус, выхватив газету из её рук, не успела она даже моргнуть.       — Умоляю, — протянул Люциус, встряхнув новостные листы. — В конце концов, она прочтёт, — тихо сказал он, блуждая взглядом по её лицу. — Не сможет удержаться.       Гермиона едва осознала, как Сириус присел рядом, как невесомо положил ладонь на её колено. Она снова посмотрела на Люциуса и кивнула, прикусив нижнюю губу.       — Волшебный мир впервые познакомился с Гермионой Грейнджер (19 лет) благодаря череде её маловероятных и чреватых последствиями отношений. Начиная со звезды болгарского квиддича Виктора Крама (23) до Избранного Гарри Поттера (19), и заканчивая аврором-сердцеедом Рональдом Уизли (19). Грейнджер бросала каждого джентльмена, с которым сводила её судьба. Некоторые считают, что любовные аппетиты героини просто направлены в иную сторону (см. восьмую главу «Тайны и вздохи в Гриффиндорской башне» авторства Риты Скитер и «Любовь во время войны: романтика, разбитое сердце и ложь в Золотом трио»). На самом же деле, вкус у Грейнджер гораздо более развратный.       Люциус глухо кашлянул. Гермиона уставилась на ладонь Сириуса на своём колене. Казалось, стоит ей отвести взгляд, как мир вокруг пошатнётся, разлетится на кусочки. Или, может, она просто схватит волшебную палочку и разнесёт вдребезги ближайшее зеркало.       — Анонимный источник в Министерстве магии подтвердил, что Грейнджер часто и тесно общалась с осуждённым Пожирателем Смерти Люциусом Малфоем (45 лет) в течение последних трёх месяцев. — Люциус читал без интонации, но она видела, как сильно напряглись желваки на его челюсти, а серебристые глаза разгорались ярче, пока он произносил слово за словом. — Малфой, который с момента своего освобождения под домашний арест носил нейтрализатор магии и с разрешения Министерства работал там по контракту, был замечен в прошлую пятницу на улицах Лондона после незначительного инцидента в Отделе Тайн. На следующий день Уизли, бывший кавалер принцессы Гриффиндора, сообщил о её внезапной пропаже. Беглец Люциус Малфой не только исчез, но и украл сердце мисс Грейнджер.       — Котёнок, тебе не обязательно слышать остальное, — Сириус успокаивающе погладил её по волосам.       — Просто продолжай, — Гермиона покачала головой.       «Скитер есть Скитер — худшее ещё впереди».       Люциус стряхнул газету.       — По словам знакомых и близких принцессы Гриффиндора, Малфой заманивал Грейнджер в свои сети с Нового года. Опустошённая разрывом с Уизли и обезумевшая после войны, Гермиона искала утешения в объятиях бывшего врага. — Люциус замолчал и раздражённо выдохнул. — Природа Пожирателей Смерти хорошо задокументирована, поэтому нам известно, что многие из них, включая Малфоя, участвовали в мерзких празднествах сексуального характера, так называемых «шабашах». Можно только предположить, что, завоевав доверие Грейнджер, Малфой использовал подобные методы, чтобы подчинить себе молодую ведьму. С её слабым характером и склонностью к влиятельным мужчинам неудивительно, что Грейнджер попала в тёмные тенёта Малфоя.       — Слабый характер, да мерлинова задница! — мрачно фыркнул Сириус, покачав головой, и пожал её колено, но это мало утешало.       — Продолжай читать, — тихо настояла Гермиона.       — Лаванда Браун (19 лет), близкая подруга Грейнджер, рассказала, как была непосредственной свидетельницей. «Я даже не поверила, когда увидела! — поведала нам Браун, и в её глазах заблестели слёзы. — Та Гермиона, которую я помню со школы, была доброй и наивной девушкой. Но однажды я застала её в постели с этим Пожирателем Смерти, и сразу поняла — он обратил её душу на тёмную сторону».       «Значит, к ней всё-таки вернулись воспоминания, — с горечью подумала Гермиона, слушая слова Люциуса. — Я ведь знала, что в тот день должна была сделать нечто большее, чтобы ей помешать».       — Сегодня утром в заявлении для прессы Уизли высказался по поводу похищения своей бывшей девушки: «Верни её, ты мерзкий, [отредактировано из-за ненормативной лексики] хищник! Отдай мне мою «Миону»! Целой и невредимой!» Хотя Поттер отказался от комментариев, мы в «Пророке» знаем, что исчезновение Грейнджер, несомненно, затронуло сердце Избранного. Сейчас высказываются предположения, что помолвка Поттера со студенткой Джинни Уизли отложена на неопределённый срок. Может… Избранный ждёт, когда Пожиратель Смерти вернёт его единственную настоящую любовь? — Люциус сложил листы. — Потом сплошная чепуха о Поттере, — закончил он.       Газета мягко упала на кофейный столик. Гермиона сморгнула, уставившись на своё юное лицо. Та девушка не потеряла родителей. Не потеряла Ремуса или Тонкс. Не знала ни беззаботной любви Рона, ни его жестокости. Не знала, что её сердце падающей звездой ухнет в бездну, и от неминуемой гибели её спасёт лишь надежда воскресить Сириуса Блэка. Та девушка не вырезала на бедре тёмную метку. Не ведала жара прикосновений Люциуса. Не познала предательства.       Та девушка мертва. Но для всех остальных она до сих пор жива. Нежная. Слабая. Глупая. Может, они даже подумали, что она заслужила весь тот ужас, который якобы сотворил с ней Люциус?       Гермиона медленно скользнула зрачками по ладони Сириуса, вверх по предплечью, а затем встретилась с его прямым взглядом и попыталась заговорить, но во рту пересохло. Сглотнув, она отодвинулась подальше от его руки. Люциус встал и ушёл в спальню, тихо притворив за собой дверь.       — Скажи что-нибудь, — прошептала Гермиона.       Сириус вздохнул, протяжно и задумчиво. Как будто размышлял над вопросом на экзамене по Зельеварению.       — Скитер солгала? — осторожно спросил он.       Гермиона уставилась на проплешину в ковре, разглядывая скомканные, истрёпанные нитки.       — В чём-то. Мы… Малфой и я, мы не… у нас никогда не было секса. И он не сделал ничего плохого, точнее, того, что там написано. Лаванда видела нас вместе, и я, наверное, даже хотела этого, но мы не переспали. Я клянусь, я…       — Эй, — Сириус притянул её ближе, прижав макушку к изгибу шеи. Гермиона не могла найти в себе силы поднять руки и обнять его в ответ. — Я не брошу тебя из-за поганой статейки этой мерзкой журналистки. Неважно, сделала ли ты что-то или лишь хотела.       На ресницах повисли слёзы. Гермиона сомкнула веки, позволяя солёным каплям упасть.       «Ты должен. Тебе следует меня бросить», — думала она, пока Сириус гладил её по волосам.       — Я ненавижу его, — прошептала она ему в рубашку.       — Но так было не всегда.       — Нет, — робко согласилась она. — Не всегда. Но Сириус, — Гермиона резко отклонилась, желая заглянуть в его глаза. — То, что Скитер наплела о том, что я хотела Люциуса… это неправда. Больше нет.       — Котёнок… — Сириус зарылся пальцами в волосы.       — Я хотела тебя, — призналась Гермиона и судорожно вздохнула, затем опустилась на колени. — Всегда тебя. — Правую руку она положила на диван, рядом с его бедром, а левой робко скользнула по его ноге. — Прошу, Сириус, — прошептала она, заглянув в его глаза, чтобы отыскать там хоть крупинку сомнения, или отвращения, или ненависти. — Умоляю, скажи мне, что ты чувствуешь то же самое.       Гермиона наклонилась ближе, кожей ощутив его тёплое дыхание.       «Табак и виски».       «Интересно, когда и где он успел их найти?» — мимолётно подумала она.       Но это не имело значения. Не сейчас, когда он провёл ладонью по её обнажённой руке, скользнул по плечу, затем по шее, и притянул её ближе, уже двумя руками зарывшись в волосы. Гермиона выкинула всё мысли из головы, когда они медленно опустились на диван. Скользя ладонями по его груди, она упёрлась коленом промеж его ног.       — Гермиона, ты уверена? — тихо спросил Сириус и, выпутавшись из кудрей, обнял её лицо.       — Да, — прошептала она и подалась ближе, нежась в его объятиях.       «Как ни с кем другим».       Поцелуй показался опьяняющим глотком свежего воздуха. Словно до этого момента она и вовсе никогда не дышала по-настоящему. Сириус мягко, неуверенно приласкал её губы, но потом… их словно унесло бурным потоком. Гермиона ахнула, утопая в исходившей от него магии. Сириус с рычащим стоном теснее прижал её к своей груди, увлекая в глубокий поцелуй. Гермиона рассеянно блуждала ладонями по его телу, а потом крепко ухватилась одной рукой за воротник рубашки, а другой прошлась по его боку до самых рёбер, отчётливо чувствуя, как он выгибается под её напряжёнными пальцами.       Выпутавшись из волос, Сириус скользнул рукой к краю кофты и забрался под ткань. Огладив ладонью спину, он жадно прижал её к себе, и Гермиона застонала в распахнутые губы. Магия обжигала кожу, разрядами тока скатываясь вниз по позвоночнику. Стиснув зубы, Гермиона почувствовала, как свело пальцы ног. Словно каждая её частичка воспламенилась одновременно. Не это ни капли не походило на предыдущий его гневный всплеск — магия не висела в воздухе, она словно вилась вокруг неё, выливалась через его губы прямо ей в душу, сплетаясь с её собственной.       — Сириус, — выдохнула Гермиона, отстранившись, лишь чтобы покрыть поцелуями его подбородок, затем скользнула ниже, лаская его шею. Щетина непривычно царапала кожу. Опустив голову, она коснулась губами кадыка, затем очертила языком пульсирующую венку. Сириус сильнее стиснул её ногу. Взглянув вверх сквозь ресницы, Гермиона заметила, как он прикрыл глаза от накатившего удовольствия.       — Всё нормально? — прошептала она, оставив нежный поцелуй на ключице, виднеющейся в распахнутом вороте его рубашки.       — Вопрос, который должен был задать я, — усмехнулся Сириус, продолжая крепко держать её бёдра, а потом устроился поудобнее на узком диване, заставив её неловко оседлать его.       Гермиона вдруг вспомнила Люциуса в своей спальне на Гриммо, как они так же сидели и целовались, пока их не прервали…       Тогда она хотела не останавливаться. Не совсем.       Сейчас она тоже не хотела. Отчасти.       Но оба раза продолжать начатое казалось неправильным.       Гермиона не удержалась — посмотрела на закрытую дверь комнаты Люциуса. Наверное, он всё слышал, раз они не использовали заглушающее заклинание. Уцепившись за эту мысль, она почувствовала, как вдруг испарилась нежная магия Сириуса, оставив на губах лишь слабое напоминание. Гермиона рассеяно приложила к ним пальцы, пытаясь убедиться, что случившееся реально.       — Знаешь, я тоже это чувствую, — вновь привлекая её внимание пробормотал Сириус, скользя ладонями по бёдрам вверх и вниз. — Магия, как будто хочет слиться с тобой так же сильно, как и я.       Желание новой волной всколыхнулось внутри после его признания. Скомкав пальцами края рубашки, Гермиона заглянула в серые глаза, не зная, что сказать.       — Ты не ответил на мой вопрос, — тихо напомнила она. — Это нормально?       — Почему нет? — замерев Сириус приподнял бровь. — Да, между нами… довольно много лет разницы, но вряд ли это ненормально в волшебном мире. Ты совершеннолетняя. Ты ведь была с другими, да?       «С другим», — смущённо подумала Гермиона.       — Да, у меня есть опыт. Но дело не в этом, просто… Я не хочу, чтобы ты думал, будто я выбрала тебя, потому что с ним ничего не вышло, — прошептала она, снова бросив взгляд на закрытую дверь.       Приподняв двумя пальцами подбородок, он приласкал её губы.       — Гермиона, я не знаю, сколько у меня в запасе времени.       — Не надо…       Остаток фразы утонул в новом поцелуе.       — Я не понимаю ни Малфоя, ни того, как ты к нему привязалась. Но я понимаю это. — Сириус мягко отвёл её подбородок влево и оставил череду обжигающих поцелуев вдоль шеи. — Я понимаю тебя. — Наклонившись, он прошёлся губами по коже чуть выше груди. — И согласен на всё, что ты мне подаришь, любовь моя.       Сириус глубоко вздохнул и протяжно выдохнул, прижавшись ближе.       Гермиона прикрыла глаза, простонав: — Я не хочу торопить события.       Его смех горячим воском растёкся по груди.       — Возможно, ты помнишь меня как нетерпеливого мужчину, — прошептал он, а потом скользнул языком по коже, опалённой своим дыханием. — Но не когда дело доходит до этого.