Смертельное влечение.

«Первое сентября, тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Дорогой дневник, Я считаю себя хорошим человеком. Мне кажется, добро есть в каждом, но… Вот я здесь! Первый день выпускного года! Я смотрю на всех этих людей, которых знал всю жизнь, и задаюсь вопросом: Что пошло не так?» — Слышь, урод! Уйди с дороги! — прозвучало где-то со стороны школьных шкафчиков, а после звук падения одного из школьников. Какой-то парень смеялся над сидячем на полу очкариком, который неловко собирал тетради с пола. «Мы были такими маленькими и невинными… Играли на школьном дворе в догонялки, совершенно не задумываясь о будущем…» — Хе-ей, шлюшка, — какая-то девушка крепко держала за волосы ученицу, прижимая ее лицом к стене. — Если ты и сегодня не принесёшь домашку, шлюшкой ты будешь не только для меня. «Смеялись над глупыми шутками, пекли печенье на дружеских собраниях в столовой…»       С другой стороны раздался шлепок по заднице так называемой «шмары», на что та возмущённо ударила парня по лицу, от чего по коридору протянулось поддерживающее «о-о-о…» от учеников. «Затем все повзрослели, и будто сорвались с цепи адекватного мышления.»       Кадзуха шел по коридору, стараясь как можно быстрее записывать свои возмущения в дневник. Довольно рисковое занятие, учитывая что в любой момент какой-нибудь уебок мог вырвать его из рук, и зачитать при всех. При этой мысли блондин поморщился, и видимо тому не стоило наговаривать даже в мыслях, ибо он врезался в какого-то ботаника, который старательно что-то заучивал. Тот оглядел Каэдэхару с ног до головы, останавливаясь на дневнике. — Ой, извини! — единственное, что сорвалось с уст красноглазого, после чего он быстро обошел человека, направляясь дальше.       Если бы он задержался, подростку вполне могла бы прийти идея, что если бы он зачитал все из дневника парня на весь коридор, все перестали бы считать его обычным тихоней. Конечно же, этого не произошло бы… Но кто знает, что в головах у этих взбалмошных. «Добро пожаловать в мою школу, но это вовсе не она, это ебаный постапокалипсис.»       Красные глаза поднялись с тетради, оглядывая собственный шкафчик. -"Затаи дыхание, и просто считай дни… Мы скоро выпустимся. Колледж станет раем…» — мысли сбила группа учеников, шумно бежавших вдоль узких стенок школы, громко выкрикивая слова группы поддержки. -"Если я не сдохну до июня.» Прислонившись спиной к дверце, парень продолжил писать, стараюсь думать более позитивно: «Но я знаю, что жизнь все же может быть прекрасной. Каждый день я молюсь о хорошем исходе. Ведь, если мы изменились тогда, сможем измениться снова. Жизнь может быть прек.»       Пред Кадзухой упал светловолосый парень, агрессивно осматриваясь по сторонам. Красноглазый подорвался с места, протягивая руку для помощи, но тот лишь отпихнул руку парня, вставая самостоятельно. — Хей, ты в порядке? — Отвали, заучка. И тот также быстро скрылся в толпе, как и появился. -"Но не сегодня.» «Все наладится, как только придет моё письмо с одного из колледжей, в которые я подавал заявление. Я выберусь из этого ада, заберу диплом, и тогда к чертям подорву этот город.»       Каэдэхара стоял с подносом в очереди в столовой, скучающе разглядывая людей за столами — «Бороться с желанием спалить к чертям эту помойку становится все труднее.»       Буквально из ниоткуда появилась девушка с пышной светлой шевелюрой, которая с грохотом ударила по подносу Кадзухи, от чего тот упал на кафель. С ее стороны послышалось такое навязчивое «у-упс», а после та разразилась смехом.       Синьора, прекрасная дева школы. Восьмой год роняет подносы с едой, и ведёт себя, как полная стерва. Глаз непроизвольно задергался, и та с наигранной жалостью наклонилась ниже, заглядывая в лицо блондина. — Ты что-то хочешь сказать мне?       Зубы стиснулись, выдавая тихое «ничего», и та взяла под руку подругу, удаляясь в сторону столов. Кулаки сжимались, а глаза сверлили лежачий обед на полу. Сзади раздались аккуратные шаги, а после по плечу кто-то похлопал. Каэдэхара резко обернулся, выставляя руки перед собой, оглядывая человека. Наконец, сфокусировав зрение, это оказался его друг. Тот бережливо смотрел на блондина, вжав голову в плечи, помахивая ладонью. Горо — лучший друг Кадзухи с самого детства. У него доброе сердце, но увы, здесь этого недостаточно. Русый парень учтиво наклонился, поднимая дневник красноглазого, передавая ему. — Ночь кино ещё в силе? — Конечно, только в этот раз попкорн с тебя. Голубоглазый неловко улыбнулся, заводя руки за спину. — Я взял напрокат тот фильм, о котором я тебе рассказывал… Мы могли бы посмотреть его. — Разве ты его уже не смотрел? Ты так много о нем рассказываешь, что кажется, ты выучил его наизусть. — тот лишь загадочно прищурил глаза, и казалось хотел что-то сказать, но ему не позволили. О, а вот и та подружка.       Блондинка пробежала мимо, на ходу смахивая и поднос Горо. Она громко рассмеялась, вырисовывая на собственном лице насмешливую гримасу. — Горо пе-едик! — на ее визгливый крик обернулась добрая половина кафетерия, разглядывая парней с уже двумя подносами на полу рядом.       Арлекино, повелевающая. Немного умнее своей голубоглазой подружки. Только, это как быть самым высоким среди гномов… Примерно то же самое. Является капитаном группы поддержки, и известна своими наклонностями контролировать все и везде. — Эй, подними. Сейчас же. — Горо испуганно глянул на своего друга, который видимо внезапно обзавёлся бессмертием. Кадзуха грозно глядел на девушку почти не моргая. Та явно не ожидала, что такой тихий парень что-то ей противопоставит, но все же ухмыльнулась своей фирменной улыбкой, которые всегда видели те, кто сейчас находятся на самом дне социального общества этого ада. — Ох, извини, ты это мне сейчас сказал? — Арлекино начала медленно подходить к парню, глядя на него как на добычу. Красные кукольные глазки сверкали азартом и презрением. Сзади нее конечно же стояла и Синьора, заинтересованно разглядывая картину перед собой. — Да, тебе, Арлекино. Какого чёрта ты издеваешься над ним?! — Горо держался за его плечи, молящим взглядом прося остановиться. — Ты и так в жизни ничего не добьешься с твоим отношением к людям, зачем все ухудшать?       Девушка резко рванула на него, утыкаясь пальцем в лоб. — Не переживай, ты ещё хуже меня. Поработай над самооценкой, тёлка. Арлекино оскалилась, выдавая блондину щелбан длинными ногтями, от чего на лбу осталось красное пятно. Кадзуха поморщился, прикладывая руку ко лбу. И она испарилась, почти мгновенно оказываясь за столом в своей компании, периодически бросая хищные взгляды.       Столы были заполнены разными людьми. С разными увлечениями, характерами, принципами. Каждый был индивидуален, но все равно, они оставались одним стадом. За улыбками и насмешками скрывалось нечто большее, чему никто не придает внимания. Вечные вопросы: «Почему меня ненавидят? Почему я не постоял за себя? Почему я веду себя как урод?»       За нескончаемыми вечеринками с ночи до утра, в покрывших всю радужку зрачках, читались умоляющие просьбы. Их трудно услышать, и с этим не поспоришь. Каждый знал мысли другого, но все это полностью игнорировалось. «Кто-нибудь, обнимите меня! Исправьте меня! Спасите меня! Пожалуйста, дайте то, ради чего можно жить!»

***

      В кафетерии настала почти убийственная тишина. Подростки затаили дыхание, с восхищением и ненавистью глядя на причину молчания. А вот и они. Из-за общей фамилии их прозвали «Фатуи». Три парня вошли в столовую, презрительным взглядом смотря прямо, не желая глядеть хоть на кого-то. За соседним столом кто-то активно перешептывался. Кажется, это были какие-то девушки. Эти парни были выше всего этого. И в моральных ценностях, и по статусу. Их любили все. Любили также, как ненавидели и завидовали.       Справа стоял Панталоне, высокий парень с темными длинными волосами. Его отец — один из самых богатых людей этого города. Его компания торгует обручальными кольцами, цепями, и другими подобными безделушками. Мрачная личность, хранящая множество секретов.       Слева Тарталья, буквально любимец девушек. Имеет невероятно притягательную харизму и обаяние. Иностранец с рыжими волосами. Отбеленные до блеска зубы слепили глаза, как и в общем улыбка. Занимается ежегодником, его мать также является важной персоной в городском совете. Но в тихом омуте черти водятся.       И, конечно же, Дотторе. Всемогущий. Невероятный уебок. О нем знали все без исключений, и другого подходящего выражения ему подобрать было нельзя. Оскал улыбки пробирал до глубины души, в самом мерзком и ужасном смысле. Один взор красных глаз вынуждал упасть на колени, лишь бы его не трогали. И просто невероятный красавчик.       Они стойкие, как тефлон. Им не докучают, не смеют даже касаться. И Кадзуха был готов признаться в том, что отдал бы все, чтобы быть как один из них.       Послышался шёпот: «Хотела бы я быть их девушкой, как они прекрасны! Если бы я сидела с ними за одним столом, девушки бы заметили меня! Я бы хотела, чтобы они стали добрее, было бы прекрасно!» Однако, были и другие. Какой-то криповый парень сидел за столом в капюшоне. — Я хочу похитить Дотторе, и фотографировать его с резиновым членом в очке на заброшенном складе, и оставить его связанного крысам.

***

      Фатуи стояли у входа в школьный туалет. Рыжий опирался одной рукой на стену, в попытках отдышаться, иногда покашливая. — Заканчивал бы ты с этим, героиновый шик пока не настолько популярен, чтобы ты давился этой хуйней. — голубоволосый парень снисходительно оглядывал дрожащего у стены Тарталью, который минуту назад выбежал из кабинки с жаждой в свежем воздухе. Панталоне лишь поддакнул с фразой, что тот уже достаточно денег втюхал директору за молчание о его зависимости.       Блондин стоял в паре метрах от них. Урок начался около десяти минут назад, но Каэдэхара хотел поймать момент, дабы подойти к «священной» троице, но стать причиной насмешек не хотелось. Кадзуха мысленно взвешивал все «за» и «против», глядя на подростков. Из-за угла вышла учительница, которая видимо искала потерявшихся учеников. И действительно, какая удача. Она подошла к парням, выставляя руки по бокам. — Ах… Дотторе и Панталоне… — она подошла ещё ближе, немного скривив лицо. — …И Тарталья.       Молодой преподавательницей была женщина по имени Кокоми. Она души не чаяла в своих учениках, даже в таких. Порой казалось, что для неё мир действительно полностью и во всем прекрасен. Подростки считали ее чудаковатой и странной. Она была хиппи, но не смотря на это, была очень понимающей и доброй. — Из-за приступа эйфории звонок не услышали? Вы опоздали на урок. — Тарталье стало плохо. Мы помогаем.       И у Кадзухи созрел неплохой план для знакомства с влиятельными особами. Быстро перелистнув пару страниц дневника, он что-то начеркал на пустой странице, а после тихо вырвал из тетради. Разумеется, женщина не поверила: — Ничего подобного, у вас нет пропуска. Неделю остаётесь после…       Каэдэхара резво подскочил с места, быстрым шагом подходя к компании четырех человек. Он протянул руку с листком, стараясь выглядеть убедительно. — У нас четверых есть пропуск. Дела комитета ежегодника. Кокоми недоверчиво глянула на блондина, выхватывая «пропуск» из рук парня. Выражение лица сменилось не небольшое удивление, и внимательно осмотрев его со всех сторон, небрежно отдала лист обратно. Фатуи зримо переглянусь между собой. — Вижу, вы действительно освобождены. Торопитесь, идите куда шли. — несколько секунд она подозрительно смотрела на Кадзуху, и после все же развернулась, поспешно удаляясь обратно в кабинет.       Как только учительница исчезла с поля зрения, Дотторе выхватил листок с поддельным пропуском. Остальные также заинтересованно встали с двух сторон от него, внимательно читая. — Это превосходная подделка. — внезапно высказался главный, и резко повернул голову к подростку, прожигая взглядом. — Кто ты? — Кадзуха… Каэдэхара. — немного замешкался парень от столь резкого вопроса, хлопая руками по телу, будто пытаясь найти что сказать в самом себе. — Я к вам с кое-какой просьбой. — И что же за просьба?       Блондин выдохнул, выдавливая будто заученную ранее речь: — Можно сесть с вами во время обеда? Один раз. Разговаривать со мной не обязательно. Казалось, слова получались слишком слишком громкими и требовательными, поэтому он продолжил чуть спокойнее, неудобно глядя на шесть пристальных глаз: — Если все подумают, что я с вами, то меня оставят в покое.       Все трое снова удивлённо переглянулись, а после от них послышался смех. На удивление, тот даже не казался таким уж издевательским. Талантом Каэдэхары был идеально подделывать почерк, каким бы он не был. — Прежде, чем ответите, я также делаю табели, справки, и записки об отсутствии. Аякс резко замолк, делая шаг вперёд. — Как насчёт медицинских рецептов? — на этот тот лишь получил грозное «замолкни».       Дотторе подошёл ближе, оглядывая подростка с ног до головы. — Для такого мелкого ничтожества как ты, внешность у тебя очень даже неплоха. Красноглазый грубо взял в ладони подбородок Кадзухи, оценивающе проводя пальцами по лицу. — Симметричное лицо… Знаешь, если сделать разрез по центру твоего черепа, получится две одинаковые половинки. Главарь оскалился, внушительно глядя в глаза. — А это очень важно.       Тарталья также стоял напротив, наблюдая за блондином. — Конечно, тебе нужно сбросить пару килограмм.       Пальцы Дотторе сильно сжали щёки красноглазого. — И знаешь, «это» может быть прекрасным. Нужный одеколон, одежда, может укладка, и ты на верном пути.       Он наконец отпустил лицо парня, отходя обратно к двум друзьям. — Сделаем тебя идеальным, окей? — Окей. Послышалось тихое согласие, и парни утащили блондина за собой.

***

      В школьном коридоре слышалась одна и та же «песня»: «Прочь с дороги! Тебе пиздец в три часа!» С другого конца слышались очередные разборки: — Не трожь меня! Проваливай, изврат! — Что я вам такого сделал? Школьный гул сливался в единую симфонию криков о помощи, мольбы о прощении. «Кто такое переживет? Мне не сбежать! Я будто умираю!»       Кокоми старалась разобраться с парой бунтующих подростков, которые подрались из-за очередной, уже обыденной мелочи. Синие глаза заметили кое-что необычные, она обернулась, глядя на четырех парней. — А кто это с Фатуи?       Взгляды школьников устремились в начало коридора. Снова послышался шёпот, и можно было посмотреть, что слухи о новом Фатуи уже разлетелись по всей школе. Подростки пытались за толпой углядеть за «новеньким».       Самым заметным, конечно же, был Тарталья, который улыбчиво здоровался со знакомыми. Потом мрачный Панталоне, не желающий глядеть на толпу ничтожных, недостойных его внимания детей. Дотторе горделиво шел с уверенным взглядом, как обычно глядя лишь вперёд.       Горо также было интересно увидеть, кто ещё из этой школы мог стать настолько гнилым, чтобы присоединиться к это троице. Голубые глаза наконец высмотрили виновника такой суеты, а после округлились. — Кадзуха? — русый парень не смог сдержать удивления, выкрикивая имя на весь коридор, тут же резко затыкая себе рот.       Его имя повторялось на устах чуть ли не всех учеников, которые удивлялись все больше и больше. Каэдэхара с улыбкой шел по коридору рядом с Дотторе, разглядывая толпу. Конечно, он хотел не этого. Но он был уверен. Теперь, он прекрасен.