Бэнлин, Кэнлин, Дэнлин - или квартирный вопрос по-босмерски

      - Нет, Громм, мне больше ничего не нужно. Ну, разве что бокал выдержанной джагги. Благодарю. Можешь уже идти спать. Знаю-знаю, ты не ляжешь, пока не усну я, но порой старику охота посидеть и поразмышлять о былом...       Бэнлин пригубил своего любимого напитка и зашаркал к своему любимому креслу, над которым нависла огромная голова минотавра, которого он убил на охоте в далекой юности. Ах, время-времечко...       За окнами свистел промозглый ветер, гоня снег, как это было здесь большую часть года. Брума, расположенная у подножия Джерольских гор, располагалась в зоне снегов, но здесь, в комнате, у ярко пылавшего камина, было тепло и уютно. Кресло протяжно заскрипело, приняв тело старого босмера. Сделав хороший глоток джагги, Бэнлин предался воспоминаниям.       Он почти всю свою жизнь странствовал, весь свой долгий век. Родившись не здесь, а в далеком Филинести, он был приверженцем Зеленого Пакта, что не позволяло ему наслаждаться местными винами из янтарных гроздей винограда, что зрели в благословенном Западном вельде. Джаггу, что всегда была с ним в его странствиях, ему приходилось изготавливать самому. Объездив как торговец весь Сиродил, Хаммерфелл и Скайрим, даже побывав в чопорном Вивеке - столице темных эльфов, везде он видел одно и то же: долгие пыльные дороги, придирчивые покупатели, стычки с грабителями и хищными зверями. Его умениям торговаться, прокладывать маршрут и махать булавой завидовали многие. Но свое нынешнее богатство он заполучил лишь треть века назад, подрядившись с чиновником-имперцем, прославившимся Декумусом Скотти, доработать столь блестяще заключенный последним контракт на строительство дорог в Валенвуде. Но требовалось проверить ряд условий на месте, для чего понадобились новые поездки. И Бэнлин, будучи местным уроженцем, куда легче находил язык с местными, чем это бы удалось одному Декумусу. Ему удалось договориться там, где несколько других жадных подрядчиков бесследно исчезли - и деньги потекли рекой в карманы тех, кто сумел совладать с нравом Валенвуда. Тогда он и встретил Громма - нищего голодного норда, застрявшего в одном из поселков без септима за душой, и отрабатывавшего погром, учиненный им же спьяну. Тот так и сгинул бы ни за что, став пресловутой местной «антраппой», не проезжай мимо предприимчивый Бэнлин, выкупивший бедолагу по цене одного крепкого лука. И Громм проникся к босмеру таким уважением, что не пожелал его оставить и выбравшись в цивилизованный Сиродил, став добровольным слугой... Теперь этот слуга бродил по дому, последнему пристанищу старого босмера, внимательно осматривая по привычке все уголки и бурча что-то про оставленную незапертой дверь в подвал. Но Бэнлину было не до двери.       «Кэнлин, каков мерзавец! - размышлял он над недавно полученным письмом от племянника, в котором тот признавался, что изрядно проигрался в панцири, влез в долги и срочно нуждается в деньгах. - Эти деньги я заработал своим тяжелым трудом, не щадя сил и здоровья, из-за чего и живу сейчас взаперти, на попечении верного слуги. А этот сопляк проигрывает все деньги, которые я ему даю - и тут же просит еще? Отказать, решительно отказать! Или и вовсе вычеркну его из завещания, я ему покажу, я...»       Бэнлин изо всех сил стукнул сухоньким кулаком по подлокотнику кресла, расплескав свою джаггу. И его гнев словно передался самому дому – и голова опасного зверя, нависавшая над ним, вдруг издала громкий скрежет и, словно бы нехотя, рухнула вниз. Прибежавший на шум Громм увидел лишь ноги хозяина, торчавшие из-под чучела, которое, словно герой Вернаккус из книги, отомстило убийце спустя годы после собственной смерти. * * *       Едва утихла суета, поднявшаяся после трагической гибели мастера Бэнлина, покинула его осиротевший дом стража и назойливые репортеры «Вороного курьера» вместе с грубияном-бретоном, обвинившим в трагедии строивших дом нордов, - как приехал племянник, Кэнлин. Примчался, словно нюхом чуял. Сколько раз верный Громм выставлял этого юнца за дверь, повинуясь распоряжению хозяина, наблюдая, как кривится у того надменная тощая рожа! Но теперь - все, отныне Кэнлин - наследник мастера, хозяин дома и всего имущества. Кэнлин сокрушенно покачал головой, но тут же прервал вздохи, уточнив состояние самого дома и дядюшкиных дел. Затем, потребовав у Громма ключи, он лично обошел все комнаты, порылся в бумагах, обшарил все сундуки, не поленился даже проверить сохранность всей серебряной посуды, включая вилки. При этом со старым слугой он общался резко и грубо, давая понять, что и в грош того не ставит. Это совсем добило старика, подавленного смертью хозяина и друга. А напоследок, уже уходя, Кэнлин обернулся и равнодушно проговорил: «Между прочим, Громм, ты мне больше не нужен, через день изволь покинуть мой дом. Ключи передашь трактирщику в «Радушии Джерола», где я остановился. Прощай». И что-то тогда промелькнуло в глазах молодого хозяина: темное, злое. Страшное.       Как Громм тогда сдержался и не изувечил наглого юнца - он и сам не знал. Оставив ключи, как ему было сказано, он побрел в «Кружку и ложку», другую таверну, в которой не видели его позор - и напился там вдрызг. А проснувшись - снова. И снова. Вечерами он колол для хозяина таверны, Олава, дрова, мыл посуду, а затем вновь пропивал заработанное. Но ничто не могло заглушить его горя. * * *       Дэнлин, еще не старый, преуспевающий босмер, владелец бравильской оружейной лавки «Удача лучника» и сам умелый стрелок, аккуратно сложил листок газеты, в котором прочел о трагическом инциденте. Его цепкий ум продолжал оценивать прочитанное, сопоставляя факты.       Итак, Бэнлин из Брумы мертв. Бэнлин, являвшийся его отцом, которого он, Дэнлин, искал уже долгие годы. Незаконнорожденный босмер, плод ночи любви в бравильском притоне, вырос настойчивым и целеустремленным. Обустроившись в жизни, став из беспризорника и бродяги владельцем известной на весь Бравил торговой лавки, он начал поиски своего отца, чтобы... чтобы просто тот был, чтобы просто найти, взглянуть ему в глаза... Он его и нашел, но, увы, слишком поздно.       Но как же все совпало! Голова зверя обрушилась на свою жертву точно в ту минуту, когда та сидела под ней! В случайности Дэнлин не верил, как и в то, что охотничьи трофеи вешают на трухлявой стене и держатся на честном слове. Он верил в точность и верный расчет - и ему было ясно, что «несчастный случай» был подстроен. Но кем? Соседи - а его друг Жан-Пьер не поленился съездить в далекую Бруму и поговорить с ними - уверяли, что племянник мастера, Кэнлин, примчался после трагедии очень быстро, в считанные дни, словно... знал? Единственный наследник кроме него, бастарда. И если он причастен...       Дэнлин задумался. Дом в Бруме? Возможно, стоило бы открыть еще один магазин?