hiatus

Tragedy is always by my side It seems like it is following me Sometimes it's like standing on a cliff I'm walking on the verge I'm tired of living an overwhelming day, but I can't help it Jay B | Whiskey

— Так ты проспорил! — завопил Джексон и, хихикая, опрокинулся спиной на свою половину дивана. Один из его тапков сорвался со ступни и, подлетев высоко над столиком, уставленным бокалами и полупустыми уже тарелками, рухнул аккурат в миску с остатками чипсов. — Ох, щит… — Да нет же! — Джебом в сердцах ударил Джесона по ноге. — Всё не так было! — Просто признай, — Джинён брезгливо поморщился и вытащил неудачно приземлившийся тапок двумя пальцами, — она тебя бросила. — Это было обоюдное решение, никто никого не бросал, — упрямо повторил Джебом и отхлебнул из своего бокала виски. Горло тут же обожгло, но в груди стало приятно тепло. — Мы оба постоянно заняты и… — И поэтому она трижды в неделю тусовалась со своими модельными подружками на выставках и в барах, — фыркнул Джексон, изображая что-то среднее между танцами и съёмками типично девчачьих селфи. — А ты — дома с кошками, — поддакнул Джинён и отсалютовал ему своей кружкой, — она кинула тебя, хён. А ты нам проспорил. Джебом вздохнул и крепко выматерился. Стоило признать: он облажался. И дело даже не в том, что его в очередной раз бросили (его не бросили, одернул он сам себя, они с Дохён просто расстались!), а в том, что эти двое — Джексон и Джинён — об этом теперь знали, и ему грозило дурацкое пенальти, о котором он благополучно забыл за год. Джебом трагично вздохнул ещё раз и приуныл. — Ну ничего, хён, — Джинён притворно-сочувствующе похлопал его по правому плечу. — Она всё равно птица не твоего полёта, сразу было понятно, чем всё кончится. Как тебя только угораздило… — Вот увидишь, всё образуется, — Джексон поспешил вернуться в вертикальное положение и стукнул Джебома ободряюще кулаком по плечу левому. — Немного пострадаешь, напишешь пару драматичных песен о брейкапе, — он призадумался ненадолго, — назовешь как-нибудь типа «эбаут ю» или «эбаут ас»… Джебом заерзал нервно. И всё-то он про него знает. — А там, глядишь, и найдётся кто-то ещё, — продолжил Джексон, плеснув из пузатой бутылки себе в бокал виски, но пить отчего-то передумал. — Кто-то поближе да посвободнее. Джинён то ли засмеялся, то ли закашлялся и покачал головой, глядя на Джексона как-то странно, а тот вопросительно приподнял брови. — Чего ты на меня так смотришь? — Ничего, — неопределённо пожал плечами Джинён. — Совсем ничего. — Тогда давайте вернёмся к тому, что ты, — Джексон указал на Джебома пальцем, — проспорил. И теперь разденешься на своих последних концертах. Джебом раздосадованно запыхтел. — Слушайте, я не тот артист, кому обязательно нужно раздеваться, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание, — он осёкся, заметив краем глаза, как дрогнул вроде оскорблённо у Джексона уголок губ, и сразу зачастил, — я не имею в виду, что раздеваются на сцене только те, кому больше нечего предложить. — Хён, — Джинён скорчил мину, которая легко расшифровывалась как «просто заткнись, ты делаешь только хуже», и тоном, не терпящим возражения, произнёс, — ты проспорил нам. Точка. Никто не заставлял тебя идти на пари, так что будь добр… — Ладно-ладно, — сдался он. Сил пререкаться с ними у него не было, да и не в его стиле уходить от ответственности. Как говорится «Назвался груздем — полезай в кузов». — Только в конце энкора, идёт? Все равно смотреть у меня под майкой особо не на что. В доказательство своих слов Джебом задрал футболку до самого подбородка и ткнул себя в едва заметные очертания верхних кубиков пресса. Не так плохо, как могло быть, но и не так хорошо, как хотел бы его тренер. Имеющемуся результату Джебом был обязан тренировкам в зале под чутким руководством хёна и ночным дожорам в неравных пропорциях, где 40% отводились физическим упражнениям, а 60% — поеданию рамёна после полуночи. И до этого самого момента он не переживал по этому поводу ни секунды. — Чик энд секси, — сказал Джексон и ущипнул его за бок прежде, чем Джебом успел дёрнуть край футболки вниз. — Ты в отличной форме. Как и всегда. Джинён закатил глаза и, буркнув что-то вроде «Хватит уже ему льстить», принялся лениво и сонно собирать тарелки. Хозяином сегодняшней тихой вечеринки на троих был он, хозяином, как и всегда, внимательным и умеренно радушным, но заметно подуставшим к ночи от их дружеских посиделок. Время давно перевалило за полночь, и ему пора уже было ложиться спать, а не звенеть тарелками. Из-за безумного графика последних нескольких месяцев на нём, как и на Джексоне, тоже лица не было. — Вы остаётесь или по домам? — спросил он, сгружая посуду в посудомойку. — У меня завтра расписание только во второй половине дня, так что можем вместе ещё и позавтракать где-нибудь. Джебом повернулся с немым вопросом к Джексону. У того было очень сложное и потому немного смешное лицо, он будто пытался вспомнить, выключил ли утром дома утюг. — Позвони менеджеру, биг босс, — засмеялся Джебом и толкнул его колено своим, — если не помнишь, чем ты завтра занят. — Поздно уже звонить, — растерянно произнёс он, но в карман за телефоном всё же полез, — и у меня есть календарь. — Хён? — Останусь, — ответил Джинёну Джебом и сладко, до хруста в затекшей спине потянулся. — Но утром рано уеду. Жизнь в пригороде имела свои неоспоримые плюсы (вроде большого количества зелени и малой плотности населения), но добираться от живущего буквально на другом конце города Джинёна было извечной проблемой, из-за которой Джебом периодически пользовался джинёновым гостеприимством и оставался у него на ночь. — Джексон? — позвал выглянувший из-за дверцы холодильника Джинён. — Ты? Крутящий в пальцах свой телефон Джексон рассеянно кивнул, соглашаясь. Дела у него, как оказалось, завтра планировались только к вечеру, и, по его словам, ничто не мешало ему вспомнить времена, когда храп Джебома над ухом не давал ему заснуть. По поводу того, кому чей храп на самом деле не давал спать, можно было спорить бесконечно, и Джебом, пылая праведным негодованием, почти даже начал, но быстро был отослан теряющим терпение Джинёном в гардеробную за полотенцами и постельным бельём. Уже после того, как под аккомпанемент истеричного хохота они с Джексоном с горем пополам застелили кровать и едва не подрались за единственную маленькую подушку, Джинён, стоящий всё это время в дверях единственной в его квартире гостевой спальни, задумчиво изрёк: — «У них была одна кровать»… — Угу, — хмыкнул Джексон и плюхнулся на эту самую кровать поперёк. — Я видел порно, которое начиналось так же. — Здесь тонкие перегородки, — прыснул Джинён, прикрыв рот ладонью, и постучал пальцами по стене. Стена звучала гипсокартоном. — А я, если вы вдруг успели запамятовать, чутко сплю. Джинён смеялся, но в глазах его Джебом видел тревогу и удивление, словно он только сейчас сообразил, что, возможно, совершил досадную ошибку, столкнув их с Джексоном так бездумно впервые с тех пор, как они почти два года назад расстались. — Всё нормально будет, — как будто бы невпопад сказал Джебом, но Джинён едва заметно кивнул и махнул им рукой, прежде чем раствориться в темноте коридора. — Спокойной ночи. Стоило двери за ним закрыться, Джебом выставил сжатый кулак вперёд, предлагая сыграть в «Камень-ножницы-бумага», и весело спросил у притихшего поверх одеяла Джексона: — Кто первый в душ? *** Когда Джебом вернулся, Джексон, лёжа на боку с огромной неудобной подушкой в обнимку, уже будто бы дремал. Его обтянутая старой джинёновой футболкой спина мерно двигалась в такт дыхания, а свет от экрана телефона больше не горел. Поставив будильник и отключив звук уведомлений из чатов, Джебом аккуратно лёг к Джексону спиной и дёрнул раз-другой из-под него второе одеяло. — Извини, — прошептали они одновременно и захихикали. Джебом немного повозился, заворачиваясь в отвоёванное одеяло по самые глаза, и зарылся носом в пахнущую порошком подушку, поёжился. В пустующей обычно комнате было прохладно. Глаза слипались, но сон не шёл, напуганный, наверное, чужим присутствием. Джексон на своей половине кровати тоже продолжал беспокойно ворочаться с боку на бок и изредка шмыгать носом. Джебом перевернулся на другой бок и кристальной ясностью вдруг понял, что ему некомфортно. Не от того, что кто-то ещё с ним рядом в постели, а попросту потому, что этот «кто-то» — Джексон. — Неловко, да? — проговорил он, глядя на чужой затылок, когда Джексон в пятый раз за десять минут разлочил телефон, чтобы глянуть время. Джексон тут же перевернулся к нему лицом и просипел: — Пиздец какой-то. Они приглушенно рассмеялись и получили первое предупреждение в виде “бумса” в стену. Джинён в соседней спальне, видимо, тоже так и не смог заснуть. Джексон вжал голову в плечи и расхохотался уже в полный голос. — Ну прости, прости, — крикнул он в темноту, а потом, не прекращая хихикать, добавил гораздо тише, — такое чувство, что нам всем снова по восемнадцать, и мы в той вашей первой общаге засиделись допоздна, пока Ноён-хён в отпуске. — Точно, — улыбнулся ему Джебом. — Кажется, это было в прошлой жизни. — У тебя была ужасно неудобная кровать, вообще непонятно, как мы на ней с тобой помещались. — А ты постоянно пинался во сне и лез обниматься. — Я так грелся! — возмутился Джексон. — Ты же никогда не закрывал окно. Здесь, кстати, тоже холодно… Он проворно приложил ледяную ладонь Джебому к открытому участку шеи и взвизгнул с ним вместе за компанию. Джинён у себя отчётливо выматерился. — Он нас убьёт утром, — проговорил Джебом, давясь смехом, и приподнял край своего одеяла, — ползи сюда, холодное сердце. Джексон прищурился, словно пытаясь разглядеть — шутит Джебом или всерьёз, но ближе всё же придвинулся и неуверенно, не сразу обнял его так, как обнимал всякий раз, когда они проводили ночи вместе. В прошлой жизни. Его ладонь легла между лопаток, а горячее дыхание коснулось голого плеча. — Тысячу лет ни с кем вот так не спал. — Я тоже, — отозвался Джебом и поморщился. От Джексона жарило как от печки, но ладони и ступни обжигали холодом. — Врун, — фыркнул Джексон, — месяц-то хоть прошёл, как вы разбежались? — Даже больше. И мы… — Джебом замялся, устыдившись отчего-то правды, — почти никогда не спали с ней вместе. Джексон промычал что-то нечленораздельное и прикрыл глаза, совсем расслабился. Его дыхание замедлилось, и Джебом, прислушиваясь к его сопению, неосознанно пытался дышать вместе с ним. Наверное, чтобы не мешать, или, может, чтобы поддаться этому ритму и тоже заснуть. — Мне жаль, — сказал вдруг Джексон, когда Джебом уже решил, что он наконец отключился. — Что вы расстались. Голос его звучал на тон ниже обычного и очень тихо, будто Джексону на самом деле не хотелось, чтобы он его услышал. — Ты плохо врёшь, — покосился на него Джебом и осторожно пошевелил затекшей рукой, — тебя всегда выдаёт голос. Но, если честно, получается уже лучше, чем раньше. — Рад слышать, что у меня хоть что-то получается лучше, чем раньше. Он снова надолго умолк. — Ты любил её? Джебома прострелило чувством дежавю. Такой разговор уже точно случался у них. Одним зимним утром на веранде домика на Чеджу безумное количество времени назад. — Я был в неё влюблён, — честно ответил он, не видя смысла замалчивать очевидное. — Это было… как глоток свежего воздуха после долгого заточения в тесной душной комнате. — Сразу же вскружило голову? — Да, очень. Но со временем… — Джебом немного пожевал губу, пытаясь подобрать такие слова, чтобы Джексон понял его правильно. — Надышался? Далековато от истины, но пусть будет так. — Вроде того. — Я был твоей тесной комнатой? Джебом отрицательно покачал головой. — Не ты. Одиночество. «С тобой рядом я всегда дышал полной грудью» почти произнёс он, но в последний момент передумал. Не хотелось ничего усложнять сейчас, когда впервые за вечность его жизнь с каждым днём становилась всё проще и понятнее, обретала размеренный ритм. Ему остро необходима эта передышка, он устал проживать один тяжёлый день за другим. — Мне тоже хочется уже выйти из своей душной комнаты, — проговорил Джексон тихо. — Тебе просто нужно немного подождать, — Джебом улыбнулся одними лишь уголками губ. — Совсем чуть-чуть. *** Он проснулся от того, что Джексон завозился во сне и случайно дёрнул прядь его волос. Они лежали лицом друг к другу, касаясь коленками под одним на двоих одеялом, и тёплая ладонь Джексона непонятно как запуталась у Джебома в волосах. В этот момент было так спокойно и обыденно, Джексон лежал так близко, что, потерявшись во времени спросонья, Джебом едва не совершил глупость. В отличие от Джексона, отрубившегося, как только их престранный разговор сам собой сошёл на нет, Джебом смог заснуть только под утро. Мысли его были полны непрошеных картинок из прошлого, которое больше никогда не вернётся, и воспоминаний об обещаниях, которых ни один из них, кажется, не мог сдержать. Поэтому теперь голова ощущалась тяжёлой и больной, а тело — деревянным, ужасно хотелось зарыться обратно в ворох одеял, но до звонка будильника оставалось совсем ничего, и проще было подняться сейчас, чем пытаться заснуть заново. За окном, небрежно занавешенным плотными шторами, едва-едва светало, и в комнате ни черта не было видно. Джебом практически вслепую собрал брошенные на кресло ночью вещи и выскользнул за дверь, надеясь дать Джексону доспать. Одевался он прямо в прихожей, торопился зачем-то, промахивался мимо штанин, и умудрился как-то застрять в натянутой задом наперед толстовке. — Ты что-то натворил и из-за этого сбегаешь в такую рань? Прозвучавший в сонной тишине вопрос обрушился снежной лавиной, сердце подпрыгнуло до самого горла, а потом упало стремительно вниз и, кажется, осталось валяться где-то на полу. — Ты сдурел?! — набросился Джебом на стоящего в тени Джинёна, когда смог немного отдышаться. — Я чуть Богу душу не отдал! Ничего не натворил! У меня просто… — Кошки не кормлены, — закончил за него Джинён и щёлкнул выключателем от потолочных тусклых светильников. Он был одет в дорогого вида халат и пушистые тапочки. Сам Джебом в таком наряде скорее всего выглядел бы нелепо, но Джинён казался исключительно элегантным и взрослым. — Очень удобно. — Не всегда, — буркнул Джебом, нарочно игнорируя его тон и всевозможные скрытые за обычной фразой смыслы. — Прости, что мешали тебе спать. — После того, как вы начали ржать как кони, я вспомнил, что у меня есть беруши. — Джинён прислонился к стене и сложил руки на груди. И, на Джебома не глядя, спросил: — Ты сам-то поспать смог? — Пару часов. Джебом опустился на пол, чтобы завязать шнурки на кроссовках, и только теперь заметил, что в потёмках надел разные носки. Вот же Джексон удивится, когда начнёт утром собираться. Или, может, стоит попросить у Джинёна другую пару, а чужой носок вернуть?.. — Извини, я слишком поздно понял, что это может обернуться проблемой теперь, когда вы оба… Свободны и ближе друг к другу. — Не парься, — отмахнулся от него Джебом. — Получилось даже интересно. Джинён долго пристально глядел на него, словно ища доказательства того, что он с ним неискренен, а потом тихо спросил: — Ты всё ещё любишь его? Джебом досадливо поморщился и затянул случайно шнурок так туго, что тот жалобно хрустнул, но всё же не порвался. — Джинён, к чему это сейчас?.. — Знаешь, твоя новая привычка на неудобные вопросы отвечать другим вопросом порядком раздражает, — произнёс тот после паузы с тяжёлым вздохом и растер припухшее после сна лицо ладонями. — Так не задавай их, — резче чем стоило бы проговорил Джебом, вставая. — Прости, но это не то, что мне хотелось бы обсуждать в половину восьмого утра. Даже с тобой. — Чего ты боишься? Просто ответь как есть. — Это нихрена не просто, — вырвалось само собой, и из-за этого он разозлился ещё больше. Не на Джинёна, а на себя. В глухом отчаянии Джебом пнул свой же тапок, который не успел убрать на место в шкаф, и яростно зашептал: — Боюсь, что на самом деле люблю лишь воспоминания о нём, а не его настоящего. Я не хочу любить человека, которого уже не существует, это слишком глупо даже для меня, но нельзя так запросто взять и выйти за границы этого чувства, понимаешь? Я смертельно устал от этих американских горок и... — Тебе нужен перерыв. — Мне нужен перерыв, а ему — ещё раз влюбиться, — выдохнул Джебом и открыл дверь. — Нам, кажется, снова с ним не по пути. «Не по пути» повторил за ним Джинён и подошёл ближе, чтобы обнять его крепко на прощание. В его объятиях читались поддержка и обещание остаться рядом до самого конца, и Джебома затопило чувство бесконечной ему благодарности. — Обязательно свози Джексона поесть его любимой каши в то кафе около нашей старой общаги. Он вроде упоминал на днях, что хочет. — Договорились, — Джинён как-то криво улыбнулся ему и отпустил, пригладив напоследок ему торчащие во все стороны волосы. — Что-нибудь передать ему? — Нет, — сказал Джебом и решительно переступил порог.