Весь мир и даже немного больше

      То, что Джефф — его соулмейт, Байбл почувствовал сразу, как только его увидел. Как-то так сложилось, что истинная пара по определению есть для каждого, но встретиться удаётся далеко не всем. И даже когда соулмейты встречаются, нет никаких гарантий, что они будут вместе. Истинность всегда мог почувствовать только один из пары, и только ему было решать, быть ли этому союзу или нет. Готов ли нести ответственность и делить чувства с кем-то, готов ли рвать старые связи ради шага в неизвестность. И по итогам внутреннего выбора всего два сценария: или уйти и не пересекаться, или пытаться завоевать сердце своей пары.       Байбл никогда даже не надеялся встретить своего соулмейта и уж, тем более, не предполагал, что это будет парень. Да не просто парень, а актёр, музыкант, медийная личность с армией фанатов, с которым у тихого и спокойного Байбла в принципе не могло быть ничего общего. Именно таким он впервые увидел Джеффа, когда они пересеклись на съёмочной площадке. Не понадобилось ничего того, о чём писалось в древних легендах: ни прикосновения, ни пересечения взглядов, ни-че-го. Просто в один момент обожгло осознанием, что вот это существо — твоё. Твой. И он нужен тебе больше, чем воздух, больше, чем сама жизнь. А потом глухая тоска от того, что такой яркий и, безусловно, талантливый парень не может быть таким же простым, как те же Апо или Билд, и, конечно, никогда не спустится со своего Олимпа к такому простому смертному, как Байбл.       Как же он заблуждался! Этот мальчишка покорил не только Байбла, но и всех вокруг. И хоть Джефф старше на два года, воспринимать его иначе как мальчишку не удавалось. Добрый, весёлый, отзывчивый, готовый на любой движ, он горел сам и зажигал других. Неизвестно, как бы сложились отношения в их команде и как бы прошли съёмки, если бы не Джефф. Только он умел найти подход к каждому, сгладить углы и смешать несмешиваемое. Знать, что Джефф — его истинный, стало для Байбла и даром, и проклятием. Он, конечно, не мог читать мысли, но привык чувствовать состояние своего соулмейта даже на расстоянии. И сейчас, наблюдая из-за кулис за безобразием, которое Джефф творил на сцене, Байбл не мог не улыбаться.       — Опять подглядываешь? Когда ты уже подойдёшь к нему? Сколько можно шарахаться? — Апо и Майл, как всегда, неслышно подошли сзади.       — Ну и что я скажу ему? «Эй, Джефф, можно, я буду твоим миллиардным поклонником?» Так вы себе это представляете?       — А правду сказать не судьба?       — Это какую такую правду я, по-вашему, должен ему сказать?       — Ну, например, скажи ему, что ты его любишь уже два года, — глаза Апо хитро заблестели, и он подмигнул Майлу.       — Ага, или, например, скажи ему, что он твой соулмейт, — поддакнул Майл.       — Откуда вы? Это так не работает.       — Ха, очень даже работает! Я вот своему сразу сказал. И пока он отходил от шока, утащил его в гримёрку и доказал, что я лучший. Правда же, дорогой? — Апо притянул к себе любимого, улыбаясь во все тридцать два, и чмокнул в нос.       — Ну да, и вот если бы кое-кто не скромничал, то уже давно счастливы могли быть не только мы, — ответил Майл, скрывая смущение.       — Не могли бы. Нам по сценарию не положено. У нас контракт.       — То есть для тебя какой-то контракт дороже личного счастья?       — Для меня — нет, а для Джеффа — скорее всего. В отличие от меня, ему есть что терять, — Байбл произносил всё то, что сам себе сказал уже много раз.       — А ты его об этом спросить не пробовал? Возможно, всё не так, как ты думаешь?       — Да что спрашивать? — зашипел Байбл, не смея повысить голос и испортить выступление Джеффа. — Спросить, не хочет ли он сменить ориентацию? А, может, спросить, правдива ли его последняя фотография «JeffBuild is real»? Ребята, я очень благодарен вам за поддержку, но боюсь, что вы зря потратили время.       — Да наш Байбл ревнует?!       — Да, Майл, ревную! Дико ревную и ничего не могу с собой поделать. Апо, прекрати ржать! Если бы вы знали, как я вам завидовал и как сейчас завидую в разы сильнее!..       — Кстати, по поводу фотографии можешь пытать Апо, это он Джеффа фотографировал.       — Не надо меня пытать, я сам всё расскажу. Ничего у него с Билдом нет. Просто фаны достали, с ослиным упрямством допытываясь, реальны ли его отношения с Баркодом, вот он и психанул. Хотел меня вписать, но я сказал, что мне проблемы с Майлом не нужны, поэтому Джефф и вписал Биу.       — И, наверное, именно поэтому он сейчас облизывает его прямо на сцене, — голос Байбла дрогнул.       — Ничего не понятно, но очень интересно, — Майл задумчиво смотрел на сцену. — Как видишь, никакой контракт Джеффу не страшен.       — Да. Уже вижу, — прошептал Байбл. Прошептал, потому что горло сдавило спазмом, а в висках застучали молоточки. Он был вынужден вцепиться в руку Апо, чтобы не осесть на пол прямо здесь. — Ребята, спасибо за поддержку, но я, наверное, пойду. Пресс-конференция была до начала, своё я уже отвыступал, так что я пошёл.       — Стой, Бай, стой. Майл, скажи ему! У нас же ещё вечеринка для своих запланирована после концерта, это же было последнее выступление и, возможно, последний шанс собраться вместе.       — Простите, ребята, но без меня. Приятно было с вами познакомиться и поработать! Вы лучшие! Надеюсь, ещё когда-нибудь встретимся. Извинитесь перед нашими за меня и пожелайте всем удачи и счастья от моего имени. Мысленно я всегда с вами. — Байбл рванул в сторону гримёрок, до боли сжав кулаки. Два поворота, три ступеньки, дверь, переодеться — две минуты, кое-как смыть грим — ещё пять, забросить в рюкзак вещи — ещё три, опять дверь, коридор, пять ступенек, поворот, лифт, кнопка минус первого, парковка, всего двадцать минут — и вот он уже мчится прочь из вечернего Бангкока на своей железной коняшке. Подальше, подальше ото всех. Возможно, если бы он мог плакать, как Вегас, ему стало бы легче, но он привык держать эмоции под контролем, поэтому и мчался из мегаполиса туда, где сможет обдумать, как жить дальше, где сможет выплеснуть всё, что накопилось, туда, где его любят и ждут…       — В смысле, ушёл? Куда он мог уйти? — Джефф орал на Майла и Апо, хотя понимал, что, кроме него, никто не виноват, что Байбл сбежал. — Как вы могли его отпустить?!       — А как ты мог сосаться с Биу на виду у всех, если для тебя настолько важно, ушёл Байбл или нет? Всех твоих баб и Баркода было недостаточно, ещё Билд был нужен для коллекции? Майл, можно, я ему врежу?       — Нельзя, у него через два дня фотосессия. Джефф, а, правда, зачем вы это устроили с Биу?       — Мы устроили? Мы? Вам надо этого придурка спрашивать, зачем он всё это затеял. Расскажи-ка мне, мой милый Билд, для чего тебе было это шоу? — Джефф наступал на появившегося Билда с неотвратимостью асфальтового катка.       — Что тебе рассказать, Джефф? Рассказать тебе про то, как ты бесишь своей вечной понимающей улыбкой? Или рассказать тебе, как достало из каждого утюга слышать: «Ах, Джефф, он такой классный». Или рассказать тебе про то, что меня ломает видеть, как Баркод смотрит тебе в рот со щенячьим выражением лица, а ты этого даже не замечаешь, думая, что всё по сценарию? Ты хоть кого-то, кроме себя, замечаешь, Джефф? Вся съёмочная группа уже два года видит, как Байбл к тебе относится, только ты этого не увидел. Если бы Майл не сказал тебе про чувства Байбла, обратил бы ты на это внимание? Ты долбаный эгоист, Джефф, тебе ни до кого нет дела, главное, чтобы тебе было удобно. Так ведь? — Билд схватил Джеффа за лацканы куртки и грубо встряхнул. — Спроси себя, Джефф, было бы тебе дело до того, куда уехал Байбл, если бы ты продолжал жить в своём неведении о его чувствах.       — Какой же ты придурок, Билд! Какой же я придурок, что столько тянул и хотел дождаться окончания тура и начать всё по-настоящему, без налёта эмоций от шоу, — Джефф сполз по стене и уткнулся лбом в колени.       — Биу, из всей той ахинеи, которую ты нёс, я понял только, что тебя почему-то злит то, как я смотрю на Джеффа, — Билда обняли нежные руки Баркода, о которых он так давно мечтал. — Не расскажешь, почему?       — Бар, давай, ты сам этому твердолобому всё скажешь? Я же не ошибаюсь, и у нас всё гораздо интереснее, чем в фильме?       — Не ошибаешься, Апо, не ошибаешься. Актёры всё те же, только расклад совсем другой, — Майл притянул любимого к себе. — Апо прав, малыш, ты должен быть мудрее этих великовозрастных идиотов. Бери пример с нас, не затягивай.       Баркод смущённо оглядел всех, отступив от Билда, но, решившись, уверенно развернул его к себе и заглянул в глаза.       — Биу, ты зря ревнуешь к Джеффу.       — Вот ещё, никого я не ревную, — фыркнул Билд, пытаясь отстраниться.       — Ну всё, хватит вести себя как девчонка, — рыкнул обычно мягкий Баркод, притягивая Билда к себе вплотную и не отводя взгляда. — Повторяю ещё раз для тупых: ты зря ревнуешь! Я смотрю на Джеффа с восхищением и продолжу это делать до тех пор, пока не смогу приблизиться к его уровню профессионализма. Джефф меня восхищает как профессионал и как талантливый человек, но моим сердцем и душой владеет совершенно другой. Человек, с которым я хочу быть вместе всю жизнь и даже после смерти. Человек, который покорил меня своей улыбкой и своей нежностью. Человек, отказаться от которого я не смогу ни при каком раскладе, даже если рухнет мир. Этот человек мой соулмейт. И это ты, Биу. И хоть ты ведёшь себя как баран, но ты мой баран, и, кроме тебя, мне никто не нужен. Теперь тебе всё ясно, плакса моя? — перешёл на шёпот Баркод, стирая слёзы с лица Билда.       — Малыш, я придурок, — Билд зарылся носом в основание шеи Баркода, прижимая его к себе.       — Ну, я, в принципе, догадался, после твоего сегодняшнего концерта, — усмехнулся Баркод, нежно прикасаясь губами к щеке любимого. — Вопрос в другом: как нам теперь это всё разгрести и где искать Байбла?       Джефф слышал, о чём говорят друзья, но понимал, что во всём виноват только он один и он должен найти Байбла и объясниться с ним.       — Джефф, послушай, Майл может запросить у дирекции и продюсеров всю инфу по Байблу, и тогда мы сможем…       — Апо, не нужно. Спасибо вам всем, ребята! Я очень рад, что вы мои друзья, и очень рад, что вы нашли друг друга. Жаль, что у нас с Баем не всё так радужно, но очень хочу верить, что, даже не будучи соулмейтами, мы сможем быть счастливы.       — Мааайл, ты как думаешь, он ещё больший придурок, чем Биу, или такой же? Талант и умственные способности не всегда идут рядом, да? А, может, у них тупость через поцелуй передаётся? Ну, типа, как у вампиров через укус вампирские способности.       — Да нет, думаю, за час отупеть невозможно. Не знаю, как там у Билда, но этот тупит уже два года. Так что слюнообмен тут не при чём.       — Хватит ржать. Вы о чём?       — Джефф, судя по их хитрым мордам и предыдущим словам, у нас не две пары соулмейтов в команде, а все три. И ты такой же идиот, как и я, не увидевший очевидного, — Билд с сочувствием смотрел на Джеффа.       А Джеффа накрывало облегчением. Он многое знал о соулмейтах, потому что его родители были истинными. И теперь он был уверен, что никуда его Бай от него не денется. А уж он постарается доказать, что достоин любви. «Любимый, я сделаю всё, чтобы тебя вернуть!»       К берегу причалил катер. Байбл долго всматривался из-под руки в фигуру отца, идущего к нему от кромки воды. Что-то в походке и сжатых в кулаки руках заставило Байбла напрячься.       Прошёл почти месяц, как он сбежал зализывать раны к родителям на Ко Самет. Неделю после приезда из Бангкока он позволял маме откармливать его, гладить по волосам и расспрашивать о съёмках и друзьях. Неделю выдерживал сочувствующие взгляды и понимающие вздохи после рассказа о Джеффе. Неделю шарахался от любых новостей об их проекте. Неделю. А потом сбежал на другую сторону острова, где в дикой глуши ничего, кроме старой хижины, не было. Ни связи, ни телевизора, ни интернета, ни людей. Продукты привозили служащие из гостиницы родителей. Оставляли на рассвете на берегу корзину со свежим хлебом и мясом, рис в хижине был, а рыбу и фрукты он умел добывать сам. Здесь, в уединении, он мог перечитывать свои старые любимые книги, наслаждаться природой и думать, думать, думать…       И вот теперь приехал отец.       — Здравствуй, сын! Ты как?       — Пап, что-то случилось?       Отец сел на песок рядом, прикрыл глаза и подставил лицо утреннему солнцу.       — Твой Джефф пропал. Утром в новостях сказали, что последний раз его видели на Пхукете в окружении армии фанатов. У полиции есть предположение, что, возможно, его похитили.       — Что он делал на Пхукете? У него же в Бангкоке в ближайшие месяцы очень плотный график.       — Достоверно никто ничего не знает, но сообщили, что последний месяц он носился взад и вперёд по всему Таиланду. Как будто что-то искал. Или кого-то. Собирайся, отвезу тебя попрощаться с матерью, а потом на материк.       Через три часа, забрав с закрытой парковки свой верный BMW F900XR, Байбл мчался в сторону Бангкока на предельно допустимой скорости.       — Майл, что с Джеффом? Есть какие-то новости? — орал он в микрофон, перекрикивая шум мотора.       — Бай, твою мать, ты где? Ты видел новости?       — Сам не видел, но мне рассказали. Я уже по дороге в Бангкок, часа через два-три буду в городе. Ты можешь мне забронировать билеты до Пхукета?       — Мы собирались через час вылетать моим бортом, но задержим вылет до твоего приезда. Так что давай сразу в порт.       — Спасибо, Майл!       По внутреннему ощущению, он пришёл в себя минут пятнадцать назад. Но глаза пока не открывал и признаков жизни старался не подавать, прислушиваясь к окружающему миру. Что произошло, Джефф так и не понял. Вот он шёл по переулку, разговаривая с Апо и жалуясь, что за три недели так и не продвинулся в своих поисках, и вот он уже очнулся где-то. Левую руку холодил металлический браслет, но под ладонями чувствовался мягкий ворс, возможно, какого-то пледа. Сколько он находился в отключке, Джефф не знал, но, как ни странно, ничего не болело и, кроме металла, на руке других неприятных ощущений не было.       — Я надеюсь, вы проснулись, господин артист? — насмешливый голос, прозвучавший вслед за скрипом открывшейся двери, был обыкновенным и незнакомым. — Скоро третьи сутки пойдут, как вы в отключке, и я начинаю нервничать. А когда я нервничаю, кому-то может стать больно.       — Ты кто? — Джефф в упор посмотрел на незнакомца. Мужчина лет тридцати, чем-то отдалённо похожий на Баркода, и, если бы не маниакальный блеск в глазах, его можно было бы назвать красивым.       — Так маленький Код не рассказывал о своём любимом кузене?       — Если ты о Баркоде, то нет, он ничего не рассказывал о своих дальних родственниках.       — Заткнись, придурок! — вдруг завизжал его похититель так громко, что у Джеффа заложило уши. — Я не дальний, я самый близкий для маленького Кода, и я верну его себе, а ты мне в этом поможешь.       — Ну, мечтать не вредно, конечно, — оскалился Джефф, прокручивая в голове возможные варианты развития событий. Было ощущение, что Вегаса, в его худшие моменты, списывали именно с этого персонажа.       — А я не мечтаю, я давно всё продумал: я сообщу маленькому Коду, что его любимый партнёр по съёмкам у меня и что только ему решать, останется этот партнёр жив и здоров или пойдёт на корм рыбам по частям.       — То есть вариантов, что меня могут искать и найдут раньше, чем ты успеешь воплотить свою шизоидную идею в жизнь, ты не рассматриваешь?       — Да кому ты нужен? Я проверял: ты один, девушки у тебя нет, с родителями ты общаешься нечасто, так что искать тебя некому. Я специально ждал, пока ваши гастроли и съёмки закончатся и вы разбежитесь. И тут ты ещё так удачно в гордом одиночестве начал по стране носиться. Всё очень даже славненько и удобненько организовалось почти без моей помощи.       — А то, что Баркод, может быть, не одинок, ты не думал?       — А это неважно. Маленький Код принадлежит только мне.       «Сюр какой-то! Откуда вылез этот маньяк? И где мы? Надо как-то предупредить Билда, чтобы спрятал мелкого, пока Майл со своими не решит эту проблему».       — Байбл, ты уверен, что Джефф ещё здесь? Мы за эти два дня облазили почти весь Пхукет, заглянули под каждый плинтус и залезли во все мышиные норы, но никаких подтверждений присутствия Джеффа не нашли.       — Майл, я его чувствую. И чувствую где-то близко.       — Ребята!       — Да, Бар, что случилось?       — Послушайте, — Баркод запустил голосовое на своём телефоне, и в тишине зазвучали страшные для многих слова: «Здравствуй, маленький Код! Я знаю, что ты узнал своего старшего братика. Хочу тебя удивить. У меня тут пару дней гостит один из твоих новых друзей. Он, конечно, был против, но разве мне можно отказать, когда я этого хочу? Маленький Код, у меня для тебя есть подарок: я готов обменять твоего дорого Джеффа целым и невредимым на тебя. Как только ты вернёшься ко мне, я отпущу твоего кумира. По-моему, вполне честный обмен. Так что приезжай, маленький Код, я буду ждать».       — Тссс, тихо, малыш, спокойно. Иди ко мне, — Билд притянул дрожащего мальчишку к себе и обнял. — Кто это, Бар?       — Это Пун — мой двоюродный брат, — по лицу Баркода покатились слёзы. — Я не рассказывал тебе, Биу, но моя жизнь до проекта не была невинной. Я сбежал из дома, чтобы скрыться от всей той грязи, что окружала меня. Я не хотел потерять тебя, поэтому не смог рассказать о своём прошлом.       — Малыш, ты не потеряешь меня, что бы ни случилось с тобой раньше, — Билд стирал слёзы со щёк Баркода, пытаясь его успокоить. — Я знаю тебя почти два года, я знаю, какой ты, и мне совсем не обязательно знать о твоём прошлом, если ты не готов рассказать.       — Я должен. Вы должны знать об этом страшном человеке.       — Спокойно, спокойно, малыш Бар, — Байбл подошёл ближе и обнял друзей за плечи. — Расскажи то, что считаешь нужным. Ты всё равно наш малыш, и мы никому не дадим тебя в обиду.       — Его зовут Пун, он мой двоюродный брат. Он не давал мне проходу с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Я три года жил в аду, терпя его прикосновения и поглаживания. Если он приходил, когда дома не было никого, то я запирался в комнате, потому что он делал мерзкие вещи. Когда в тринадцать взрослый мужик пытается залезть к тебе в штаны — это ужасно. Родители не верили мне, потому что для всех он был очень милым и заботливым. Я сбежал, как только мне исполнилось шестнадцать. А потом я увидел объявление о кастинге для «КиннПорш». Это были лучшие два года в моей жизни, и я очень вам всем благодарен. Но теперь я должен вернуться к нему, чтобы он отпустил Джеффа.       — Ну нет, малыш, ты ему больше не обломишься, — Майл вышел на свет и встал рядом с друзьями. — Лучше расскажи, где искать этого урода.       — У него дом через два квартала отсюда.       — Биу, уводи мелкого в гостиницу и не спускай с него глаз, а мы с ребятами сами разберёмся. Малыш, вбей мне адрес в навигатор, перешли эту голосовуху и иди с Биу.       — Бай, стой! Майл, держи этого бешеного, — Апо схватил Байбла за руку, не дав ему вскочить на мотоцикл.       — Пусти, пусти, я сказал!       — Апо прав, Бай, с наскока мы ничего не сделаем, а нам нужно не только освободить Джеффа, но и обезопасить Баркода. В этой ситуации придётся подключать полицию.       За то время, что они объяснялись с полицией и помогали организовать операцию по освобождению Джеффа, Байбл накрутил себя до состояния электрического заряда. Он чувствовал, что с Джеффом ничего не случилось, хотя фонило усталостью и немного отчаянием, но успокоиться всё равно не мог, поэтому, когда через несколько часов они вместе с полицией вошли в дом, он готов был зубами загрызть любого, кто осмелится встать на его пути.       Во всём доме стояла оглушающая тишина, и даже уличный шум не проникал сквозь плотно задвинутые жалюзи. Со второго этажа раздался стук, что сорвало тормоза с самоконтроля Байбла. Взлетев по ступенькам со скоростью гоночного болида, не останавливаясь, высадив плечом дверь, он замер на пороге, узрев чудную картину: руки Джеффа были скованы наручниками, которые цепью крепились к изголовью кровати, а вот ногами этот ниндзя-самоучка держал в захвате шею какого-то мужика.       — Джефф, — тихо позвал Байбл, ловя мутнеющий взгляд. — Джефф, отпусти его.       — Бай, мой Бай, я нашёл тебя, — Джефф широко улыбнулся и потерял сознание.       «Дежавю», — приходя в очередной раз в сознание, мысленно улыбнулся Джефф, пытаясь вспомнить, что произошло до того, как он отрубился. Но этому активно мешала рука Байбла, гладившая его ладонь. Глаза открывать было страшно.       — Доктор, почему он не приходит в сознание? Вы же сказали, что никаких повреждений нет?       — Молодой человек, я от своих слов не отказываюсь, у него действительно нет физических травм, если не считать ссадины от наручников. Но его жизненные силы на исходе, и медицина здесь бессильна.       — Что вы такое говорите, доктор? Как это возможно?       — Молодой человек, не надо хватать меня за халат, лучше сядьте обратно. Я правильно понимаю, что вы соулмейты?       — Да, — ответ Байбла Джефф расслышал с трудом, хоть тот и сидел рядом.       — И как долго вы не вместе?       — Да какое это имеет значение?       — Очень большое, молодой человек, я бы даже сказал, огромное! И хотя об этом стараются не упоминать, всё дело в том, что соулмейты, обоюдно признавшие друг друга, не должны надолго разлучаться. У истинной пары здоровье и продолжительность жизни зависит от эмоционального состояния и тактильного контакта с партнёром. Чем меньше времени они проводят в разлуке, тем лучше для них. Длительное отсутствие контакта с любимым приводит к угасанию. Что и происходит с вашим партнёром.       — Почему тогда со мной всё хорошо? По вашей логике, я сейчас должен лежать рядом с Джеффом.       — Видимо, у него состояние сложилось из совокупности нескольких факторов: отсутствие вас рядом, физическое истощение и нервный стресс.       — И?       — И мы всё, что могли, сделали: капельница с определённым набором компонентов оказала поддержку ослабленному организму, больше от нас ничего не зависит. Вы можете попытаться восполнить его жизненные силы, даря ему свою любовь и заботу через прикосновения, но гарантий, что получится, я дать не могу.       — Ну раз вас, доктор, больше ничего здесь не держит, то попрошу оставить нас одних, — судя по звуку, Байбл вытолкал доктора в коридор и закрыл дверь на ключ.       «Я не понял, это что за шуршание? Он что там, раздевается, что ли? Вот так сразу? А меня спросить не надо?»       — Солнышко, прости, ты можешь потом меня ненавидеть, но я должен что-то сделать, чтобы вернуть тебя, — Байбл, будто читая его мысли, извинялся, заныривая под одеяло и прижимаясь к Джеффу обнажённым телом. Когда по плечу скользнули тёплые губы, Джефф осознал, что он сам тоже абсолютно голый.       Хотелось выругаться, но ещё больше ему хотелось узнать, что будет дальше. И на что готов Байбл в борьбе за его жизнь.       «Твою ж буддийскую тётю, любимый, что же ты творишь?» — Джефф сдерживался изо всех сил, чтобы не выдать своего пробуждения. Но ласковые руки и настойчивые губы оставляли всё меньше шансов оставаться «спящим».       Губы Байбла чертили влажные дорожки по оголённой шее, спускались по груди к затвердевшим соскам, чуть прикусывая, втягивали кожу, оставляя россыпь тёмных меток. Язык ласкал и наказывал одновременно, доводя Джеффа до исступления своим неспешным танцем. Тело реагировало, как никогда до этого. Хотелось раствориться в нежности прикосновений и вернуть в многократном размере. Под блуждающими руками самого дорогого человека, касающимися везде, куда могли дотянуться, Джефф пожалел о каждой потерянной минуте, о каждом упущенном мгновении и надеялся лишь на то, что небо подарит им возможность наверстать упущенное. Для Джеффа в этот момент стало жизненно необходимо доказать Байблу, что он для него весь мир и даже немного больше.       Когда губы спустились ниже, а пальцы начали свою игру, Джефф не выдержал:       — Родной, если ты сейчас остановишься, я тебя убью!       Байбл замер. И эту самую длинную минуту в жизни Джефф прожил каждой клеточкой тела, умирая от отчаяния и страха. Зажмурившись, он ждал свой приговор.       — Ты попал, котёнок! — Одеяло полетело в сторону, Джеффа подхватили и забросили спиной на подушки, придавая ему полусидячее положение. — Смотри на меня! — Ослушаться в этот момент было смерти подобно. И Джефф смотрел. Смотрел, как любимые черты озарила счастливая улыбка с хитрым прищуром агатовых глаз, как тёмная макушка оказалась между его резко разведённых ног, как влажный язык прочертил дорожку от пупка вниз и закружил вокруг головки, задевая уздечку. Смотрел, как чувственные губы вобрали в себя быстро твердеющий ствол почти до половины, а пальцы прихватили у основания. Смотреть, как пальцы, смоченные в слюне, заскользили ниже, сил уже не было. Дыхание сбивалось, пульс участился, из груди рвались то ли стоны, то ли хрипы, а всё тело выкручивало и прогибало навстречу таким необходимым ласкам.       — Бай! — шёпот слетел с губ непроизвольно, но его услышали. Сладкая пытка тут же прекратилась, вызвав вздох разочарования.       — Где болит, Джефф? — встревоженное лицо Байбла склонилось над ним.       Джефф замотал головой, потому что голос не слушался.       — Не болит? А что тогда? Не хочешь? Или не хочешь быть снизу?       — Боже, Бай, заткнись, — выдохнул Джефф, заливаясь краской до самых ушей. — Я не знаю, чего и как хочу, я просто хочу быть с тобой. С тобой: во всех позах, во всех мгновениях, во всех вселенных. Так что заткнись и делай уже что-нибудь, а я потом повторю это на тебе. Ну, когда доктор разрешит, конечно. Я попал, да?       — Джефф…       Когда они смогли оторваться друг от друга, была уже глубокая ночь. Всё тело ломило от усталости, но всё ещё прошивало отголосками нереального удовольствия от близости с таким любимым и так давно желанным человеком.       Телефон в очередной раз заиграл одну из песен Джеффа, стоявшую у Байбла на вызове.       — Почему я никогда не слышал, что ты поставил меня на звонок? — спросил Джефф, сыто потягиваясь, как настоящий кот.       — Может, потому, что я всегда держал телефон на беззвучке, пока мы были на съёмках? — Байбл неспешно перебирал отросшие за этот месяц волосы, отводя их с любимого лица.       — Не хочешь ответить? Он уже в который раз надрывается. Я скоро возненавижу эту песню.       — Не хочу, но придётся. Алло, — резко ответил Байбл, не глядя принимая вызов и ставя на громкую.       — Бай, это Апо, как там Джефф? Нас не пустили в больницу, когда мы сунулись к вам после того, как закончили все формальности с полицией.       — Уже всё хорошо, жить будет, — усмехнулся Байбл, подгребая своё счастье к себе поближе. — Как у вас дела? Как Биу с Баром?       — Не поверишь, тут форменный цирк: Биу и Майл в одночасье рехнулись и решили, как только вас выпишут, срочно лететь в Америку и жениться. Меня с малышом, как всегда, никто не спрашивает.       — А вы типа против? — Байбл продолжал улыбаться трубке, а у самого в голове уже зрел план.       — Да нет, конечно, но кто же этим тиранам в этом так с ходу признается. Ай, Майл, ты чего дерёшься?! Так что мы приглашаем вас быть свидетелями на нашей двойной свадьбе.       — Думаю, не получится. Мы, конечно, присоединимся к вам, но не в качестве свидетелей, а в качестве третьей пары молодожёнов, если вы не против, — Байбл говорил, а сам с плохо скрытым волнением смотрел в любимые глаза, отслеживая малейшую реакцию.       — Если ты сейчас надеешься, что я откажусь, то даже не мечтай. Гнать будешь — никуда не уйду, но предложение мог бы и поромантичнее сделать, — говорил Джефф, накрывая губы Байбла благодарным поцелуем.       — Эй, эй, имейте совесть, не при нас же! Майл, скажи им.       — Отключайся, милый, им уже всё равно не до нас.