Оддфрид Белые Губы

      - Оддфрид, я призываю тебя! Ответь мне, Оддфрид! Оддфрид...       Этот монотонный голос, бесконечно твердящий одну и ту же фразу, вырвал ее из звенящей пустоты забвения, в которой она пребывала. Там было не так уж и плохо: тихо, спокойно. В сущности, там не было ничего вообще, даже...       - Оддфрид! Ответь мне, Оддфрид!       Да, особенно этого. Мысленно испустив долгий вздох, Оддфрид ответила эманацией мысли:       «Я слышу тебя, Гейлир Бормочущий, мой мастер. Для чего ты призвал меня в этот раз?»       Гейлир. Колдун и чернокнижник, проклятый некромант, как называли его за глаза окружающие. Но он был чрезвычайно сильным и умелым магом, у него было чему поучиться и кроме его отвратительного искусства. Вот почему юная ученица Коллегии Оддфрид Тайный Огонь и выбрала его своим наставником. Одаренный мистик, она тянулась к этому мрачному, нелюдимому норду с тяжелым характером, поскольку лишь он один во всей Коллегии Винтерхолда мог дать полностью раскрыться ее таланту. Не сразу, далеко не сразу Гейлир пошел ей навстречу, но затем они стали неразлучны - и даже более того... Неразлучны они и теперь.       - Мне нужно знать, что ты видишь сейчас, Оддфрид. Ты всегда была зоркой, моя дорогая ученица, теперь же, когда барьеры Мундуса не застят твой взор, твой дар воистину бесценен. Что ты видишь, Оддфрид?       Ее дар, конечно же. Пока Оддфрид обучалась у него, некромант использовал ее силу, укрепляя свое влияние. Предвидение юной ученицы, бывшее довольно сильным изначально, после нескольких лет обучения стало затмевать, по уверениям Гейлира, многих известных мастеров Старой школы. Каких именно - он не уточнял, но нордке было от чего задирать свой изящный нос! Ее предсказания уже не раз выручали их с наставником от разных бед, попутно помогая некроманту банально разбогатеть. Немолодой уже норд, страдающий косноязычием, из-за которого он и получил свое прозвище, он стал довольно популярным магом в Винтерхолде и его окрестностях. Новые связи обеспечивали его заказами и позволяли наладить общение с магами, жившими в других провинциях. Даже представители Ордена Червя, в который Гейлир формально не входил, удостоили его уважительной встречи, попутно уточнив ряд вопросов.       «Я вижу. Алые небеса, мой мастер, - прошелестел ее бесплотный голос. - Три знака: огонь, смерть и кровь луны. Пришествие того, кому подчиняется зверь, сидящий в сердце человека, звери в образе людей. Три знака, четыре избранника, одна победа. Вижу, как крошится стена льда... Это все».       - Довольно, Оддфрид Белые Губы. Я слышу твою тревогу, но знаки эти мне неведомы. Возможно, я передам их местным шаманам, которые, кстати, могли быть и полюбезнее, впустив нас к себе. Но они не сделали этого, так зачем и мне их предупреждать? Пусть расплачиваются за свое скупердяйство, как хотят...       Белые губы. Он дал ей это имя после того, как... как это произошло. Гейлир пожелал отправиться на далекий остров Солстхейм в поисках тамошних нордов, живших в почти полной изоляции, оставаясь такими же, как на заре мира. А вечная мерзлота сохраняла кости их покойных настолько же хорошо. Кроме того, скаалы, как звало себя местное племя, владели секретом сталгрима, магического нетающего льда, предрасположенного к морозным чарам. Некромант желал заполучить этот секрет - пусть даже от мертвых скаалов, если не удастся узнать его у живых.       Они отплыли из порта Виндхельма, хоть капитан и предупреждал, что море сейчас чрезвычайно бурное и просил обождать пару месяцев. Капитан... Его звали Тормур, Тормур Серая Волна, его корабль и рассекал серые волны, давшие имя владельцу. Он великолепно преодолел все мели и доплыл... Почти.       Длившийся несколько дней шторм вымотал капитана так, что тот просто уснул на несколько минут прямо у штурвала. А когда проснулся - было уже поздно отворачивать от идущей прямо на них, огромной как гора, волны, оставалось время лишь на то, чтобы вознести молитву богам.       Она в это время как раз выглянула на палубу, это именно ее испуганный вскрик и разбудил капитана. Странно, в первый раз дар подвел ее, она не смогла предвидеть это несчастье. И потому испугалась, как бы сделала любая другая женщина на ее месте. Миг спустя волна смыла ее с палубы в черную пучину, как и многих других моряков - такова была плата за ошибку. В свой последний миг она успела порадоваться, что умрет быстро и безболезненно. Увы, преждевременно.       Когда она очнулась, ее тело, ее несчастное тело двигалось по морскому дну - но это уже было тело нежити, подчиненное некроманту. И когда ее не способные закрыться глаза оказались над поверхностью моря, то встретили взгляд всклокоченного наставника. Увы, ее некромант выжил в этом кораблекрушении и теперь распоряжался ее останками, как вещью. Навеки. Если бы Оддфрид могла выражать свои эмоции, то завопила бы от отчаяния. Как закричал, увидав ее, несчастный капитан Тормур, проклятый колдуном вечным бодрствованием. А затем Гейлир, тоже не впечатлившийся видом полуразложившегося зомби вместо миловидной ученицы, заключил ее душу в ее же несчастном черепе, выварив его и очистив от плоти и предав огню все остальное. Тогда он и назвал ее Оддфрид Белые Губы. Отныне она превратилась в жалкую игрушку, талисман некроманта, неспособный умереть и могущий лишь давать предсказания. Разум, искаженный холодом смерти и избавленный от всех привязанностей, стал еще более чутким к мистическим эманациям. И учитель - или уже хозяин? - этим неустанно пользовался. Он жил с нею в пещере - Оддфрид словно с высоты могла наблюдать это мрачное логово, учителя и свой череп, лежащий на алтаре.       Но иногда старик все же покидал свое убежище - в отличие от нее, Гейлир был жив и имел некоторые потребности - и в одну из таких отлучек в пещеру проник чужак. Но вот в нем-то Оддфрид и уловила эманации, весьма близкие к ее собственным. Это был разум ожившего мертвеца, почти что не сохранившего никаких привязанностей. Это руки мертвеца касались ее костей,его глаза, фосфоресцирующие синим светом, смотрели на нее. В их взгляде Оддфрид уловила даже не мысль существа, а лишь отзвук мотива, который привел его сюда. Он искал ее!       «Мертвый... мертвый. Драугр защищать... Колбьорн, курган... вместе».       Эта нежить, драугр, собиралась унести ее останки в свой курган, защищая от осквернения живыми, ей же было все равно где лежать. Может хоть там наставник до нее не доберется и она сможет забыться до той поры, пока эти кости не рассыплются в прах. Или и тогда ей не суждено обрести покой?       Увы, ее покой продлился недолго, а несчастный череп был бесцеремонно закинут в пахнущий выделанной кожей заплечный мешок. После долгой тряски Оддфрид вновь увидела горящие радостью и безумием глаза наставника - и вновь ей захотелось закричать от отчаяния. Единственное, что хоть немного радовало ее сейчас, - это то, что колдун на радостях согласился снять свое проклятие с несчастного капитана. Ей же пришлось подарить своему «освободителю» очередное предсказание. Будущее всегда было мрачным, но на этот раз - особенно. И где-то в глубине своей сущности Оддфрид радовалась этому - светлого грядущего своим истязателям она не желала.       «Когда умирает дракон, умирает Империя. Где кровь потерянного дракона, отца Империи? И кто из чрева Пустоты остановит прилив крови?»