До дна

      У Кристы наверное нет ни цели ни смысла в жизни, но так она думает только когда женщина из другого, параллельного мира, дарит ей дорогие конфеты и цветы, приглашает на прогулки, намекает на вещи, о которых Ваннеса не умеет думать по своей природе.       Виса ловит заинтересованные взгляды, когда рядом с ней появляется странная, притягательная, и чертовски пугающая незнакомка. И Кристе нравится, когда это происходит.       Она шутит, смотрит на её брата и Пенни со странным интересом, который обычному человеку не присущ, ухмыляется, когда видит Фон-Сликстина и хохочет при первом упоминании Доктора Кло.       Когда Криста видит Руби, то сразу спрашивает про подгон алкоголя. Не то, чтобы Ваннесу это действительно беспокоит, но…       Абсолютно со всеми у неё одна и та же манера общения: томная, с нотами скрытой угрозы и лёгкой самоуверенностью (от которой иногда холодит кожу и волосы встают на затылке, а ниже рёбер почему-то теплеет).       И сейчас, как обычно, Виса, не приняв во внимания все намёки путешественницы всерьёз, сидит на крыше, пьёт вино, которое достать не сможет ни один чиновник в столице и смотрит на звёзды. А Криста смотрит на неё, с прищуром.       У неё приятные духи, которые Ваннеса ещё ни у кого не встречала, золотая, тоненькая цепочка на шее и ослепительная улыбка. Правда, когда понимаешь, что клыки намного больше, чем у среднестатистического человека, напрягаешься. Но привыкают ко всему, и к беловолосой женщине, похожей на аристократку с тонкими, длинными руками, Виса тоже привыкла.       Гирлянда горит мягкой желтизной, которая хорошо ложится на красную бархатную обивку стульев, белую шёлковую скатерть, и главное, не слепит глаза.       Виса отпивает из дорогого стеклянного бокала ещё немного вина и откидывается на спинку стула. Сегодня был довольно обычный день, который никак не запоминался, но такой же утомительный. Она весь день просидела за бумажками, и спина неприятно даёт знать о том, что надо устраивать разминку, а не как обычно, засыпать за столом.       Женщина напротив расслабленно смотрит на чистое небо, мерцающий ночной город и обаятельно улыбается:       — Тебе всё нравится?       Виса немного задерживает ответ, потому что не поймёт: к чему вопрос? Тут наверное, как обычно, должен быть подвох.       — Всё хорошо. Спасибо.       Криста не может отвести от компаньонки глаз.       — Я очень рада, — она легко смахивает челку и подпирает щеку рукой, наклоняясь ближе, — но что насчёт более расслабляющего вечера?       Ваннеса не знает, что она под этим подразумевает, но соглашается:       — Я не против. Почему нет?       Не убьёт же она её. А может и да, она не знает. Думать тоже не хочется. Вино действительно классное.       По лицу женщины пробегает какая-то эмоция, которую Виса не успевает опознать. Криста щёлкает пальцами, и внезапно, где-то на заднем плане, начинает играть классическая музыка. Виса отчётливо слышит скрипку, которая буквально поёт. Она поднимает брови и медленно выпрямляет спину, потому что немного затекла. Интересно.       — Ты запомнила?       — Конечно, — она улыбается.       А потом медленно встаёт, и в одно движение оказывается рядом.       Ваннеса наклоняет голову вбок, и с ожиданием смотрит на женщину.       Криста приближается к её лицу, и наманикюренными пальцами с острыми, как лезвие ногтями, аккуратно заправляет выбившуюся прядь волос ей за ухо. Она изящно поднимает подбородок Висы, устанавливая зрительный контакт.       — А ты не передумаешь?       — Почему же? — Виса как будто в трансе.       Очень интересно.       — Ну, — она усмехается, — тогда помни, что…       Женщина садится к ней на колени и продолжает уже ещё слаще, шепчет на ухо:       — В любой момент ты можешь отказаться.       По спине от одного горячего дыхания, приближающегося к шее, уже становится плохо. К сожалению, в хорошем смысле.       Криста целует её за ухом, ведёт носом к челюсти и продолжает оставлять на коже яркие следы от тёмной, вишнёвой помады.       Она тоже пахнет или вишней, или коньяком. Спонтанная мысль, которая проносится в голове, вызывает у Висы вялую полуулыбку, которую даже нельзя так назвать. А Криста спускается всё ниже, чмокает ключицы, плечи и её руки постепенно оказываются у Ваннесы под платьем, по-хозяйски оглаживают бёдра и отодвигают лямку нижнего белья.       Висе почему-то смешно.       — Секунду, — женщина отрывается от её груди и достает откуда-то флакончик, или спрей, который Ваннеса не успела разглядеть.       Она пшикает его содержимое к себе в рот, и убирает со своего пути платье. Криста становится на колени, раздвигает чужие ноги, а потом поднимает голову вверх:       — Кстати, забыла сказать, — она улыбается, — я никогда не вру.       Виса, когда смотрит в эти глаза, забывает всё, о чём думала. Но это даже к лучшему. Потому что львиная доля страха тоже растворяется, и она приподнимается, позволяя спустить кружевное бельё.       Мелодия на заднем фоне всё так же играет.       По рукам, спине, да и вообще всему телу в момент проходит сотня, или тысяча приятных мурашек.       Виса чувствует всё, и замирает на месте, боясь пошевелиться.       Она вцепляется в стул от неожиданности: женщина языком раздвигает половые губы, и и аккуратно проникает глубже.       И тут до Ваннесы неожиданно доходит. Но отступать уже некуда, да и всё-таки неплохо начинается…       Ей жарко не только от алкоголя.       Виса непроизвольно стонет, когда напор увеличивается, и Криста начинает набирать темп. Она постепенно обводит наружные, затем поднимается выше и посасывает клитор, а потом снова вводит язык внутрь, и так по кругу с разной интенсивностью.       Места, где она целовала, продолжают гореть.       Ей становится противно от того, насколько быстро потеет тело, и от того, насколько внизу мокро. Конечно, задачу упрощает, но…       От такого расслабления у неё начинают болеть руки, и Ваннеса отпускает несчастный стул. Но облегчение радует совсем немного, потому что теперь их надо куда-то деть.       Ничего лучше, кроме как зарыться в волосы Кристе она не придумывает, и в итоге чуть ли не сгинается пополам: неожиданная, огромная вспышка удовольствия прокатывается с ног до головы, и она не может удержать протяжный стон.       От долговременной стимуляции идёт кругом голова, и путешественница, кажется, совсем заигралась, потому что теперь скорее дразнит, легко проходясь по всей вульве.              Так не пойдёт. Виса тянет её голову на себя, и кажется, закрывает доступ к кислороду, но это неважно. Потому что Криста понимает, и исправляется.       Ваннеса не может не думать о том, как же до этого дошло, но, как же ей чертовски хорошо… Она жмурится, когда понимает, что на грани, и откидывает голову назад, упираясь затылком в спинку стула.       Когда становится ещё хуже лучше, она впивается ногтями, сжимает голову женщины бёдрами, ахает, когда Криста начинает трахать её ещё лучше.       По позвоночнику пробегает разряд, и Виса вскрикивает, разжимая кулаки, в которых секунду назад держала белые, завитые локоны.       Она хрипло дышит и решается посмотреть вниз.       Криста облизывается, хищно, с причмокиванием.       Ваннеса раскрывает глаза так, как будто они сейчас вылезут за пределы лица и с каменным лицом наблюдает дальше.       Женщина натягивает на Вису чёрную, кружевную красивую ткань, поправляет каблук, который съехал со стопы во время буйства эмоций:       — Тебе всё понравилось? — Криста поднимается, и ухмыляется.       Она хлопает ресницами, потому что не может снова понять, что только что вообще было, и отвечает:             — Да… Вполне.       — Отлично, — она протирает рот салфеткой, и после бросает её в мусорный бак, — тогда смотри: ужин оплачен, а на телефон тебе позвонят. Возьми трубку, это облегчит тебе жизнь.       — Пока-пока, мне надо идти, — Криста посылает ей воздушный поцелуй. Ваннеса смотрит, как женщина вновь щёлкает пальцами и исчезает.       А на телефон ей действительно звонят. Криста не могла нормально сказать, что такси тоже проплачено, потому что знала, что Виса откажется.       Вот же…       *       Домой она приходит и не раздеваясь, плюхается на кровать.       Надо будет попробовать ещё разок.