Вера

Она врёт, отводя глаза, что ей 25, но я знаю что нет и 20. И сам тактично умалчиваю, что моя младшая дочь старше её на 2 года. Вера, а именно так зовут мою девочку, редко остаётся на ночь - убегает за 20 минут до закрытия метро, и я каждый раз, словно мальчишка, порываюсь проводить её, и целовать, целовать, вжав в гранитную колонну в вестибюле Чернышевской*. После её ухода моя маленькая квартира на последнем этаже дореволюционной пятиэтажки становится огромно-пустой. Я курю прямо в комнате, даже не открывая окна, засыпаю в кресле, укрыв ноги курткой, потому что на расстеленном диване без неё тоже пусто. Сегодня она прибежала после своих лекций, швырнула в угол сумку, скинула в гостиной пальто, вспорхнула на подлокотник кресла. - Как у тебя ? - Нечего, а у тебя ? - Тоже. Выходил сегодня, или опять... - Опять. Она наклонилась, положил голову мне на плечо, заглянула в книгу. - Жаль. Погода до обеда была... чудная. Я в парке первую пару прогуливала, и знаешь, так хорошо - листья, небо синее, и дорожки тоже синие... Ну, небо в лужах отражается. И пахнет лесом. - Что прогуливала ? - спрашиваю, закрывая книгу. - А, историю... там всё равно скучно и нечего нового. Молчали минут 10, я беспорядочно постукивал пальцами по корешку книги. - Может, чай сделать ? Киваю. Не люблю чай, особенно мятный, но для неё это особый ритуал. Сидя за столом, обхватив розовыми ладошками кружку, она беспорядочно и возбуждённо рассказывала о том, что декана кафедры журналистики выгнали за роман со студенткой, и теперь историю телевидения вести им будет молоденькая практикантка, которая заикается на каждом третьем слове. За окном темнело, и тень от громоздкой вазы, стоящей на подоконнике, плавно ползла по её плечу. - А у меня дома воду выключили... всю. Можно я у тебя помоюсь? И вот сейчас я лежу на кровати, держа перед глазами открытую книгу, и думаю, принесла она с собой шампунь, тот, что пахнет как вишнёвая жвачка, или помоет голову моим. Почему-то хочется, чтобы моим. Когда шум воды стихает, я слышу шуршание, дробный стук шагов по кафельному полу, а потом дверь отворяется, и она останавливается на пороге, вытирая полотенцем волосы. - С лёгким паром - говорю я, делая вид, что увлечён чтением. Это что-то вроде игры - я никогда не целую её первым, не раздеваю, даже не намекаю на близость - она всё делает сама, уверенно и со знанием дела. - До этого ты читал книгу на середине, а сейчас она открыта на первых страницах. - замечает Вера, присаживаясь на кровать. - Решил переосмыслить прочитанное. Пытаюсь сконцентрироваться на раскрытых страницах, но это всё сложнее - ведь через плед я уже чувствую её ладонь на своём бедре. - Переосмыслишь потом, мне через час уходить. - старается говорить спокойно, но в голосе сквозит волнение. Она всегда волнуется перед тем как начать. И после, когда нужно уходить. Но никогда во время. Книгу и правда приходится отложить, когда, забравшись сверху, она упирается ладонями мне в грудь. Полы халата разметались, и сейчас я не могу оторвать взгляда от молочного её бедра, от округлой коленки с серебристым шрамом. Шорох ткани - её грудь обнажена, маленькая блестящая капля выкатывается из ямочки между ключиц, и, сбежав вниз, прячется в пупке. - Вера - шепчу я, поглаживая большим пальцем выступающую косточку на её правой лодыжке. Она наклоняется, обрушивая на меня запах мыла, влажных волос и зубной пасты. - Я взяла твой шампунь, не против? - шепчет мне в губы и целует, поглаживая пальцами по щеке. Я помогаю ей выпутаться из халата, она мне из одеяла, потом из домашних брюк. Снова забирается сверху, ласкает свою грудь, сжимает блестящими коленками моё бёдра, а потом беззвучно стонет, приоткрыв влажные губы. - Вера - тихо произношу, сжимая её чуть влажные ягодицы, и она снова наклоняется, зажмурившись, - в этот раз целую я, касаясь её поясницы, чувствуя под ладонью острые позвонки. Мягко, плавно, отвратительно медленно она поднимается и опускается на мне, закрыв глаза и запрокинув голову. Потом её живот напрягается, левая грудь начинает чуть подрагивать в такт бешеных ударов сердца, мышцы внутри сжимаются и девочка судорожно комкает во влажной ладони край моей футболки. Она всегда получает своё - всегда кончает. Не знаю, как это у неё получается - может накручивает себя мысленно, может просто чувствительная, но именно поэтому я уже второй месяц пью её дурацкий чай, выслушиваю глупые истории, и не позволяю себе думать, как она молода, и что она тут забыла. Заставляю себя верить, что она приходит именно за этим, и что именно я могу ей это дать. Пока она одевается, я шарю рукой в тумбочке, пытаясь отыскать зажигалку. Нечаянно скидываю на пол электронные часы и грязную кружку. Вера открывает окно, вздыхает, приносит мне спички из кухни. - Ты только окно закрой, когда спать будешь ложиться. - Может, сама закроешь? Она уже тянется к шпингалету, когда понимает, о чём я. И пока ищу в комоде футболку, не слишком пропахшую табаком, слышу как на кухне Вера заверяет по телефону кого-то, что сегодня останется ночевать у подружки. * Чернышевская - станция метро в центре Санкт-Петербурга.